Mass Effect: Красная Угроза

      В дверь постучали. Лиара вскочила с кровати, выключила телевизор, на котором крутили какую-то историческую передачу про одну из древних земных цивилизаций, чем-то напоминающей древнеазарийскую, и открыла дверь. Снаружи стоял молодой смугловатый черноволосый человек в штатском, чьим длинным черным усам мог-бы позавидовать любой гусар. Сей странный тип, шевельнув усами, спросил на русском (автоматический переводчик перевел его речь на азарийский), но с небольшим акцентом: — Лиара Т’сони? — Да, это я. — Меня зовут Мирза Пехлеви, приятно познакомиться. — человек протянул свою руку, и, Лиара, предварительно изучившая перед поездкой некоторые человеческие традиции, неуверенно ее пожала. Впечатление Мирза производил благоприятное — от него веяло каким-то оптимизмом и доброжелательностью, Лиаре этот человек явно понравился. — Я так понимаю, вы и есть тот самый сопровождающий, которого мне должны были назначить? — спросила азари. — Да. Вы уже выбрали какую-нибудь местную достопримечательность для посещения? — Кажется да… — Лиара активировала свой наручный компьютер и указала на появившееся изображение какого-то крупного здания характерной неосталинской архитектуры. — А, художественный музей. Давно там не был, говорят там пару лет назад открыли новый павильон с применением нанотехнологий. Не желаете перед поездкой посетить столовую гостиницы? Путь предстоит неблизкий, а экскурсия будет долгой. — Да, пожалуй… Вроде я читала, что человеческая еда пригодна для нас. — Конечно пригодна, вся пища в этой гостинице пригодна для употребления инопланетными интуристами, есть даже широкий ассортимент декстроаминокислотных блюд для турианцев и кварианцев. — Ну, думаю, немного поесть перед поездкой мне не помешает… — после этих слов азари закрыла дверь в номер и пошла по коридору в сторону столовой. Столовая выглядела… обыденно. «Барная» стойка с блюдами на выбор и бегемотоподобной буфетчицей неопределенного возраста «где-то за сорок», аккуратно сервированные небольшие столики, широкие окна, открывающие прекрасный вид на березовую рощицу и несколько новых широкоэкранных телевизоров, на которых крутили очередной фильм про освоение инопланетной целины с улыбчивыми трактористами и доярками в главных ролях, а так-же пара плакатов о дружбе народов галактики в дальнем углу. Конечно тут не было изысканности тессианских элитных ресторанов, но и на оформленные в спартанском стиле турианские столовые, которые были явно спроектированы существом с воображением дятла, данная столовая была непохожа. Отобедав местными деликатесами под названиями «пельмени» (мясо в тесте), «пироги» (мясо в тесте) и «макароны по флотски» (тесто с мясом), Лиара наконец покинула гостеприимные стены гостиницы и направилась в сторону автобусов, идущих до города, где уже собрались остальные «интуристы» (все поголовно — инопланетяне) и «сопровождающие», среди которых был и Мирза, приветливо помахавший Лиаре рукой. Интуристов было на удивление много, и большинство из них составляли азари, что было вполне объяснимо тягой этого народа галактики к поиску приключений на свою пятую точку. Однако была и парочка грустного вида саларианцев, за которыми незримой тенью шастали «сопровождающие», не оставляя их наедине ни на минуту, парочка турианок и один ханар крайне печального вида, о чем-то пререкавшийся со своим человеческим куратором. При приближении спор между этими разумными стал более понятен: -…Я повторяю еще раз — любая форма проповеди на территории СССР строжайше запрещена. Можете обратиться в посольство, и там вам скажут то же самое. Мы и так несколько тысяч лет страдали от баек о всемогущих бородатых мужиках сидящих на облаках, и больше разгула мракобесия не допустим. Только величайший запас терпения и специально пройденный курс обучения общению с представителями других видов позволял выдержать ханару речь уже порядком задолбавшегося сопровождающего. — Ваш собеседник вынужден не согласиться. Вдохновители не были «бородатыми мужиками», они были теми, кто вознес наш вид, и то, что ваш собеседник пытается донести до людей, не проповедь, а непреложная истина. — Вот и несите свою «истину» где-нибудь за пределами СССР и не смущайте население своими сказками… — судя по всему, этот бесплодный спор порядком достал не только этих двоих, но и вообще всех, находящихся непосредственно возле автобуса. Голосом толпы послужил водитель сего транспортного средства — отрастивший щегольскую бородку загорелый испанец: — Ну сколько можно из пустого в порожнее переливать? Этот pendejo едет или нет? У меня так-то время! Поскольку у ханара был автоматический переводчик последней модели, он прекрасно расслышал и понял испанское оскорбление, после чего поменял цвет с розового на красноватый и заявил: — Этот ханар не едет. — Ну наконец-то! Остальные интуристы бодро расселись по салону автобуса, и оный наконец сдвинулся с места, направившись в сторону города.

