Гараж

- Ну и что это? - подозрительно спросила Харука, разглядывая написанные на бумажке каракули. Братья, больше мешавшие, чем помогавшие ей собираться, что-то бубнили друг другу, переговаривались шепотом и по очереди писали на эту бумажку свои пожелания. Рядышком на письменном столе лежала небольшая кучка где аккуратных, а где и подмусоленных купюр, которые братья великодушно собрали в складчину. - Это всё сувениры, - ласково пропел Зойсайт. - Гостинцы, так сказать. Раз ты все равно в мегаполис едешь. - А вернешься как раз к Рождеству, - добавил Джедайт. - Ты же должна нам что-то подарить на Рождество? - Как будто я туда еду по торговым центрам шляться, - фыркнула Харука. - Ладно, давайте сюда свои каракули. Интересно, посмотрим, что вы там написали... Будем читать. Кол... что такое колки? Это кто писал? Куня? Может, имелось в виду наколки? Или заколки? - она придирчиво оглядела длинные патлы Кунсайта, которые он, в отличие от Зоя, предпочитал носить распушенными. - Не наколки, и не заколки, а колки, все правильно там написано, - ворчливо сказал Кунсайт и, громко вздохнув, посмотрел из-за длинной светло-русой челки на младшую сестру. - Да. Это мне, для скрипки надо, старые совсем разболтались. - Ага, значит, колки и что еще? Крем для век и ресниц? Чего... с вытяжкой из плаценты синебрюхой улитки... Куня, а это-то тебе зачем? Ладно, еще для рук понимаю, ты музыкант, у тебя руки нежные, но для век... - Наверняка эта очень породистая улитка, - ухмыльнулся Зой. - И очень дорогая. Раз она отрастила себе плаценту... Джед ехидно захихикал. Куня покраснел. - Правда, Кунь, может, это не надо? - в надежде спросила Харука, заранее ужасаясь, как она будет искать этот несчастный крем в косметическом салоне и как на нее будут пялиться все продавщицы. - Ничего ты не понимаешь. Сама утром зубы почистила, в душ залезла и унеслась ураганом, а мужчина в наше время должен быть деликатным, красивым, заботиться о себе. Молодость так скоротечна! Это очень хороший крем... с улиткой. Не перепутай, пожалуйста. - Мадонна, - прочитала дальше Харука. - Какая еще Мадонна? Которая певица, что ли? В инете бы скачали... или тебе ее в натуре привезти, в сетчатых чулках и ажурном корсете, так сказать? - "Мадонна" - это сервиз такой, - фыркнул Зойсайт. - Самый классный, золото с перламутром. Это мне, для чайной церемонии. У прежнего пара чашек треснула, да и ситечко для чая сломалось. Там двадцать четыре предмета, в "Мадонне", запомни. И не перепутай со "Снежной королевой". - А маникюрный набор на двадцать предметов тоже тебе для чайной церемонии? С пилочкой алмазной заточки? Мда... Все хуже и хуже. Что-то я уже дальше и читать боюсь... Коллекционная пони Пинки Пай и принцесса Селестия в мерцающем варианте? Это что еще за хрень? - Это мне, - быстро сказал Джедайт, не дожидаясь, пока Куня и Зой одновременно отвернутся и хором очень мерзко захихикают, - в коллекцию мою. Ну, ты же знаешь. - Ага, - сказала Харука, вглядываясь в последние строчки, - слава всем богам, немного осталось. Так... еж прокл. с крыл. Насокращали, грамотеи... Хммм... еж еще сойдет. Наш как раз сдох недавно. Но проклятый и с крыльями? Это тоже тебе? Нафига тебе проклятый крылатый ежик? Тоже в коллекцию, я так понимаю? А отпроклятить кто его должен? - Какой еще еж? Не было там ежа, - покраснев, забормотал Джедайт и отобрал бумажку. Наклонился почти к самому уху Харуки, чтобы братья не слышали, и зашипел. - Вот чем ты читаешь? Не еж это. Это ежедневные прокладки с крылышками! Братья заржали. Услышали. - Окей, - сказала Харука, глядя на свекольного Джедайта. - Я даже не буду спрашивать, зачем тебе это. Говорят, некоторые из них стельки делают. А рулон розового шифона и пакетик самоклеющихся страз и какой-то флизелин - это кому? - А это маме, - ответил Зойсайт. - Я ей платье сошью. К юбилею. - А папе купишь портсигар серебряный и запонки подходящие в цвет. - Он же не курит уже тысячу лет! Как я родилась, так и бросил! - Ой, ну что ты понимаешь! Пусть не курит. Это же тренд! Сейчас это модно, с ними все ходят. - Ладно, - сказала Харука, сворачивая бумажку в трубочку. - Вот хоть бы кто-нибудь из