***
Кристина буквально подскочила с кровати. Широко распахнув глаза, молодая женщина, пытаясь унять бешено бьющееся сердце, потянулась к прикроватной тумбочке в поисках свечки и спичек, попутно недоумевая, почему ей снятся настолько абсурдные и дурацкие сны. Нащупав коробок, Кристина вытащила одну спичку и с ее помощью зажгла свечку. Когда в глазах перестало рябить от тусклого света, девушка взяла свечу и приставила к настенным часам. Стрелки указывали на семь утра. Отчетливо осознавая, что больше не уснет, Кристина, в душе словно старый сапожник проклиная весь белый свет за то, что ей снятся не дивные девичьи сны о рыцарях и принцессах, а какая-то непонятная ересь, поплелась в сторону ванной комнаты, не совсем осознавая, что с ней происходит и где она вообще. По мере того как Кристина одевалась и приводила себя в порядок, до затуманенного разума женщины дошло, что произошло с ней за последние дни и где она в данный момент находится — в плену демона… «Никакой он не демон, — мысленно прикрикнула сама на себя Даае. — Это ты дура, а он… всего лишь… Эрик» Как странно называть его по имени. Знать, что он не Призрак Оперы и не Ангел Музыки, а просто Эрик. — Эрик, — задумчиво протянула Даае, будто пробуя на вкус имя, которое, кстати, она считала красивым, и которое ему шло. Вообще, в своем доме Эрика окружали только великолепные вещи искусной работы, и не важно, что именно: будь то мебель или посуда, будь то изумительные персидские ковры с причудливыми узорами и странным орнаментом, или драгоценный ошейник его кошки Айеши, которую, кстати, Кристина сразу невзлюбила, и эта неприязнь была взаимной. Единственным страшным пятном на фоне всей этой красоты и великолепия был сам Эрик, вернее, его лицо. «Бедный, несчастный Эрик, — вздохнула девушка, и сердце ее забилось от жалости к маэстро. — Да только ему не жалость нужна, а любовь. Любовь, Кристина, понимаешь, и забота!» Так, с непоколебимым намерением сблизиться с учителем, Кристина в последний раз окинула отражение в зеркале самым что ни на есть решительным взглядом и выпорхнула из комнаты. Даае уже придумала, чем именно будет сейчас заниматься — спасибо Раулю, ее дорогому виконту, который даже во снах (даже в таких абсурдных) дает ей дельные советы. Оказавшись в спальне, девушка тихонько открыла дверь и на цыпочках прокралась к комнате Эрика. Приложив ушко к массивной двери, девушка прислушалась и услышала лишь мурлыканье противной кошки. «Хм, наверное, спит», — решила Кристина, удивившись однако, что не расслышала ни храпа (она полагала, что все мужчины храпят), ни сопения, вообще ничего, что бы мог издавать человек. «Потому что он не человек», — шепнуло подсознание. Пожав плечами, Даае все еще на цыпочках поспешила к кухне с твердым намерением приготовить вкуснейший завтрак и накормить им Эрика, ибо последний, как подозревала Кристина, вообще не ест. Ну нельзя же быть таким худым, надо хоть чем-то питаться (вино не в счет)! Кристина даже на какой-то момент испугалась: а не вещим ли ее сон был? Ведь, насколько она помнила, во сне ее Ангел Музыки умер от голода. «Ох, какой кошмар, — ужаснулась крошка Лотти, — его срочно надо накормить!» В тот момент мадемуазель Даае готова была хоть с ложки кормить маэстро, не особо волнуясь насчет того, что у него с лицом — лишь бы поел. Поэтому девушка чуть ли не бегом дошла до двери, ведущей на кухню, и распахнула ее. Эрик, доселе возившийся у плиты и неспешно потягивающий великолепное Каберне Совиньон десятилетней выдержки из изящного (подстать вину) бокала, от такого внезапного вторжения поперхнулся и выронил бокал, громко кашляя. Китайский хрусталь со звоном разбился о пол, разливая темную лужицу изумительного вина, которому, увы, не суждено быть выпитым.* Опешившая Кристина быстро спохватилась и кинулась к мужчине с намерением хотя бы похлопать по спине, однако тот отстранился, все еще продолжая яростно откашливаться. Девушка снова подошла в нему, но он снова отскочил от нее в другую часть комнаты, не поворачиваясь. «Да что такое-то?», — недоумевала Даае, однако краем глаза заметила маску на столе… и хлопнула себя по лбу. — О, Эрик, простите меня! — чуть ли не взмолилась девушка, понимая, что ее план сблизиться с маэстро с треском провалился. Вон, он уже сбегает от нее. Оставшись одна-одинешенька и пребывавшая к такой апатии, что пропал всякий аппетит, Кристина бессильно рухнула на стул и закрыла лицо руками. Ну вот, хотела как лучше, а получилось… вот, что получилось. Ей отчаянно хотелось заплакать, и две слезинки она уже успела обронить, как почувствовала запах горелого. Ринувшись к плите, Кристина выключила газ и окинула взглядом готовку — ее маэстро жарил яичницу с беконом, и, если бы девушка не прервала Эрика, вышел бы очередной его шедевр. Судя по размерам, которыми даже трехлетнего не накормишь, завтрак явно предназначался для него самого (все-таки ее маэстро питается, подумала Даае, и ей стало немного легче), а она даже поесть человеку спокойно не дала. Девушка взглянула на черную маску, лежащую неподалеку, и осторожно взяла ее в руки, едва касаясь подушечками пальцев тех мест, каких касалось лицо Эрика, и внимательно рассматривая: маска не изображала ни единой эмоции. «Надо бы отдать ее», — подумала Даае, но осеклась. А почему бы не принести ему маску вместе с завтраком? Нет, не с подгорелой яичницей, а со свежим вкусным завтраком нормальных, человеческих размеров? Кристина буквально кинулась к кладовой.***
