Из будущего

      — Я всё же не могу понять, как ты можешь быть таким спокойным?       — Это тебе пора успокоится. Сядь и не мельтеши.       — Не мельтеши?! — туфли на высоких каблуках резко крутанулись, стукнув по паркету. — То есть тебе вообще плевать?       — Воспринимай это как поездку в лагерь. К тому же это наше прошлое, поэтому бояться точно нечего. Там я, а я способен контролировать всё… кроме тебя, — последнее было добавлено тише, в надежде, что слова не дойдут до уха девушки.       — Ты? Феликс, тот самый факт, что там ты, пугает меня больше всего. И вообще, если Дима, как ты там выразился, рвал материю, почему бы тебе не проделать то же самое?       Феликс обречённо вздохнул и коснулся лбом перил лестницы, на которой сидел. Прохлада здорово справилась с работой, отвлекая своим обжигающим холодом от уже третьи сутки возмущавшейся жены. Да, он тоже волновался, но вместе с тем всё же понимал, что дочка безрассудств совершать не будет и какой бы дерзкой не казалась, в случае чего лучше отсидится в сторонке.       — Потому что материя восстанавливается очень сложно и если только заросшую или ещё даже не заросшую её порвать, могут возникнуть временные аномалии, что ни к чему хорошему не приведет. Что уже говорить о том, что разрыв происходит с двух сторон и Маришка может этого просто не выдержать. Какой бы сильной она не казалось, она ещё ребёнок.       — И ты говоришь об этом так спокойно? — Ульяна готова была рвать и метать. Она стуча каблуками отошла подальше, чтобы случайно никого не прибить.       — Прошло всего четыре дня. К тому же сейчас явится твой дьяволенок, — он со вздохом покачал головой и кивнул на пол, начинавший застилаться молочной дымкой.       Мужчина вытянул руку и когда дым рассеялся на ней, удерживаемое за ворот кофты повисло тело.       Стоило Марьяне понять бедственность своего положения, весь восторг сразу спал. Зажмурившись и вжав голову в плечи она затараторила:       — О, госпожа-госпожа,прошуВас,помилуйтемоютемнуюдушу!       Слегка приоткрыв один глаз, девочка облегчённо выдохнула и болтнулась в руках. Ботинки с гулким стуком упали на пол, разлетевшись в разные стороны. Сверху на них приземлился и рюкзак.       — А это ты, пап. Прости. Не то, чтобы я тебя не боялась, но мама в гневе страшней.       — Кто там страшней?       Марьяна пискнула и вновь вжала голову, утопив половину её под воротником. Мешковатый свитер с лёгкостью скрыл беспомощную испуганную душонку, хотя та и без того убежала в пятки.       — О,госпожа-госпожа… — вновь затараторила кучерявая, но её речь была оборвана, громким стуком каблуков, по направлению к ней.       Марьяна зажмурилась готовясь то ли к удару, то ли очередной тираде, но ни того ни другого не последовало. Зато были объятия. Крепкие и тёплые, а учитывая, что рука отца наконец отпустила, она буквально рухнула в них. Девочка даже дернуться боялась. Так и простояла все пять минут кидая беспомощные взгляды на бессмертного, но тот лишь разводил руками, показывая своё бессилие при переизбытке материнского инстинкта.       — Не, ну чего за меня бояться? — зевнула Марьяна, когда стоять надоело.       — К слову об этом, — отстранившись Ульяна требовательно протянула руку, на которую тут же упали Часы.       — Прячь надежней, — буркнула девочка, но её фразу просто проигнорировали. Вздохнув, кучерявая проскакала в сторону холодильника, содержимое которого тут же подверглось её критичному осмотру.       — Эх. Группа А всего одна осталась, — подкидывая в руке пакетик вздохнула она и тут же осушила его, после вернувшись к созерцанию полок, время от времени приподнимаясь на носочки.       — Ты же не любишь?       — Ась? Не люблю, но как я поняла, это лучший способ восстановиться, — выудив бутылку воды и захлопнув дверцу сообщила Марьяна.       — Всё. Потеряла я ребёнка. И она в тебя пошла, — усмехнулась Ульяна, подняв голову на вампира.       — Нет. Я до такого больше доводить не буду. Честно-честно.       Поставив на пол опустошенную бутылку, девочка улеглась на диван, закрыв глаза.       — Я чувствую, как ко мне возвращаются силы. Это потому что я вернулась домой.       — Это потому что я умею делиться своей энергией, — развеял восторжения дочери Феликс. — Твоя больше похожа на бездомного кошака. Даже хуже.       — Жаль. Ну, и в любом случае спасибо. Всегда знала, что меня очень сильно любят, — сладко потянувшись, Марьяна закрыла глаза и свернулась клубком. — Только вот я же знаю, что вы эту штуку для меня сделали. Тебе, пап, она не нужна — ты сам можешь, а тебе, мам, смысла нет. Есть правда у нас ещё одно чудовище, но оно вроде тоже само умеет.       — Смотри, получишь от него.       — Где оно! — мигом откатившись, девочка переместилась за отца. Смех родителей пронёсся по агентству. — Вообще не смешно, — тряхнув головой буркнула кучерявая.        — Прости, не сдержалась, — хохотнула Ульяна, глядя как хмурится, блестя острыми зубами дочь.       Марьяна хотела было что-то сказать в ответ, но лишь фыркнула, когда рука Феликса оказалась на её макушке, растрёпывая и без того потерпевшую многое причёску.       — Подстригусь, чтобы больше никто так не делал. Или перерасту, чтобы ты дотянуться не мог.       -Долго же тебе придётся, — улыбнулся мужчина и шепнул ей на ухо: — Но я в тебя верю.       Марьяна распахнула глаза и радостно пискнула, слегка подпрыгнув. Она прекрасно знала, что слова означают далеко не её 150 сантиметров роста. Расплывшись в довольной улыбке, девочка перевесилась через перила, а потом прыгнула, виснув на шее вампира.       — А научишь меня колдовать волю? Ну, чтобы подчинять. Или хочу научиться менять внешность. Да, было бы здорово!       — Как только закончится твоё наказание, — мягко улыбнулся Феликс, в своей привычной манере и кивнул на медиума. — Даже я в этой ситуации ничего не могу сделать. Ты ослушалась, а это в нашей работе недопустимо.       Удрученно вздохнув и опусти голову, кучерявая переместилась к Ульяне. Сказав что-то о том, что достойно понесёт любое наказание, но надеется на смягчение. На это девушка закатывает глаза и усмехается.       — Расслабься. Просто на месяц твои способности блокируют.       — Чего?! Несправедливо!.. Эм… ладно. Месяц так месяц. Я подожду, — бурчит Марьяна и заворачивается в плед, усевшись в кресло. — Скажешь, когда закончится месяц. Я буду здесь. — Фыркнув последний раз, она накрывает голову, прячась от насмешливых взглядов.