«Мы надрали ему задницу. Всё ок»
Что ж, ладно, возможно моя помощь уже и не такая актуальная. Я бегло написала в ответ: «Ну ладно, я всё равно уже еду. Где пересечь вас?»«Сворачивай по трассе I-67, Кентукки. Вокзал междугородних соединений в Лексингтоне»
Что ж, это было даже ближе, чем ехать непосредственно в Чикаго. Я поднажала скорости, попутно потянувшись к сигаретам. Этому пряному запаху в машине явно не доставало чего-то гвоздичного и табачного. Автовокзал в Лексингтоне не был чем-то примечательным. Его легко можно было спутать с въездом на какой-то завод вообще. Я вырулила на дорогу, которая заводила на площадку перед билетными кассами. С трудом, но аккуратно протиснулась между стоящими широкими и высокими автобусами. Наконец, вдали увидела две маячившие фигуры. Мне понадобилось пару секунд, чтобы в двух здоровяках, одетых во что-то клетчатое под куртками, узнать Винчестеров. Я быстро подъехала, припарковавшись перед одним из автобусов, в которые загружали вещи. Когда я закрыла машину, внимание этих двоих было устремлено на меня. Попутно, теперь мне бросилась в глаза девушка, которая стояла рядом с ними. По мере того, как я приближалась, заметно было её нескрываемое офигевшее выражение лица. — Ну что, тебе уже пора давать премию «Няня года»? — хохотнул вместо приветствия Дин. Он стоял ближе к девушке, сунув руки в карманы. — Если по приезду я не обнаружу свой в дом руинах, то можно и дать. В противном случае, я убью даже за трещину на серванте, — хмыкнула я, подойдя ближе. Прежде, чем кто-то из Винчестеров успел меня представить или что-то сказать, всех опередила девчонка, которая продолжала с восхищением смотреть на меня. — О, чёрт, неужели ты действительно подружка Сэма? — её выражение досады и разочарования было почти комическим. — Лучше бы ты была страшненько зубрилой. Рядом неловко переминался с ноги на ногу младший, которого забавляла эта ситуация. — Говорил же тебе, Чарли, Скарлет Йохансон более вероятна, чем эта, — фыркнул Дин. Я бросила испепеляющий взгляд на старшего за его пренебрежительную интонацию. — Да уж, что-то она уже теряет очки в моих глазах, — пробормотала девушка. Мотнув головой, она всё же протянула руку в мою сторону. — Чарли. Чарли Бредберри. Теперь мне удалось получше её рассмотреть. Сложно было понять, сколько ей лет, но выглядела эта Чарли очень юной. Рыжие волосы, подколоты черной заколкой сбоку, распущенными лежали на плечах. Большие глаза и мелкие черты лица делали её весьма симпатичной. В глаза бросился бандаж, который поддерживал её повреждённую руку. — Шер, для тебя можно просто Шер, — усмехнулась я, пожав руку в ответ. Я сразу уловила флюиды, которые источала Чарли, что определяло её как далеко не как гетеросексуальную личность. Девушка увлечённо заморгала, глядя с интересом на меня. Она будто просветлела, когда увидела в моём взгляде одобрение её впечатлительностью. — Чарли нас очень выручила, — сказал Сэм, в продолжении разговора, прерванного мною, — сами мы бы ни за что не справились. — Ну, было здорово поработать временно Бетгёрл, знаете ли. Хотя, буду очень признательна, если вы больше не встретитесь мне, — хмыкнула рыженькая, подмигнув мне. — Кроме тебя. С тобой я бы пересеклась. Растущая уверенность меня искренне позабавила. — Я запомню, — кивнула я. Позади демонстративно откашлялся Сэм. Шутливо пинаю его в бок, шепнув, чтоб слышно было только ему: — Не нервничай, твой член я пока ни на что не поменяю. Разве что со временем, когда ты ссохнешься. До меня донёсся страдальческий вздох, как и всякий раз, когда я выдавала слишком колкие комментарии. — Езжай уже, гений, — махнул Чарли Дин. И тут я заметила редкое явление для старшего: добрую улыбку, от которой в уголках его глаз пролегли мелкие морщинки. — Покеда, сучки, — сделала странный жест рукой на прощание Чарли, а затем отвернулась и направилась прямо к тому автобусу, перед которым я припарковалась. Парни внимательно наблюдали за девчонкой, которая отдала водителю свой билет, после чего скрылась