Ярче солнца

Когда я проснулся утром, Ганнибала рядом уже не было, но меня это обстоятельство не обеспокоило. Наоборот, я испытал привычное и приятное ощущение, такое же, как и раньше, когда он сбегал из постели за пять минут до того, как прозвенит мой будильник. Не спеша натянув свою одежду, я отправился вниз. Лектер звенел из кухни посудой и тихо, себе под нос мурлыкал какую-то оперную мелодию. — Уходишь? — спросил он, не оборачиваясь, когда я, почёсывая растрёпанные волосы, вошёл в кухню за его спиной. — Вроде как. — Завтрак? Или когда вернёшься? — поинтересовался он. — Я решил не ходить никуда сегодня, так что смогу накормить тебя сразу по возвращении. — Парень наш убежал уже? — обернувшись в сторону гостиной, предположил я. — Убежал. Вымыл, кстати, посуду. Неплохой экземпляр. Я сдержано усмехнулся. — Могу я просто… — собирался я подойти, чтобы попросить стакан воды. — Не смотри на меня, — отгораживаясь рукой, отвернулся он. — Бери, что нужно. Я подожду. — Ты в тёмных очках что ли?.. — стараясь не улыбаться, осторожно спросил я. — Я буду в порядке, когда ты вернёшься, — закрываясь уже двумя руками, сообщил Ганнибал. — В полном. Понимая, что действовать нужно быстро, я не полез ни за каким стаканом — открыл кран фильтра и сделал несколько глотков, наклонившись к крану. — Ты принесёшь вещи? — спросил Ганнибал. — Лучше тебе их принести. — Сейчас? — уточнил я. — Нет, на будущий год, — вновь подходя к раковине, которую я освободил и переставая от меня закрываться, стоя спиной. — Я приведу себя в порядок и мы разберём всё, разложим по местам, чтобы не тянуть с этим. — Ты хочешь вещи мои разбирать? — не понял я. — Да, — подтвердил он. — Я люблю разбирать вещи. — Могу прихватить немного соседских, — предложил я. — Ты уйдёшь сегодня из кухни или нет? — спросил доктор прямо. — Уйду, — заверил я. — Я просто скучал по тебе, очень. — Я по тебе тоже, теперь уходи, — сказал он. И как я ни желал задержаться подольше в тёплой кухне, мне пришлось оставить несчастного Ганнибала в покое. Впрочем, он был прав, выгоняя меня, поскольку чем раньше я бы покинул этот дом и эту кухню, тем скорее бы я к ним вернулся. В коридоре я нашёл свою куртку и принялся одеваться. Посмотрев в зеркало, я только вздохнул, ибо лицо моё выглядело ужасно, но я на это только пожал плечами, натянул на кудри шапку и вышел на крыльцо. На улице меня встретило яркое холодное солнце, превращающее тонкое снежное покрывало газона со следами нашей небольшой драки, в ослепительный мерцающий и переливающийся под лучами лимонный ковёр. Я прошёлся вдоль припорошенной снежной дорожки со следами мальчишки-беглеца и, выйдя за калитку, с удовольствием зашагал в сторону мотеля — мне предстояло с ним распроститься, и это наполняло меня сознанием горячего, как только что испёкшийся пончик с глазурью, многообещающего счастья. Прихрустев к мотелю, я вскрыл озябшими руками замок и, прихватив ошейник с поводком, свистнул поднявшему морду Уинстону, лежащему на ковре у кровати. — Ко мне, дружок, сегодня возвращаемся к папе, — со смехом застёгивая ошейник на беспокойной псине, проговорил я. Уинстон поволок меня на пустырь, тоже слегка присыпанный снегом, и там я ходил, оставляя на ровном белом снегу отчётливые серые следы, рисуя ими волнистую линию, и думал о том, смогу ли припарковаться в нашем дворе без проблем, если учесть, что за время моего отсутствия Лектер навалил у ограды каких-то предметов мебели. Хотя, предметы мебели я всегда смогу передвинуть. Это доктор Лектер у нас недвижимость, а все остальные предметы во вселенной могут и подвинуться. Когда Уинстон набегался и оросил максимальное количество окружающих деревьев, мы вернулись в номер. Вытащив чемодан, я, не думая ни секунды, свалил в него все свои вещи комом. Я жаждал скандала за мой проступок. Пусть Ганнибал поругается на меня за мятые вещи, уложенные как попало. Мне очень хотелось получить ворох его упрёков, пооправдываться, послушать, как он вздохнёт, прощая меня, в конце концов. Так что я пихал ком в чемодан, прижимая крышку коленом. Застегнув замки, я