Дрейф чёрной бабочки II: Я отправляюсь на войну!

Жизнь квинси похожа на полёт стрелы. Рождение – это тот момент, когда рука формирует сгусток энергии и спускает тетиву, а смерть – внезапное окончание вольного полёта, когда цель найдена и поражена. И тогда стрела вновь распадается, возвращаясь к тому, из чего была однажды сотворена. «Ваше… Величество…» - даже мысли замерли в голове Хашвальда. Должно быть, это было то самое «окончание полёта». Весь мир на секунду замедлился, а затем, когда шум свистящей стрелы затих, стало вдруг очень тихо. Жизель Жевель встрепенулась от дальнего шума и перевела взгляд с тяжело дышащих подруг за горизонты: - Это чувство… - голос её даже перестал на секунду изображать фальшивое сюсюканье. - Чувство? – Кендис состроила гримасу непонимания. – Не натрахалась ещё? А либидо не треснет? - Нет, я… - но той было, как будто не до этого. Она даже не до конца поняла подколку. – Ты не чувствуешь, Кенди? – девушка встала с четверенек. - Реяцу… Юго упал и ударился головой о камни. Из его лёгких будто бы выпустили последние крохи воздуха, а затем, когда пульс и сердцебиение сошли на ноль, наполнили их воздухом снова. Он сделал вдох! Ещё! ЕЩЁ! Понадобилось не меньше двадцати раз ухватиться ртом за пустоту, прежде чем Грандмастер понял: он жив! Его сердце билось. Его выбитый глаз вернулся в глазницу. Над его ранами сомкнулась новая, свежая кожа, а поверх неё легли тёплые белоснежные одежды Штернриттера. Даже меч, в песок истёртый стрелами Рюкена, был как новый и покоился в ножнах на блестящем поясе. Он стоял на четвереньках посреди обломков и решительно не понимал. «Моё сердце ведь… прекратило биться! – по щекам Юго стекал прохладный пот. – Я… Я чувствовал, что умер!» Но боли не было, была только страшная слабость в каждом мускуле. Тело переживало чудовищный стресс, но в остальном всё было хорошо. «Кто же?..» Он с трудом поднял голову на своих мучителей – оба замерли в немом изумлении. Рюкен замер перед ним в позе лучника, но только лука в его руках больше не было, а Пепе будто парализовало на месте. И эта была не шутка. Домысел оказался явью: эти двое действительно не могли двигаться, удерживаемые невидимой силой. - Да, реяцу, - повторила Жизель, уже более уверенно глядя в глаза Мисс Молнии. – Это ЕГО реяцу! – по щекам её расползлась счастливая улыбочка. – Ну, поняла, о ком я? Хашвальд только сейчас заметил, что между ним и двумя предателями стоял, запустив руки в карманы, маленький силуэт мальчика в белом. Того, о ком и Хашвальд, и Пепе, и даже любимая единоутробная сестра некстати позабыли. Гремми Тумо. Новоиспечённый Штернриттер под буквой «V». - Это было восхитительное представление, - зачарованно проговорил он. – Я так сильно хлопал в ладоши, что устал. - Гр… Гремми! – поросячьи глазки Ваккабрады готовы были полезть на лоб, невзирая на паралич. Похоже, сорванец оставил ренегатам их возможность говорить. Это было последним, что извлёк для себя Хашвальд, прежде чем лишиться чувств от усталости. Однако теперь он действительно мог себе это позволить. Тумо посмотрел на своего лидера снисходительно, а затем вновь вернулся к «королям бала». - Ах, Пепе, Пепе, - родственник Жизель снисходительно покачал головой. – Ты заварил такую чудесную кашу, что, несомненно заслужил внимания, но, - он быстро вскинул взгляд в сторону Рюкена. – Обо всё по порядку. Мальчик спокойно приблизился к неподвижному лучнику