Вестерос, золотое борское и куртизанки

Тирион болтал вином в стакане. Несомненным преимуществом личного самолета было наличие не пластиковой посуды. Лететь оставалось тридцать пять минут из сорока, а юное лицо супруги отражало страдания тысячи грешников. Или скольких там? — Санса, — она вздрогнула, оторвавшись от иллюминатора. — Я понимаю, что вы не рады ни самой свадьбе, ни тому, что теперь вынуждены торчать со своим карликом-мужем где-то в Латинской Америке, но, поверьте, ваше прекрасное, но скорбное личико расстроит мадмуазель Тирелл, которая столь любезно пригласила нас на свой приём. — Простите, — тихо ответила Санса, нервным и резким движением взяв предложенный ей бокал белого вина. Тирион множество раз пытался ей объяснить, что и сам не рад такому стечению обстоятельств, но ничего поделать не мог. А затем его ещё и отправили куда-то на край света налаживать экспорт вина. Латиноамериканцы — не считая чилийцев — совершенно не хотели поставлять его за океан. Ну, а свадьба? Должна была заткнуть братика Сансы Робба, обвинявшего Ланнистеров в убийстве родителей и подавшего иск сразу после выписки из реанимации. Буэнос-Айрес, тем не менее, весной, в октябре, был хорош. Чувствовалось, что зима с дождями закончилась, и впереди всех ждёт тёплое лето с сумасшедшими ночами. Лорас Тирелл на посольской машине забрал Тириона с Сансой из аэропорта, и пока водитель браво лавировал в потоке древних развалюх, рассказывал о недавнем матче в поло. — Жаль, что вы не смогли выбраться, — откинул он свои кудряшки — немного раздражавшие Тириона — с лица. — Вы хотели бы с дороги сначала заехать в гостиницу? — Не смеши, — отмахнулся Тирион, — по Парижу мы в прошлый раз к вам дольше ехали. — Это правда, — приятно рассмеялся Тирелл. Этот мальчишка разбил не одно девичье, и не только, сердце. На щеках Сансы по какой-то причине выступил румянец, и она снова отвернулась к окну. Всё же они заскочили в дорогущий сетевой отель в квартале от посольства, и супруга надела что-то небесно-голубое, в тон глазам и местному флагу. Ну, а Тиррел была как всегда чуть одета, но её улыбка забирала всё внимание. — Я думала, что мой милый Лорас увёз вас не в ту сторону, — полезла Маргери целоваться сначала к Тириону, а затем — к Сансе, что-то совсем тихо шепча той на ухо. — Я просто не простила бы, если вы не приехали! Мы тут с вами застряли на другом конце света! — Жить в копии маленького шато в центре Буэнос-Айреса — не так уж и плохо, — Тирион потянулся за бокалом вина, хоть разносили официанты по внутреннему двору посольства в основном шампанское. — Вы как всегда правы, — звонко рассмеялась Маргери, взяв его жену под руку. — Санса, вы просто обязаны задержаться тут ненадолго! Не поверишь, Оберин Мартелл сейчас в Аргентине! Я даже не знала, что он тут жил некоторое время! Он показал столько клубов танго, очаровательных ресторанчиков! Теперь я верю, что эту страну можно полюбить! И он сегодня будет! Мартелл был не из тех, кто пропускал вечеринки, так что не успела умолкнуть Маргери, как статная фигура в рубашке, дерзко расстегнутой чуть ли не до живота, показалась в дверях посольского особняка. Тирион и так не пользовался — по понятным причинам — вниманием у женщин, но с появлением этого сердцееда, разве что та пухлая официантка снизойдёт до карлика. И то, если сможет отвести взгляд от Мартелла. Но говнюк зашагал именно в их сторону, небрежно придерживая бокал с дайкири. От него так и пахло чем-то запретным, и потому, наверное, привлекательным для женщин. Оберин стрелял на поражение цепкими взглядами черных глаз, заставляя дам краснеть, а мужчин — сжимать кулаки. И теперь Мартелл пялился на Сансу. — Никак не ожидал тебя тут увидеть, — протянул руку Тирион. — Весна в Аргентине хороша, старюсь заскочить сюда каждый год, до летней жары, — Оберин так и не перестал смотреть на юную жену, так что та, смущенно улыбнувшись, как-то нервно кивнула и спрятала лицо за бокалом какого-то коктейля. — Жаль, что