вас топор там самонаводящийся попросил или бензопилу "Дружба". Или хотя бы дрель бошевскую, слова бы не сказала. А вы... Блин, вот же повезло же мне. Всю жизнь с вами мучаюсь! У всех братья как братья, настоящие мужики, а у меня не пойми кто - какие-то девицы на выданье... Братья и их подарки не очень интересовали ее. В конце концов, это значило всего лишь потратить на неделе свой единственный выходной и съездить за всем этим несчастным барахлом в какой-нибудь мега-молл. До ее отъезда на Хоккайдо оставалось чуть меньше сорока восьми часов, и у Харуки сейчас была только одна забота, одна только боль - как обо всем этом, наконец, рассказать Мичиру... *** - Мичи, милая, ну не плачь... - Харука, если честно, не знала, что еще сказать, как утешить подругу, она осторожно гладила ее по ладоням, которые изо всех сил сейчас закрывали глаза, чтобы не заплакать еще сильнее и горше, по длинным распущенным волосам, по острым, чуть вздрагивающим плечикам... - Ну я же не навсегда уезжаю, слышишь? Всего несколько месяцев. Ты даже не заметишь, как они пролетят... - Не надо, не уезжай, пожалуйста... - в который раз повторила Мичиру и в этот раз все-таки отняла ладошки от лица. Харука тут же взяла одну из них в свою руку - так и есть, мокрые. Она обняла Мичиру, прижала к своему плечу. И сама прижалась к ней всем телом, так, чтобы между ними совсем не осталось свободного пространства. - Мичиру... - Мы же тогда, когда нам было по девять лет, обещали всегда быть вместе и никогда не расставаться. Помнишь? Ты домой уходишь, а я уже начинаю по тебе скучать... - упавшим голосом сказала Мичиру, и у Харуки от боли сжалось сердце. С момента их первой встречи прошло почти шесть лет, но теперь ей казалось, что Мичиру была с нею всегда. Текла кровью в ее венах, цвела улыбкой на губах, обнимала, радовалась, смеялась, иногда сердилась и плакала, но главное - всегда рядом. Они были неразлучны, как две самые лучшие подруги, делящиеся друг с другом всем. А чуть больше года назад признались друг другу в любви, хоть после и предпочитали не трогать эту тему. Это было что-то пока запретное, радостное, сладкое, при воспоминании о котором сердце гулко ухало в самые пятки. Кроме одного, чего очень боялась Харука - что однажды Мичиру, как и остальным девочкам в ее классе, понравится какой-нибудь высокий смазливый мальчик, мальчик, разумеется, ответит Мичиру взаимностью - разве можно отказать такой девушке? - и тогда она ее потеряет. Сама Харука к мальчикам особого интереса "в том самом плане" пока не проявляла - увлекшись в двенадцать лет сначала картингом, а потом автогонками, все свое свободное время она проводила на автотреке и даже уже успела стать лучшей в нескольких соревнованиях местного масштаба. На любовь, охи-вздохи и всякие другие глупости, которые вытворяли девчонки, влюбившись, у нее просто не оставалось времени. Да, если честно, она искренне не понимала, зачем ей нужен какой-то мальчик, для чего нужно в него влюбляться, если у нее есть Мичиру? Мичиру, ее вторая половинка, единственный человек, с которым ей так хорошо и радостно, и которого она всегда слушала и доверяла. Мичиру она сама всегда доверяла все-все. Но все-таки только сейчас решилась сказать то, из-за чего Мичиру, услышав, не сдержалась и заплакала. Харука почему-то была наперед уверена, что подруга расстроится. - Мичи... - прошептала Харука, почти проклиная себя за то, что она плачет. Мичиру всхлипнула и свободной рукой вытерла слезы. Новость, внезапно обрушившаяся на нее, оказалась ужасной. Расстаться? Харука должна уехать? Но... почему? Мир поплыл, сделался ватным. Она глядела в глаза Харуки, впитывала ее слова, но вот слышала ли их... - А остаться... - попросила она шепотом, - тебе нельзя? Совсем? - Мичи... милая моя... - Значит, нельзя. А это... это очень далеко? - Спортбаза на Хоккайдо. - Хоккайдо... Ты просто бьешь меня этой новостью. Наотмашь... Тебя не будет. Ты уедешь. Харука! Зачем? Харуке показалось, что Мичиру сейчас упадет в обморок. Так побелело ее лицо и сжались пальцы. Она изо всех сил обхватила и прижала ее к себе. - Это всего лишь полтора часа на самолете. Мичи, меня позвали