Дрейф чёрной бабочки II: Я отправляюсь на войну!

25.06.2012 – 01.09.2016 Последние бабочки улетают

*** Утро сегодняшнего дня было одним из самых раздражающих на памяти лейтенанта Третьего Отряда Докугамине Рируки. Во-первых, её воскресное утро было бесцеремонно испорчено детворой, пробравшейся на задворки бараков и устроившей там побоище, разбудившее всех офицеров; во-вторых, вода в душевых кабинках оказалась холодной, как лёд; в-третьих, кто-то бессовестно стащил её любимую зубную щётку в виде розового жирафа, оставив за собою цепочку грязных следов; в-четвёртых, нарушителем оказалась никто иная, как самая зловредная девчонка во всём-всём Сейрейтее… - Ага! Я знала, что кто-то у нас приворовывает! – торжествующе выкрикнула она в лицо Саругаки Хиори, захваченную с поличным и даже не пытающуюся замести следы. - Кто бы уж говорил? – с перчинкой в голосе ухмыльнулась та. – Не напомнишь, ЧЬЕЙ была щётка ДО ТОГО, как оказалась у тебя? – она невероятно уместно расставила акцент на нужные слова. - Ничьей она не была! – пурпурные хвостики Докугамине взметнулись вверх, подобно змеям, желая насмерть удушить свою коллегу-лейтенанта. – Я пометила её, и она МОЯ, Саругаки! – лучшим способом задеть сейчас было назвать девушку по фамилии. - Слу-у-ушай, - два ряда острых зубов Хиори клацнули друг о друга. Вайзард приосанилась, - если сейчас ты лишишься всех зубов, то щётка тебе уже не нужна будет, а? Она засучила рукава, готовясь уже броситься в атаку, но чей-то мягкий голос вмиг заставил её одуматься: - Кого это тут зубов лишают? – Цукишима непринуждённо улыбнулся, убирая руку с плеча Хиори. – Сегодня такое славное утро, незачем портить его дракой… - Э… Капитан Цукишима-сан… - щёки девушки побагровели. – Да мы шутим, верно, Докугамине? - Ничего мы не шутим! Мы… - Вот возьмите, - Хиори быстро сунула щётку в руку Шукуро, - я на днях потеряла свою, так что всё время приходится одалживать, - она умело разыграла карты и спешно скрылась за спиною мужчины, краснея, как восьмилетняя. Рирука знала, что это наглая девица имела определённые слабости к её капитану. Как, впрочем, и половина всех девушек Сейрейтея. - Я поговорю с капитаном Хирако, - Цукишима галантно вручил Рируке её пропажу. – Девочке определённо нужно уделять больше времени, чтобы она не делала глупостей… - Да у неё шило между булок просто! – гневно буркнула девушка. - Вода в душевой сегодня очень холодная, - капитан мягко погладил её по мокрой щеке. – Идём, ты вся дрожишь, - его слова напомнили Рируке, что она до сих пор стояла на виду в одном только банном полотенце. И как она забыла? - Позволь поухаживать за тобою… *** Вода из кувшина мягко лилась в просторный таз и согревала озябшие ноги Докугамине. Капитан заботливо следил за тем, чтобы девушке не было слишком горячо. - Вот мы и снова вместе, Шукуро, - он жмурилась от наслаждения, пока тот растирал её пальцы в воде. - Почему ты ни с того ни с сего говоришь такое? Смешная… - Просто… Я помню, как в Мире Живых всё спрашивала: «Шукуро, скажи, кто я для тебя!» - она смешно спародировала театральные нотки. – А ты всегда останавливался на полуслове: «Ты всегда была…» - девушка смешно выпучила глаза, и оба рассмеялись. - Но теперь-то ты знаешь ответ? – ласково спросил он. - Знаю, но ты давай, вознагради меня ещё раз, - она легонько плеснула на его хаори водой. – Скажи: кто я? – её хищный шёпот по-хорошему завораживал. - Ты всегда была… - он замолчал и рассмеялся, а Рирука тут же окатила его водой снова. – Ладно, прости. Ты всегда была… МОЕЙ МАЛЕНЬКОЙ ПРИНЦЕССОЙ, КОТОРОЙ МНЕ ОЧЕНЬ ХОЧЕТСЯ ОМЫВАТЬ НОЖКИ ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ! – он обнял её, ткнувшись лицом в живот. - Кья! – девушка заплюхала ногами. – Ещё! Ещё! Я хочу слышать это вечно! – брызги разлетелись по всей комнате. - Ой, ну хватит! – Цукишима отстранился