в дверном проходе транспорта. — Забавная, — отметила я. — Да уж, прям как сестра, которую я никогда не хотел, — с ухмылкой пробормотал Дин. Я ощутила исходящее от него какое-то попечительское тепло по отношению к девушке. Наконец, он повернулся ко мне: — Классную тачку угнала, одобряю. — Я её не угоняла, — просто ответила я, пожав плечами, — она моя. Винчестеры одновременно уставились на меня, словно впервые видели. — А почему ты ею не пользовалась? — озадачено спросил старший. — Да как-то не было возможности, мы ведь в Пенсильванию не возвращались после, — на мой небрежный тон Дин обречённо покачал головой, будто не мог поверить в услышанное. Я всплеснула руками. — Вещи с собой, сразу валим отсюда или как? Наверное, моё оживлённое настроение напомнило братьям о чём-то незавершенном. Оба многозначительно переглянулись, а до меня донеслось внезапная волна мрачной решительности. — Сперва надо кое с чем разобраться, — нехотя ответил Сэм. *** Незаконченным делом охотников оказался Сингер. Мне коротко рассказали о ситуации, в которой призрак Бобби вышел из себя. Упоминание о главаре левиафанов каждый раз его нервировало, пока он не стал одержимым идеей отомстить. Это настолько захватило его, что кепочник подкинул свою флягу в сумку Чарли, которая отважилась идти в саму пасть Дика. Винчестеры говорили без деталей и подробностей, но я поняла, что там что-то пошло не по плану: Бобби настолько был одержимый поквитаться со своим убийцей, что под перекрёстный огонь попала сама Чари — отсюда и сломанная рука. Я не стала говорить, что предупреждала их. Не удивительно, что с постоянным взаимодействием с флягой, контакт Бобби с ребятами усилился, и он постепенно стал для них видимым, ещё и приловчился двигать предметы в этом измерении. И пока я слушала этот рассказ, смогла расшифровать эту угрюмую решительность — Винчестеры поняли, что нужно прекращать это. Сэм потом сказал, что Бобби это тоже понял. Тот факт, что он причинил вред невинному человеку отрезвила его, он тоже говорил, что с этим пора заканчивать. Я ехала отдельно от парней, направляясь в крошечный мотель за городом. Пока Винчестеры направились в номер забрать свои вещи, я ждала их за корпусом, где находились печи и мангалы для отдыха с барбекю и шашлыками. Дин заранее попросил меня раскалить угли, чтобы можно было бросить сразу флягу в горячее. Позади послышались шаги. Парни закинули вещи в машину, а затем вернулись к заднему дворику. Рядом с ними появилась ещё одна фигура, от которой меня снова передёрнуло. За то время, что я отсутствовала, как-то забыла об этом моменте, забыла, что до сих пор здесь остался призрак кепочника. Забыла о том, что мне просто необходимо для спокойствия, чтобы он ушел. Дин выругался, окинув взглядом тлеющие угли. — Чёрт, медленно прогревается, — пробормотал он, доставая из внутреннего кармана флягу. — Думаете, успеем сегодня? — Нормально, — отмахнулась я, не глядя на Бобби позади старшего, — я ускорю процесс. Дин зыркнул на меня, словно не был рад это слышать. Даже сейчас, в шаге от исполнения необходимого, он всячески оттягивал исход. Словно услышал мои мысли, отозвался сам Сингер: — Всё в порядке, сынок, это надо закончить как можно скорее. Думаю, они успели уже попрощаться или поговорить то, как обстоят дела. На миг я задумалась, что тоже была причастна к жизни этого человека. Хотела ли я какой-то завершенности от него? Не знаю, возможно, но тратиться свои ресурсы на душещипательные разговоры с призраком — нет, этого точно делать не хотелось. Я удивлённо уставилась на руку Дина, который молча протянул флягу. Зная любовь людей к ритуализации и символизации всего, что только можно, это выглядело слишком лично. — Давай, бери уже балбессина, жги её к чертям. Снова вздрагиваю. Решаюсь посмотреть прямо на Сингера. Знакомые глаза смотрят участливо, морщинистое лицо расслабленно и слабо улыбается. В какой момент он понял, что его решение стало ошибкой? И какого было принять этот факт? Как я уже говорила, некоторые вещи