огляделся, проверил комнату на наличие оставленных вещей, после чего отнёс чемодан и пару пакетиков с ерундой в машину, закинул всё на заднее сиденье, потом сходил и вернул ключи от номера, оставив пса сторожить дверь. Благополучно расквитавшись с мотелем, мы с Уинстоном уселись каждый на своё кресло — я за руль, а он в качестве пассажира — и мы направились домой. Подъезжая к дому, буквально в пятидесяти метрах на повороте, крадучись по узкой дороге, я заметил, что какой-то мужчина в объёмном пальто машет мне рукой. Я остановился рядом с ним, опуская стекло. — Прошу прощения, вы не подскажете… — начал он. Я был готов оказать помощь страждущему, но страждущий внезапно спросил у меня, не подскажу ли я ему номер своего собственного дома. Я слегка растерялся, не ожидая такого поворота, но, решив не подавать вида, спокойно указал на нужное строение. — Я тут рядом живу, — добавил я на всякий случай, ещё не уверенный, чем это закончится. — Сосед. — Понятно, спасибо, — кивнул прохожий в пальто, вероятно, не слишком заинтересовавшись добавленной мною информацией о соседстве. Он пошёл вдоль улицы дальше, а я, подозрительно на него взглянув, предпочёл выйти из машины и взять Уинстона на поводок, собираясь изо всей силы прикинуться соседом, раз уж заявил себя таковым при встрече. Сейчас окажется, что это новый президент шахматного клуба, и мы все вместе дружно посмеёмся над моим враньём. Мужчина, тем временем, подошёл к нашему дому, вошёл через калитку, прошёл к крыльцу и оглянулся. Замечая меня, он натянуто улыбнулся. Я тоже ему улыбнулся. Похоже он принял меня за излишне бдительного соседа с собакой, решившего проверить, всё ли в порядке в его районе, а я стоял и ждал, когда доктор откроет дверь. Наконец, Ганнибал, успевший уже нарисовать себе приличное не синее и не опухшее лицо, распахнул дверь, надеясь, видимо, обнаружить за ней меня с собакой, и, судя по его недоумению, не слишком радуясь внезапному гостю. «Не президент клуба по шахматам, наверное», — подумал я. Они начали разговаривать, а я, опираясь локтями на край своего, в общем-то, забора, стал подслушивать, о чём именно. — Привет, — поздоровался мистер в пальто. — Доброго… — Лектер заглянул за дверь, — дня. Какого чёрта ты здесь делаешь и откуда у тебя мой адрес? — Это было нетрудно… — Не приходи сюда больше, — перебил Ганнибал. — Зачем ты вообще пришёл? Уходи. — Я слышал, ты сейчас один, — проговорил мужчина. — Плохо слышал, — осадил его Лектер. — Уходи, я не один. — Мы могли бы как-нибудь выпить… — У тебя, в самом деле, проблемы со слухом, — недовольно буркнул Ганнибал. — Не беспокой меня. Забудь этот адрес. Устав наблюдать издалека, я решил, что пора мне вмешаться. — Ты перестал отвечать на мои звонки… — пытался продолжить дискуссию парень в пальто. — Не без причины, стало быть, — становясь всё более недовольным, отвечал Лектер. — Я прошу прощения, — взбираясь на крыльцо, вклинился я. — Вы не могли бы не влезать? — спросил незнакомец. — Ваша помощь не требуется, мы разговариваем. — Серьёзно? — удивился я. — Вам не требуется помощь? — спросил я у Ганнибала. — Ох, — выдохнул Лектер в сторону. — Кто это? — спросил я. — Это не важно, — сказал Ганнибал. — Френсис Доллархайд, — представился мужчина, — Теперь оставьте нас в покое и удалитесь, пока мы не вызывали полицию. — Ну-ка подержи, — велел я Ганнибалу, передавая ему поводок Уинстона. — Ну и соседи у тебя… — осматривая меня с интересом, произнёс Доллархайд. — Иди сюда, — прихватывая нахального гостя за полу его пальтишка, выдал я с угрозой. — Уильям, не надо, — попытался утихомирить меня Ганнибал. — Тихо, — сказал я ему, будучи слегка не в себе от настырности Доллархайда. — Да святые угодники, ты можешь мне объяснить, что тут творится?! — выдёргивая пальто из моей руки, обратился тот к Ганнибалу. — Я не обязан тебе ничего… — Это ты писал сообщение «скучаю по твоему телу» два года назад в июле?! — спросил я. — Доллархайд. Подписался, гад, буквой «Д»! — Что? — вспыхнул он. — Уилл, что это значит?! — вопросил, в свою очередь, Ганнибал. — Я не понимаю, о чём вообще