***

Челнок выпустил посадочные опоры и медленно, будто в замедленной съемке, приземлился на посадочную площадку космопорта, после чего простоял где-то с минуту, а затем опустил аппарель, по которой на поверхность Мендуара ступили колонисты. Быстро покинув площадь и переместившись под прохладный тенек небольшого терминала космопорта, сотня человек разошлась в ожидании своего багажа. Семейная чета Беккетов, после получения своего багажа, который пришлось помещать на небольшую тележку из-за обилия вещей, направилась на выход, где они должны были получить транспорт, чтобы добраться на место их будущей работы — какой-то научной лаборатории у черта на рогах в паре десятков километров от Калинина — местной планетарной «столицы», если, конечно, язык повернется назвать этот поселок городского типа столицей — все-же, колония была основана недавно. На выходе их уже ждал работник лаборатории — высокий сухопарый мужчина в шляпе и рубахе с крайне потертыми штанами наподобие джинс, облокотившийся об гражданскую версию известной вездеходной машины «Серп», модификации «Г», что означало «Гражданский» (в прочем, колонисты расшифровывали это как «Говноход», ибо именно для передвижений по трудному ландшафту эта машина и была сделана), что выглядела так, будто у нее отпилили всю верхнюю часть и приделали кузов с салоном на несколько мест. Заметив семейную чету в лице вышагивающей с блокнотом и ручкой в руке ученой, что-то увлеченно записывающей, и бывшего космодесантника, тащившего перед собой телегу, нагруженную каким-то хламом, отдаленно напоминавшем багаж, шофер выплюнул погрызенный колосок какого-то местного растения, и свистнул, помахав затем шляпой, привлекая тем самым внимание. Заметив шофера, дуэт направился к нему. Водитель надел шляпу обратно и протянул ладонь отлипшему от телеги с багажом Джону для рукопожатия. — Добрый день! Это вы, я так понимаю, Джон и Анастасия Беккеты. — Да, это мы. — ответил космодесантник; — а вы, стало быть… — Крейг Мондей. Приятно познакомиться. — окинув взглядом телегу с багажом, шофер начал на пару с космодесантником загружать его в кузов. Когда последний ящик был водружен на место, Крейг перевязал их ремнями и намертво закрепил по самое не могу, отчего они стали отдаленно напоминать кладку яиц паука-лицееда, щедро обмотанных их паутиной. Впрочем, это явно было не зря, учитывая то, что прибыл Мондей на вездеходе. Наконец, после погрузки багажа все заняли место в кабине, и Крейг завел мотор, после чего с шипением пневматики «Серп» привстал, а затем бодро пошагал по дороге. Поскольку особых развлечений в дороге явно не предвиделось, переехавшая семья решила развлечь себя разговором с «аборигеном», благо тот не возражал, ибо ему тоже было малость скучновато в пути: — Как тут в целом жизнь? — В целом — на удивление скучно. Ничего интересного, в целом, не происходило несколько лет, пока пару месяцев назад не произошла какая-то авария в местной канализации, из-за чего все это добро наружу чуть не полезло. А в целом у нас тут глухомань дикая — с Новой Землей, или Иденом не сравнится. Хотя, может, через пару десятков лет что-нибудь да изменится… А, еще забыл сказать — у нас тут периодически живность буянит, потому мы тут оружие держим — с этими словами шофер указал на закрепленную под потолком кабины охотничью винтовку, с которой в пору было идти на слона. Естественно, упоминание «живности» ну просто не могло не привлечь внимание Анастасии: — Что за живность? — Так, погодите минуточку… — шофер дернул рычаг, и «Серп» прыгнул, перебравшись таким образом через какой-то овраг. После перемещения через неровность ландшафта таким нехитрым