Mass Effect: Красная Угроза

      После парада последовала очередная череда крайне нудных дипломатических мероприятий, шестьдесят процентов которых происходили при большом скоплении советского народа, желающего посмотреть на «еноплянетян», и это настолько вымотало Тарию, что когда послы вернулись на свой корабль (конечно, была идея заселить инопланетян в какую-нибудь огромную знаменитую московскую гостиницу, однако от нее почти сразу-же отказались, учитывая то, что эти самые гостиницы могут банально не удовлетворять необходимые нужды инопланетных послов), К’тол, совершенно обессилев, свалилась на кровать и сразу-же погрузилась в сон. Врочем, нормально сегодня выспаться ей было однозначно не суждено. Разум Тарии нарисовал ей весьма необычное место, крупный город, судя по всему человеческий, однако его архитектура разительно отличалась от всего виденного ей на Земле ранее — это была группа высоких зданий, чем-то напоминающих небоскребы Тессии, однако более приземистые и угловатые. Рядом с городом расстилался безбрежный океан, в котором стоял остров с исполинской статуей человеческой женщины, держащей в руках факел и скрижаль. В принципе, этот город можно было назвать достаточно приятным для глаза, однако на взгляд Тарии ему не хватало утонченности, присущей азарийским колониям. Город жил своей жизнью — по оживленным улицам передвигались толпы людей, в пробках застревали примитивные автомобили с двигателем внутреннего сгорания, в воздухе стоял шум, производимый этим огромным городом. Врочем, все изменилось. Неожиданно зазвучала сирена, окружающее пространство наполнилось звуками криков и шумом военной техники — на улицах совершенно внезапно для К’тол возникли отряды солдат в синей униформе, сжимавшие в руках разнообразное оружие, в небе появились примитивные воздушные сверхзвуковые летательные аппараты, гражданские с криками и воплями стали разбегаться кто куда. Азари, совершенно не понимая — что происходит, направилась в ту сторону, куда бежали человеческие солдаты и вернулась к набережной, где стоял остров со статуей. Теперь Тарии стала понятна причина паники — со стороны океана двигалась огромная армада странных кораблей, а в воздухе висели сотни дирижаблей, подобных тому, что она видела сегодня на параде в Москве. И вся эта армада двигалась в сторону города. С кораблей стартовали ракеты, полетевшие в статую, небоскребы, и на улицы города. Раздались взрывы, статуя обвалилась и упала в море, один из небоскребов, будучи поврежденным взрывом, начал медленно оседать. Прямо на К’тол. На посла накатило чувство невообразимого ужаса, и она побежала прочь, совершенно не осознавая что это-лишь сон. Наконец, здание упало прямо на азари и… Тут она должна была проснуться, однако этого не произошло. Вместо этого Тария оказалась снова в этом проклятом городе, посреди паникующих гражданских, падающих бомб и перестреливающихся солдат. — Печальное зрелище, не так-ли? — неожиданно кто-то произнес справа от Тарии. Азари резко развернулась и увидела странного человека, совершенно не вписывающегося в окружающую их атмосферу безумия. Это была человеческая девушка, одна половина головы которой была налысо обрита, и к которой была прилажена металлическая пластина. Одета девушка была в довольно странную одежду, напоминающую пустынный пыльник, на ногах были сапоги военного типа, за спиной висела архаичного вида винтовка. — Кто-вы? Что это за место? Что происходит? — Это происходило около ста пятидесяти лет назад, в городе Нью-Йорке. Тогда свобода на Земле окончательно умерла. А что до меня — меня