от неё, боясь, что от его белоснежной формы мало что останется после таких откровений. – Ты сто раз уже это слышала! - А-ха-ха! Нет, я хочу ещё! – она засмеялась совсем как злодейка, и мужчина, помедлив, засмеялся тоже. «Цу… Цукишима-сан…» - повзрослевший Моэ следил за происходящим в дверной глазок. В отличие от всех шинигами, он сильно повзрослел за эти годы, вытянулся почти в рост своего бывшего учителя и, наконец, навёл на голове нормальную причёску. «Цукишима-сан, вы, кажется, снова в порядке», - он облегчённо улыбнулся. Первые месяцы после окончания войны Шукуро ходил просто сам не свой, словно лишился чего-то действительно важного. Шишигавара думал, что это как-то связано с тем невербальным путешествием во Дворец Короля Душ, но точной уверенности у него не было. Всё, что он знал, это то, что лишь с появлением здесь Рируки поведение капитана начало выравниваться. «Вы… Каким бы бессердечным вы не хотели бы казаться, Цукишима-сан, думаю, вам всё ещё нужны те, о ком вы сможете заботится…» - к такому нехитрому выводу пришёл Моэ. - Эй! Опять ты здесь! – Куна Маширо выскочила прямо из пустоты и отвесила бывшему фулбрингеру хорошего пинка, да так, что тот сильно стукнулся глазом о скважину. - Что ты делаешь? – он едва не заплакал от неожиданной боли. – Совсем с ума сошла? - А ты что делаешь на территории бараков, человечишка? – девочка надменно скрестила руки, изображая, что знать не знает Моэ. – Это тусовка шинигами! Так какого чёрта ты тут всё время торчишь, если ты ещё не умер! Это святотатство! – она взвизгнула, словно маленький поросёнок. Удивительно, что Цукишима не услышал. - Никакое не свято… не святота… свя… Арг! – не многое всё же изменилось. - Короче, у меня есть письменное разрешение, - он сунул руку в карман брюк и извлёк оттуда продолговатую бумажную карточку и изображённой на ней стрелкой. – Духовный Билет, подписанный лично Главнокомандующим и капитаном Третьего Отряда Цукишимой-саном! С ним я могу приходить в Сейрейтей в любое…. - Ой! – ловкая рука Куны пронеслась перед лицом Моэ, и вместо целого билета в его руке осталась только половинка. – Похоже, теперь ты вне закона, - она издевательски развела руками. - Ах ты… - СТРА-ЖА! – буквально пропела довольная Маширо. – У НАС ТУТ ШПИ-ОН! И не успела она победно взглянуть в лицо ошарашенного Шишигавары, как прямо за спиною у неё выросла стена «дуболомов» в робах шинигами: - Пришли по первому зову лейтенанта девятого отряда Куны Маширо-сама! - Чего-о-о? - Взять его! – девочка даже запрыгала от восторга, предвкушая весёлое, хотя и кратковременное представление… *** - А-а-а-а-а! – на голой лысине Иккаку по очереди вспухли сразу четыре жилки. – Руби! Руби! Руби! Руби! Руби! Руби! Руби! Руби! - каждое его слово сопровождалось незатейливым, но ощутимо сильным ударом пики. Его противник отступал, хотя и медленно. – Мы должны закончить всё в следующие четыре удара, Хозукимару! – настраивал он свой занпакто. - Ох, ты снова играешь в предсказателя, - Аясегава театрально покачал головою, выворачивая серповидное лезвие своего меча вправо, - это так некрасиво… Бакудо №63: Саджо Сабаку! – он очертил левой рукою треугольник. Золотые цепи кидо неожиданно опутали грудь и живот Мадараме, сдавливая его по рукам и ногам и, наконец, совсем сваливая на бок, привязанного к своему Хозукимару. - Ай, ты опять! – кажется, появилась пята жилка. – Ты всё чаще и чаще пользуешь этими позорными кидо! Будь ты ещё в Одиннадцатом Отряде… - Но я уже не в Одиннадцатом Отряде, - шинигами скромно развёл руки, словно тыча в лицо своему другу капитанским хаори с цифрой тринадцать. – И ты не в Одиннадцатом, - справедливости ради напомнил он. – Пора бы уже взрослеть, а не играть в берсерка годы напролёт. - Это тебе твой кидодрочер-лейтенант с розовой плешью нашептал? – Иккаку, наконец, освободился от