Мелиан. Охота Дикой Кошки

*** Я плохо помню, что произошло дальше. Свежий воздух сыграл со мной предательскую шутку. Горло загорелось, и мир начал уплывать во мрак. Я отчаянно цеплялась за реальность, и сознание милостиво вырывало лоскуты из окружающего мира, перемежая их вспышками абсолютной тьмы. Себе я казалась сторонним зрителем, равнодушно наблюдающим за представлением в замочную скважину. Сколько храмовников окружило нас там, у входа? Пять? Десять? Сто? Кажется, собрались все паломники, но много ли на площади служителей монастыря? Труба ревела, и лязгал металл, размеренно отбивая ритм. Удивлённо распахнутые глаза Джолана возникли передо мной. В них неестественно быстро пульсировал зрачок, а губы потрясенно шептали: "Что с вашим братом, господин Коннар?" Эти глаза я ещё не скоро забуду. Они займут достойное место в моих кошмарах. Кажется, никто так до конца и не поверил, что несчастный немой юноша оказался женщиной. Наверное, решили, что с ним опять приключилось какое-то редкое заболевание. Разве что Шомас выкрикнул пару раз: "Я же вас предупреждал! Я знал с самого начала, что с этими двумя что-то не так!", но его поддержал только Ласточка. Голос Шомаса растворился в ночном воздухе, исчез вместе с вылетевшим изо рта облачком, и людские ряды вновь сомкнулись. Может, все просто растерялись, ведь рядом уже не стоял мейстер, у которого в запасе всегда было объяснение происходящему вкупе с мудрым указанием как поступить. И чью глотку вспороть следующей. Кстати, о мейстере Генаре. Когда о нём вспомнили? Из мрака ко мне протянулись чьи-то руки, жаждущие схватить за горло. Несколько голосов взвыло в унисон: "Убийцы! Как вы посмели..." Тьма стала осязаемой, чернильными лохмотьями липнущей к коже. Рот наполнился вязкой, горькой слюной с привкусом гнили. Осколки реальности на удар сердца приостановили свой бег, а затем взмыли вверх, подхваченные порывом ледяного ветра. Всё смешалось в сумасшедшем вое: крики, проклятия, обрывки фраз и звон клинков. Я очутилась в эпицентре разгорающегося урагана. Звуки слились в оглушительный грохот, а единственное, что ощущалось – твердь земли под ногами. Это было одновременно и похоже, и не похоже на то, что пришлось испытать на развалинах Омнии. С той поправкой, что на сей раз вместо диковинных картин я наблюдала только бешеное мельтешение. Ещё удар сердца – и все стихло. Буря улеглась. Меня обступил непроницаемый мрак. Звенящая игла тишины проткнула уши, а тело съёжилось от пронзительного потустороннего холода. Я больше не была единственным наблюдателем в этой кромешной тьме. Кто-то смотрел на меня с жадным любопытством, будто стремясь полностью растворить и впитать. На этот раз за спиной маячил кто-то новый. Тот, кто представлял опасность во много раз большую, чем все встреченные до этого призраки вместе взятые. Для него я была не интереснее экзотической птицы, случайно попавшейся на пути. Это понимание пришло само, оглушающим потоком ворвавшись в голову. Сердце тревожно заныло, стоило осознать ещё кое-что: почувствовав мое присутствие, невидимка принялся искать меня, вслепую шаря вокруг. Ох, Хэлль! И что же делать? Вряд ли встреча с этим некто сулит что-то хорошее! Ощупывающий, изучающий взгляд тонкими нитями тянулся ко мне издалека, из самых глубин мрака. Спрятаться было негде. Я запаниковала, тщетно пытаясь укрыться от назойливого ощущения слежки. Куда идти, куда бежать, если вокруг - только непроницаемое ничто? Тьма сама пришла на помощь. Она начала медленно рассеиваться, обнажая лицо реальности, выталкивая меня в материальный мир. Чужое разочарование, почти осязаемое в своей ярости, едва не сбило с ног. Пошатнувшись, я устояла, поразившись силе этого чувства. - Счастливо оставаться! - насмешливо крикнула я вслед трусливо уползающему мраку. - Надеюсь, при следующей встрече ты будешь в лучшем расположении духа! Ответа не последовало. Невидимый наблюдатель растворился в ночном воздухе. На мгновение я засомневалась: а не произошло ли это всё только в воображении? Реальность грубо вторглась в моё пространство. Откуда-то сбоку вынырнул Коннар, рявкнувший: "С кем ты разговариваешь, Кошка?!" Я не успела ответить, потому что увидела храмовников. Они застыли, как замирают рыбы, очутившись в лохани со стоячей водой: повисая вертикально и ловя воздух подрагивающими губами. Первым оцепенение нарушил Шомас. Глухо зарычав, он сделал шаг ко мне. Его движение повторил Ласточка, потянув за собой остальных. Массивная тень наёмника упала между нами, но северянин не успел ничего сделать. Ноги стали ватными. Я рухнула вниз, не успев ничему толком удивиться. Вслед за мной начали падать и храмовники. И всё это – в абсолютном безмолвии. Как страшен запах песка, в который падаешь лицом. *** Я не чувствовала собственных костей. Казалось, что мышцы превратились в студень, растёкшийся по песку. Жалящие разряды боли скользили под кожей, а внутренности скрутило в гигантское веретено. Язык разбух и высох, превратившись в бесполезный шершавый придаток, едва помещающийся во рту. Шумно хлопая чёрными крыльями, надо мной носился голос наёмника. Коннар что-то кричал, но слова растворялись в утробном гуле. Время растягивалось и завивалось спиралью, оставляя меня корчиться в облаке боли. Когда она, наконец, пошла на спад, показалось, что минули столетия, хотя на самом деле это вполне могла быть пара мгновений. Едва почувствовав собственное тело, я перевернулась на спину и попыталась открыть глаза. Слипшиеся веки нехотя послушались, и мне удалось увидеть клочок неба, лицо наёмника и его руку, почти касающуюся моей щеки. Встретившись со мной глазами, северянин заметно расслабился и убрал ладонь. - Я уж подумал, что тебя демоны взяли, - угрюмо сказал он. Я тут же вспомнила о невидимке, что скрывался во тьме, но говорить о нём не стала. Просто лежала на спине, раскинув руки по сторонам и наслаждаясь тем, что могу дышать полной грудью без головокружения и боли. Коннар моей радости не разделял. - Давай уберёмся отсюда, Кошка, - в который раз повторил он, мрачно поглядывая вокруг себя. - Тут и до этого было несладко, а сейчас и вовсе какая-то хэллевщина творится... В общем, сама посмотри. В его голосе прозвучало такое искреннее недоумение, что я рывком перекатилась на бок и приподнялась на локте. От увиденного неприятно засосало под ложечкой. Песок усеивали тела паломников. Кто-то ещё бился в частой агонии, до предела выгибая шею, но большинство уже лежало неподвижно. Их лица застыли погребальными масками, а пальцы рук скрючились, словно