зовут Мари Тайбер. Я боец Сопротивления — последних людей, исповедующих принципы свободы и демократии на Земле. — Минуточку… — азари вспомнила, что она вообще-то спит. — Это-же сон, верно? Соответственно все это нереально. Как и вы. Тария попыталась ущипнуть себя за руку, однако пробуждения не вышло. — Да, все это нереально. — произнесла Мари, и город вокруг исчез, сменившись унылым ландшафтом какой-то пустыни, но Мари осталась на месте. — Все, кроме меня. Вы же помните того лысого человека с обручем на голове? Товарища… Голицына? — Да, помню… — у К’тол о Голицыне было не самое лучшее мнение. Рядом с ним у нее всегда возникало какое-то странное чувство подавленности и беспомощности, а в голове как будто возникала каша. — Так вот, я — что-то вроде него. Я псионик. И я сумела проникнуть в ваш сон, уж простите за вторжение. Зачем я это сделала? Скажем так, нам нужна ваша помощь. Помощь Цитадели. Тария К’тол не могла подобрать нужных слов, чтобы ответить псионику. Впрочем, Мари поняла еще не заданный вопрос по эмоциям азари и сказала: — Почему мы сражаемся с казалось-бы демократичным и справедливым государством? Вот почему: Пустыня вокруг девушки сменилась изображением странной, напоминающей телевизионную, башни, на верхушке которой вращались антенны в каком-то странном танце. — Каждый день, двадцать четыре часа в сутки, население Земли и колоний подвергается излучению пси-волнами, благодаря которым человек воспринимает любую ложь, которую им говорит Партия. У нас отобрали свободу воли. Сопротивляться контролю может лишь десять процентов всей человеческой расы, несколько процентов из которых составляют псионики. И снова окружение поменялось, демонстрируя что-то вроде тюрьмы, где несколько человек в советской униформе увлеченно били ногами другого человека, одетого в лохмотья и жутко подвывавшего при каждом ударе. Снова раздался голос Мари: — Властям не нравится такое положение дел. Любое инакомыслие безжалостно подавляется. Нас преследуют. Всех псиоников либо принудительно ставят на службу правительству, либо лишают их способностей. — «иллюстрация» вокруг сменилась изображением какой-то лаборатории, где прикованный к креслу псионик со странным аппаратом на голове корчился от боли и истошно орал под влиянием странных механизмов. И снова окружение сменилось горящим городом, атакуемым войсками СССР, только на этот раз Тария с ужасом узнала пейзажи Тессии. Великолепные небоскребы, изысканные статуи, зелёные парковые зоны обращались в прах под ударами протонных орудий советских кораблей на орбите. Тария видела, как советские бронескафандры испепеляли пытающихся убежать азари разрядами тока, видела, как исполинский танк с двумя орудиями в башне проломил ворота главного храма Атаме и своим залпом разрушил статую Богини, видела, как толпы азари сгонялись в трудовые лагеря, где они работали на пределе своих сил. И под конец, в качестве кульминации этого аттракциона ужаса, К’тол увидела обломки Цитадели, уничтоженной советским флотом. Тария видела конец оплота свободы и справедливости в галактике. — Если Советский Союз не остановить — снова произнесла Мари: — то все это неизбежно произойдет. Может через десять лет. Или через пятьдесят. Или сто. Но это неизбежно. Задумайтесь над этим. И тут К’тол проснулась. Как обычно, после кошмаров, в холодном поту. Природа снов такова, что при пробуждении сюжет и особенности сна мгновенно забываются. Однако Тария помнила этот «сон» (если он конечно, вообще был сном в привычном понимании этого слова) в самых мельчайших деталях. И это ее сильно пугало.

