Дрейф чёрной бабочки II: Я отправляюсь на войну!

Друзей Каору поселили в пёстром шатре, устроенном обитателями «подземного города» для детей, как большая многоярусная палатка. Сами того не зная, взрослые создали для них укромное местечко, в которое редко когда заглядывали, и они, дети, могли явить свои вполне недетские фантазии прямо в лагере, не сбегая парочками на многострадальные скалы, окончательно оборудованные теперь под отхожее место. Красноволосый родственник господина «Медиума» Коул как раз был там с обеими сёстрами Куросаки. Брал их по многу раз во всех позах, а, когда ему надоело, перешёл и на других своих подружек и девочек из старой съёмочной команды Дона. Те, конечно же, не возражали. Магия этого места творила с ними совершенно невероятное. Первой под ненасытным мальчиком оказалась самая старшая из команды – уже вполне состоявшаяся девушка Сенна с глазами нежного апельсинового цвета и пушистыми фиолетовыми волосами. Она спала во время возвращения Канонджи и его новых девушек и не видела всего того соблазнительного разврата, поглазеть на который собрались все до единого обитатели шатра. Но лежала она так сексуально, чуть поджав ноги и выпятив попку, что не воспользоваться ею в такой позе не сумел бы никто. Коул аккуратно перевернул Сенну на спину, раздвинул ей ножки и стал ласкать ртом прямо через плотные розовые трусики. Девочки с передних рядов зашептались и захихикали, глядя, как из стороны в сторону покачивается голый блестящий смазкой член: - Как у собачки торчит, смотри, Мию, хи-хи! - Кла-а-асный… И так пахнет так здорово… Стоило спящей красавице сонно заворочаться, приоткрыв всего один глаз, как мальчик быстро и ловко вошёл в неё сверху под смешанный возглас удивления и кайфа. Сенна была на целую голову выше Коула, но в этой конкретной ситуации оказалась робкой и ведомой в его объятьях. Коул густо кончил в неё и на неё, так и не услышав ни одного слова против. Сенна была осчастливлена меньше, чем за минуту, и застонала, закатывая глаза. Затем глаз Коула пал на сладкую розовощёкую глупышку Миюки. Она вдоволь насмотрелась на секс из уголка палатки, и храбро вызвалась следующей, передав на время подруге свою игрушечную собаку. Девочка добровольно легла на спину перед Коулом, сняла трусы и сильно задрала платье, демонстрируя всем свою хлещущую киску и своё желание отдаться мальчику не хуже сестёр Куросаки. Наследник Дона поднёс красный член сначала к её губам, а затем, когда она ритуально чмокнула его, незамедлительно вставил в киску под бой аплодисментов. Та была мягкой, как топлёное молоко. Сперва они трахались лёжа, плотно прижимаясь животами, а после парень поставил Миюки раком, лицом к толпе и закончил всё по-собачьи, наполняя живот малышки спермой. Миюки так и осталась лежать, тяжело дыша, вся измазанная и с раздвинутыми ногами, а Коул уже вовсю целовал очередную безтрусую девчушку, которая давно уже подмигивала ему и облизывалась, шаловливо оголяя лобок. Хаюми было полных шестнадцать, но выглядела она ровесницей Юзу и Карин. Коул взял её на руки, и она скрестила лодыжки у него за спиной, принимая пенис. Секс с ней был короткий. Дальше у Коула шла миниатюрная блондинка Луричиё с аристократским личиком и большими кошачьими глазами. Она взяла размокший от кисок пенис Дон Жуана и начала быстро и умело сосать парню, навалившись всем телом и прижав к земле. Эти ангельские губы подарили ему один из самых незабываемых оргазмов в его жизни, а затем ещё один, уже не такой разрывной, но, входящий, минимум в десятку лучших. Обуряемый страстью, мальчик сорвал с подруги всю одежду и громко и влажно оттрахал её до пенки, поставив раком и наклонив. А затем ещё раз, ещё, и ещё после кружки воды. В этом ему помог друг Каору. Луричиё раздвинула