стремясь выдрать кусок из воздуха. Но взгляд притягивало не это. Скользнув по паломникам, взгляд зацепился за фигуры, неподвижно возвышающиеся между телами. Эти люди просто стояли, безвольно повесив руки и глядя в пустоту перед собой. Никто из них даже не шевельнулся, когда Коннар заговорил. "А с ними что?" - хотела спросить я, но из горла вырвалось только шипение и надрывный кашель, оросив песок тягучей, как кисель, слюной. - Так и стоят тут. Наши святоши попадали, как перезревший горох, а эти просто замерли столбами, - сказал наёмник, правильно угадав ход моих мыслей. Я поспешно отвела глаза. Почему-то показалось, что храмовники могут почувствовать взгляд и кинуться на нас. Голос наконец-то прорезался, и я сипло спросила: - Долго я так пролежала? - Шесть-семь ударов сердца, не больше, - нетерпеливо ответил Коннар. Он рывком поднялся с песка и мотнул головой, приглашая за собой. Я попыталась подтянуть ноги к животу, чтобы встать, но потерпела неудачу. На месте колен ощущалась пустота, впитавшая в себя все остальные ощущения разом. Помянув Хэлля, я напрягла мышцы, пытаясь заставить ноги сдвинуться с места, но тщетно. Каждое усилие только отзывалось набатом боли по всему телу. Северянин молча наблюдал за моими потугами. Что-то в его глазах разозлило меня, и я до крови закусила губу, стыдясь своего унизительного положения. "Если он посмеет хоть что-нибудь сказать по этому поводу, убью!" - в ярости подумала я. Но Коннар произнес только два слова: - Позволишь мне? - Что? - его голос вихрем разогнал сумятицу мыслей, и я растерянно взглянула на наёмника. Тот досадливо поморщился: - Шар'ракх, Кошка, я же не слепой! Вижу, что ты идти не можешь! Прекрати корчить из себя гордячку и разреши мне помочь, иначе придется тащить тебя силой, но до выхода мы тогда вряд ли доберёмся! Он был прав. Хэлль, как же он был прав! Чувствуя, как от осознания беспомощности на глазах выступают злые слёзы, я молча протянула руку. - Так-то лучше, - одобрительно усмехнулся Коннар и, нагнувшись, легко подхватил меня под колени. *** - Только не смотри вниз, - предупредил северянин, и я, разумеется, ослушалась. Изломанное судорогой тело Джолана лежало прямо под сапогами Коннара. Лицо парнишки белёсым пятном плавало в прозрачной ночной темноте. Закатившиеся под лоб глаза влажно поблёскивали. Кажется, он уже не дышал. - Хэлль! - вырвалось у меня. Коннар невесело усмехнулся и остановился. - По-прежнему считаешь моих богов кровожадными, а, Кошка? Я не ответила, жадно разглядывая Джолана. Нос уловил знакомый до отвращения запах разлагающейся плоти. По виску паренька медленно сползала мутная капля. Внезапное наитие озарило меня, и я велела: - Опусти! Северянин посмотрел на меня, как на умалишенную. - Но ты же... - Опусти, - жёстко отрезала я и добавила чуть мягче. - Просто нужно кое в чём убедиться. Коннар покосился на храмовников: те по-прежнему неподвижно возвышались меж бездыханных тел. Северянин пожал плечами и наклонился вперёд. Его руки разжались, дав мне упасть на песок рядом с Джоланом. Собравшись с силами, я подползла к пареньку и, дотянувшись, коснулась капли. Пальцы погрузились в вязкую субстанцию. На ощупь она походила на нагретую солнцем смолу. Я отняла руку, наблюдая, как тянутся за ней, поблескивая в лунном свете, тонкие нити, словно невидимый паук решил навечно связать нас с Джоланом. В голове что-то заворочалось, шурша обрывками мыслей и картин пережитого, никак не желающими складываться в единое целое. Бассейн. Мейстер. Джолан. Вода. Гвендон. Слеза Лиара. Пронзительный хохот алого шакала встрепенул тишину, и перед глазами вспыхнул яркий свет, рассыпав тысячи звенящих осколков. Разрозненные куски с оглушительными щелчками начали соединяться между собой, образуя завершённую картину, пугающую своей простотой и оттого ещё более отвратительную. Сердце глухо заколотилось в горле, выталкивая на поверхность кипящие слезы. Шакал сорвался на лающий визг, и, вторя ему, разрыдалась и я, чувствуя, как нарастает истерика. Молодой паломник лежал, грустно глядя в ночное небо. При каждом взгляде на него внутри становилось все тяжелее и тяжелее. Что-то дрожало в низу живота, гудело, как туго натянутая струна. Вдруг страшно захотелось, чтобы он повернул голову, посмотрел на меня, улыбнулся и произнес: "Всё хорошо, господин Мерран. Не беспокойтесь, со мной всё будет хорошо". Давясь слезами, я попыталась закрыть ему глаза – почему-то показалось, что тем самым можно помочь пареньку – но под ладонью только что-то лопнуло, и из-под опавших век тягуче потянулась мутная жижа. Я захлебнулась собственным воплем и упала на песок, прямо в собственные ладони, перемазанные мерзкой субстанцией. - Прости меня, - глухо выкрикнула я. - Простите меня! Я не хотела, я правда не хотела, чтобы всё так получилось, я не знала, что всё к этому приведёт! У кого я просила прощения? За что? Белые точки замельтешили перед глазами. Рыдания разорвали горло, и я забилась в истерической агонии, лежа бок о бок с мёртвым Джоланом. Перед глазами всё смешалось. Я уже не понимала, кого оплакиваю: безвременно погибших паломников, стерегущего меня во тьме Междумирья Сокола, Одноглазого Тома или же самоё себя, сеющую вокруг только страдания и погибель. Оклик Коннара вернул меня к действительности. Наверное, наёмник уже долго пытался докричаться до меня, но его голос не мог пробиться сквозь какофонию моих собственных мыслей. - Шар'ракх, Кошка, что с тобой?! Я судорожно обернулась к нему и увидела совсем рядом широкую ладонь. Как и в прошлый раз, северянин явно хотел схватить меня за плечо, чтобы растолкать, но не решился. Не думая ни о чём, я судорожно вцепилась в неё и умоляюще взмолилась: - Пожалуйста, забери меня отсюда! Куда угодно, как угодно, но только не оставляй здесь! Это не монастырь, это... это... это самый настоящий котёл смерти! Наёмник замер, а потом, не произнеся ни единого слова, бережно поднял меня на руки. Слёзы душили, и я уткнулась в его широкую грудь, изо всех сил зажимая ладонями глаза и молясь всем известным богам о спасительном забытье. Боги остались глухи к мольбам. Но горячая рука северянина, крепко сжавшая плечи, неожиданно даровала облегчение, превратившись в надёжную ограду от внешнего мира. Истерика пошла на убыль, отливной волной унося с собой кошмарные видения. Потом они вернутся. Но сейчас мне было всё равно. *** Три драконицы шумно дышали, разглядывая нас прозрачными, как горные озёра, глазами. За стеной шумно топотали и блеяли козы, разбуженные нашим приходом. Торопясь попасть в