***

— Ну почему мне все время поручают такие операции? — задумчиво протянула Тела Вазир, смотря в иллюминатор на ретранслятор, ведущий в туманность Вуали Персея. На этот раз она была не на своем личном корабле, а на какой-то сверхсекретной летающей разработке, напичканной всевозможной высокотехнологичной начинкой, что в идее должна была давать небывалый уровень скрытности для этого корабля. И все равно, несмотря на все эти улучшения, Вазир считала путешествие на этом корыте в самое сердце гетов как минимум идиотизмом пополам с желанием самоубиться крайне изощренным способом. Однако советники недвусмысленно ей приказали лезть в самое логово варрена, и у Вазир не было иного выбора, кроме как подчиниться. Произведя операции, необходимые перед процессом перехода через ретранслятор, Тела напряженно уставилась на ретранслятор так, будто он сейчас превратится в гигантского гета и переломит ее суденышко пополам. Однако этого не произошло, и ретранслятор просто активировал процесс перехода, отправив Вазир в систему Тиккун. Гнездо гетов, потерянная кварианская родина, и самое опасное место в галактике по мнению многих выглядело… довольно уныло. Обычная звездная система, коих в галактике пруд пруди. А знаменитый Раннох особого уважения не внушал. Шар шаром. Но тем не менее, так он выглядел с далекого расстояния. Когда Вазир подлетела ближе, она увидела огромную гетскую армаду. Сотни боевых и небоевых кораблей насекомоподобного дизайна сновали туда-сюда, навевая невольные ассоциации с осиным гнездом. Судя по всему, вся эта веселая кавалькада поехавших процессором кофеварок явно куда-то собралась, а судя по размерам собравшегося на орбите флота, тут было не менее семидесяти процентов всего «населения» этой планеты. А если еще и представить, что подобное столпотворение происходит и на других системах Вуали Персея… Тут Теле резко поплохело. Если все эти геты попрут из Вуали в Пространство Цитадели, то это будет бойня пострашнее Рахнийских Войн. Совершенно неудивительно, что обычно психически стойкой азари захотелось оказаться от этого места как можно дальше. Желательно, в другой галактике. И тут сенсоры корабля СПЕКТРа зафиксировали новое судно. На этот раз, это был не гетский корабль, а судно, подобное тому, что Вазир видела на «дипломатической встрече» гетов. Характерная серо-оранжевая окраска и схожий с турианским дизайн не оставляли для этого сомнений. Таинственные синтетики опять пожаловали в гости к гетам. — Опять вы? — шепотом произнесла Вазир так, будто боялась, что синтетики смогут каким-то образом услышать ее. — Да откуда вы вообще взялись? Пришельцы, по понятным причинам, ответить не могли.       Корабль таинственных пришельцев состыковался со внушающим уважение гетским дредноутом, и оный пришел в движение, как, врочем, и все корабли этой армады. Желание свалить в другую галактику усилилось у Вазир десятикратно, однако несмотря на жгучее желание удрать, сверкая пятками, Вазир, собрав волю в кулак, продолжила наблюдение. Как оказалось, геты направились к ретранслятору, где, перестроившись, принялись «переноситься» на другую сторону, где-бы она не была. Один за другим корабли исчезали в яркой вспышке, пока все корабли флота не покинули систему Тиккун. Тела, проводив последнее судно, разразилась такой матерной тирадой, что даже пьяный кроган-наемник на Омеге со стыда-бы сгорел при прослушивании всех тех литературных построений, в которых подробно указывалось отношение азари к гетам, ее непосредственным начальникам, их родителям и родственникам различной степени дальности, и сексуальных отношениях в которых все вышеперечисленные состояли. Закончив изливать душу, СПЕКТР достала из-под сиденья предварительно туда заныканную флягу с ликёром и основательно к ней приложилась, успокаивая расшатанные нервы. Убрав флягу, Вазир вновь уткнулась в панель управления, где обнаружила определенную аномалию — видеодатчики зафиксировали на довольно большом расстоянии странный объект, чьи сигнатуры не совпадали с сигнатурами гетов. Заинтересовавшись, Тела направила свой корабль в сторону объекта, дабы изучить его подробнее. — Вот-те на-те… Скафандрики… Таинственным объектом, на проверку, оказался кварианский корвет, прикинувшийся ветошью в местном поясе астероидов, где так-же прятался корабль Вазир. Каким-то необъяснимым способом кварианцы умудрились оставаться незамеченными для гетов все это время, и даже Вазир их не сразу заметила. Впрочем, кварианцы тоже ее не заметили — Стелс-аппаратура работала на ура. Может, кварианцы почувствовали, что за ними наблюдают, может, они каким-то образом засекли СПЕКТРа, однако корабль, аккуратно маневрируя, развернулся и полетел к границам системы, в сторону ретранслятора. Вазир не стала их преследовать, вместо этого она осталась на месте, решив понаблюдать за Раннохом еще некоторое время.