себя зад ладошками и послушно обслужила двоих за раз. Когда младший Унагия уходил из палатки, ненасытный Коул овладевал уже седьмой за сегодня пассией с недлинно отпущенной белобрысой шевелюрой, широкими голубыми глазами, наивно хлопающими ресничками и очень мягкой попой. Та была младше всех здесь, и с сексом познакомилась лишь совсем недавно. Девочка очень громко пищала, стоя на четвереньках. Ягодицы её сильно сжимались, задерживая член. «Ририн, милая, расслабься…» - он мягко целовал подругу в упругую шею в то время, как сам заводился всё сильнее от её кукольных ножек. С каждой секундой пробиваться внутри Ририн становилось всё легче и приятней. Наконец, и она была покорена. И тогда заразительная атмосфера страсти накрыла собой весь шатёр. Мальчики с девочками быстро стали раздеваться и расходиться парами и тройками. Отовсюду повыглядывали крепкие мужские органы разной длинны и юные голенькие киски, которые их обладательницы сперва робко прикрывали ладошкой, смущённо краснея, но потом смелели и убирали руки, распахивая себя для всех… Юзу сидела на клетчатом покрывале, сладко улыбаясь оргии и неспешно массировала свою чуть раскрытую щёлку указательным и средним пальцами. Стоячие фалосы парней будоражили воображение юной Куросаки, а круглые розовые попки их нагибающихся подружек, заставляли девочку улыбаться. Повсюду стоял запах секса, который Юзу хорошо запомнила ещё по длинным ночам с братиком и приёмным папой Канаме… И всё же была для неё горчинка во всём творящимся великолепии: киска девочки, пусть и устала после семи или восьми полных раз, но всё же ревностно пульсировала каждый раз, когда в куче сношающихся подростков мелькала улыбочка Коула? Подносящего член к заду очередной безымянной девочки… «Ты так быстро охладел ко мне, любимый, - думала Куросаки, перебирая пальцами. – Неужели секса со мной и сестрой для тебя недостаточно? Прямо как братику! – она грустно надула губки. - Он очень сильно любил наши с Карин-тян попки, но всегда потом уходил после спать с другими… С Тацуки, этой Икуми или той темноволосой в очках… Сколько бы раз за ночь у нас не было, ему всё равно всегда было мало…» И тут Юзу увидела, что за ней исподтишка смотрят два мальчика с налитыми пенисами. Похоже, они уже какое-то время наслаждались тем, как она мастурбировала. Девочка игриво улыбнулась им: «В конце концов, я всегда была такой… - думала она. - С тех пор, как ты сделал меня женщиной два года назад, я и думать не могла ни о чём, кроме секса…» Мальчики оказались очень хорошими и понятливыми. Сразу же подошли ней и, не говоря ненужных слов, принялись за дело. Один поцеловал Юзу в губки усадил стульчиком на себя, а другой тут же пристроился к разгорячённой сестричке сзади. Оба дупла девочки оказались заполненными. «Здесь я, наконец, могу совсем перестать сдерживать себя настоящую…» Члены были совсем маленькими, куда меньше, чему Коула и даже Каору, не говоря уже об Ичиго и папочке Тоусене. Ими было сложно угодить такой умелой девочке, но Юзу всё объяснила, и показала, как правильно нужно двигаться, а затем хорошенько подготовила себя руками, и парни погрузились в неё поглубже. Куросаки зафиксировала члены в себе и начала медленно двигаться, получая удовольствие в киске и попе. «Как тебе такое, а, Коул-тян? У тебя есть другие писечки, а у меня – восхитительные члены! Боже, какая же я распутная! Ха-ха! Мне нравится… быть собой!» Раньше она плотно трахалась только с Ичиго и Карин-тян, да ещё иногда давала приёмному папе и блондинчику Вану, а сегодня в ней побывало уже четыре новых члена, больше, чем за всю её прошлую жизнь! «Теперь я… Я, кажется, поняла, почему тебе нужно было так много женщин, Ичиго…» К ним подошёл ещё один, третий парень, и начал расстёгивать