цепей и угрюмо потянулся к фляге с водой. – Бывший капитан Айкава тоже недолюбливает эти трюки… - эти слова были для него сроду объяснению. - И вы с ним – два сапога, - ухмыльнулся Юмичика. – Может, если кто-нибудь из вас двоих наплюёт на гордость, то, наконец, сможет закончить вашу восемнадцатилетнюю гонку? После смерти капитана Комамуры и его лейтенанта Ибы Седьмой Отряд был на грани роспуска. Иккаку перевёлся туда почти одновременно с Айкавой Лавом, но они так и не смогли решить, кто из них станет первым в отряде, а кто вторым. Приказом главнокомандующего было учреждено звание «Капитан-стажёр» для Седьмого отряда и оба кандидата начали занимать примерно одну должность. Раз в несколько месяцев проходили баталии этих двоих, но всё всегда оканчивалось ничьей. - До нашего следующего боя всего два дня, в этот раз будем биться на банкаях, - гордо сказал Иккаку, возвращая флягу на место. – Он крутой мужик, на самом деле, но чёрта с два я ему уступлю… Капитан Зараки меня с того света зарубит… - Зараки… - Аясегава посмотрел на небо. Сколько же всего произошло. «Кажется, лишь он поддерживал нашу стабильность в отряде, - не раз думал шинигами. – Иккаку его обожал, и я догадывался, что если мой лысый друг и сменит отряд, то лишь после того, как капитан Зараки умрёт… Кто бы мог подумать, что что-то ещё было способно его убить? А теперь Иккаку, напротив, желает роста. Что-то в его гордости пошатнулось в тот день…» - Ладно, чёрт бы вас всех! – Мадараме повторно вооружился. – Теперь я серьёзен, Юмичика! Можешь использовать против меня ЭТУ ШТУКУ, - он оскалился, словно свирепая гиена. - Уверен? – хохотнул Аясегава. – Ты же знаешь, я обожаю эту технику, она несёт миру столько красо… - Банкай! – вскричал капитан-стажёр Седьмого отряда, поднимая пику высоко над головой. – Рюмон Хозукимару! Зазвенели массивные цепи, загрохотали лезвия. «Ну, теперь ты серьёзен… Скажи, Иккаку, сколько ещё ты планирушь оставлять титул "Кенпачи" незанятым?..» - Банкай! – красиво улыбнулся Юмичика, выпуская прозрачную, но искрящуюся реяцу. – Хичиро Намбеки! Зелёные леса Сенринана озарила вспышка света, и поверх крон гигантских деревьев вверх поднялся бутон многотонного цветка. *** «Ещё банкай? – вдали от них Сой Фонг почувствовала вибрацию веток, от которых сама же отталкивалась. – Как странно… Нечасто их используют в последнее время…» Она искала своего лейтенанта в этой глуши. И прекрасно знала, где эту девчонку можно было найти… *** - Вот так, - Софи возложила цветы к мемориальной доске шинигами и сложила руки как будто в молитве. – меня не было уже две недели, но, надеюсь, вы меня простите, Мастер Канаме… - Вот ты где! – не зря Сой Фонг была одной из быстрейших шинигами своего времени. – Я же просила тебя не воздавать дань уважения Тоусену. Он предатель! – женщина подошла ближе. - Да, знаю, - грустно усмехнулась темнокожая, - для вас он предатель, подорвавший авторитет шинигами и многих убивший, но… Но я знала его, как другого человека. Знала уже после вас… - Софи… - Он заботился обо мне, когда мои настоящие родители исчезли. Заботился о таких же, как я. Злой человек не мог сделать всего того, что он делал для нас, а посему для меня он прежде всего отец, капитан Сой Фонг. Женщина даже не знала, что ей сказать. В голосе Куросаки было такое отрешение, что даже бывалой шинигами стало немного не по себе. Эти нотки, манеры, мимика, тонкие крупицы того самого запретного, от чего капитан клялась отказаться навсегда. Воспоминания… - Я знала, что вы поймёте, - мулатка медленно повернулась к женщине. Она была выше неё почти на полголовы. – Потому, что вы тоже очень добрая, - и обняла её под рёбра, на дав сказать и слова. На щеках Сой Фонг проступил румянец. Она была благодарна судьбе, что никто, кроме самой Софи не видел её в этот момент. - Идёмте, капитан, я