должны закончиться раз и навсегда, чтобы не теребить старые раны. Бросаю вещицу на угли, и сосредотачиваю свои силы на ускорении молекулярных частиц. Необходимо ускорить их до предела, но сосредоточить в конкретном секторе, чтобы не получилось взрыва на мили вокруг. Если честно, мне казалось, что будет прощание Славянки: с трогательными словами, со страдающими вздохами. Но ничего такого не было. Я просто сделала необходимое усилие — взмах кистью правой руки и пламя охватило флягу полностью. Я смотрела на кепочника, который одарил тёплой улыбкой парней прежде, чем растворился и исчез окончательно. Ни тебе вспышек, громкого шипения или ярких искр. Вот стоит рядом Бобби, а вот его нет. И вдруг стало так пусто. Вернулось забытое ощущение опустошения, которое душило несколько дней после смерти охотника. Именно в момент, когда ничего нельзя вернуть, начинают одолевать сомнения. Разумеется, мы поступили правильно, но сомнения касались того, как правильно я распорядилась тем, что у нас было. Впрочем, у нас не было никаких открытых вопросов с ним. Он просто мне нравился по сравнению с другими людьми. — Эй, — из размышлений вывело внезапно прикосновение к моей ладони. Фокусирую внимание на переплетённых пальцах и стоящего рядом Сэма. Парни подошли ближе, какое-то время задумчиво рассматривая остатки плавленой фляг. — Кажется, ты снова оказалась права, — пробормотал Дин, потирая устало глаза. А может и не от усталости, а от навязчивого желания сморгнуть нахлынувшие слёзы. — Да, и снова мне это говоришь ты, а не Бобби, — хмыкнула я, потускнев, — впрочем, он уже ничего не скажет. Наверняка. Снова на миг неловкое молчание, потому что мы ещё не привыкли. Не только к тому, что его больше нет. Мы не привыкли говорить об этом. Не привыкли говорить о том, как это воспринимаем. Озвучить — значить признать, что это реальность, а это порой бывает не просто больно, а даже болезненно. — Это и к лучшему, пора ему уже успокоится, — тихо ответил Сэм. — Да уж, пора бы, — тяжело выдохнул Дин, а после пристально взглянул на меня. — Он просил сказать тебе, что понимает. Всё понимает. И благодарен за это. Я не заметила, как внутри что-то скомкалось от этих слов, не заметила, как пальцы Сэма монотонно поглаживали мою руку, как в ободряющем жесте. Это были не просто слова, это сказал охотник кому-то, кто не человек. Знаю, что Дин не станет приукрашивать, так что именно так и считал Сингер. Стало быть, можно было не париться по поводу того, а всё ли я сделала правильно. На какое-то короткое время мы позволили себе ещё несколько минут поглазеть на тлеющие угли и утопиться на время в воспоминаниях. Наконец, Дин первый вынырнул из удручённого молчания: — Ладно, поехали уже. Не стоит задерживаться надолго. Уверен, Шер сама хочет скорее вернуться и убедиться, что Гарт с пророком не разнесли тебе дом. Проходя мимо, старший похлопал меня по плечу. Дин был всегда немногословен, и этот жест… ну, что-то сродни приободряющей речи, в которой присуще даже извинение за то, что вёл себя глупо. — Кевин, пророка зовут Кевин, тот ещё зубрила, — неожиданно для себя заговорила я вслед Дину. Не выпуская руки младшего, подняла на него голову: — И эй, кто-то говорил мне, что нашли что-то мега крутое. Ладно, положим, я действительно завалила, когда узнала, что Винчестеры добыли ангельскую скрижаль. Надо прояснить момент, что ангельская скрижаль — одно из Слов Божьих, созданное по Его приказу. Я знала, что это не одна существующая скрижаль, ведь Бог создал таких ещё немного, оставив таким образом подсказки к сотворённому миру. Впрочем, несмотря на то, что этот артефакт был вполне себе реальным, мне и в мысль не закралось то, что его можно так легко найти. Я считала, что такие штуки под такой мощной охраной, что о них лучше не упоминать всуе. На деле же оказалось всё куда прозаичнее — скрижаль считалась ископаемой реликвией, которую искала компания Дика Романа. Она была всего-навсегда в куче глины, которую закопали где-то под Ираном. С этого я, конечно, проорала — её ещё б где-то на детской площадке зарыли в песке. Машина Дина была тоже заправлена полностью, поэтому мы созвонились и приняли решение точно так же ехать без остановок, разве что пару раз им надо будет остановится, чтобы поменяться между собой за рулём. Это была большая уступка со стороны парней, так как они почти после суток на ногах: уставшие, да ещё и без еды. На въезде в город, я позвонила и заказала что-то на ужин через службу доставки. Едва ты выезжаешь за пределы городской зоны, сразу чувствуешь контраст с загородными участками. Дорога тут просторнее и свободнее. Катайся не хочу. Всё это время я держалась дальше от парней, как ведущий к месту. Но сейчас я заметила, что Импала стремительно догоняла, даже более — пыталась перегнать. Ошарашено уставилась вслед черной тачке, которая промчалась мимо меня. — Детский сад, — проворчала я, но газу прибавила. Может, это и детские выходки, но надо показать детям, что они тут не лучше всех. Делаю манёвр и обгоняю, проскакиваю на перекрёстке; красный светофор вынуждает парней остановится, а я проехать успела. Самодовольно усмехнувшись самой себе, я повела машину дальше, не сомневаясь, что им не составит труда нагнать меня. В зеркале заднего вида Импалы не наблюдалась. Впереди замаячили ворота моего гаража, поэтому я достала пульт и заведомо нажала кнопку открытия: стальная преграда стала медленно подниматься. Вдруг из-за поворота совсем перед моим носом неожиданно выруливает машина Дина. Он резко выравнивает авто и подъезжает к заезду в мой гараж. Там они и остановились. Я махнула им рукой, давая знак, чтобы они заезжали первыми. Когда мы, наконец, припарковали свои машины, и вышли из своего транспорта, я не удержалась от возмущенного вопроса, разведя руками: — Я не поняла, ты что, устроил гонки? Начиная с въезда в город за рулём оставался Дин, так что не было даже сомнения, чьих рук азартная езда. Старший захлопнул двери своей Импалы, опираясь на неё. — Нет, просто пытался проверить скорость твоего ягуара, — небрежно ответил он с самодовольством, — ожидал большего, если честно. Я не удержалась и закатила глаза. Как уже говорила, детский сад. Убедившись, что гараж закрытый, я направилась в основную часть дома. Парни вытащили свои сумки из багажника и пошли следом. — Я и забыл, как тут охренительно, — пробормотал позади Дин, на что я про себя усмехнулась. На этот раз из гостиного холла мы свернули вправо, где находилась кухня и столовый зал. Оттуда, к слову, вкусно пахло, а значит, доставка еды приехала вовремя. В зале были Гарт с Кевином, который судя по всему, играли в морской бой. Разумеется, игра перестала быть такой занятной, едва мы показались на пороге. — Парни! — первым оживился Гарт. Он с улыбкой встал с кресла и направился к Винчестерам, поочерёдно обняв их. Несмотря на то, что оба здоровяка пытались скрыть свою неловкость, со стороны это показалось даже милым. — Как доехали? — Мы ехали из Кентукки, так что недолго, — кивнул Дин, оглядываясь по сторонам. — Я слышу, что пахнет очень вкусно. Или же это просто сказывается долгий голод. — Я подумала, что не захочу убирать кухню от ваших трупов, если вы тут откинетесь с голоду, — ответила я, опираясь плечом на дверной проём. Моё внимание привлекла вещица в руках малого. — Эй, это мои книги? — Да, нашел их в зале с той стороны, — кивнул парень в сторону широких подоконников, где обычно у меня валялся всякий хлам. Да уж, с уборкой я порой не ладила. Параллельно внимание на парня обратил старший. Он ткнул меня локтем в бок, скептически глядя на паренька. Не смотря на его шепот, слова было слышно всем присутствующим. — Серьезно? Он и есть пророк Божий? — Я тоже так подумала, — кивнула я, разделяя критическое оценивание зубрилы, — видимо, в небесной канцелярии пропустили пункт «атлетическое телосложение», когда нажимали «назначить». Меня обдало нарастающим негодованием, которое исходило от нашего пророка. — Эй! Я вообще-то ещё здесь! Прежде, чем мы с Дином успели ляпнуть что-то ещё, что