способом, Крейг сказал: — Живность… Водятся тут такие всеядные твари, напоминают гибрид носорога с ящерицей. Мы их динозаврами зовем. Абсолютно тупые создания, плюс жрут все, что видят. Мы их отгоняем ультразвуком, но и этого недостаточно для их крошечных мозгов — слишком тупые. Приходится отстреливать. Бронебойными, ибо обычные пули их шкуру не берут. Помню начальство вообще собиралось установить по периметру автоматические турели, ибо на ученых пару раз нападали. Один до сих пор лежит в лазарете с поломанной ногой. — Какой ужас… Внезапно «Серп» остановился, и Мондей разразился жуткой матерной тирадой на английском со смачным австралийским акцентом, после чего снял с потолка винтовку и повесил за спину, а затем подхватив ящик с инструментами, валявшийся на полу, вылез из кабины и открыл крышку капота, не переставая бурчать под нос: — Вот говорил-же я этим идиотам — «проверьте движок, там опять что-то стучит!» Так неет, лучше они будут с этим старым хрычом Магнуссоном бормотуху хлебать… — Что там накрылось? — спросил Джон, высунувшись из окна. — Да непонятно! Движок заглох и все, вот, разбираюсь. Придется ремонтировать, или ждать другой «Серп». Вы там что-ли хоть радио послушайте, может, чего интересного скажут. Застрять посреди саванны с неисправной техникой — то еще удовольствие. Хорошо хоть, еще было раннее утро, и местное светило еще не превратило эту местность в подобие печи. Ремонт проходил успешно — Крейг нашел поломанную деталь и принялся ее заменять, благо необходимые запчасти быстро нашлись, однако ремонту помешала местная живность — на дороге показалась крупная туша «динозавра» — покрытая чешуей кожа, толстые, как бочка, лапы, маленькие тупые глазки, количеством в четыре штуки, и, напоминающий птичий, клюв. При появлении этой твари, откровенно скучающая Анастасия тут-же подскочила и принялась внимательно наблюдать за животным. Животное медленно брело в сторону Серпа, меланхолично пережевывая какую-то субстанцию. Мондей, услышав топот твари, аккуратно взял винтовку, прицелился и выстрелил. Сперва животное даже не поняло, что произошло. Затем оно взревело и кинулось вперед со скоростью набирающего ход паровоза, и только второй выстрел наконец прибил динозавра. Когда инопланетный ящер по инерции пропахал своим телом землю и остановился буквально в нескольких метрах от поломанной техники, тут же, из «Серпа», как чёрт из табакерки, выскочила ученая, дабы ознакомиться поближе с этим интересным экземпляром. К ней тут-же присоединился и Крейг, правда преследовал он более меркантильные цели — достав из ящика с инструментами пилу, австралиец принялся отпиливать клюв у мертвой туши. — За каждый клюв начальство колонии выдает комплект бронебойных патронов. Лучший охотник месяца появится на доске почета… Наконец, отпилив клюв и завершив ремонт двигателя, Мондей залез обратно в кабину, как и слегка возмущенная тем, что ей не дали более пристально изучить падаль, ученая. Дальнейшая поездка прошла без особых приключений — ни поломок двигателя, ни встреч с агрессивной фауной. В конце концов, вездеход доковылял до научной лаборатории, уютно расположившейся у скалы с водопадом комплекса различных построек. — Добро пожаловать на станцию «Зелинский»! — полушутливо возвестил Крейг, и затормозил вездеход, после чего вылез из транспорта, разгрузил багаж и сказал: — Вы меня извините, но я, пожалуй, пойду, сделаю втык нашим механикам. Совсем паразиты распустились… А за вами сейчас придут. Проводив взглядом удаляющегося шофера, подбирающего в уме самые едкие и экспрессивные выражения для общения с механиками, Анастасия уселась на ближайший чемодан и произнесла: — А