Замене и возврату (не) подлежит

Томас меня, мягко говоря, достал. Не знаю, может, я стал слишком раздражительным из-за недосыпа, но его многословность капает на мозги. Сейчас мне казалось, что если он продолжит в том же духе, то я склею ласты прямо на этой дорожке, не дойдя до своего домика какие-то три фута. Он все болтал и болтал, задавал вопросы, постоянно дергал меня, пытаясь обратить на себя внимание, а я все думал, что этот парень — большой ребенок. Самый настоящий. В прямом смысле этих слов. Майер, помимо задаваемых вопросов о лагере, умудрялся вставлять кое-какие комментарии по поводу своих ощущений и мыслей обо всем происходящем. Когда же мы, наконец, добрались до домика Посейдона, Томас соизволил заткнуться, внимательно осматриваясь и вздыхая. — Круто, — на выдохе сообщил он, вновь посмотрев на меня. Я же, пожав плечами, опустился на свою кровать, облегченно прикрывая глаза. Да, я люблю сидеть на песке у моря, но кровать в такие моменты мне нравится немного больше. Наступила долгожданная тишина. Я, поджав под себя ноги и устроившись поудобнее, облокотился спиной об стену, удовлетворенно вслушиваясь в тихий шелест листьев на ветру. Лопатки заныли, легонько намекая на то, что неплохо было бы лечь, и я, с недовольством открыв глаза, вперился взглядом в карие омуты. — Тебе нужно поспать, — заявил он, отодвигаясь. — Вон, под глазами сплошные мешки! — А тебе нужно поучиться манерам, — вздохнул я, нехотя поднимаясь с кровати, чтобы умыться. Вот-вот на пост придут гарпии. Меня передернуло — они были жуткими существами. Элла не в счет. Майер вновь успокоился, слезая с моей, прошу заметить, кровати, и следуя за мной. Благодаря Тайсону, моему брату-циклопу, в нашем домике теперь есть своя душевая. — Томас, — не выдержал я, когда он, встав рядом, нарочито внимательно стал наблюдать за тем, как я ополаскиваю руки, а пальцы принимают естественный цвет (после увлекательного путешествия в подводный мир к циклопам, они у меня были с синеватым оттенком), — пойми меня правильно, я очень устал, и мне хочется расслабиться. Отдохнуть. Я, опираясь руками о раковину, многозначительно посмотрел на него, надеясь, что хоть теперь он оставит меня одного. Ну, мечтать не вредно. Майер как стоял, так и стоит, понятливо кивая головой. — Один, — резко добавил я, когда понял, что он собирается что-то ответить. Вернее, посоветовать. — Понял-понял, — он вскинул руки, принимая поражение, и вышел из комнаты, оставляя меня, наконец, наедине с собой. Тайсон, надо сказать, очень любил большие зеркала (его любовь к отражающим поверхностям открылась совсем недавно), и теперь над раковиной висело одно такое. Широкое, выполненное в форме кита, занявшего приличную часть той стены, оно всегда напоминало мне о нем. Сейчас же, неотрывно пялясь прямо в зеркало, я видел только свою потрепанную тушку. — Иметь брата-полубога, конечно, здорово, — жалуюсь отражению, — но оказалось проблематично. Майер слишком приставучий. Нет, я определенно рад тому, что с этого дня в этом домике будет еще кто-то, кроме меня. Добродушный циклоп хоть и имел здесь свою кровать, но в последнее время редко объявлялся, общаясь со мной с помощью радуги Ириды. Однако я чувствовал — что-то с этим Томасом не так. Нет, этот парень вел себя как многие другие полукровки с гиперактивностью, но нечто такое не давало мне спокойно реагировать на него, хотя раньше подобных проблем не возникало. Вздохнув, я начал стягивать с себя одежду. Мышцы ныли после долгого сидения за столом в попытках разобраться с бумажками, где было написано что-то о материалах, применяемых в строительстве очередного небольшого храма для мелкого божества. Это ж надо — вроде бы ничего такого на бумажках не написано, но составители умудрились растянуть договора на многочисленные десятки страниц, и я, как полубог, давший обещание обо всем позаботиться, должен был внимательно вчитываться, решая сразу же несколько проблем. Нудятина. Душ немного успокоил мое нывшее тело, и я вышел из ванной в приподнятом настроении. Оставалось только расправить постель и провалиться в сон. Майер, наверное, воспользовавшись общими душевыми, уже тихонько посапывал (или делал вид) на своей кровати, что стояла в углу, утопая в ночном полумраке. Я же, натянув ночные шорты и футболку, зашторил окна и улегся к себе, уже трепеща перед тем, что меня ждет завтра. А именно — первый завтрак в обществе болтливого Томаса Майера.