могло расстроить или обидеть Трена, в разговор вклинился гений дипломатии и переговоров. — Кхм, забей на них. Кевин, верно? — представился младший, подойдя к пареньку, который смотрел на охотника, запрокинув голову. Он приложил все усилия, чтобы тот обратил внимания с нас на младшего. — Я Сэм, Сэм Винчестер. И мой брат Дин. Не лучший в общении, но на него можешь положиться. Как и на меня тоже. Пару секунд Трен сосредоточено молчал, словно обдумывал. Он казался колючим и настороженным, не удивительно, что любая колкость воспринималась парнем в штыки. Помедлив, он всё же решился и протянул свою руку в ответ. — Да, я знаю, — нехотя согласился он, а затем нахмурился, как будто что-то услышал. — Эм, вы привезли что-то… что-то, что должно быть у меня? Я чувствую это. Сэм бегло переглянулся со мной. — Не смотри так, это Слово Божье, кто как не пророк должен с ним таскаться и ощущать на расстоянии? — сказала я, пожав плечами. Пока мы обсуждали, стоит ли парню давать сразу ту скрижаль, из кухни показался Дин, который незаметно для всех нас незаметно улизнул в соседнее помещение. — Эй, умники, лично я ужасно хочу есть, но я тут немного гость, чтобы сразу наброситься на еду, поэтому вежливо, прошу всех за стол, или я за себя не отвечаю. Как по мне, существенная угроза. Я есть особо не хотела. Остальные налетели на пакеты с едой, как рой саранчи, увлечённо открывая лотки и запакованные коробочки. На миг моя обычно пустая и широкая кухня в белых тонах обрела что-то такое… уютное. Я часто устраивала вечеринки или какие-то сборища, так что в этом доме было много гостей. Но именно сейчас мне показалось забавно наблюдать за этим неуверенным Кевином, который смотрел на каждого как на потенциального демона; за Гартом, который во время еды рассказывал о том, что может быть полезным для зубов, а что нет; за Винчестерами, которые между собой спорили, где что есть и с чем его мешать. Я ухватила с одной из тарелки несколько кубиков сыра с орехом, и пожелала им приятного аппетита. — Эй, вы двое, — я обратилась к Винчестерам, которые в этот момент пытались понять, к какому салату был этот кисло сладкий соус, — ваша комната на двоих на первом этаже, где свободно, как и душ. — Шбасшибо, — кивнул мне Дин, благодарно усмехаясь с набитым ртом. Как обычно. — Ты не будешь есть? — приостановил меня Сэм, когда я уже собиралась уходить от высокой деревянной столешницы. — Я не хочу, правда. Плюс, хочу сегодня разобраться с одними делами, пустяковые счета и прочее, чтобы не отключили свет, — усмехнулась я, перехватив его руку. — А жила бы ты в логове суккуба, было бы меньше бюрократичных проблем! — оживлённо добавил Гарт, ковыряя вилкой жаренное мясо. На вопросительный взгляд Сэма я отмахнулась. Видимо, такие дела не ввязались в его представление о древнем существе, но да, даже суккубу приходиться платить за гас, свет и прочую хрень. В этом плане, конечно, двадцать первый век уступает Средневековью. Там свечки позажигал, и никаких квитанций, разве что из свечной лавки. Я поднялась к себе, где переоделась в домашнее. Чёрт, как же давно этого не было: приходить после насыщенного дня к себе, переодеваться в домашний хлопковый костюм, поверх которого набросить какой-нибудь халат, но исключительно для виду. Повторюсь, сегодня вечером я ощутила необъяснимый уют в этом здании, чего не было тут с… никогда. И снова это заставило меня задуматься о том, как далека я была от этого понятия. Мои попытки создать эту атмосферу заключались в том, чтобы собрать побольше гостей, закатить шумную вечеринку, от которой шумело бы в голове хоть у человека, хоть у джина. Я была уверена, что этого было предостаточно. Поднимаясь по винтовой лестнице на второй этаж, до меня доносились приглушенные голоса; я даже уловила сдавленный смех Дина, который точно брякнул что-то не в тему, так как остальные ответным смехом его не поддержали. С тех пор, как я прогнала Карла, уволила всех своих шестёрок и прислуг от подручной работы, всё это пришлось взять на себя. Перед