стойла дракониц, Коннар достаточно бесцеремонно расшвырял в стороны животных, лезущих под ноги, и теперь их жалобные сетования прорывались сквозь толстую бревенчатую стену. - А если бы дверь заперли на ключ? - вяло поинтересовалась я. К ногам постепенно возвращалась чувствительность. Мне даже удалось самостоятельно встать и прислониться к стене. Коннар метнул в мою сторону угрюмый взгляд и сухо ответил: - Так не заперли же! Ну, а случись такое, я бы всех святош перетряхнул, но ключ достал... Эй, пошла прочь! Драконицы оказались не менее любопытными, чем козы. Одна даже потянулась тупым носом к северянину, но была грубо отпихнута. Коннар прошипел своё излюбленное проклятие и быстро повернулся ко мне спиной. Я успела заметить, как он ощупывает рану. Мелькнула широкая ладонь, выкрасившаяся красным. - Очень больно? - Не подохну! - огрызнулся наёмник, шаря рукой по стене. - Шар'ракх, да где же они? Я знала, что он ищет. Без медальонов-ориентиров бессмысленно пытаться улететь на драконице: она может скакнуть куда угодно. Нет никакой уверенности в том, что в случайной точке выхода из скачка будет безопаснее, чем здесь. Помочь ему я не могла даже при всём желании. После истерического припадка тело сдавило сонное оцепенение, и теперь оставалось только безучастно следить за всем происходящим. Мысли – и те испарились, оставив после себя вязкий туман. Не раз и не два я ловила себя на желании лечь и уснуть, чтобы проснуться далеко-далеко отсюда. - Нашёл! - с торжествующим злорадством заявил Коннар. В его руках поблёскивала небольшая шкатулка. Северянин потряс её, и внутри что-то забряцало. - Святоши не слишком-то заботятся о своих секретах! - фыркнул он, срывая крышку. - Выемка в стене – вот и весь тайник. "Мейстер Генар, наверное, и подумать не мог, что сюда проберутся посторонние. Чтобы найти стойла дракониц, нужно о них знать, а мейстер не торопился никому о них рассказывать. Да и я сама узнала из-за случайного совпадения. Ничего удивительного", - хотела сказать я, но сил хватило только на слабый кивок. Коннар извлёк из шкатулки связку блестящих медальонов и поднял повыше. - Куда направимся, Кошка? Мы здесь по твоей милости, так что тебе и выбирать. С этими словами он кинул её мне. Пальцы плохо слушались. Я чуть не выронила гладкие кругляши, если бы не длинные кожаные шнурки. - Какая похвальная предусмотрительность со стороны мейстера, - задумчиво пробормотала я, рассматривая медальоны. К каждому был аккуратно приклеен кусочек кожи, на котором виднелось название города. Линдир, Уртир, Мартиэль... Мейстеру явно не сиделось в монастыре. Иные названия ничего мне не говорили. Я решила, что это обозначения чужеземных городов. Наверняка среди них есть и тот, откуда прибыл Гвендон. А это ещё что такое? - Корниэль? - не веря своим глазам, я вытащила из связки ориентир и показала северянину. - Подумать только, мы могли не гнать драконидов, а очутиться здесь за одно мгновение! Коннар забрал медальон и потёр надпись пальцем, будто сомневаясь в её подлинности. - Было бы забавно столкнуться там со святошей, - саркастически хмыкнул он. Камень полетел обратно ко мне, но на этот раз я не сумела его поймать, и самоцвет упал в песок. - Тогда тебе пришлось бы придумать историю позаковыристее, чем сопливая сказка о немом мальчишке! - Интересно, что мейстер там делал? - вслух подумала я, подбирая медальон. Коннар повёл плечом и мрачно усмехнулся: - Он тебе уже не расскажет. Мертвецы – ребята не из болтливых. "А может, и расскажет", - рассеянно подумала я, вытаскивая два камня из общей связки. - "Кто знает, какие призраки стерегут меня в Междумирье?" - Кстати, Кошка, - тон наёмника сменился на насторожённо-подозрительный. - Что это с тобой случилось там, снаружи? Сначала чуть концы не отдала, потом скорчилась, а потом и вовсе... Я жестом попросила его замолчать и протянула ориентиры, тихо сказав: - Если проведу здесь ещё хоть сколько-нибудь времени, сойду с ума. Поговорим обо всём, когда будем в Бёрке, идёт? Северянин смерил меня долгим, ничего не выражающим взглядом, и уточнил: - Думаю, бесполезно спрашивать, почему именно Бёрк, э? - Абсолютно бесполезно, - подтвердила я, пытаясь изобразить мягкую улыбку. Губы дрожали и не слушались. - По крайней мере, сейчас. Северянин вполголоса выругался и принялся надевать медальоны на дракониц. Вопреки опасениям, те стояли спокойно и только поворачивали чешуйчатые морды, наблюдая за ним. Сёдла, стремена и перчатки отыскались в деревянном ящике позади стойл. Ноги подкашивались, не выдерживая тяжести тела. Оставалось только бессильно опуститься на корточки и наблюдать, как Коннар ловко управляется с крылатыми зверями. Голова сильно кружилась, глаза то и дело застилала сизая муть, от которой всё вокруг качалось и плыло. Постепенно все звуки – фырканье дракониц, голос северянина, козье блеяние – вытеснил стук моего собственного сердца. Незаметный поначалу, он неуловимо возрос до оглушительного грохота, заполнив все пространство вокруг. Тук-тук-тук. Вдох. А там, за дверьми, ветер чертит волны на песке, заметая (мертвецов) наши следы. Тук-тук-тук. Выдох. Дни не замедлят свой бег. Кости паломников побелеют и врастут в землю, а через месяц в ворота монастыря вновь постучат. Это явились новые поклонники Лиара, чтобы (остаться здесь навечно) вознести хвалу своему господину. Интересно, есть ли среди них грешники, жаждущие (крови?) прощения? Тук-тук-тук. Вдох. Дым от курящихся листьев ливвы потянется к небу. Зазвучат под сводами храма Лиара песнопения, и заскрипят (кости) песчинки под ногами нового мейстера. Тук-тук-тук. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Синий полумрак надёжно укрывает мраморный бассейн. Вода в нём почти успокоилась, и только редкие брызги оседают на холодных бортиках. (плотно ли задвинута крышка?) Колодец ждёт новых гостей. Хэлль, как же путаются мысли... *** - Мальчик мой, - прокаркал мейстер Генар, протягивая ко мне руки. Кусок плоти отвалился от его щеки и с влажным шлепком упал на пол. Я попятилась, пытаясь сделать шаг назад. Ноги по щиколотку погрузились в густой мутный студень. Дрожащая масса заколыхалась под моим весом и медленно поползла наверх, подбираясь к коленям. - Куда же ты убегаешь от меня, мальчик? - насмешливо спросил мейстер. Студень не представлял для него проблему: Генар просто парил над ним в воздухе, надвигаясь прямо на меня. Он не обращал никакого внимания на свои быстро обнажающиеся кости, а куски мяса продолжали падать, съёживаясь и чернея на глазах. Я дёрнулась, но пол затянул меня уже по пояс. Хотела закричать, но голос исчез. Только воздух с шипением вырывался из гортани. Схватившись за горло, я провалилась пальцами в огромную рваную дыру. Мерзко захохотал, клацая челюстями, Генар. Вернее, то, что от него осталось – голый череп, повисший в воздухе напротив моего лица. Его челюсти вихлялись вверх-вниз, клацая удлинившимися зубами. - Не хочешь ли испить водицы, мальчик?! - оглушительно прокричал голос настоятеля, и студень с уханьем засосал меня с головой... ...