***

Утром я понял, что давно уже не говорил с Аннабет нормально. Не то чтобы мы с ней после произошедшего не виделись, однако приходилось ограничиваться простыми короткими фразами, типа «Как настроение?». Или «Все хорошо?». Все ясно, что из-за работы у нас нет друг на друга времени. Сегодня же, когда на роль моего собеседника явно претендовал общительный Майер, я, оставив его на растерзание детям Гермеса, быстренько смотался к столу Афины. — Перси? — я, не доходя каких-то пару шагов, остановился. Блондинистая голова оторвалась от вороха карт и кучи разных чертежей и приподнялась, желая лучше меня разглядеть. — Ты чего тут? — Да так, — вяло улыбнулся я, краем глаза наблюдая за шебутной компанией, в которой затерялся Томас. Весьма удачно для меня, — пришел богам должное отдать. Она понятливо ухмыльнулась, проследив мой взгляд. Я все так же не сдвигался с места, стоя чуть в отдалении от утонувших в своих мыслях детей Афины. Чейз, видимо, поняв, что мой интерес к ней на этом не заканчивается, все-таки выбралась из-за стола и подошла ко мне, заглядывая в глаза. Первое, что она сказала, повергло меня в легкий приступ смеха: — Рыбьи мозги, сейчас ты как никогда по цвету напоминаешь свои синие пирожные, — ехидно заметила она, но тут же наигранная веселость слезла с ее не менее бледного лица, чем мрамор в большинстве музеев. — Ты когда нормально спал? Я хотел было уже ответить ей, как воспоминания больно ударили в голову. Я тут же закрыл рот, пялясь на нее, наверное, как на Минотавра в первую нашу встречу. Еще ни разу со мной не бывало, чтобы сон мало того забывался, так еще и вспоминался при одном упоминании о нем! Боже, это можно как-то объяснить?! — Перси?.. Но не это меня больше всего пугало. Сон был связан с Томасом Майером, и представал передо мной не в самом лучшем свете. — Перси! — Чейз дернула меня за руку, возмущенно надувшись. Надувшаяся Аннабет — это нечто новенькое. — Что с тобой такое? — А?.. Ничего, я в порядке! — я выдавил новую улыбку, но, кажется, она мне не поверила. Это же Аннабет. — Кстати, как обстоят дела с перестройками? Я знал, что делать в такие моменты, как этот — когда тебе срочно нужно было перевести тему разговора. Стоило мне в присутствии Аннабет упомянуть архитектуру или что-то из этой области, она сразу отвлекалась, с упоением и иногда шокирующими подробностями рассказывая о том, что занимало ее тараканов долгое время. Я же давно приучился отсеивать ненужную, чаще всего лишнюю информацию, просто напросто пропуская ее мимо ушей. Вот и сейчас я совершенно ее не слушал, как и она, погрузившись в своих монстров в голове. Могу себя поздравить — к их общему количеству, и так немалому, прибавился еще один, носящий имя Томаса Майера. В подробностях, как я ни старался, ничего вспомнить не получалось. Мутные отрывки видений сопровождало такое поганое чувство — не передать словами. Признаюсь, испытывать его мне приходилось лишь раз — когда Лука оказался вдруг ящиком для Кроноса. Но ничего точного, полная темнота и неведение. Мне оставалось лишь надеяться, постоянно возвращая взгляд к Томасу, что скоро все прояснится, и я, наконец-то, пойму, что к чему. Жалкое чувство обреченности мне никогда не нравилось. — Как тебе новое соседство? — внезапно раздался тихий голос со стороны, который невозможно спутать. К нам, махнув рукой Уиллу Соласу, медленно, но уверенно приближался Нико ди Анджело. Я напрягся. Нет, не потому, что это Нико — сын не кого-то там, а самого Аида! — а скорее из-за его врожденной способности чуять неладное не только под землей, но и в людях. Он встал рядом с Аннабет, приветливо кивнув ей, и посмотрел на меня, что-то ожидая. А, точно! — Еще привыкну, — ответил я, видимо, не так, как обычно, потому что ди Анджело по-своему прищурил темные глаза и тяжело на меня посмотрел. — Ну, вот и здорово! — выражение лица его изменилось с такой скоростью, что не отследишь. Определенно, Нико — кладезь секретов. — Аннабет, можно тебя? Чейз, решив, что такой полубог, как Нико, просто так обращаться к ней не будет, попрощалась со мной, обещая зайти перед обедом. Я, бросив ей что-то в ответ, теперь послоностью сконцентрировался на Томасе. Пора было вытаскивать его из загребущих лап детей Гермеса.