отъездом я собрала все пришедшие письма бумаги и скопом отнесла их к себе в кабинет. Взяв из бара на этаже бутылку скотча, я направилась в свою рабочую зону. Это место было высшей демонстрацией важности и статусности. К тому же, кабинет в своё время я полностью переделывала под себя, хотя изначально искала дом, в котором устраивал бы ремонт. Тут везде была деревянная отделка, но не в светло коричневых тонах, а в тёмно-серых, приближенных к черному. Крошечный диванчик в углу, который был тут скорее для виду, чем для непосредственно сидения или сна. На всех шкафах были дверцы из светлого матового стекла, что просто невероятно радовало мой глаз. Одним словом, всё было именно так, чтобы внутренний ценитель каждого кончал от эстетического оргазма. Кстати об этом, от обычного оргазма я бы тоже не отказалась сейчас. Здесь были счета и чеки, а также заказные письма от совета директоров. Моя небольшая бизнес-компания держалась на плаву, но я слишком забила на руководство. И такое количество заказных писем свидетельствовало о том, что вряд ли такое моё пренебрежение понравится другим партнёрам. Вот дерьмо… Я отложила эти письма в сторону, решив, что сперва стоит разобраться с проплатами по дому. Понадобилось два часа и пять выпитых стаканов с виски, чтобы я подсчитала, наконец, сколько и куда у меня уйдёт. Затем через онлайн систему пришлось долго и нудно переводить средства… В такие момент я искренне жалела, что уволила всех тех людей, что делали что-то за меня. В приоткрытые и так двери постучались. Я подняла голову на звук, и увидела, что в кабинет вошел Сэм. Он уже переоделся и уже сходил в душ, так как в комнате сразу запахло свежестью и его одеколоном. Он бегло осмотрелся. — И как тут поверишь в сказки о монстрах, которые живут в пещерах, — тихо произнёс он. Охотник стоял в конце комнаты, заложив руки за спину. — Ты меня так корректно назвал монстром? — хмыкнула я. Разумеется, это было не так, но удержаться от деланного возмущённого тона не смогла. Винчестер взглянул на меня с лёгким упрёком, видимо, заметив мою наигранность. Он всегда снисходительно реагировал на мою излишнюю драматичность. Я временно отодвинулась от стола с ноутом, откинувшись в своём кресле. В глазах немного рябило от численных цифр и знаков, которые до сих пор висела на экране. Меня это даже утомило. — Чем ты там так занята? — поинтересовался парень. Это было искренним любопытством, так как ему трудно было вообразить, с каким количеством бюрократии мне приходиться иметь дело. — Очень скучными и неинтересными делами, — я уже более или менее закончила со счетами и теперь разбиралась с тем, что мне написали акционеры. — Мой бизнес немного катиться из моих рук в другие. Хотела начать свой ответ директорам со слов «Извините спасала мир от Люцифера, а затем и от левиафанов», но потом вспомнила, что половина наших партнёров — люди. — Половина? — выгнув бровь, переспросил Сэм. Он даже оторвался от созерцания минималистических картин со стены, повернувшись ко мне. — Да, а что ты хотел, не вся нежить сидит по трущобам и питается странниками и путниками, — кивнула я, пожав плечами, — очень многие устроились в верхних слоях общества и стараются не выдавать себя другим. — Ты говорила об этом, но всё равно странно слышать, — он усмехнулся, заправив за ухо свои растрёпанные после душа волосы. — Надоело? — Ужасно, — закатила глаза. Не смотря на небрежность в словах, я напряженно следила за Винчестером, который отошел от картин и подошел ближе. Он встал у меня за спиной, потянувшись руками к плечам. Я поплыла, едва его пальцы стали сминать коже вдоль шеи и плеч. Едва-едва, и могла замурчать кошкой. — А разве у тебя нет юристов, которые занимаются этим? — резонно спросил Сэм, продолжая массировать шею. Его пальцы с нажимом двигались от шеи вверх к затылку, и назад. Я сдавленно засмеялась. — Вот как раз это мне и предстоит разобрать. Мои адвокаты столкнулись с этим и с первых шагов присылали мне отчёты и советы, как лучше поступать, — голову