Острая боль в пересохшем горле вытолкнула меня из сна. Я обнаружила себя скрючившейся в углу кровати, одной рукой зажимающей рот, а другой – сдавливающей горло, прямо под подбородком. - Хэллевы кошмары, - слабым голосом пробормотала я, откашливаясь и перекатываясь на спину, чтобы отдышаться. Воздух с хрипом вырывался из груди, сердце стучало, как обезумевший маятник. Горький пот заливал глаза. Край простыни отлично подошёл для обтирания. Однообразные движения немного успокоили, и я даже смогла подняться с постели, чтобы распахнуть окно. В комнату ворвался ветер с моря, пахнущий йодом и гарью: по ночам горожане жгли костры перед домами. От этого Бёрк, полого спускающийся к воде, казался россыпью гигантских светлячков, прицепившихся к огромному платку. Один из магических светильников тревожно мигал. Пришлось обхватить его ладонями, напитывая собственной энергией, чтобы он вновь засиял. Остальные испускали ровный светло-жёлтый свет, проникающий в самые дальние углы комнаты. Это не означало, что любой из них может в любой момент потухнуть. Придирчиво осмотрев и подпитав на всякий случай каждый, я вернулась в постель и, положив подбородок на ладони, принялась наблюдать за ними. Темнота лжива. Она подкрадывается мягко, вкрадчиво обволакивая тело, чтобы незаметно пронзить его иссушающим страхом и швырнуть на растерзание монстрам, что притаились в тёмных углах. Веки потяжелели и стали смыкаться. В голове поселился красный туман, тело обмякло, не желая слушаться. Рассудок отчаянно запротестовал, но сон неумолимо завлекал в свои сети, стрекоча в ушах невидимыми сверчками и не позволяя шелохнуться. - Госпожа Кассандра! - раздался испуганный шёпот. - Ммы принесли то, что вы просили! Откинув защёлку, я впустила в комнату молоденькую служанку, чьё имя никак не могла запомнить. Следом дюжий парень с соломенными волосами втащил два огромных ведра с водой. От одного поднимался пар. По моему знаку он опорожнил его в жестяную лохань, стоящую у стены, и принялся разбавлять водой из второго ведра. - Достаточно, - коротко сказала я, окунув палец в воду. - Спасибо, можете идти. Перекинувшись взглядом с товаркой, парень безропотно покинул комнату, а она задержалась, жадно наблюдая, как я отсчитываю медяки. - Неужели вы так и не выходили отсюда все эти три дня? - спросила она. Я молча покачала головой. - Странная вы какая, госпожа. Простите мою болтливость, но в себя-то вы ещё позавчера пришли, так неужели ни разу... - Ни разу, - холодно отозвалась я, вручая ей оплату за воду. - И вообще, я плачу за то, чтобы помыться и поесть, когда пожелаю, а не за пустые разговоры! Девушка поджала губы, но, натолкнувшись на ледяной взгляд, молча взяла монеты и юркнула за дверь. Щеколда вернулась на место. Испустив вздох облегчения, я торопливо скинула платье и погрузилась в воду по шею. Первое правило, которое надо соблюдать во время Скачка драконицы: ни в коем случае не открывать глаза. Что бы ни мерещилось там, по другую сторону век, нужно терпеть, иначе можно лишиться не только жизни, но и рассудка. Говорят, первые смельчаки, оседлавшие дракониц, не знали об этом, и возвращались из Скачка мало похожими на людей. Самые счастливые лишились кистей рук или ступней ног, но сохранили остатки разума. Мне было не до этого. Все, о чем я могла думать во время скачка - как бы не соскользнуть с шеи животного. Морозный холод, разлившийся по телу, отнял чувствительность у рук. Оставалось только считать мгновения и гадать, что случится первым: драконица вынырнет из Скачка или разожмутся мои пальцы? Пальцы разжались спустя удар сердца после того, как я глотнула воздуха по ту сторону. Вода ласково гладила шею, приятный жар обволакивал тело. Пусть в моём распоряжении не было ни ранаханнских благовоний, ни душистого отвара из мыльного корня – только глиняная плошка с золой и жесткая мочалка из щетины – неважно. Главное, что я наконец-то могла вымыться, стереть, соскоблить с себя отвратительную запекшуюся корку слизи и грязи. Подкупив служанку, я забиралась в лохань по несколько раз в день, как только немного пришла в себя после прибытия в Бёрк. С её же помощью я раздобыла чистое платье, нижнее белье и лёгкие сапоги. Всю одежду, что я носила в монастыре, по моей просьбе завязали в узел и сожгли. Намокнув, волосы потяжелели и облепили плечи. Я запрокинула голову и погрузилась глубже, оставив на поверхности только лицо. Если бы только можно было раствориться в воде, стать речной наядой – говорят, в них превращаются утопленницы – чтобы стереть из памяти всё-всё-всё и спокойно доживать свой век, бездумно наслаждаясь журчанием ручьев и плеском волн. Внезапно показалось, что дно лохани исчезло. Не успев даже вскрикнуть, я с головой ушла под воду. Что-то, похожее на огромную змею, обвилось вокруг пояса, дернув вниз с такой силой, что из легких вылетел последний воздух. Ужас сковал горло не тогда, когда, глянув наверх, я увидела быстро удаляющуюся над головой поверхность воды, а когда вспомнила, что сама заперлась изнутри. Щеколда была не из надёжных, и тот же Коннар мог с лёгкостью выбить её плечом, но... Но я даже не могла закричать и позвать его на помощь. Снизу потянуло холодом. Несколько мгновений я заворожённо наблюдала, как вверх быстро бегут пузырьки. "Змея" усилила напор. В ушах зазвенели крохотные серебряные колокольчики. Я очнулась и принялась яростно выкручиваться из смертоносных объятий, беспорядочно колотя руками и ногами по шершавому телу. В ответ оно лишь сильнее сжималось, и рёбра затрещали, не выдержав напора. Судорожный вдох. Глотку ошпарила струя воды, отрезавшая надежду на спасение. В отчаянии я рванулась вверх, к спасительному свету, и... Проснулась, вжавшись в жёсткий бортик. - Сон? - слабо прошептала я и закашлялась от знакомой боли в горле. Дрожащей рукой я вытерла холодный пот со лба и в изнеможении откинулась назад. Кошмары становились всё более и более реалистичными, но это всего лишь бесплотные видения, которые не могли дотянуться до меня из призрачного мира. Я опустила глаза