без лука: - Кто же ты, славный воин? – беспечно спросил он Исиду. – назови своё настоящее имя и яви лицо. - Я… Я Рюкен, последний из… - Да будет тебе! – Гремми цветочно рассмеялся и легко, почти безболезненно хлопнул мужчину по отведённому локтю. – Не заставляй меня сдирать твоё лицо собственноручно. Я ведь умею. Сестрица показала мне. Это был не проста угроза. Неподдельный ужас отразился в лице гения-квинси: - Нет! – воскликнул он в несвойственной себе манере. – Умоляю! Мне известно, кто вы, и какой силой обладаете! Я не хочу, чтобы ВЫ заставили меня страдать! Я всё расскажу! Меня зовут Ройд, мой юный господин, Ройд Ллойд! Я Штернриттер «Y». - Так-то лучше. - Червяк, - презрительно выругался Пепе. И без того светлая кожа лже-Рюкена стала во мгновение ока белее снега, серебристые волосы втянулись вовнутрь продолговатого черепа, очки растворились на аморфном лицу, а на плоском лбу проступила татуировка в виде третьего глаза. Сам квинси стал ниже и гораздо тоньше. Он заговорил, и голос его был инопланетным и тихим: - Пепе-сама хотел заполучить Исиду в свою коллекцию, - лепетал Ройд, - но, сколько бы он не старался, как бы не пытал и не унижал его в своих покоях, господин Рюкен не сломался! - Пепе использовал на нём «Любовь»? - вежливо поинтересовался Гремми. - Ах… Да! Сотню, тысячу раз! – с жаром выпалил лысый Риттер. – Но всё, что Рюкен-сама сказал ему после долгой пытки: «Свою единственную любовь я разобрал на органы своими же руками!», а Пепе-сама избил его и… эм-м… изнасиловал. - Продолжай, - мальчик нехорошо облизнулся, украдкой поглядев на Пепе. А затем всецело погрузился в рассказ его прихвостня. - И тогда мы решили, что я стану Исидой Рюкеном. Ну, вы знаете, я могу копировать внешность человека, а также его разум и чувства. И тогда я почувствовал в Мире живых сильный источник чего-то, к чему Рюкен-сама испытывал слабость. Это был тайник внутри старого швейного ателье, где мы нашли странную серебряную заготовку, отлитую из, как мы поняли, крови квинси, подвергнутого Аусвелену. Заготовка была незаконченной, но мы смогли довести её до ума и сделать из неё наконечник стрелы, который мог подавить и запечатать силы квинси уровня Грандмастер Хашвальда. Мы знали, что в нашем плане захвата власти могут быть осложнения… - И вы преуспели, надо сказать, - ласково прошептал мальчик. – Зомбировали почти всё Общество Душ, одурманили Короля, практически убили квинси, второго после Его Величества. Мне, признаться, нужно было вмешаться раньше, но разве же я мог, - его лицо озарила ненормальная улыбочка из-под капюшона, - разве мог остановить ТАКУЮ ЧУДЕСНУЮ ЛЮБОВЬ, не дав всем хотя бы немножко ей насладиться! – он закатил глаза. – Но хорошего понемногу. Понимаешь, о чём я? - Г… господин… - по спине Штернриттера «Y» побежал холодок. - Вы ополчились против Его Величества, - пожал плечами Гремми. – Должны же вы были понимать, ЧТО случится, если вы всё-таки проиграете. Он лениво направил руку на Ройда, но тот неожиданно заверещал, как свинья: - ПЕПЕ-САМА! – возопил он. – ВЫ ВЕДЬ ОБЕЩАЛИ, ЧТО ЗАКОНЧИТЕ ВОЙНУ! ОБЕЩАЛИ, ЧТО ЕСЛИ Я ПОЙДУ ЗА ВАМИ, ТО МЕНЯ НЕ УБЬЮТ, КАК БРАТА ЛОЙДА! - Похоже, на тебе прокатились, - весело отвалил Тумо. - Ах, я и не знал, что в рядах благородных квинси, о которых сестрица столько рассказывала, затесался один такой, что не умеет даже с гордостью умереть… Взгляд выпученных глаз предателя радовал его