в школу олимпийского резерва по картингу и автогонкам. Как перспективного гонщика. Мама сердится, говорит, что я пропущу школу, а папа - чтобы ехала и ни о чем не думала, потому что такой шанс выпадает только раз в жизни... - Шанс... раз в жизни... значит, ты все-таки решила променять меня на свои железки! - Я тебя ни на что не променяю! - жарко воскликнула Харука. - Мичи, хорошая моя... Никогда и ни на что! Мне и самой так... Но так надо, слышишь? Здесь мой потолок в автогонках, здесь я больше ничего не могу, кроме как считать ворон и скучать. А там другой уровень. Другие скорости, машины, тренера. Оттуда шагают прямо в сборную. Если я откажусь, меня вряд ли позовут еще раз. Да и это же ненадолго, - повторила Харука, уговаривая не столько Мичиру, сколько себя. - Знаешь, как моряки уходят в плавание, на полгода, на год, а здесь всего каких-то три месяца. Может, я даже смогу приезжать к тебе на выходные. Или ты сама ко мне сможешь приехать... Ну, маленькая моя, не плачь, - ласково проговорила она, видя, как предательские слезинки вновь выступили в уголках покрасневших глаз. - Я очень люблю тебя, - выпалила Тено на одном дыхании, чтобы снова не споткнуться на этом трудном для нее слове, не дать нахлынуть смущению. - Ты мой самый лучший друг, и нет такого, что бы могло нас разъединить, слышишь? Они стояли, обнявшись, не в силах разорвать объятие, и молчали. Наконец, Мичиру сказала: - Я понимаю, Хару. Я веду себя как эгоистка, но ведь для тебя это действительно важно, - проговорила она, немного успокоившись и взяв себя в руки. - Прости меня. Прости, пожалуйста. Просто это так неожиданно... - Мичиру прикрыла глаза, помолчав, но потом все же взяла себя в руки. - Ладно, все, проехали. Когда ты уезжаешь? - В субботу, - призналась Харука. - В эту субботу. - В эту субботу? Но это ведь уже послезавтра!- ахнула мисс Кайо. - Ты столько времени знала. И ты молчала... - Прости, - Харука опустила голову. - Боялась тебе сказать. И сейчас еще боюсь, если честно. - Чего? - Что ты если снова заплачешь, то мне станет на все наплевать. И я передумаю... и тогда останусь... - Харука! Харука-Харука! Значит, ты думаешь, что я такая плакса, да? - Ну что ты, Мичи. Ты не плакса. А я почти уже целых пятнадцать лет как Харука. Ну и что? Я очень люблю тебя, Мичи, - проговорила она тихо и ожесточенно. - И хочу всегда быть с тобой. Не надо, не перебивай, а то потом я опять смутюсь или смущусь, в общем, забуду или еще чего... - Харука говорила все это ей на ушко, медленно отводя назад аквамариновые волнистые пряди, и в груди у нее прыгало сердце, а по ногам и рукам ползли мурашки. - Знаешь, я всегда гордилась тем, что я девчонка. И при этом быстрее, сильнее и выносливее многих пацанов. А теперь... немного жалею. Потому что если бы я тоже была парнем, нам бы исполнилось восемнадцать, и мы бы поженились. У нас был бы свой дом и парочка симпатичных детей, мальчик и девочка. И еще собака. И тогда бы никто тебя у меня не отобрал. Никогда... - Ну и что? - Мичиру снова всхлипнула. Вскинула на нее синие фонарики глаз. - Кто тебе мешает? - Что мешает? - Жениться на мне. Я согласна. Хоть сейчас... А детей мы усыновим. Найдем похожих... И собаку... тоже... - Глупая, - Харука поцеловала ее в кончик носа. - мы же еще сами маленькие, нам только пятнадцать. И кроме того, я же не парень. Мичиру слегка смутилась. Уткнулась Харуке в плечо и нерешительно начала: - Знаешь, я читала в одном журнале, в мире есть страны, где разрешают... - она не договорила, так как открылось окно, и мама стала звать ее к ужину. Мичиру вздохнула, сжав руки Тено в своих. - Ну вот, меня зовут. Хару, приходи ко мне на ночевку сегодня. Пожалуйста... пока ты не уехала... ну, хоть на сегодня, на один разочек... Она глядела на Харуку умоляюще и говорила отрывисто, в промежутках между прыгающими ударами бешено бьющегося сердца. Харука кивнула. Они ночевали то в доме Тено, то в доме Кайо множество раз с самого детства, но сегодня, Харука это вдруг поняла, это будет не так, как раньше. Это будет очень особенная ночь. Только их. Их с Мичиру. Потому что она последняя. - Хорошо, - шепнула она Мичиру и, не удержавшись, коснулась губами ее щеки. - Не закрывай окно. Все уснут, и тогда я приду. - Я буду тебя ждать... *** Харука уже давно лежала под одеялом и задумчиво рассматривала тени, бегущие по белеющему в темноте потолку, когда, наконец, дверь в ванную комнату отворилась, и Мичиру, облаченная в голубой, очень короткий и легкомысленный халатик, скользнула в комнату. От нее пахло чем-то легким, неуловимо цветочным, а с кончиков вьющихся волос еще стекали маленькие капельки. - Ну, наконец-то, - шепотом сказала Харука.