***

(Москва. Лубянка) — Разрешите войти? — в дверь кабинета товарища Голицына постучали, и внутрь заглянул офицер КГБ крайне невзрачного вида. Голицын отложил стопку бумаг, поставил стакан с чаем на стол, вздохнул и произнес. — Проходите. Офицер, чеканя шаг, прошел к столу, за которым сидел псионик, выполнил воинское приветствие и вручил псионику документ. — Товарищ Голицын, вам сообщение из Центра Наблюдения. Недавно засекли особо мощное пси-излучение, судя по всему, передачу. Более подробно мы источник определить не смогли, однако имеющиеся свидетельства указывают на пустыню Гоби. — Гоби? Интересно. Дайте-ка почитать. Голицын взял в руки доклад и прочел. Отпив из стакана, псионик хмыкнул и произнес: — Вот и попались наши любимые диссиденты… Так… Пси-волны шли в сторону… Ага, степи Байконура. Недалеко, конечно, но сил и концентрации потребовало изрядных. Либо это одиночный, но крайне мощный псионик, либо скооперировшаяся группа… в любом случае хорошего мало. С одной стороны — плохо, что мы такого мощного экземпляра прошляпили. С другой — похоже мы обнаружили ячейку этого самого «Сопротивления», чтоб их… Голицын взял трубку стоящего рядом телефона и набрал номер. — Алло. Виктор Павлович? Тебе доклад приходил? Нет? В двух словах — заалтайский район пустыни Гоби, юго-восток Монголии. Найди кого-нибудь там поблизости, пускай прочешут там все. Детали сейчас тебе перешлю. Да. Да. Нет. Ну, удачи. Трубка вернулась на место, и товарищ Голицын снова отпил из стакана, после чего почесал подбородок, и вертевшаяся где-то на краю сознания псионика мысль внезапно обрела ясную форму. — Тааак… Степи Байконура… Приехали… Это-ж надо было так опростоволоситься? До Голицына дошло — с кем хотели связаться диссиденты, и это ему совершенно не понравилось. Во первых — КГБ тут сильно облажалось — они обеспечили послам максимальную защиту, как говорится, «по всем фронтам» — а про ментальный уровень забыли. Во вторых — если этот чрезвычайно мощный псионик все-таки умудрился успешно вступить с одним из послов в контакт и передать ему какую-то информацию, то это грозило огромными проблемами в будущем. Но после драки кулаками не машут — Голицын это понимал. Хоть он и сумел проворонить передачу, источник оной был ему теперь известен. Голицын встал из-за стола, накинул себе на плечи плащ, и связался по наручному компьютеру с космодромом: — Немедленно подготовьте мой корабль, я улетаю из Москвы.

***

(Пустыня Гоби. Лагерь Сопротивления) — Прибавьте скорости, у нас не так много времени! — прикрикнула Мари на едущих позади нее на нескольких грузовиках разной степени раздолбанности бойцов Сопротивления. Сегодня они отмахали уже пару сотен километров по промерзлой ночной пустыне, но Мари все еще сильно переживала из-за того, что их засекли и вот-вот в небе появятся советские «Каратели». Впрочем, тревога отходила с каждым километром, а вдали уже виднелись спасительные скалы, среди которых была тщательно укрыта одна из старых баз Сопротивления, которую еще не обнаружили. — Да мы так все топливо потратим! — возразил Мари водитель грузовика, однако девушка ответила ему таким взглядом, что боец замолчал и уткнулся взглядом в лежащую перед ними дорогу, после чего ответила: — Топливо мы на базе пополним, а сейчас быстрее, ходу, ходу! Наконец, спасительные скалы были достигнуты, и машины одна за другой начали заезжать в хорошо укрытую крупную пещеру, специально расширенную и обустроенную в свое время. Как только последний грузовик заехал внутрь, диссиденты, сидящие в кузове, выпрыгнули и в срочном порядке стали натягивать поперек входа маскировочное полотно, что должно было закрыть вход от сторонних глаз (если, конечно, эти глаза в этой глуши вообще есть). Мари тоже выбралась из грузовика и села на какой-то ящик, после чего достала из походного рюкзака флягу с коньяком и сделала пару глотков. Один из боевиков подошел к ней и спросил: — Что дальше будем делать, шеф? — Переждем в этих скалах некоторое время, потом