закончила, - шинигами-лейтенант Второго Отряда, прозванная среди друзей «Последней Куросаки», бесцеремонно взяла женщину за руку и повела куда-то за собой… *** - К вам капитан Хирако и капитан Мугурума, - услышала Лиза голос своей Нанао сквозь шум падающей воды. – С ними ещё лейтенант Ушода, а также… - Скажи им, что я выйду через пару минут, - девушка спешно смывала с груди мыльную пену. «Значит, мы вместе пойдём почтить память Роуза? – пронеслась в голове капитана меланхоличная мысль. – Да, это будет правильно…» - её слабовидящие глаза столкнулись с собственным отражением в плитке. Ничего выразительного, то же самое обычное лицо, плечи, ключицы… Всё портила лишь тёмная кожа на груди, в том месте, где когда-то открылась дыра пустого. Небольшая потеря по сравнению с тем, на что она шла. «Маюри… ты чёртов злой гений, - думала она каждый раз, когда ненароком прикасалась рукой к наращённой заново плоти. Обычно это место она скрывала своим любимым платком поверх капитанского хаори Восьмого Отряда. – Смог вернуть моё сердце и душу… Спасибо тебе… действительно спасибо…» - Теперь все мои мечты – реальность, - тихонько прошептала она себе и улыбнулась. А затем добавила уж много громче: - Принеси полотенце, Нанао, любимая! – она выключила воду и осталась стоять посреди ванной комнаты. Лишь золотое колечко на безымянном пальце правой руки немного разбавляло её наготу. – У нас сегодня ещё есть дела! *** - Апчхи! – Куроцучи вдохнул пар одного своего реагента и громко чихнул. – Интересно, это было летально? – он пожал плечами. – Увидим к вечеру… - Босс Маюри, босс Маюри! – невероятно раздражительный голос ворвался в его лабораторию вместе с девятнадцатилетним пареньком с рыжими кудрявыми волосами и вздёрнутым носом. – У меня вам профессиональный вопрос… - Чего тебе, Душа+? – за прошедшие годы шинигами так и не начал звать Кона по имени, даже после того, как позволил тому построить себе удобный гигай и дал работу в обновлённом составе сотрудников Бюро Технологического Развития. – Ты моё главное страдание последних лет, - не забыл добавить он. Маюри всегда делал подобное… - Вопрос по поводу вашей Немури… Как думаете, она может иметь детей? – щёки Кона предательски сияли, словно начищенные красным пигментом. – Ну так… теоретически… *** - Вот сейчас, - наставительным тоном говорил Тоширо, держась за тонкую кисть мальчика с мечом. – Не руби, а режь плавно, со свистом. Почувствуй, что ветер не мешает тебе, а наоборот, помогает лезвию пройти дальше… - Да, папа, - от сосредоточения маленький Киоми весь покрылся потовыми испаринами. На вид мальчику было лет шесть-семь. У ного были короткие бледно-алые волосы и глаза цвета оникса. - Вижу, ты с пелёнок прививаешь ему занпакто! – знакомый весёленький тон застал Хицугаю и ребёнка врасплох. Ичимару Гин сидел на камне поодаль и с интересом наблюдал за движениями коротенького меча Киоми. Тело бывшего капитана покрывал суровый дорожный плащ с глубоким капюшоном, закрывающим верх лица. - И… Ичимару! – Тоширо спешно закрыл ничего не понимающего ребёнка собой. Вот уже восемнадцать лет, как Гин не появлялся в Обществе душ после той войны. Большинство давно считало ренегата умершим, в том числе и сам Хицугая. – Ты здесь… - Но ты неправильно его учишь, - покачал головою Гин. – Меч ложится немного косо, и энергия удара от этого теряется, а лезвие страдает, - он облизнулся совсем, как змея, - нужно делать это идеально ровно, чтобы отрубать голову на раз-два… - Папа, кто это? – Киоми дёргал отца за рукав хаори. Удивительно, но незваный гость скорее интриговал, чем пугал его. - Отойди в сторону, я… - Пожалей своё дитя, капитан Хицугая, - слова Ичимару остановили меч, к которому маленький капитан уже тянулся. – Я просто пришёл повидаться с моей Рангику на кладбище, нечего нам затевать ссору… «Когда-то я сказал таким же, как