- А я тебя жду, жду, чуть было не заснула уже. Наплавалась, моя русалка? - Да я всего-навсего только приняла душ, - фыркнула в ответ Мичиру и встала коленями на кровать, придвигаясь ближе к Харуке, промокнула полотенцем волосы. Тено подумала, что Мичиру сейчас наденет ночную рубашку, но та не спешила этого делать. Даже наоборот. Мичиру взялась пальчиками за поясок, и халатик почти сам, без ее помощи скользнул куда-то вниз. Харука сглотнула, не в силах произнести ни слова, увидев, как над ее лицом качнулась тугая округлая грудь, похожая на два прекрасных плода, сладких и чистых. До которой ей очень хотелось дотронуться, провести пальцем по маленькому твердому орешку-соску, но она не посмела этого сделать... Мичиру дотянулась до столика и зажгла маленький ночник. Комната подсветилась слабым, чуть мерцающим светом. Мичиру, ничуть не стесняясь того, что на ней остались лишь одни полупрозрачные маленькие трусики, (если честно, Харука вообще не помнила, когда она стеснялась по этому поводу), взяла расческу и, усевшись на край постели принялась неторопливо расчесывать свои дивные волосы. - Ну вот, кажется, на сегодня все. Все готово. Теперь можно спать... - она зевнула и, опершись на руки, посмотрела на Харуку, укрытую одеялом почти до самого подбородка. - Ты что, собираешься спать в таком виде? - подозрительно спросила Харука, чувствуя, как по телу пробежали мурашки. - Ээээ... так? Почти голая? - Ну а что такого? Я забыла, что постирала свою рубашку. Да и на улице пока не настолько холодно... - Хммм... даже не знаю. А вдруг все-таки замерзнешь? Простынешь, начнешь чихать и заболеешь. - Обязательно замерзну, - согласилась Мичиру, - у меня на этот случай даже разработан один коварный план... - Знаю - знаю. Ты отожмешь у меня мою пижаму. Так уже пару раз было, помнишь? - Да, но не в этот раз. Мой коварный план заключается в том, чтобы вместо пижамы сегодня меня грела ты... - Я? Ага... прямо очень коварный. - Невероятно коварный. И вообще, я ужасно коварная женщина, если ты еще не поняла этого. Харука фыркнула, протянув к ней руку. - Забирайся уже под одеяло, коварная женщина. Я еще не готова расстаться с пижамой, а ты уже вся покрылась мурашками... - Ты думаешь, это от холода? - проворковала Мичиру, одаривая подругу красноречивым взглядом. Харука поперхнулась. - А от чего же еще? - Догадайся. - Хммм, и понятия не имею. Сдаюсь. - От тебя... В следующую секунду Мичиру растянулась на животе рядом с ней на постели, положив подбородок на сцепленные в замок ладони, и Харука, поглядывая на нее украдкой, сказала себе, что Мичиру - самая красивая девушка из всех существующих на белом свете, самая желанная, к которой ее просто тянет небывалым огромным магнитом и из-за которой она готова творить такие безумства, которые ни с кем другим ей бы просто не пришли в голову. - Мичиру... - прошептала она, поворачивая голову так, чтобы видеть ее лицо. - Я очень боялась, что ты не придешь, - шепотом ответила в ответ Мичиру, положив ей на грудь свою голову. Их руки встретились. Харуку захлестнула волна нежности. - Ну что ты, глупышка... Я же обещала... Я не могла не прийти... - Харука... я... - Да? - Я хочу тебя попросить... ты сделаешь кое-что для меня? - Все, что угодно... - Тогда... поцелуй меня... на прощанье... - попросила Мичиру и не договорила, делая движение навстречу. Тено не успела сказать даже ни слова, сердце сначала остановилось в груди, а потом оглушительно застучало, сходя с ума, когда Мичиру обхватила ладонями ее лицо и сама нашла в темноте ее губы. И все вокруг словно замерло, остановилось. Остались только они в целом мире. Только они...