тут, в целом, мило. — Тебе всегда мило, когда рядом с тобой какая-нибудь жуткая тварюга. А вот когда я увидел эту животину, разгонявшуюся в нашу сторону, то я пожалел, что у этого шофера не было запасной винтовки. Я вообще без оружия как без рук, а без бронескафандра как без одежды. — Одно слово — космодесантник… Наконец, к семье подошел какой-то бородатый мужчина с винтовкой за спиной. Протянув Джону руку для рукопожатия, мужчина представился: — Бьорн Магнуссон. Мне сказали проводить вас к профессору Саахову. — Профессор Саахов, говорите? Где-то я уже слышала это имя… ну ведите. — ответила Анастасия. Внутри лабораторный комплекс выглядел еще лучше, чем снаружи. Все чисто и аккуратно, на стенах висят картины, в горшках растет зелень, за стеклами вольеров бегает местная живность, местный персонал задумчиво делает какие-то пометки в записях, отдыхает, спорит, препарирует животных — в общем, стандартный советский научно-исследовательский комплекс в области ксенобиологии. Наконец, преодолев очередной коридор, Бьорн остановился перед дверью с табличкой, гласящей, что именно тут заседает профессор Саахов, и постучал. — Да-да, войдите. Профессор Саахов оказался довольно старым лысым ученым в очках и помятом белом халате, надетом поверх свитера. Переведя свой взгляд с каких-то записей на вошедших, он поправил очки и полуутвердительно сказал: — Анастасия и Джон Беккеты, я полагаю. Мне сообщили о вашем прибытии… — Саахов достал планшет и ознакомился с информацией, судя по всему, повторно. — Так, Анастасия, вас назначили в отдел изучения псевдочленистоногих… а вас, Джон, в охрану… — профессор взял трубку телефона и набрал номер: — Ли? Ли, проводи пожалуйста Анастасию в ее комнату. — ученый положил трубку и сказал Бьорну: — Ну, а ты, Бьорн, проводи Джона. Можешь ему еще заодно и оружие выдать. Затем Саахов обратился к семейной паре: — Ну, добро пожаловать на Мендуар, на станцию «Зелинский»! Коллектив у нас не очень большой, как на Марсе, но дружный. Да и простора для изучений предостаточно — фауна тут бьет ключом… А теперь извините, но я и так загружен работой по самое не могу, больше времени я вам выделить не смог. Тем не менее, вам все покажут и расскажут… — а затем профессор сделал жест мол, «убирайтесь уже, и без вас тошно». Бьорн поправил ружье на плече и сказал: — Ну что, пойдемте со мной? Ли к нам по пути присоединится…       Продвигаясь по коридору в неловком молчании, Анастасия сказала: — Я вспомнила, где слышала про Саахова! Я читала о нем в прошлогодней газете. Писали, что он чуть не получил государственную награду, но с кем-то крупно повздорил, дойдя до рукоприкладства, и его турнули из столицы. — Ну да, я тоже это слышал. Только при нем вы об этом не говорите, обидеться может. — сказал Магнуссон, после чего радостно возвестил: — О, а вот и Ли! Ли, низенькая девушка азиатской наружности, вывалившаяся на троицу из соседнего коридора, кокетливо улыбнулась бородатому норвежцу: — Опять всякое нехорошее про начальство рассказываешь, викинг старый? — Ой, да какой с меня викинг, Ли? — Возразил Бьорн, после чего сказал: — Вот, кстати, новички что сегодня прибыли… — Да я уже поняла. Это вы, значит, Анастасия и Джон Беккеты? — Я Ли Джу Сюинь, приятно познакомится. — миниатюрная китаянка, что по сравнению с двухметровой марсианкой казалась натуральным гномом, обменявшись рукопожатиями с новичками и удалилась в какой-то боковой коридор, прихватив ученую с собой. Задумчиво проводив женщин взглядом, Джон спросил у Бьорна: — Бьорн. Это же ты тут бормотуху гонишь? — Вот уж действительно — знают трое, знает и свинья… Ты только об этом на каждом углу не трепись, ладно?