и забавлял, но нужно было заканчивать церемонию правосудия. - ПЕПЕ-САМА! – кричал Ройд. – ПРОШУ, СКАЖИТЕ, ЧТО ВСЁ БЫЛО НЕ НАПРАСНО! СКАЖИТЕ ХОТЯ БЫ ПЕРЕД МОЕЙ СМЕРТЬЮ! ВЫ… ВЫ ВЕДЬ ЛЮБИЛИ МЕНЯ, ПРАВДА? СКАЖИТЕ, ЧТО ЛЮБИЛИ МЕНЯ ТАК ЖЕ СИЛЬНО, КАК Я ЛЮБИЛ ВАС!!! СКАЖИТЕ, ЧТО Я НЕ ЗРЯ УМИРАЮ РАДИ ЭТОГО! ПЕПЕ-САМА!!! – он бешено смотрел в сторону Ваккабрады, ожидая обычного для него ласкового ответа. Но Пепе молчал. И лишь глаза его смотрели как-то… презрительно! Пот прошиб извивающегося Ройда. Он, подобно другим, осознал правду слишком поздно: - П… Пепе… - раздалось из надорванного горла. По белым щекам Риттера полились слёзы. - Ты тупой баран, - наконец, сложили губы Пепе. А затем голову лже-Рюкена какими-то дьявольскими силами перекрутило на тонкой шее, заставляя лицо и бритый затылок дважды поменяться местами. Мускулы шеи лопнули, а затем тело Ллойда камнем упало к ногам Гремми. На этом и закончились его крики. Пепе злостно сплюнул на землю. Но лицо его мигом переменилось, когда он осознал, что теперь мальчик смотрит только на него: - Эм… Слушай, Гремми, - голос Ваккабрады стал шёлковым, как его собственная борода. – Не горячись, маленький. Ты же сам сказал, что тебе понравилось смотреть на мою Любовь! Так зачем прерывать это, а? - В смысле? – Тумо нахмурил редкие бровки. - Я достиг небывалой силы и небывалой власти во всём мире, а ты от природы обладаешь ещё большей силой. Вместе мы с тобой сможем править всей этой оргией любви. Вместе мы станем такими сильными, коими не становились даже боги, понимаешь? – старик лихо потел, рисуя под проваливающимися ногами тень лестницы. – Я понимаю, Жизель промыла тебе мозги, рассказывая об Императоре, но эта бл… - он с силой прикусил себе кончик языка, - я хотел сказать, наша чёрненькая красавица сама запуталась при рождении, понимаешь? – у него появилась отдышка. - Я помню, - чуть рассеянно сказал Гремми. – Помню, как провёл почти всю жизнь запертым в тёмной комнате Зильберна. - Да-а-а! – глаза Пепе заискрились надеждой. - Но сестрица приходила ко мне, - продолжил мальчик, - кормила меня молоком из своей груди, и пока я пил его из её сосков, она всё время рассказывала мне о важности Императора. О том, как однажды он подарит нам весь мир… А теперь мы здесь. - Тебе не нужен никакой Император, Гремми! Твоя «Фантазия» сделает всё сама! Молю, только представь, - он сделал сильный акцент на это слово. Всё или ничего! – Представь мир, в котором не существует никакого Яхве, и мы с тобой правим всеми ими! «Ну же! Представь!» - Представить… мир без Яхве? – обескураженно переспросил Тумо. – А-ха-ха, нет! – он рассмеялся. – Это ведь шутка, невозможно представить такой мир, в каком не было бы нашего Императора! «Жизель, сука, что ты ему наплела?! Или это… сделал сам Император?» - Но зато, - тон Гремми немного замедлился, - я отчётливо вижу, знаешь, какой мир? Мир, в котором нет места тебе и твоему щенку! Полная секунда понадобилась властителю любви, чтобы переварить сказанное. - НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!! – теперь пришёл черёд Пепе вопить, как девочке. – Только не представляй! Только не представляй! Я так далеко зашёл! Я… Я НЕ ПОЗВОЛЮ МАЛЕНЬКОМУ ПЕДИКУ ВСЁ РАССТРОИТЬ! – вспыхнул он, теряя всяческое самообладание. Но было уже слишком поздно. - Создание, подобное тебе, - мягкий голос «V» сопровождал толстяка всю его «дорогу», - не может представить муки, хуже