вниз и похолодела. Или могли? Талию опоясывала широкая красная полоса. Тело действовало быстрее разума. Через мгновение я уже сидела на кровати, по шею завернувшись в простыню и испуганно глядя на лохань. Вода колыхалась, ловя золотистое сияние светильников. В этом колыхании померещилось, будто на дне шевельнулось что-то тёмное. Тяжёлый удар в дверь грохочущим набатом разорвал тишину. - Кошка! - голос Коннара хрипел не то от недосыпа, не то от ярости. - Ты не спишь, я слышал твой крик! Что у тебя там творится?! Я не произнесла ни слова, уткнувшись подбородком в сложенные ладони и глядя перед собой. - Кошка! - в тоне северянина появилась угроза. Дверь испуганно задрожала под очередным мощным ударом. - Ты же знаешь, что, если захочу, я могу зайти и без твоего разрешения! - Всё в порядке, - бесстрастно произнесла я. - Мне приснился плохой сон. Уходи. За дверью повисла тишина. Наёмник обдумывал мои слова. - Три дня, - наконец, тихо, но жёстко повторил он. - Три дня ты не выходишь наружу. Три дня не желаешь меня видеть. Просто запираешься в этой шар'ракховой комнате безо всяких объяснений. И после этого я должен поверить, что всё в порядке? Я медленно сползла на спину и свернулась в клубок, поджав колени к животу. - А я и не прошу мне верить! Просто хочу отдохнуть. Я очень устала от всего. Даю слово, что объясню, если не всё, то хотя бы часть происходящего. Обещаю. Коннар выругался вполголоса и угрюмо сказал: - Надеюсь, твои объяснения хоть немного оправдают пребывание в этой дыре! Я скоро ракушками обрасту, пока твоё высочество изволит валяться в кровати днями напролёт! - Ты по-прежнему свободен от клятвы наемника, - тусклым голосом произнесла я, поворачиваясь спиной к двери. - Спокойной ночи, Кошка! - гневно гаркнул Коннар и, судя по звуку, саданул кулаком по стене рядом с дверью. Его сапоги прогрохотали мимо комнаты, и всё успокоилось. Я лежала неподвижно, вслушиваясь в стук своего сердца и тонкое жужжание гнуса, налетевшего на свет. Это слегка успокаивало, отгоняя панические мысли о том, что сон может вернуться. Колючие мурашки пронизали кожу на спине, возвестив о том, что моё одиночество снова нарушили. Тягуче-сладостная волна всколыхнула волоски у основания шеи, и я нехотя протянула: - О хайлэ, Синеглазый. Давненько не виделись. Ответа не последовало. Тогда я приподнялась на локте и оглянулась через плечо. Тёмная фигура стояла, почти вплотную приблизившись к постели. Синие огни глаз то потухали, то разгорались ярче, как два узких пульсирующих сердца. Сияние магических светильников рассыпалось, наткнувшись на Синеглазого, и образовывало сияющий нимб вокруг расплывчатых очертаний всего призрачного существа. - Что, тоже явился попенять на моё затворничество? - вкрадчиво спросила я, отодвинувшись к стене. Продолговатая тень метнулась вперёд и нависла прямо надо мной, чёрным пологом заслонив свет. Я ахнула от неожиданности и прижалась к спинке кровати. Синие огни ослепительно вспыхнули в паре ударов сердца от лица. "Чудовища Междумирья разорвут тебя, если и дальше будешь подпускать их так близко!" - Я никого не подпускала, - растерянно прошептала я. Синеглазый прищурился. Огни сузились, превратившись в острые лезвия. "Твой страх манит их, как светильник в кромешной тьме влечёт насекомых. Погаси этот свет, Мелиан. Ты нужна ему живой!" - Кому? - быстро переспросила я, чувствуя, как со дна измученного тела поднимается горячая волна разбуженного любопытства. Очертания стали расплываться, а глаза меркнуть. Призрачный силуэт таял, отплывая прочь. - Подожди! - я соскочила на пол, откинув простыню. - Может быть, наконец скажешь, кто ты такой и что от меня хочешь? Хэлль тебя побери, хватит говорить загадками! У меня уже от них голова трещит! Последние чёрные клочки быстро растворялись в золотистом сиянии светильников. "Скоро всё узнаешь сама", - прошелестел в ушах бесплотный голос, и в нём промелькнула едва уловимая насмешка. - Хэллев сатайред! - в бессильной ярости выкрикнула я и вдруг осознала, что иссушающий страх, сковывающий тело все эти дни, бесследно исчез. Вместо него в жилах застучал, набирая силу, обжигающий поток крови, вскипевшей от неясного, но волнующего предвкушения. Дорожная сумка, позабытая в углу комнаты, сама собой раскрылась. Из неё со стуком выкатился Камень и скользнул к кровати. Я перевела на него взгляд и наклонилась, чтобы поднять. - Страх, говоришь? - промурлыкала я, поглаживая прохладные бока. - Кажется, теперь ясно, как его отогнать! *** Солнце медленно поднималось над Бёрком, окрашивая красным стены приземистых домов, сложенных из ракушечника. Город постепенно просыпался. Сонное оцепенение улетучивалось вместе с дымом ночных костров. Повсюду слышалось шипение: горожане выходили на крыльцо и деловито окатывали кострища водой, гася огонь до следующей ночи. Я не выдержала и подошла к низкому плетню, опоясывающему один из домов. Прямо за ним отчаянно зевающая женщина в тёмно-коричневом платье забрасывала угли песком. - Почему вы жжёте костры каждую ночь? - спросила я потому, что молчать было невозможно. Женщина утёрла тыльной стороной руки лоб и взглянула на меня ничего не выражающими глазами. - Белые мухи, - недружелюбно пояснила она таким тоном, будто эти два слова всё объясняли. - Что? - Белые мухи, - с нажимом повторила она и махнула рукой в сторону гор, синей громадой возвышающихся над городом, - прилетают по ночам. Если не жечь костры, заберутся в ноздри и задохнёшься. Я пристально посмотрела на неё. Чем-то эта женщина напомнила давно забытую мать, оставшуюся в Коннемаре. Наверное, исподволь чувствующейся неприязнью к незнакомцам, нарушающим давно заведённый распорядок неуместными расспросами. Интересно, вдруг подумалось мне, как родные пережили мой побег? Горевали? Или вздохнули с облегчением: одним ртом меньше? Почему-то очень захотелось задать этот вопрос хмуро разглядывающей меня женщине. Будто почувствовав это, она поджала губы и смахнула частички пепла с налипших на лоб тёмных волос, в которые уже начала прокрадываться седина. - Что-то ещё? - буркнула она. Пересилив себя, я пожала плечами и изобразила непринужденную улыбку: - Нет... Нет, всё в порядке. Она долго смотрела мне вслед, пока я уходила вниз по улице. Этот взгляд, ощупывающий, насторожённый и недоверчивый я постоянно встречала на улицах Бёрка. Из своей комнаты я выскользнула рано утром, когда рассвет только-только разогнал ночную мглу. Острейшее нетерпение гнало меня прочь. Мне впервые удалось уснуть. Пусть ненадолго, пусть сон выдался не очень