двинем в сторону Гималаев. Надеюсь, нас за это время не засекут. — А вы так и не сказали — что там с этими инопланетянами? — Я установила контакт с одной женщиной… если конечно к ней применим термин «женщина», хрен знает этих инопланетян, и основательно проехалась ей по мозгам. Надеюсь, это подействовало. — А если нет? — Ну попытаться хотя-бы стоило. Дальнейшие несколько часов прошли крайне уныло. В самом деле, какие могут быть развлечения в пещере посреди пустыни? Однако долго это продолжаться не могло. Вдали послышался подозрительный стрёкот, и Мари, до этого читавшая какую-то старую книгу, крикнула: — Вырубите все, комми пожаловали! Боевики немедленно начали выключать всю имеющуюся электронику, а Мари уселась в позу лотоса и постаралась прикрыть пещеру ментальным щитом, дабы их не обнаружили. «Каратели» пролетели над скалами и направились дальше. Однако как только Мари уже собралась «отключить» щит, стрекот вертолетов снова стал громче. Судя по всему, вертолеты зависли недалеко от входа. — Проклятье, проклятье, проклятье! — выругалась девушка и скомандовала: — Занять укрытия, сейчас будет жарко! Укрывшись за различными ящиками и камнями боевики приготовились отражать нападение. Пулеметная очередь прошила занавес и ударила по близлежащим камням, высекая искры и заставляя диссидентов прижиматься поближе к земле. Маскировочное полотно не выдержало такого издевательства и обвалилось, открыв прекрасный вид на зависший прям перед входом вертолет, который Мари, сконцентрировавшись, тут-же уронила на землю. Машина не выдержала напора и рухнула, после чего обильно задымилась. Однако, несмотря на встряску, десант вертолета уцелел, и бойцы, воспользовавшись упавшей машиной как прикрытием, открыли по боевикам огонь на подавление, стараясь не дать диссидентам поднять голову. К перестрелке вскоре присоединился и десант с других вертолетов, в зияющий проем пещеры полетели гранаты. Впрочем, гранаты эти, даже не долетев, вернулись обратно, благодаря Мари. Раздались взрывы, обильно сдабриваемые матами и криками «комми». Девушка не остановилась на гранатах и запустила в обескураженных солдат одним из стоящих в пещере грузовиков. Однако, сия «посылка» до десантников не добралась — машина застыла на полпути и уверенно вернулась обратно, едва не задавив девушку. Как оказалось, Мари Тайбер была тут не единственным псиоником. Благодаря поддержке товарища Голицына, решившего лично проследить за выполнением облавы, советские бойцы стали решительно продвигаться внутрь пещеры. Играючи раскидав ящики, вместе с укрывающимися за ними боевиками силой своей мысли, товарищ Голицын огляделся в поисках Мари. Девушка уже успела оправиться от «вернувшегося отправителю» грузовика, и решительно бросилась в бой, стреляя в Голицына из пистолета и одновременно запуская в него ящик. Советский псионик ловко увернулся от снаряда, а пули поглотил кинетический щит, генераторы которого были установлены в плаще, а затем совершенно неожиданно для Мари, притянул ее к себе, одновременно ударив ее по лицу. Врочем, вопреки ожиданиям Голицына, от такой комбинации Мари не вырубилась, и, повалившись после удара наземь, быстро подскочила, попытавшись зарезать псионика неожиданно появившимся в ее руках боевым ножом. Однако особист вовремя отреагировал и увернулся, однако на его лице образовался огромный порез. Выматеревшись, Голицын оттолкнул от себя Мари, и та врезалась в стену пещеры. Многочисленные полеты туда-сюда не сказались на ее самочувствии положительно, и на этот раз она таки потеряла сознание, благодаря чему победа окончательно оказалась на стороне «комми» — без своего командира и главной боевой поддержки в одном лице сопротивление Сопротивления как-то быстро сошло на нет. Голицын посмотрел на оставшихся боевиков, побросавших оружие, и в данный момент «упаковываемых» советскими солдатами, сплюнул, посмотрел на бессознательную Мари, подошел к ней и закрепил на ее голове пси-ингибитор. — Столько проблем из-за какой-то девки…