этой: исчезнуть так, чтобы о нём не вспоминали, - тело Пепе медленно исчезало, а лицо, размалывалось по времени и пространству, словно шоколадная паста по поверхности утреннего тоста, всё мельчая и мельчая. – Ты будешь стёрт из мира, в котором о тебе даже никто не знает. И все твои «великие» деяния обернутся пустотой… Думаю, это и есть то самое состояние, страх которого заставлял тебя мочиться во сне. Оно называется ИСТИННАЯ СМЕРТЬ. *** «Мамочка! Я только что видела страшное чудище! У него были толстые зубы и длинная грязная борода! Оно смотрела на нас из тростника и облизывалось!» «Не обращай внимания, милая, ОН не причинит тебе вреда…» «Это тот, о ком я думаю, мама? Тот, кого выгнали из нашей деревни?» «Просто не смотри, кроха. У нас с тобою есть дела поважней…» «Да, ты права…» *** Ветер колыхал пепельно-серые облака Общества Душ. И смех тем, кто скажет, что эти облака хотя бы раз становились розовыми… Две девушки трусцой бежали по уцелевшей части улицы. Сражения обошли эту часть Сейрейтея стороной, и местность возле роковой Башни была тихая и спокойная. Неожиданно одна шинигами остановилась и зачем-то прикоснулась рукой к трахее. «Как странно», - Широгане Михане, признаться, никогда не задумывалась о том, каково это, когда тебе режут горло. Почему же она вдруг так хорошо представила сие ощущение? Настолько отчётливо, что даже поперхнулась на бегу и теперь стояла и переводила дух. - Эй, всё нормально? – синевласая Доминика Меме обернулась на подругу через плечо. - Д… Да, - девочка из магазина очков нервно закивала. – Всё… классно… *** - Доложите обстановку, - из динамика Бюро Технологического Развития раздался ровный и спокойный голос Нему. – Маюри-сама желает знать, всё ли в порядке с «ВЕНЕРОЙ» в её укрытии? - Рин, подними! – коротко бросил Хиёсу своему женоподобному ассистенту-недотёпе. Сам гуманоид на пару с Аконом рассматривал какой-то чертёж на бумаге. - Алло-алло! – мальчик нервно поздоровался в микрофон. Нечасто ему приходилось напрямую обращаться к своим начальникам. – В…второй Заместитель Куроцучи-сама, мы всё сделали, подготовили место. Ваши… солдаты отправились туда с арранкаркой для того, чтобы надёжно её упрятать. Но мы… - Думаю, достаточно, - сказал сам Куроцучи Маюри на другом конце провода. – Мне всё ясно… Место, где они с Нему были сейчас походила на ещё один тесный бункер. Учёный для чего-то привёл свою дочь сюда перед тем, как вместе отправиться на передовую. - Забери эти прототипы медальоном, Нему, - приказал Куроцучи своей неподвижной дочери, передавая ей небольшой мешочек, - ты знаешь, что с ними делать. - Д… Да, конечно, Маюри-сама, - очень тихо кивнула девушка. Она протянула отцу руку, и тот вложил в неё неизвестное оружие. - Время дать им бой, - учёный повернулся к выходу из бункера. – Что скажешь, Нему? - Да… - с готовностью согласилась та, ловя глазом затылок блистательного шинигами. Она сделала пяток торопливых шагов вслед за Маюри, затем, почему-то замедлилась, но тут же вернула себе темп, вставая подле своего наставника. *** Стенки Кидо-барьера задрожали, как витражное стекло, и, наконец, разрушились под натиском квинси. Хашвальд сделал шаг из своей злополучной клетки, но тут он что-то почувствовал. Едва понятный импульс, на секунду разнёсшийся от мозга до кончиков длинных пальцев. - Что же, шинигами, - его глаза свирепо окинули поле множества сражений. – Время начать сначала!