ширинку. Девочка только захихикала, когда он сунул свой член ей в рот прямо через плечо одного из ухажёров. Юзу начала отсасывать, не оставляя при этом своих пошлых движений попой. С тремя за раз у неё не было ещё никогда! «Дело не в том, что секс со мной тебе надоел. Просто страсти иногда возникают… к самым неожиданным людям!» Она закрыла глаза и отдала себя своим новым любовникам без остатка. Что до её сестры, то Карин ненадолго отвлеклась от членов, слившись в страстном поцелуе с одной из подруг Коула по фамилии Куджо, молчаливой и напористой. У той была тёмно-кремовая гладкая кожа и платиново-зелёные короткие волосы. Лет ей было столько же, сколько самой Куросаки. Девочка целовала её и трогала между ног, норовила проникнуть пальцами. Карин стонала и потела, но не оставалась в долгу, больно пощипывая твёрдые соски доминантной девушки и терзая её не в меру торопливый язык своими зубами… Обе Куросаки были на пороге блаженства. В один момент они синхронно запрокинули головы в оргазме и увидели Коула, которому одновременно сосали Ририн, Хаюми, Миюки и ещё две безымянные девицы с непонятно откуда взявшимися дилдо в кисках, а Сенна, нависнув над парнем крепкой ухоженной задницей, готовилась сесть ему на лицо. Увиденное помогло и Юзу, и Карин, кончить в сто раз сильнее перед тем, как уже новые мальчики и девочки подходили, всё сильнее заинтересовываясь умениями сестёр Куросаки. - Пс! Эй, слышишь? – шепнула Карин на ухо милого голубоглазого блондина. – Я сейчас выйду пописать за палатку. Хочешь посмотреть? – она поцеловала мальчика в щёку и приобняла рукой за плечи, как бы ненароком касаясь и своими прохладными грудками. Кажется, готов был её новый фетиш. – Я покажу тебе маленькое шоу… Их вечер обещал быть ещё очень долгим… *** Каору громко и порывисто дышал. На его раскрасневшемся лице скопился пот, так сильно он толкался в длинноволосую Арисаву. Их секс длился уже какое-то время, но все последние минуты ощущения в члене напоминали растянутое предоргазменное состояние, когда сам мальчик был сильно возбуждён наготой партнёрши и очень хотел кончить, выйдя на пик приятного зуда в своём паху, но никак не выходило. Член твердел во взмокшем лоне Тацуки только сильнее. Трамбовал её влажную теплоту, но не более… И тогда Каору начал трахать девушку ещё быстрее, упав лицом в её стоячие груди, а руками вцепившись в волосы. Маленькое тельце заскользило вдоль живота Тацуки с впечатляющей скоростью. Пусть погружения были не такими отчётливыми и глубокими, так быстро экс-пассию Куросаки ещё никто и никогда не трахал. Юркий член нырял в её осквернённые глубины, будто опытный аквалангист. И каждый раз немножко её «моря» выходило наружу. А «берега» совсем размыло от солёной воды… - Ах… Ах… - только и слышала она над собой пыхтение Каору. Его шевелюра ерзала ей меж грудей, а в ложбинке над животом становилось всё горячее от его яростного дыхания. Она чувствовала всю его страсть, чувствовала застоявшееся напряжение. Чувствовала то, как сильно сын Унагии хочет её, как крепко стоит внутри её лона член, как сильно она возбуждает его своими канальцами… Чувствовала и то, что ей постепенно тоже становится хорошо. Гладя нахального мальчика по волосам, девушка медленно запрокинула голову. Каору лежал сейчас прямо на ней, заставляя её чувствовать себя обладательницей огромного и сильного тела. В противовес душе. Тацуки положила ладони на ягодицы мальчика и стала помогать ему трахать свою киску лучше. Мальчик всё ещё хватался за её шелковистые волосы и вжимался худеньким телом ей в живот. - Ещё, - Арисава медленно закатывала глаза,- ещё, ещё… умоляю… Ещё… И каждый раз её казалось, что пенис Каору немного увеличивается после каждого её возбуждающего стона. Да, верно, теперь он был не