спокойным – где-то в тёмных глубинах бродили, порыкивая, невидимые чудища, но они больше не пытались приблизиться ко мне. Все мои мысли теперь крутились вокруг одного. Третья веха. Последний рубеж, отделяющий меня от Призрака. Пытаясь справиться с возбуждением, брызжущим через край сознания, я бесцельно бродила по Бёрку, гладила бродячих кошек, поддразнивала эккцетов, попискивающих из ветвей придорожного кустарника, и заходила в лавки, распахивающиеся навстречу новому дню. Когда утренняя роса спала, а воздух потеплел, дорога вывела за пределы города на пустынную косу из серого песка, усыпанного галькой. Из него, как скрюченные от старости пальцы, торчали чёрные коряги. Я побрела прочь от Бёрка, перешагивая через них и уворачиваясь от сухих веток, цепляющихся за юбку. Песок захлёстывал лодыжки, подошвы сапог скользили по мокрой от солёных брызг гальке. Я быстро сдалась, присев прямо около полосы прибоя, и уставилась на море. Серо-зелёные волны мерно шумели, ласково гладя берег и выбрасывая под ноги длинные бурые косы водорослей. Высоко в небе плакали чайки, а по правую руку виднелись белые и серые лоскутки парусов рыбацких лодок. Глядя на необъятную водную ширь, распростёршуюся под куполом неба, таким высоким, что дух захватывало, я почувствовала себя не больше песчинки, затерянной на бесконечном пляже мироздания. Что изменится от того, если ветер перенесёт песчинку на другое место? Поменяются ли местами солнце и луна? Вздрогнут ли боги? Разумеется, нет. Волны продолжали отбивать свой непрерывный ритм. Вперёд-назад. Вперёд-назад. Вперёд-назад. Почувствовав, как возбуждение постепенно сходит на нет, а в мыслях появляется ясность, я растянулась на песке, устремив глаза в небо. Высоко над горизонтом величественно плыло облако, похожее на тучного краба. Зацепившись за него взглядом, я вернулась мыслями в минувшую ночь. Третья веха. Самым сложным стало заставить себя прикоснуться к каменной флейте. Розовая слизь подсохла и превратилась в коричневую коросту, отдирать которую оказалось занятием не из лёгких. Острые хлопья впивались в кожу и застревали глубоко под ногтями, но я справилась. Отмыв флейту в лохани, я присела на кровать, положила на колени Камень, поднесла инструмент к губам и подула в него изо всех сил. Флейта издала тихую трель, в которой стремительно сменяли друг друга приглушенный сип, посвистывание соловья, стрекотание цикады и хохот алого шакала. И Камень засветился. То неотчётливо, словно внутри притаился крохотный светлячок, то разгораясь ярче, пульсируя в такт звукам флейты. Я утонула в бешеном восторге и принялась терзать каменный инструмент, вновь и вновь вглядываясь в беспорядочное мерцание Камня, пока не поняла, что всё тщетно. Эти вспышки ничего не значили. Никакой системы, никакой подсказки, просто ярко-жёлтый свет, вырывающийся из недр первой вехи. Разочарование было таким же сильным, как и первоначальный безумный энтузиазм, однако я не собиралась опускать руки. К тому же, драконопоклонники не обманули. Две вехи послушно указали на третью. Теперь я не сомневалась: всё, что мне нужно - правильная мелодия. Только где её найти? - Где её найти? - тихо повторила я, прикрывая глаза. Дорога, что привела в Бёрк, оборвалась в бездонную пропасть. Над ней никто не догадался повесить мост. Похоже, всё придется начинать заново с той единственной разницей, что в начале пути на руках имелось совершенно ясное направление. Камень смиренно ожидал в Ранаханне, погребённый под грудами калифского золота, готовый столетиями ждать того, кого приведёт неуёмное желание найти Призрак. Ранаханн... Я слабо улыбнулась. Какую же песенку я напевала тогда, ночью, стоя на балконе и любуясь на сад? Ах, да, вспомнила. Про моряка, что смиренно сидит на самом краю света, оберегая теплящийся в маяке огонь. Он ждёт, что на краю горизонта появится корабль, ищущий приюта. Берег залила мощная волна, замочив подол юбки. Всё вокруг утонуло в ласковом солнечном тепле и аромате гайаты. Перед внутренним взором вспыхнула яркая молния, и я резко открыла глаза. Я поняла, где нужно начинать поиски третьей вехи. *** Эйфория от догадки полностью захватила меня. Страхи померкли, поглощенные густой дымкой радостного возбуждения. Я запрокинула руки за голову и потянулась до сладкого хруста в костях, ощущая мощный прилив сил. Захотелось вскочить и немедленно броситься в путь. "А что, если это ошибка?" Меня пробрал озноб. Эйфория начала рассеиваться, а новые вопросы сами собой всплывали в мозгу. "Если это ложный путь?" "Тупик?" "Вдруг догадка насчёт третьей вехи неверна?" - Хватит! - прошипела я, прижимая ладони к ушам: показалось, что в голову ворвались мириады стрекочущих голосов, атакующих безжалостными вопросами. Их хор становился громче и громче, пока не превратился в какофонию, поглотившую все остальные звуки. - Хватит! - повторила я уже не так уверенно и не услышала собственного голоса. Тогда я попыталась сосредоточиться на другом. Отвлекись, Мелиан. Не поддавайся панике. Риск, конечно, есть, но ты с самого начала ходишь по острию лезвия, так неужели не справишься с любой трудностью? Думать об этом было тяжело. Возникло ощущение, что я пытаюсь кричать с плотно сжатыми губами, пытаясь пробиться сквозь разноголосицу в голове. Сначала все попытки проваливались, а от бесполезных усилий только разболелась голова. От этого тело наполнила злость, щекочущими ручейками растекшаяся по мышцам. Я стиснула зубы и полностью отрешилась от всего, сосредоточившись на цели. Тонкий луч света будто пронизал разум изнутри, и стрекочущие голоса отступили, постепенно растворяясь во мраке. Боль утихла, позволив мне откинуться на спину и удовлетворенно вздохнуть. Злость и растерянность уступили место решимости. Теперь не осталось сомнений ни в своих силах, ни в правильности выбранного пути. У меня всё получится. Всё непременно получится, ведь по-другому и быть не может! - Как думаешь, Кошка, что здесь забыл святоша? Голос Коннара, прозвучавший совсем рядом, нарушил стройный ход мыслей, но ему не удалось сбить мой настрой. Я мягко улыбнулась и тихо ответила, не открывая глаз: - Не имею никакого понятия, капитан. Почему тебя это заинтересовало именно сейчас? По правую руку от меня заскрипел песок. Я села и повернула голову: северянин присел рядом. Положив руки на согнутые в коленях ноги, он, прищурившись, наблюдал за зеленоватыми волнами. - Просто пришло в голову, - признался он. - В этом городишке нет ничего, кроме рыбы и камней. Пусть меня разорвет тайгор, если здесь можно найти храмовников