речь! — разразился гость. — Чего ты пристал, парень?! Что ты мелешь? — Ну-ка, давай я тебе объясню! — впадая в ярость, прошипел я, надвигаясь на Доллархайда. — Иди, иди сюда! — Грэм! — повысил голос Лектер. — Тихо! — приказал я. — Я не прощу тебя, если ты его ударишь! — выпалил Ганнибал, желая остановить меня любой ценой. Но вместо того, чтобы бить Доллархайда, я, сам не знаю с какого перепугу, поднял ладонь, оттянув пальцы, и дал негодяю смачный щелбан в самый центр его красивого лба. Оглушённый внезапным хлопком, он открыл глаза и лицо его мгновенно залилось алой краской. — Пошли вы… к дьяволу! Тфу! — выругался он, отшатываясь с крыльца, на ходу выдёргивая из кармана пальто шапку и натягивая её на голову. Ганнибал, глядя на это, пшикнул от смеха, прикрывая рот рукой, и, не сдерживаясь, громко рассмеялся в спину уходящему герою-неудачнику. — Беспредел! — гаркнул Доллархайд, вышел из калитки, хлопнув ею, и сердито пошёл прочь от нашего дома. — Трахай дальше своих соседей… — Вали отсюда! — прикрикнул я под безудержный хохот Лектера. — Ага… Я повернулся к Ганнибалу, мигом припомнив, что дважды шикнул на него словом «тихо», и мне стало немного страшно за собственную участь. Но доктор мой всё ещё смеялся, и я рискнул улыбнуться. — Входи в дом, милый, входи, — начиная успокаиваться, но всё ещё посмеиваясь, сказал он, возвращаясь в прихожую с Уинстоном на поводке. — Ты не сердишься? — зачем-то спросил я, виновато стягивая куртку с плеч. — Я в восторге, — заверил меня Ганнибал, наматывая собачий поводок на крючок для сумок. — Сейчас принесу тряпку для лап, — сказал он. — Постой с ним, пожалуйста, чтобы не умчался в комнату. Я послушно остался стоять около Уинстона. Ганнибал вернулся с влажной тряпкой в своих специально предназначенных для этого перчатках, вытер псу мокрые грязные лапы, после чего разрешил нам обоим войти в дом, унося тряпку обратно в ванную. — Что там за история с сообщением, милый? — спросил Ганнибал, встретив меня в кухне, куда я потянулся в надежде на завтрак. — Могу я не рассказывать? — робко поинтересовался я. — Я и так всё почти уже понял, — успокоил меня док. — Говори уже. — Я прочитал твоё сообщение, — признался я. — И что же? — Стёр его, — повинился я. — И ты думаешь, это он его написал? — поинтересовался Ганнибал. — Не знаю, честно говоря, — пожал я плечами. Лектер опять рассмеялся. — Этот точно заслужил твой гнев, — сказал он, просмеявшись. — Так что не важно, его было сообщение или нет. Два года назад, ты подумай, и всё ещё помнит. — Так один же раз в жизни такое сделал, — проговорил я. — Мне стыдно было. — Мне не стоит говорить, что я твои сообщения читал регулярно? Не стоит. Вот я и не говорил. — В смысле… регулярно? — изумился я. — Как это? Там же пароль. — Ну и оболтус же ты, Уильям… — Чего это я оболтус? — фыркнул я. — Героический оболтус, — ласково добавил Ганнибал, поставив передо мной чашку со свежезаваренным кофе. — Спас меня от хищного дракона. — Это он-то дракон? — взяв чашку и делая большой глоток. — Я б поспорил. — Много чести о нём спорить, — отрезая для меня кусочек пирога, отозвался Лектер. — А где твои вещи? — А… — вспомнил я, вздрагивая. — Я машину за два дома отсюда бросил. — Ну поешь сначала, поешь, — остановил Лектер мой побег. — Не помешает твоя машина никому за полчаса. Он протянул руку, убирая слишком уж отросшие кудельки моей чёлки, падавшие мне на глаза, в сторону. — Рыцарь мой, — произнёс он. — Без страха и упрёка. Я с довольным видом зажевал кусок пирога, деловито повозившись на стуле. — А пароль мне свой ты сам сказал, — сообщил Ганнибал. — Раз десять, чтобы я на звонки твои отвечал и чтобы, когда ты телефон дома забыл, скинул тебе что-то нужное с телефона. Да я уж наизусть его помню… — Да смотри ты, ради бога. Мне что, жалко, что ли, — сказал я, откладывая кусок пирога на тарелку и облизывая кончики пальцев, чтобы взять чашку с кофе. Ганнибал подошёл к шкафу, вытащил рулон бумажных полотенец, оторвал одно, складывая пополам, и постелил рядом с моей рукой. Я кивнул с благодарностью и вытер руку о край бумажки.