хуже, чем у её ровесников. Влажные стенки девушки чувствовали всё очень отчётливо. Порывы только что достигли матки! - А-ах! – крепкое тело девушки содрогнулось, словно молодое деревце от шквального ветра. Струнка, которую Каору зацепил только что, была невероятно опасной для неё. – Ах, да! – с придыханием пропела она. Всё внутри неё вмиг сжалось до маленькой точки, обволакивая стержень Унагии и сильно его сжимая, а потом Тацуки рефлекторно дёрнула тазом и буквально вытолкнула пыхтящего партнёра из себя, прочувствовав напоследок каждый сантиметр упругого удовольствия. Струя пахучего семени дважды или трижды вышла из него под детский восторженный визг и осела молочно-белой лужицей на впалом животе Тацуки. Так много он не кончал, казалось, ещё никогда… А потом между ими двумя нависло молчание. Каору замер, стоя голышом с болтающимся между ног влажным прибором, а Тацуки так и осталась лежать с широко раздвинутыми бёдрами. Но они продолжали смотреть друг на друга, и ни на одном из лиц не было ничего, хотя бы отдалённо похожего на эмоцию… А потом девушка приподнялась, чтобы собрать сперму партнёра. Она сложила ладони лодочкой и наполнила их до верха излившимися выделениями былой страсти. Затем она снова посмотрела на Каору и неожиданно выпила всю тягучую жижу залпом. Остались лишь влажные ладошки и несколько тонких струек на грудях. «Носителя семени» даже передёрнуло. Не похоже было, чтобы она делала такое впервые. Длинноволосая села, поджимая под себя ноги, а мальчик приблизился к ней опять. - Хочешь?... – бесстрастным полушёпотом спросила она, пододвигаясь к нему. Тацуки взяла член Унагии в руку и несколько раз обласкала его губами, забирая себе остатки той спермы, что прошли вне её тела. Каору коснулся её плеча, а затем груди снизу, немножко приподнимая твёрдый бугорочек пальцами. Он поглядел в её глаза, и школьница, понимая невербальный посыл, отпустила его отросточек и быстро развернулась задом, вставая на четвереньки без каких-либо колебаний. Подставляя партнёру свою красивую чуть подрагивающую попу с отпечатками на ней рельефа земли и сотней впившихся в девичью кожу микропесчинок. Чужая ладонь очистила девушку от шершавого песка и, немного, наверное, взволнованно, тронула её между ягодиц, где всё было ещё мокро. - Я, - ломко проговорил мальчик, - я хочу… - она почувствовала, как тот снова пристраивается к ней сзади. - Да… - коротко ответила длинноволосая, закрывая свои глаза. – Ты можешь сделать это… Она завела обе руки себе за спину и, словно соблазняя, прошлась по ней сверху-вниз и остановилась, обогнув ягодицы. Девушка раскрыла пальцами свою тугую анальную дырочку, и Каору вложил свой член в запретное и тесное святилище развращённой Тацуки. - А-а-а! Мальчик вторгся в неё на всю свою длину, заставляя охнуть и сделать несколько шагов на коленках вперёд, а затем возложил руки на стонущую девушку и принялся также быстро толкаться внутри неё. В попе Арисавы было куда жарче, чем в киске. Тугое анальное кольцо обволакивало его достоинство и сжимало его, доставляя невероятное удовольствие. Проход девушки расширялся по мере того, как Унагия усердствовал, овладевая её попой целиком, без остатка. Тацуки было больно, но и она не могла сказать, что вместе с твёрдым и влажным столбикам в неё не входит что-то терпкое, насыщенное, разогревающее её проход живительным теплом и идущее через его стенки по всем телу. Заставляющее невольно сливаться с этим потоком дискомфорта, наполняться им до самых краёв по мере того, как Каору «истирал» её внутри своим жалом. И тогда, когда этот дискомфорт овладел ею полностью, она, наконец, почувствовала наслаждение и быстро-быстро задышала, прижимаясь к земле лицо и грудью… Её компаньон, кажется, уже кончал… Прямо вот