вы, капитан Хицугая: я уже достиг в Сейрейтее того, что можно назвать моим пределом. Мне нужно было ещё раз опуститься на самое дно, чтобы моё интересное путешествие продолжалось… А сейчас… мне просто нужно подождать, пока вы все умрёте от старости, чтобы вернуться домой…» Странник исчез так стремительно, что Тоширо и Киоми Хицугая ещё несколько мгновений всматривались в то место, где он только что сидел. - Что это за реяцу? Неужто нам показалось? На пригорке появились ещё шинигами. Тоширо узнал голос лейтенанта Арамаки. А вместе с ним, ну конечно же, была… - Нет, я точно уверена, что видела, - протестующе сказала капитан Кусадиши. Она немного вытянулась за последние годы и отпустила волосы чуть длиннее. В остальном она была той же девочкой подростком. – А может и не видела… - она возвела глаза к небу. - Мама! – Киоми радостно замахал руками, едва не лишая Тоширо глаз остриём занпакто. О незваном госте он тотчас же позабыл. *** - Капитан Кучики, - отрапортовал один из разведчиков. – Мои люди сообщили, что капитан Кусадиши остановилась по пути в Сейрейтей в Хокудане, где тренируются её сын и наречённый. Мы думаем, но в ближайшее время она, всё-таки не появится на вашем чаепитии… - последние слова, кажется, приносили шинигами боль своей несерьёзностью, которую следовало подавать серьёзно. – И ещё, вам велено было доложить, что Ямада Ханатаро прибыл в Поместье Кучики, чтобы встретиться с Хелми-сама. Асая-сама и Джина-сама встретили его. Разрешите теперь отклонятся… - У-у-у, Ячиру не придёт в гости, - маленькая Киато выглядела очень несчастной. – Но мы собирались половить рыбок в нашем пруду, - казалось, она сейчас расплачется. Кучики Мерет вытерла глазёнки своей сестры-капитана платком. Ей сложно было сдерживать умиление в такие моменты. После смерти Бьякуи и исчезновения Рукии бразды правления кланом Кучики и должность капитана Шестого Отряда перешли к маленькой леди и она, вместе со своими сёстрами «Увядшими» приняла судьбоносное и радикальное решение: не бороться за власть и положение, и позволить семье Омаэда поглотить их имя. Мареджиросабуро повторно выдали за Киато и отношения эти, на удивление, сложились просто отлично. Юноша осыпал маленькую Кучики золотом и покупал ей сладости, половина которых уходила на Ячиру, Маширо и, немного, на Рируку. Привёз из Мира Живых нескольких редких птиц просто для того, чтобы девушка выпустила их над поместьем. А однажды он подарил ей настоящую золотую корону, которая, как посчитала Киато, отменно подходила к её хаори. Девочка создавала огромный шум, громыхая многочисленными украшениями, постоянно что-то теряла, но улыбка её становилась всё шире и шире. Своим лейтенантом она сделала покладистую Мерет, на которую свалилась вся организаторская работа и бумажные дела в отряде. А делами клана занимались родители Сабуро, сумевшие в рекордно короткие сроки обогатиться в десяток раз и обогатить оставшихся Кучики. Конечно же, Мерет не раз заявляла, что Киато мала для настоящего брака и, коль уж на то пошло, разумнее было бы выдать девочку за Юширо из клана Шихоинь, которого как раз отдали за зрелую Куукаку, и тогда бы вышли две более или менее сбалансированные семьи. Однако цифры говорили сами за себя: Кучики и Омаэда несказанно богатели, ровно как Шибы и Шихоинь. Что до любви, то никто из обручённых не жаловался… - Ну… так и чем займёмся? – спросила у сестры Киато, деловито поправив съехавшую корону. – Почитаешь мне о Короле Душ? *** Абараи стоял на самом пике Холма Сокиоку и будто бы чего-то ждал. Волосы его вновь отросли, но, в целом, новый Главнокомандующий Готея-13 мало изменился. В этом с ним могла соперничать только Унохана, вообще, казалось бы, не умеющая стареть. - Вы снова задумчивы, - она, к слову, тоже была здесь со своим лейтенантом. – Всё вспоминаете о том, что видели за Завесой? - Я