Вестерос, золотое борское и куртизанки

Морской ветер трепал волосы Эурона. Он стоял на носу своего парусника, выкрашенного в кроваво-красный цвет. Корабль летел на всех парусах, и бирюзовая вода искрилась в лучах солнца. Она была до того прозрачной, что с легкостью можно было рассмотреть дно и ярких рыб, огромными косяками сновавших между кораллами. Вдали показалась стена из разноцветных кирпичей, за которой возвышались пирамиды. Погода Эурону нравилась, и он прикрыл свой единственный глаз, подставив лицо солнцу. Откуда-то доносились звуки арфы. Музыка казалась приятной, лёгкой. Но внезапно что-то заслонило солнце, и Эурон распахнул свой глаз. В небе кружились три огромные ящерицы с крыльями…

***

В больницах ночью было либо тихо, словно на кладбище, либо привозили какой-то особо тяжёлый случай, и жизнь в приёмном вновь закипала. В эти предрассветные часы был как раз первый вариант. Спешные, почти бесшумные шаги дежурной медсестры только стихли, оставив в одиночестве стоять мужчину с армейской выправкой посреди ярко-освещённого коридора, напрочь пропахшего лекарствами. Он недовольно хмыкнул, рассматривая через окно больничной палаты бессознательное тело Эурона Грейджоя, пристёгнутое наручниками к койке. Этот «пират» — так его называли даже медсёстры, намекая на лишь один глаз их пациента — в очередной раз, смешав алкоголь и синтетические наркотики, устроил драку, разнёс паб и собрался помочиться на дверь полицейского участка. Если кто-то и решил, что на этом приключения Грейджоя прошлой ночью и завершились — этот кто-то глубоко заблуждался. «Пират» вознамерился взять на абордаж музей «Титаника», а затем, влив в себя остатки коктейля из недорогого виски и ЛСД, угнал полицейскую машину. Ехал, правда, он недолго — до первого столба. Чёрные от активированного угля губы Эурона и его пресловутая повязка на глаз казались капитану Королевской армии неуместными, нелепыми. Он упорно пытался побороть в себе чувства брезгливости и отвращения, словно молитву повторяя: «Герой войны, герой войны!» Там-то Грейджой и потерял глаз, боевых товарищей и, многие были уверены, что рассудок. Капитан заложил руки за спину и насупился. После очередной пьянки, в ходе которой Эурон очутился в одной кровати с супругой своего младшего брата, Виктарион перестал вытаскивать его из больниц и полицейских участков. Бейлон погиб совсем недавно. Разбился. Говорят, после того, как Эурон брал его машину, что-то случилось с тормозной системой. Эйрон с ещё какими-то монахами — от этой мысли капитан невольно скривился — отправился к святым местам, а младший брат Аши, Теон, грабанул своего работодателя Старка и находился в бегах. Любовь любовью, но стоило лучше узнать о семье Аши до свадьбы, — грустно ухмыльнулся мужчина, безучастно наблюдая за дядей своей жены. Он бы теперь хоть руку дал на отсеченье, чтобы лейтенант Грейджой оказалась в его подчинении, тогда он не связал бы себя с ней узами брака. Нарушало субординацию. А тут — другой род войск, одна совместная операция, напоминавшая Седьмое пекло, и месяц в плену. В плен брали лишь офицеров. То есть — их двоих. Остальные либо погибли, либо сумели отступить. Разумеется, он рад был слышать родную речь из соседней камеры, больше напоминавшей земляной мешок. Аша рассказывала о многом, но почти никогда — о семье. Что он знал? Трое военных и священник. Дед — известный генерал. Старшие братья — морпехи, погибшие в прошлую кампанию в тех же краях, где эти двое торчали под землёй, младший… О младшем Аша говорила ещё меньше, чем та пара дежурных фраз про остальных. За это время она с помощью заколки — непонятно зачем ей нужной: у Аши волосы были довольно коротко острижены — смогла разобраться с замком, просчитать, когда меняются караульные и, ориентируясь по звёздам, еле видным из крошечного окошка, понять, в какой стороне их база. И не было ни слова о поехавшем на всю голову дядюшке. Хотя и он, капитан, почти всё о семье держал при себе. Немного не то, чем бы хотелось делиться с хорошенькой девчонкой, чьи дни, как и его собственные, давно сочтены. Как-то раз, особенно длинной ночью, он решил поразмышлять о том, что не место женщинам в плену, да и в армии, если говорить более глобально. Спасла его тогда лишь только толстая стена и запертая дверь. Эурон Грейджой заворочался на своей койке, и пожилая грузная медсестра с ловкостью кошки подскочила к нему с тазиком и одной рукой перевернула на бок. Капитан равнодушно наблюдал, как некогда гордость армии — он же не поленился поискать в интернете — извергал чёрную слизь в количествах, совершенно не поддающихся пониманию. Который раз за этот двухнедельный отпуск они с женой проводят в больнице? Проще на пальцах одной руки пересчитать, сколько раз они оставались дома. — Эй, — от неожиданности он вздрогнул. Аша подкралась слишком тихо, и теперь она стояла прямо у него за спиной. На её губах играла хитрая улыбка: — Я договорилась. Ему назначат принудительное лечение и упекут в клинику Бейлиша. — По слухам, это какой-то бордель, а не клиника, — устало потёр глаза капитан. — Зато оставшиеся пару недель отпуска проведём в тишине, — глаза Аши хищно сверкнули. Надо было жениться на Лизе Талли, как настаивал отец, — вздохнул про себя Джейме Ланнистер, сжимая ладонь супруги и вымученно улыбаясь. — А то ведь так и меня в дурку упрячет, если что пойдёт не так.