так... В неё… И вот она уже неподвижно лежала, голая, под мальчиком и рассеянно поглаживала его растрёпанные ветром волосы. Не было ничего удивительного, что после такого напряжённого и горячего секса маленький сорванец почти сразу уснул, едва успев высунуть и обтереть свой член об неё. «Вот, значит, как это происходит…» Каору снова устроился у её грудей, взяв один из бледных сосочков неверной губами, и медленно посасывал его во сне, причмокивая. Он часто делал так с Орихиме после их очередной «игры в секс». Девушка водила его в ванную, а затем укладывала спать в кроватку, залезая, конечно же, вместе с ним: голенькая и пылкая, с ещё невысохшими капельками воды мокром теле. Она часто забывала обтереться полотенцем. Так она казалась себе более эротичной. И на то были веские причины. Воды на славной огненной нимфе было столько, что из её увесистых грудей и пупочка можно было спокойной пить. И Каору собирал ртом всю это воду с ароматных булочек принцессы, ласкал её шершавые ареолы, пока нежное размеренное дыхание и теплота не заставляли его проваливаться в сон. Всегда… А теперь он был с её лучшей подругой, сосал ей, придерживая правую грудь девушки руками. Будто боялся, что та может уйти от него, пока он спит. «Как грустно…» Руки Арисавы блуждали по открытой спине мальчика. Спящим он не казался таким похабным и не по годам развитым угодником, способным склонить девушку дать в попу в их самый первый раз, да ещё и сделать так, чтобы той понравилось. Нет. Спящим он был таким, каким и должны были быть все в его возрасте: маленьким, хрупким и беззащитным. «Моя грудь, - думала Арисава, - он так сильно вцепился в неё, что даже немножко больно… Он действительно хочет, чтобы я осталась… Почему же он стал таким? Почему? Я знаю… кажется…» - М… мама… - он выпустил изо рта набухший сосочек Тацуки и в полусне ударился лбом в её упругие груди. Да, верно… *** «Мы определены нашим прошлым…» - Каору милый, папа посылает открытку! – Икуми помахала в воздухе цветастой бумажкой. – Прости, солнце, кажется, он снова не сможет приехать на твой День Рождения, мне… - Да плевать, - мальчик хмуро уткнулся в свои комиксы. – Я его вообще никогда не видел. С чего ты решила, что мне будет интересно, мамочка?.. «Прошлое не изменить. Оно всегда будет прежним, как бы сильно не менялся ты сам… Каору-кун, он…» - Ха-ха! Посмотрите на него! – смеялась детвора с улицы. – У нас у всех есть папа, кроме тебя, Каору! Где же он? – толпа кружилась вокруг него разномастным улюлюкающим хороводом, растянувшимся на добрую четверть двора. – ОН БРОСИЛ ТЕБЯ, ДУРЕНЬ! - З… Заткнитесь, - мальчик готов уже был заплакать, но, стоит отдать должное, по его внешнему виду этого было не видно. Он должен был быть сильным. - Фу-у-у-у! – тыкал пальцем особенно толстый мальчик со смешными поросячьими глазами. Не понимая до конца, что делает, Каору подобрал с земли увесистый камень и с силой метнул его в толстую рожу обидчика… «В его душе остался незаполненный пробел с пустотой. И по мере того, как он рос, эта пустота росла вместе с ним…» - Ах-ах! Ичиго-тян… - доносились до него стоны за закрытой дверью. Мальчик понимал, что мама пытается говорить тише, но у неё не очень-то выходит. Кровать в спальне женщины сильно вибрировала. Тряслась, будто на ней прыгали по меньшей мере два человека. Это можно было почувствовать даже из детской. - Икуми, может не при ребёнке? – услышал Каору голос Куросаки – нового работника универсального магазина, навязанного подругой Унагии Очи на позапрошлой неделе. – Это как-то… - Н… Ничего… - стонала женщина. – У нас с тобой никогда не хватает времени из-за этих твоих придурочных занятий. Я хочу тебя, засранец, как ты не понимаешь? Хочу по самые яйца! – голос мамы звучал каким-то