не смог к тебе на свадьбу заехать. Теперь и сам жалею, — усмехнулся Мартелл, всё ещё смотря на Сансу. — Кстати, — вновь подала голос Маргери, — Оберин свершено бесподобно танцует танго. Получше многих местных! — Вы танцуете? — он, изогнув свою чёрную бровь, подал руку Сансе. — Я давно не танцевала танго, — замялась жена Тириона, крутя в руках бокал. Её щёки пылали не менее ярко, чем волосы. — Я поведу, — уверенно бросил Мартелл. По нормам приличная, ему следовало спросить разрешения у Ланнистера. Но Оберин и нормы приличия? Маргери забрала у Сансы бокал и махнула музыкантам на балконе. Заиграл аккордеон, заставив всех гостей обернуться к танцполу. Санса, опустив голову, нерешительно шагала чуть позади Оберина, державшего её за руку. Мартелл резко развернул её к себе и поднял лицо за подбородок, заставив посмотреть в глаза. Даже в сгущающихся сумерках Тирион видел, что на юном лице супруги застыла смесь ужаса и стеснения, да вот в глазах, где-то в глубине, поблёскивал озорной огонёк. Казалось, что Мартелл был слишком близко к ней, слишком низко опустил руку, слишком дерзко улыбался. Но как же красиво они двигались! Изящная Санса до того хорошо выполняла все движения, отворачиваясь под взглядом чёрных глаз, и этот говнюк, так точно попадая в музыку, вновь заставлял её на него смотреть. Темп всё ускорялся, а с ним и движения Сансы и Оберина. Танец становился всё более… личным. Тириону начинало казаться, что он подглядывает в замочную скважину за чем-то запретным. Он сам не понимал, как какой-то танец может быть настолько чувственным, что не кому-то там, а ему, Тириону, хотелось отвести взгляд, да он не мог. Загорелая широкая ладонь Мартелла на белом изящном бедре — до которого Ланнистер так ещё и не дотронулся — смотрелась как нечто чужеродное. Да и весь этот контраст смуглого взрослого мужчины и совсем молоденькой белокожей девочки со взглядом испуганной лани, кружащихся под всё ускоряющуюся музыку, завораживал. Санса казалась самой зимой в небесно-голубом платье, со своими волосами цвета осенних листьев, в которых, словно иней, поблёскивали заколки, и Оберин, в жёлтой рубашке и бежевых брюках. Лёд и пламя. И это проклятое пламя явно топило лёд. Его, Тириона, между прочим, лёд. Изящный стан Сансы казался податливым в руках Мартелла, словно масло под горячим ножом. Казалось, что он делал с ней, что хотел, подхватывая под бедро, чуть не роняя на пол. Но жена больше не отводила взгляда, а смотрела прямо в глаза Мартеллу. Была бы воля Тириона, он сразу добавил бы раздел «танго» на всех порносайтах. И, судя по танцу Мартелла с Сансой, раздел был бы популярнее многих. — Возвращаю супругу, — подмигнул Мартелл и приложился губами к ладони урожденной Старк, ловко подхватывая с подноса проходящего мимо официанта бокал с чем-то розовым. — Благодарю, — кивнул Тирион, смотря на раскрасневшееся лицо Сансы. Её щёки в очередной раз за вечер горели, но вот только в глазах исчезла вселенская тоска, уступив место какому-то таинственному веселью. — А нет желания поехать в одно местечко, — спрашивал Оберин не столько Тириона, сколько его жену, — чтобы ещё потанцевать? Тут будет скучно, это я обещаю. Тириону очень хотелось ударить что-нибудь, а лучше Мартелла. Санса ни разу так не посмотрела на своего законного супруга. Хотя, кого он пытался обмануть: она никогда так на него и не посмотрит. — Езжайте, — махнул рукой Тирион. — Мартелл, верни мне её в гостиницу, ладно? Мы через два дня улетаем, если что. У меня тут есть дела. Оберин хищно улыбнулся, а Санса лишь молча хлопала длинными ресницами, пока сильная рука не утащила её сквозь толпу к выходу. С другой стороны, у Тириона и правда были дела: поболтать о работе, ответить на приветливую улыбку официантки. Нет, он сегодня тоже, как и его супруга, не будет спать один. Это точно. А тешить себя надеждами, будто Мартелл её не тронет — глупо, тем более, что он всё прочитал в глазах Сансы. Взаимность — это прекрасно.