Замене и возврату (не) подлежит

Самое важное, что должен помнить каждый полубог, — это то, что в нашей жизни ничто не может стоять на месте. А если все-таки остановилось, здесь могут быть только два варианта: либо ты мертв, либо скоро начнется самое интересное, у нас чаще всего оборачивающееся в страшную бойню и спасение мира. Война, какой бы она не была, всегда остается злой теткой. Она не меняется, в отличии от мира. До этого времени я свято верил, как и многие из «моего круга», что война с Геей будет последним кровопролитием. Ха, ха и еще раз ха! Забавное мышление, особенно у тех, кто с самого рождения настроен на битвы. Стоило догадаться раньше, что наша жизнь в принципе не может быть спокойной и тихой. Мы не боги, но и не простые смертные. Мы бойцы, а удел бойцов — сражаться. Сражения не прекратятся. Наши мечи и пики всегда найдут свою цель. Монстров много, нас меньше, но отступить мы не можем. За нашими спинами мир, пропитанный Туманом, который ничего не знает. Мы та самая преграда, его защита, что не дает злым силам завоевать власть. Враги не имеют ни начала, ни конца. Победы и поражения, приобретения и утраты — это то, с чем нам приходиться мириться. Мы живем на горьком опыте, на умении справляться с проблемами, выкручиваться и выживать. Мы преследуемые, и нам никуда от этого не деться. Такова наша судьба, и единственное, что мы можем выбирать, — нашу цель.

***

— Джексон? Перси Джексон, верно? Незнакомый голос раздался где-то за спиной, а мне оставалось только удрученно вздохнуть. Ну вот, даже здесь нашли. И в такое-то время. Слышал, сегодня днем к нам присоединился новый полубог, и на этом вечернем костре его уже признали, что, надо сказать, удивительно. После войны с Геей не прошло и двух недель, многие еще даже не оправились, однако есть такие личности, как новоприбывший, которые решили взбудоражить и так неспокойную жизнь в нашем лагере. Нет сил отворачиваться от морской глади, и я, даже не посмотрев на собеседника, устало ответил: — Он самый. Кажется, в тишине посидеть не получится. В последнее время по ясной всем причине у нас творится суматоха. Глобальные потери, сплошная разруха — вот к чему привела «совместная работа» двух лагерей. Римляне отчалили, а нам, грекам, извольте приводить все в прежний божеский вид. Мне, конечно же, стоило больших трудов разобраться с данным многим младшим богам обещанием, и теперь я похож на одного из прислужников Ди Анджело. Вылитый его шофер, разве что по-французски не болтаю. — Ну, давай знакомиться. «Парень, а давай ты будешь приставать ко мне завтра?» — мысленно простонал я, на деле же шепотом произнес: — Ну, давай. Говорить до сих пор было больно. Циклопы хороший народ, но очень шумный. Чтобы донести до них всю суть того, что от них требовалось, мне приходилось кричать, что под водой было немного проблематично. В итоге, докричался. — Томас Майер, — по его голосу можно сказать, что он чему-то рад. Вот только чему? Я ведь даже не повернулся к нему лицом, в тщетной надежде на то, что парень, оскорбившись, бросит говорить со мной. Да получается, что он вовсе не против поболтать с моей мокрой спиной. Да, я настолько устал, что не осталось сил даже на то, чтобы быть сухим. — Перси Джексон, — повторил я его слова. Интересно, кто меня ему сдал? — Сын Посейдона. — Покажешь мне лагерь, брат? — и в голосе такая надежда, что мне не по себе. Только вот мне она кажется наигранной. Так. Что он сказал?! — Ты?.. — я вскочил на ноги и покачнулся. Голова закружилась от резкой смены положения в пространстве, в глазах на секунду потемнело. Нет, определенно, нужно больше спать. — Ты тоже?.. Первое, что я заметил, увидев его, — он не был циклопом. Кажется, у меня в родственниках появился человек. Я удивлен? Можно сказать. Признаюсь, я в шоке. Да, на циклопа Томас определенно не похож хотя бы тем, что у него точно два глаза. Майер носил короткую прическу, и его каштановые волосы забавно стояли торчком на ветру. Я подавил улыбку. В росте он превышал меня сантиметра на три точно, что явно говорило о том, что ему никак не может быть тринадцать. По внешнему виду могу дать ему не меньше шестнадцати. — Да, Перси Джексон, — он ухмыльнулся, отчего я вздрогнул. Мурашки прошлись по коже и тут же исчезли, как будто в меня вновь вселился эйдолон. Странное предчувствие посетило меня. — Не покажешь сначала мне домик Посейдона?