одержимым, страшным, голодным. Резко контрастирующим с нарочито ласковым тоном, который мать включала каждый раз, когда он, Каору, входил в комнату. Там, за стеною, женщина умело седлала несносного подчинённого. Силой прижимала его к кровати и громко садилась на его член, двигая задом с такой широкой амплитудой, что тот сначала погружался в неё по самую мошонку, а затем полностью выходил, оставаясь торчать, влажным и твёрдым, в тоненьком презервативе, в воздухе, пока женщина вновь не опускалась на него, начиная всё сначала. - Почему ты так холоден ко мне, Ичиго? – шептала она ему прямо на ухо. – Что я делаю не так? Разве не этого так страстно хотят мальчишки в твоём возрасте?.. А за окном медленно наступали сумерки. «А непонимание лишь всё ухудшало… Много чего можно выдумать, будучи всего лишь ребёнком…» - Прости, сын, - Унагия потупила взгляд к полу, - работа отнимает у мамочки слишком много времени. Поэтому я кое-кого наняла, чтобы присматривать за тобою пока меня не будет. - Наняла? – мальчик хмуро и выразительно посмотрел на Икуми. – Что, снова?.. – нянек он перевидал знатное количество за последние годы. Всех их он прогонял. Женщина хотела было что-то ответить, но именно в этот момент в парадную постучали. Унагия бросилась открывать дверь, а мальчик, неспешна, поплёлся следом, шаркая босыми ступнями по паркету. - Её зовут Иноуэ Орихиме, - представила незнакомку женщина. - И она будет заботиться о тебе в моё отсутствие. - П… Привет! – неуверенно произнесла «няня». Она была в сто раз младше тех, кто приходил к нему раньше. Выделялась, прежде всего, ярко-рыжими волосами с цветами-заколками и непомерным богатством, оттягивающим верхние пуговки на рубашке. – Ты Каору-кун, верно? Мы будем друзьями! – она одарила его какой-то странновато-глупой улыбкой, от которой он даже на секунду онемел. «…Ведь если внутри тебя засело взращённое временем одиночество, человек обречён искать чувства другими способами, даже если и сам не осознаёт этого…» - Божечки, боже! – причитала стонущая Орихиме, закатывая глаза, как у экзорциста. – Я вся растекаюсь! Эта поза такая чудесная! Развратница-няня лежала, разгорячённая, на левом боку, пождав под себя одну ногу, а вторую вытягивала под самый потолок, показывая соблазнительную растяжку. Мальчик обнимал эту ногу, прижимаясь к принцессе сбоку, и трахал её в мягкую натянутую щёлочку. Так быстро и ритмично, что брызги летели. Мамы снова не было дома. Ребёнок ничуть не скучал… - Каору, зайка, жёстче! – огромные груди школьницы болтались из стороны в сторону. Иноуэ сладко высовывала язычок, наслаждаясь работой любовника, воспитанного собственными похотью и воображением. – Не бойся, что сделаешь больно, любимый, можешь делать со мною всё, что только захочешь! За последнюю неделю они вот так трахались уже в четвёртый раз, и Орихиме не собиралась на этом останавливаться. Из всех своих новых любовников – «клиентов хлебной лавки», как она их себе называла, Каору, своей запретностью, манил её сильнее всех, кроме, возможно, Эберна. Сколько же всего они успели попробовать со дня, когда похотливая няня в первый раз позволила воспитаннику себя уложить, а затем ещё и осквернила зубную щётку Икуми? И не сосчитать. Девушка надевала для своего крохи латексные чулки и корсеты, засовывала в себя разные интересные штуки, клеила на соски наклейки с кисточками, даже одним разом окунулась перед сексом в ванну, наполненную маслом, а потом медленно и пикантно поднималась, и жижа капала с её блестящих и скольких ягодиц прямо на пол. Иноуэ переливалась тогда, словно рождественская гирлянда, и трахать такую её было удовольствием поистине космическим. Мальчик в тот раз уложил её животом вдоль бортика невысокого ванной, так, чтобы ноги оставались по разные стороны, и