Лиара! - Меня это совершенно не волнует, - небрежно призналась я. - Если хочешь, можешь вернуться на досуге в монастырь и порасспрашивать тех, кто там остался. В ответ Коннар фыркнул не то с презрением, не то с раздражением. Некоторое время мы молчали, сосредоточенно разглядывая бурые ленты водорослей, извивающихся в желтовато-белой пене. - Как ты меня нашел, капитан? - задала я первый пришедший на ум вопрос. Наёмник хмыкнул и подкинул на ладони небольшой плоский камушек. - Это было нетрудно. Хозяин постоялого двора так удивился тому, что ты покинула свою комнату, что решил поделиться этим со мной. Камушек с плеском пересчитал горбинки волн и ушёл под воду с печальным всхлипом. Северянин проследил за ним и повернулся ко мне. - Ну, а найти твои следы – дело нехитрое. Эта дыра не такая уж и большая, а её жители – не такие уж и неразговорчивые. Я выразительно посмотрела на бугры его мускулов. Коннар взял другой камень. - Значит, с затворничеством покончено? - уточнил он, запуская его вслед за первым. Я примиряюще улыбнулась: - Пожалуй, да. Устала от долгого сидения взаперти и решила, что пришло время продолжать путь... - Э, нет, Кошка! - перебил меня северянин. - Перед отправлением ты объяснишь мне то, что происходит, хоть немного! Надоело чувствовать себя телком, которого ведут на бойню с завязанными глазами! Я успокаивающе подняла ладони и кротко промурлыкала: - Успокойся, капитан! Именно это я и хотела сказать. Я тоже считаю, что пришло время нам с тобой поговорить по душам. Коннар смерил меня недоверчивым взглядом и кивнул: - Приступай. Я усмехнулась и повела рукой вокруг себя: - Трудно выбрать более неподходящее место и время для разговора, капитан. - И что же ты считаешь более подходящим местом? - вкрадчиво спросил Коннар. Я склонила голову набок и как ни в чём не бывало ответила: - Моя комната. Я буду ожидать тебя там на закате. *** Последние лучи солнца окрасили комнату в цвет раскалённых углей. Из приоткрытого окна пахнуло дымом: Бёрк снова расцветал десятками костров. Этот запах поглотил даже благоухание ночных цветов, раскрывающихся с появлением первых звёзд. Коннар плотно прикрыл дверь за спиной и посмотрел на меня так, словно увидел в первый раз. - Что такое, капитан? - невинно спросила я. - Неужели испугался, что не дождусь? - Мне кажется, что даже самим богам Амальганны неведомо, что творится на уме у одной золотоглазой ведьмы, - хмыкнул северянин, беззастенчиво оглядывая меня с ног до головы. Я смело выдержала его взгляд и кокетливо расправила длинную юбку травянисто-зелёного платья, купленного этим утром. Надеюсь, он не заметил, как дрожат мои руки. Некоторые решения даются не очень легко. - Присаживайся, капитан, - улыбнулась я, делая приглашающий жест вглубь комнаты. - Разговор нам предстоит долгий. Коннар без лишних слов пересёк помещение и опустился на кровать, поджав ноги по ранаханнскому обычаю и не сводя с меня испытующего взгляда. - Что с тобой случилось, Кошка? - ухмыльнулся он. - Никогда не поверю, что ты можешь вот так вот запросто впустить меня к себе, ничего не замышляя. Я пожала плечами. - Сказала же, что нам требуется подходящее место для обстоятельного разговора. Коннар прищурился, наблюдая за тем, как я беру с прикроватного столика две небольшие глиняные бутылки. - Что там? - Ирли-лэй. Подумала, что он не помешает. Но сначала – к делу. Северянин принял из моих рук напиток. Я принялась расхаживать взад-вперёд, размышляя, с чего бы начать разговор. Коннар невольно пришёл на помощь. - Ты сказала, что догадываешься о том, что творилось в монастыре, - подсказал он. Я с благодарностью посмотрела на него. - Верно. Это только догадки, хоть я и чувствую, что они недалеки от истины. Думаю, всё дело в воде! Коннар вздернул бровь. - В воде? - Ну, да. Помнишь, я рассказывала о ночном посетителе, который явился к Генару за водой из бассейна? Тогда он сказал, что она опасна. Помнишь, что произошло на следующий день? - Святоша решил угостить всех какой-то водой, - задумчиво пробормотал Коннар. Его глаза слегка затуманились, будто обратившись к чему-то, не видимому для меня. Я кивнула: - Да, Генар устроил преждевременное причастие. Мне даже пришлось набрать её в рот, чтобы отвести от себя подозрение. Тогда я ещё не догадывалась, чем это может быть чревато. Только потом увидела, что случилось с настоятелем, упавшим в бассейн! Коннар дёрнул плечом. - Шар'ракх! - вполголоса выругался он. - От роду не видел такой мерзости. Я печально вздохнула. - То же самое произошло и с другими паломниками, которые пили воду. Мне кажется, что, попав внутрь, она что-то делает с телом, отчего оно превращается... Не знаю, в кисель, что ли? Сползает с костей, одним словом. Похоже, я всё же случайно сделала небольшой глоток. Наверное, чем больше пьёшь, тем быстрее это происходит. Ещё повезло, что я просто не могла стоять какое-то время, не то, что... Я вспомнила мёртвого Джолана и грустно умолкла. Коннар скривился и брезгливо сплюнул в угол комнаты. - Зачем ему это было нужно? Я пожала плечами: - Генар уже не расскажет, хотя, думаю, причина всё та же: "испытание верности Лиару", "жажда милости Лиара" и прочий хэллев бред! Наёмник промолчал, мрачно вертя в руках бутыль с ирли-лэем. Я мерила шагами комнату, продолжая говорить и чувствуя, что остановиться уже не в силах: - Догадываюсь, что такая участь постигала всех паломников, которые приходили в Лит-ди-Лиар. Даже знаю, как он избавлялся от трупов. Я задохнулась от отвращения и ответила на немой вопрос северянина: - Колодец, куда я спускалась. Там, внизу груда костей, оставшихся от старых хозяев. Мне кажется, что, если покопаться, можно легко отыскать и свежие, сброшенные туда сравнительно недавно. Их заливает слизь, мерзкая розовая слизь, как та, осталась от настоятеля Генара! Приступ тошноты оборвал меня на полуслове. Я часто и глубоко задышала. Коннар угрюмо уставился в пол. - Надеюсь, святоша попал к демонам, - жёстко сказал он. - И давно ты обо всём догадалась? Я слабо улыбнулась: - Три дня провела в размышлениях. - А что ты искала в монастыре? - вдруг спросил северянин, дав понять, что хочет уйти от неприятной темы. Нельзя сказать, что наши желания не совпадали. - Пока ещё не время об этом говорить, - мягко сказала я. - Но оно того стоило. То, что я там нашла, указало дорогу дальше. - И куда же она ведёт? - нетерпеливо спросил Коннар. Его лицо выражало досаду, смешанную с предвкушением. Я помолчала немного, успокаивая заходящееся в нервном стуке сердце, и нарочито спокойно ответила: - Мы возвращаемся в Корниэлль. Черты северянина исказило огромное разочарование. - Какого Хэлля ты там забыла?! - Нужно вновь посетить Корниэлльскую библиотеку, - невозмутимо ответила я. - Хочу проверить кое-какие догадки. После этого продолжим путь. - Пусть тебя демоны раздерут, Кошка, с твоими капризами... - в ярости начал северянин, но я опустилась напротив и подняла бутыль ирли-лэя: - Давай не будем ссориться, капитан! Завтра предстоит тяжелый день, поэтому сейчас лучше выпить и расслабиться. Тёмные глаза наёмника сузились. Не говоря ни слова, он одним махом скрутил тяжёлую пробку и отхлебнул шипящий напиток. Я последовала его примеру. Один глоток ароматной жидкости немного успокоил меня и подарил возможность собраться с силами перед тем, что должно произойти. Отступать уже поздно. Я приняла это решение. Оно далось нелегко, но было бесповоротным. Все же бывший капитан ранаханнской гвардии много для меня сделал. - Кошка, однажды я сказал, что ты напоминаешь мне Аннику, мою покойную невесту. Я поперхнулась и закашлялась, потрясённо глядя на Коннара. Он смотрел на меня так, что не оставалось делать ничего, кроме как кивнуть. - Я ошибался, - медленно сказал он. - Теперь я понимаю, что ты больше похожа на мою мать. Он сделал ещё глоток лэя и поднял руку, предупреждая вопросы. - Она была жрицей храма Огня с Жёлтых островов(194). Отец привез её оттуда вместе с другими пленницами и храмовыми сокровищами после налёта. - Твой отец промышлял разбойничаньем? - усмехнулась я. Чёрные брови Коннара сшиблись на переносице. - Не смей так о нём говорить! - прорычал он с такой яростью, что я невольно отодвинулась подальше. - Это была честная битва. Не его вина, что защитники храма такие немощные, что не смогли уберечь ни свои ценности, ни своих жриц! Я пожала плечами, оставшись при своём мнении. Наёмник немного сбавил тон. - Моя мать была самой красивой и самой непокорной из всех женщин, что встречались отцу. Он поклялся, что сделает её своей, и сдержал обещание. На его лице заиграла плохо скрываемая улыбка, и он вновь отхлебнул ирли-лэя. Я слушала, затаив дыхание. - Она не сразу подчинилась ему, но выбирать не приходилось. Потом она полюбила его и одарила девятью прекрасными сыновьями. Я – седьмой. - Зачем ты мне всё это рассказываешь? - тихо спросила я, не уточняя, жива ли мать Коннара до сих пор. Северянин осушил бутыль до конца и тряхнул длинными волосами. - Потому что, когда твоё путешествие закончится, - сказал он тоном, не терпящим возражений, - я увезу тебя с собой. Ты станешь моей женщиной, моей королевой, и подаришь мне прекрасных сыновей и дочерей, таких же золотоглазых, как и ты сама... Нужный момент настал. Я покачала головой и придвинулась ближе, мягко закрыв ладонью его рот. Коннар потрясённо умолк. В чёрных глазах мелькнула непривычная для него растерянность. - Ни слова больше, капитан, - прошептала я, и, отняв руку, прильнула к его губам. Время остановилось. Шумно выдохнув, северянин ответил на поцелуй – сначала с недоверием, но потом оно переросло в стремительно крепнущую жадность. Так путник, затерянный в пустыне, приникает к случайно обнаруженному источнику. Спустя удар сердца я почувствовала руки Коннара на своих плечах. Не прерывая поцелуя, наёмник решительно толкнул меня назад, навис сверху, скользнув ладонью вверх по талии и мягко сжав грудь, нетерпеливо рванул шнуровку на платье и... Бессильно опустился вниз, придавив меня тяжестью своего тела. Выждав несколько ударов сердца для верности, я осторожно выбралась и поднялась с кровати. - Прости, капитан, - тихо произнесла я, глядя на неподвижное тело Коннара. Северянин лежал ничком, повернув голову набок. Его глаза были плотно закрыты, а из груди вырывалось размеренное хриплое дыхание. Настой из листьев бурой гвельды(196), купленный этим же утром у местного знахаря, меня не подвёл. Зачем я это сделала? Точный ответ скрывался даже от меня самой, но чутье, ещё ни разу не подводившее хозяйку, подсказывало, что я приняла единственно верное решение. Внезапное откровение северянина только подстегнуло меня. - Прости! - повторила я, хотя прекрасно знала, что Коннар меня не слышит. - Ты оказался не таким уж плохим человеком, как мне казалось поначалу. Я прощаю тебя. Спасибо за всё, что ты сделал для меня, но здесь, в Бёрке, наши пути расходятся. Дальше я пойду одна. Я затянула шнуровку на платье, подхватила сумку с Камнем и, немного подумав, накинула на плечи куртку Кристиана: ночь обещала быть прохладной. Взявшись за ручку двери, я обернулась и взглянула на северянина. В последний раз. - Прощай. Может быть, я и похожа на твою мать, но не желаю той участи, что досталась ей! Дверь неслышно закрылась за спиной. *** - Не боитесь отправляться на ночь глядя, госпожа? - спросил хозяин постоялого двора. Я отрицательно покачала головой и вручила ему три золотых дория. - Меня ничем не испугаешь. Это плата за наши комнаты и небольшое вознаграждение сверху. Мужчина уставился на монеты и недоверчиво протянул: - Слишком уж большой задаток, госпожа... - Мало ли, что может случиться непредвиденного, - загадочно улыбнулась я. Коннар очнётся только к утру. Зная его крутой нрав, я понимала, что этих монет едва-едва хватит, чтобы покрыть расходы на ремонт комнаты, которую он, скорее всего, разметёт в клочья. Хозяин понимающе кивнул и сгрёб деньги. - А как же ваш спутник? Уедете без него? - У него своя дорога, - туманно ответила я. - Где мне найти драконюхов со свежими драконидами? Владелец заведения объяснил дорогу и пожелал счастливого пути, не удержавшись от очередного проявления любопытства: - Куда отправитесь, госпожа? - На запад Алдории, - твёрдо ответила я и, не оборачиваясь, шагнула за порог. Разумеется, это была ложь. Коннар не должен снова пройти по моим следам. Я решила отправиться в Лирнэлль, юго-восточный порт Алдории. Там я планировала нанять корабль, который доставит меня на острова Лотоса. О них когда-то рассказал калиф Теймуран. Именно там он наткнулся на развалины храма драконопоклонников, хранивших Камень. Я была уверена - поиски третьей вехи следовало начинать именно оттуда. Ночные шорохи поглотили мои следы. 195 - Жёлтые острова - архипелаг, расположенный к югу от Ранаханнского побережья. Его жители поклоняются безымянным богам шести стихий: Огня, Воды, Воздуха, Земли, Крови и Разума; 196 - бурая гвельда - разновидность бурого мха, растущего на кочках болот в южных лесах. Его настойка погружает человека в глубокий сон, чья продолжительность зависит от её концентрации в напитке.