ничего не вспоминаю, - соврал Ренджи, ловя себя на мысли, что будь на месте этой женщины кто-то другой, его тон не был бы таким ровным. – Мне просто иногда нравится посмотреть на небо с высоты. - Сегодня ведь годовщина того дня, верно? – Рецу проницательно сощурила глаза. – А никто и не может вспомнить… - Я думаю, это правильно, - больших трудов стоили ему эти слова. – Мы шинигами. Мы не должны упиваться былым… - И тем не менее вы… Ох, думаю, я сегодня бестактна, Главнокомандующий-сан. С вашего позволения я вернусь в бараки Четвёртого Отряда. - Было приятно повидаться, Ячиру, - сухо сказал Ренджи. - Не Ячиру, - поправила женщина. – Рецу… Я взяла имя «Ячиру», как воин и, думаю, давно пора вернуть его. - Вы правы… - Вдобавок, у нас уже есть одна воинствующая Ячиру. Я же вернулась в стезю восстановления и… - она с глубокой улыбкой оглянулась на своего лейтенанта – женщину, которую звали Орооре «Увядшая». Та тоже улыбнулась ей. Это была больше, чем просто улыбка. Миллиарды чудесных совпадений могли стоять за ней. – Никогда не поздно признать себя неправым. - Прощай, Рецу… - Позвольте дать вам совет напоследок, Главнокомандующий-сан, - женщина остановилась в нескольких шагах от него, - не позволяйте кому бы то ни было уничтожать вас, как бы много он для вас не значил. Призраки мёртвых не ранят вас сильнее, чем вы раните сами себя, - с этими словами Унохана удалилась. Солнце приближалось к зениту, а неприятный осадок только рос в груди Абараи. Он слишком долго смотрел на ускользающую Рукию. Так долго, что, в конце концов, перестал видеть абсолютно всё, кроме неё. И в миг, когда девушка оставила его, он словно открыл глаза и лишь тогда увидел собственное одиночество. Лишь тогда заметил, что Бьякуя больше не стоял подле него. Лишь тогда осознал, что Момо, Изуру и Шухей тоже в могиле. Всё, что оставалось у него, не считая воспоминаний о прошлом и клока повязки, выброшенного Завесой за миг до того, как Измерение Короля было запечатано, это прекрасная дочь Нона и Михане, которую он до сих пор не мог принять, как супругу. После окончания войны девушка уже была беременной, но с тех самых пор Абараи ни разу больше не возлёг ни с ней, ни с кем другим. «Всё кончено, - он будто бы подвёл итог восемнадцатилетнему размышлению, в сотый раз взглянув на небо, - Измерение Короля не было уничтожено, не было перенесено в другой мир или измерение. На его месте попросту ничего не осталось. Совсем ничего. Огромное бесконечное НИЧТО, – шли томительные минуты, а главнокомандующий всё не спешил уходить с холма. - Это всё сложно объяснить. Думаю, даже капитан Куроцучи не до конца понимает, что же произошло там на самом деле, а ведь он столько лет потратил, чтобы снять наше Бакудо. Но мир жив…» *** Он уже хотел возвращаться домой к жене, но гром неожиданно пронзил небеса. Что-то гигантское, продолговатое прорвалось сквозь облака и вонзилось в землю Холма Сокиоку, словно стрела. Вблизи это что-то походило на колонну. Ни окон, ни дверей, лишь узорчатая кайма вверху. «Что же это? – Абараи едва успел отскочить в сторону и лишь чудом избежал участи быть раздавленным. – Нападение? Но я не почувствовал никакой реяцу!» - Бакудо №77: Тентейкура! – выкрикнул кто-то внутри. Небольшая дверца проявилась у основания столба. Из неё повалил непроглядный свет. «Да что здесь, чёрт возьми…» - ХЭ-ЭЙ, ОБЩЕСТВО ДУШ, - усиленный магией голос заглушил даже его собственные мысли. Слова услышал, кажется, весь Сейрейтей. – ГЛЯЖУ, ВЫ ЗДЕСЬ СОВСЕМ ЗАХАНДРИЛИ! КАК НАСЧЁТ ЕЩЁ ОДНОГО МАЛЕНЬКОГО ПРИКЛЮЧЕНИЯ? – прогремел ужасно знакомый голос. - Не может быть… - глаза Абараи расширились в орбитах, старые татуировки на лбу растянулись до предела. Источник неистово громкого голоса предстал пред Главнокомандующим шинигами во всей красе, заставляя того улыбнуться впервые за восемнадцать лет… КОНЕЦ.