грубо взял её сверху, придавив, чтобы она не выскользнула. А сегодня рыженькая выдумщица впервые решила показать Каору стриптиз. Её униформы медсестры и горничной оставались в прачечной после не самых чистоплотных игр в секс, а горячо любимый самой девушкой красный костюм рабыни Иноуэ имела неосторожность порвать, слишком сильно раздвинув ноги, поэтому для своего шоу принцесса выбрала образ волнующий, но требующий наименьшей подготовки – роль ученицы старшей школы Каракуры. Костюм был как раз при ней, ведь девушка пришла на работу прямо с уроков. Она на обе свои работы приходила с уроков… - Устраивайся на кресле, Каору! – мурлыкала принцесса, покачивая бёдрами и настраиваясь на танцевальный лад. - Я сейчас занавешу окна, подберу подходящую музыку, и мы начнём! Орихиме была довольно неуклюжей в обычных танцах, однако, в стриптизе уже успела приобрести небольшой опыт. Хозяин записал её на закрытые двухнедельные курсы стрип-пластики, где он немного поднатаскалась. Её даже позволили немного покрутиться на пилоне вниз головой, так что все её движения бёдрами и животом давались сегодня поразительно легко и очень хорошо увязывались с неспешным, но основательным раздеванием под музыку. Она опять представляла себя танцовщицей одного из тех музыкальных клипов, которые крутили по кабельному после 23:00. «Вот бы действительно попасть к какому-нибудь дорогому чёрному рэперу… - завороженно думала принцесса, пока стягивала гетры под особенно тягучий припев. – Я могла бы играть молоденькую стриптизёршу в клубе, куда приехал бы отдохнуть этот мускулистый чёрный красавец. Он бы читал свой трек о машинах и девочках, а я на фоне кружилась бы у шеста в одних трусиках. О, или… или, - секс-воображение школьницы неплохо разыгралось от таких мыслей. Она резво стянула с задницы юбочку и бросила ею в Каору. – Если бы это был действительно дорогой клип, я могла бы и полностью раздеться! Легко! Может, даже был бы смысл проколоть для съёмок сосочки или писечку. Ох, стыдоба-то какая! – она по-хорошему восхитилась собственной обезбашенностью. - Все бы увидели это по телевизору на ночном канале. Я бы соблазнила этого мачо своими формами, и он бы забрал меня в свой особняк! – у неё даже слюнки потекли от таких мыслей. - А уже на следующем припеве я уже лежала бы, раскинув ножки, на его шикарной кровати, а он бы трахал меня крупным планом своим гигантским двадцатисантиметровым пенисом! И кончил бы прямо в киску, а зрители бы думали, что секс ненастоящий и эта сперма бутафорская, но всё происходило бы на самом деле, вот потеха! У-у-ух, как же мне хочется сняться в такой порнушке!» Иноуэ возбуждала глаза Каору, медленно и сексуально расставаясь с каждой частью своего повседневного гардероба, и, наконец, швырнув воспитаннику свои мокренькие от фантазий розовые стринги, осталась в одной белой рубашечке на голое тело. Словно дразнясь, школьница пыталась прикрыть ею одновременно и торчащие розовые сосочки, и голенькую попку. А у полностью открытой промежности собирается влага… Ребёнок сорвал с неё эту рубашку и повалил на кровать, заставляя танцовщицу лечь в ту самую позу, в которой она уже минут десять мысленно отдавалась несуществующему рэперу. - Награди же меня! – она с большим трудом переборола иллюзию и превратила её в реальность. - Дай мамочке свой член! «…» Его движения неожиданно ускорились, да так, что девушка подавилась своим следующим вскриком, опрокинулась назад и уронила голову на гору подушек. Ещё два или три быстрых толчка меж отполированных ягодиц рыжей красотки, и отпрыск Унагии спешно выдернул пенис из её вагины и залил все ноги и живот девушки своей спермой… - Люблю, – всякий раз шептала ему Орихиме и сильно прижимала к себе. *** «Моя грудь – есть символ материнства, - странные строки продолжали складываться в голове Арисавы, - поэтому я и здесь. Потому, что чествую в тебе пустоту… Такую… такую знакомую…» Мальчик немного приподнялся на ней в полусне, затем снова наклонился и поцеловал её в мягкие губы. «Каору…» - издёвка ли, она даже немножко смутилась. - Можно мы… - даже его голос был каким-то подавленным, не таким, как обычно. Наверное, у неё действительно сейчас был такой кислый вид, что даже наглого Каору это обескуражило. Дитя Унагии погладило Арисаву по груди. – Можно мы ещё раз этим займёмся? – спросил он, указывая на всё ещё стоящий член. Арисава протянула вперёд руку и попробовала: - Хорошо, - сказала, наконец, она. Мальчик быстро чмокнул её ещё, - только немножко… Тебе нужно отдохнуть, а то потом он болеть будет… Каору кивнул и ещё раз вставил ей в растянутую попку и, немного пошебуршав, снова кончил внутрь. Но она в этот раз почти ничего не почувствовала… *** А потом они просто оделись и разошлись в разные стороны, не задавая друг дружке вопросов. Наверное, это и было одним из тех пунктов, которые были девушке так нужны. Между ног Тацуки по-прежнему было сыро. Без белья влага просачивалась на юбку и застывала там небольшим пятнышком спереди у промежности. «Заклеймённая шлюха…» - безразлично оценила себя Арисава, бредя по песку к палаткам. На этот раз она даже не оглянулась посмотреть на битву Чада с друзьями Ичиго. В голове у неё было также пусто. В палатке не было слышно никакого движения, и девушка поняла, что её обитатели всё также спят… Верно. Она медленно убрала брезент рукой и бесшумно впорхнула в темноту. Кейго и Мизуиро спали в углу под общим одеялом примерно в тех же позах, в каких оставались здесь, когда девушка уходила. Парни были без одежды и лежали в довольно пикантной, можно сказать, даже опасной близости друг к другу. На расстоянии, примерно равном тому, что занимала сама Тацуки… - Я вернулась, - одними губами сказала девушка, снимая с себя рубашку и одним махом оставаясь оголённой до пояса. – Вернулась… Совсем без стеснения была сброшена и юбка. Школьница поймала себя на неприятной мысли, что теперь в одежде она чувствовала себя как-то не так, гораздо хуже и неуютнее нежели нагой. Что ж, теперь она вернулась в «зону комфорта». Длинноволосая аккуратно переступила через Мизуиро и как можно тише вползла под одеяло к юношам, в тепло. «Вот так… теперь я как будто и не уходила…» Она повернулась на бок и замерла лицом к Кейго, спиной к Коджиме. «Лучшие друзья» вновь воссоединились… Но что-то шло не так… - Ах… - Асано открыл глаза. Кажется, девушка неосторожно задела его, пока устраивалась. Но что же он скажет ей? Сейчас? - А… С… С добрым утром, - быстро вымолвил парень. Его лицо было странно бледным. - С добрым, - Арисава прижалась к горячей груди парня собственными, не согревшимися пока с прогулки грудками и аккуратно поцеловала своего вчерашнего одноклассника медленным ароматным поцелуем. Новость ли, что она нашла на его губах нотки собственного приглушённого вкуса? Только бы он не сказал ещё что-нибудь... Что-нибудь недоброе… Не размыкая губ, Тацуки быстренько перемахнула ногой через робеющего друга и опустилась на него всем телом. Села прямо ему на живот без единой мысли о том, что, несмотря на не такой уж и высокий рост, она всё равно может быть чересчур тяжелой для него. Длинные волосы Арисавы тут же спали вниз, по контуру лица Кейго, создавая «клетку», отдельное пространство для глаз Асано и запутавшейся девушки. «Всё останется здесь… Навечно…» Тацуки ощутила спиною то самое закономерное изменение чуть ниже пояса друга и, по-прежнему не давая тому говорить, взяла его под контроль, подавшись назад, и медленно вобрав в себя длинное и тёплое мужское начало, запуская всё по кругу…