Да что не так с этими женщинами?! Добравшись до своих покоев — теперь это единственное место, где он чувствовал себя в безопасности — Эрик нервно мерил шагами комнату. — На кой черт ей понадобилось так рано вставать?! — тихо рычал мужчина, в бешенстве мечась по комнате. Ох, как же ему хотелось сесть за орган и исполнить своего «Торжествующего Дон Жуана», но ведь нельзя Кристине слышать его. — Мяу, — ответила Айеша, внимательно наблюдая за хозяином. — Хотя бы постучала! — Мяу, — кошка будто соглашалась с хозяином. — Черт пойми этих женщин! То она дрыхнет по двенадцать часов в сутки, а здесь — именно у меня! — вскочила ни свет ни заря! — Мяу. — Инопланетные создания какие-то! — Мяу-мяу-мяу. Эрик развернулся к кошке и взял на руки зверька. Вот она, единственная, кто его любит, понимает, кто не боится его лица. Кристина всегда будет его бояться. Эрик взглянул в проницательные глаза кошки — и действительно, она будто все понимала. Айеша начала ласкаться, успокаивая взволнованного хозяина. Эрик и впрямь успокоился и даже криво улыбнулся, ласково гладя кошку по гладкой шерстке. — Ты моя хорошая, — нежно проговорил он, кошка снова мяукнула. Внезапно в дверь постучали, да так неожиданно, что Эрик чуть не подпрыгнул. Чертыхнувшись и аккуратно уложив кошку на пол (та протестующе фыркнула), мужчина ринулся к платяному шкафу, вынул оттуда запасную белую маску, открывающую рот, и натянул ее на себя настолько быстро, насколько это было возможно. Тем временем из-за двери послышалось: — Тук-тук, Эрик, можно войти? — Да, — немного рассеяно ответил Эрик, поправляя маску. — Войдите. Дверь тут же распахнулась и с грохотом встретилась со стеной — у Эрика сложилось ощущение, будто ее от всей души пнули ногой. А мадемуазель Даае, покраснев, поспешила объясниться: — Прошу прощения, я немного не рассчитала сил… и у меня руки заняты. — Бормотала она под заинтересованным взглядом маэстро, смущаясь еще больше. Затем, решительно подняв на него глаза, объявила: — Я вам поесть принесла! — и, пройдя вглубь комнаты, положила поднос с аппетитно пахнущим завтраком на письменный стол. Мужчина замер и шокировано уставился на девушку. — Это… Эрику? — изумленно пролепетал он, глядя на Кристину, как на сумасшедшую. Кристина приготовила ему завтрак? Кристина? Ему? Завтрак? Девушка заметила шок маэстро — его состояние выдавал открытый от удивления рот, единственное, что не скрывала маска, кроме золотых глаз. Эта маска, кстати говоря, нравилась Кристине намного больше. — Маэстро, — начала она неуверенно. — Мне искренне жаль за то, что я напугала вас… я, право, думала, что вы спите, и пробралась на кухню, чтобы завтрак приготовить… я честно не ожидала видеть вас в такую рань на кухне! — сердце девушки тревожно билось; Кристина старалась говорить так искренне, как только могла. — Так что… вот. — Она указала на поднос. — Конечно, не кулинарный шедевр, с вашими творениями не сравнится, но я старалась. Даже для вашей кошки приготовила! — поспешно добавила она, забрав с подноса миску с аккуратно нарезанными кусочками мяса. Девушка поставила миску на пол и как можно ласковее позвала кошку. Та нагло фыркнула, но к миске подошла, да с таким высокомерным видом, будто делала Кристине одолжение. Кристина скрипнула зубами. А рот Эрика раскрылся еще шире, если это вообще было возможно. Мужчина не мог поверить в сказанное. Неужели это сон? Да вроде нет. Он ясно видел свою любовь, свою хрупкую и нежную Кристину перед собой, слышал ее громкое, сбитое после непрерывной тирады дыхание, видел, как вздымается ее грудь от волнения, как она подняла свои дивные карие глаза в ожидании его ответа, как нервно теребит рюшечку на платье; казалось, вот-вот оторвет ткань, но нет, та еще держалась. В какой-то момент в его затуманенном очарованием Кристины разуме проскользнула мысль об опиуме. «Я точно не накурился?», — внезапно подумал Эрик, но поспешно отогнал эту мысль — опиум не может так долго на него действовать. — О, моя дорогая, вы… Но Эрик не стоит… — начал было он, но девушка его перебила. — Круассана с кофе или яичницы? Или, может, вина? — девушка улыбнулась ему так мило, что Эрик чуть не задохнулся от наплыва нежных чувств. «Держи себя в руках, старый дурак», — подумал Эрик но, спустя пару секунд отчаянной борьбы с порывом внезапно нахлынувших чувств, нашел силы лишь на кивок. А Кристина засияла — сегодня она его точно накормит.