ровно держать не удалось, запрокидываю её назад и закрываю глаза. — Мне надо всё это перечитать и понять, какое положение дел сейчас. Не открывая глаз, прислушиваюсь к прикосновениям Винчестера. Оказывается, моё тело изнывало по массажу. Даже больше, чем по сексу, вот уж забавно. Мне хотелось, чтобы этот человек не переставал сминать мои плечи вечно. Его руки сместились к шее, а затем к ключицам. Проворные пальцы скользнули ещё ниже, закрадываясь под хлопковую майку. Мурашки мгновенно появились на теле, едва шершавые ладони накрыли груди, поочерёдно сминая их. — Мы ещё не закончили с левиафанами. Или ты хочешь осесть и отойти от этого? — спрашивает Сэм, и ничего в его словах не выдаёт того, что я ощущаю в его ауре — желание. Дикое и необузданное. — Нет, но мы же всё ра-вно пока тут, — отвечаю я, запнувшись на слове, когда охотник неожиданно после мягких движение резко хватает соски, оттягивая их. Снова поглаживает кожу, и снова зажимает. В глазах темнеет от перепада ощущений боли и удовольствия. — Возможно, стоит временно передать право управления твоему представителю какому-нибудь? — продолжает спокойно говорить он, утыкаясь подбородком мне в макушку, а руками — блуждать у меня под майкой. — Сохранить управление за кем-то де-юре, а самой продолжать свои дела, но уже де-факто. Его дыхание размеренное, я стараюсь сохранить своё таким же, но это сложно. Сложно, когда он так умело выводить пальцами витиеватые узоры на теле. Он давно уже спустил бретельки с плеч, и сама майка уже моталась где-то на талии скомканная. Подымаюсь с кресла, с досадой ощущая потерю тепла от его рук. — Чёрт, ты правда хочешь обсуждать вопросы бизнес-планирования прямо сейчас? — с нескрываемым раздражением произношу я, сокращая расстояние между нами. Тепло его рук возвращается, когда он обнимает меня за талию. — Обсуждать мне сейчас не хочется совершенно, — тихо засмеялся Винчестер, и сразу после этих слов наклоняется ко мне, целуя. Он толкает меня к столу, не переставая целовать. И при этом, мы не срываемся в животном порыве сразу, так как хочется продержаться на этом пике вожделения подольше. Едва я врезаюсь задницей в деревянную поверхность, парень зубами обхватывает мою губу и слегка оттягивает. Вяло усмехаюсь, ощущая, как мы на пределе оба. В интуитивном страхе потерять равновесие, обхватываю его торс и тяну на себя. Разрываю поцелуй только для того, чтобы сместить свою губы к его шее. Когда он напряжён до предела, каждая венка на его теле выделяется и пульсирует. Провожу языком вдоль одной такой и чувствую, как он сдавленно выдыхает мне в волосы. Избавиться от одежды намного проще, когда я в домашних штанах на резинке, а он — в обычных спортивках. На этот раз слышу сдавленный смешок с его стороны, когда он понимает, что мы оба весьма предусмотрительно одели домашнее на голое тело. Винчестер усаживает меня на стол, а сам слишком резко исчезает из моего поля зрения, наклоняясь к моим раздвинутым ногам. Судорожно зарываюсь в свои волосы, когда ощущаю горячее дыхание на животе, на внутренней стороне бедра. А потом мягкое прикосновение языка к промежности. Он двигает им ничуть не хуже, чем у меня во рту. Снова существенно кружиться голова от тёплых касаний к клитору. Глубоко вдыхаю так, что, кажется, лёгкие мгновенно лопнут, когда мой партнёр к языку добавляет два своих пальца, которые мягко приникает в промежность. Медленно, до безумия медленно. От сочетания снова в глазах темнеет. — Х-хватит уже там, — выдавливаю из себя сквозь зубы, зарываясь в его тёмные волосы и чуть оттягивая их. — Иди сюда. Мне не надо повторять дважды, да и порой он прекрасно понимает ход моих мыслей без слов. Он выпрямляется во весь рост, и снова наклоняется надо мной, целуя. На этот раз более настойчиво, требовательно, более грубо. Ловким движением собирает мои волосы, наматывая их на кулак, и оттягивает резко назад. Внезапно в голову приходит очень неуместная мысль. — А ты ведь двери не закрывал? — сдавленно на выдохе спрашиваю я, пытаясь сфокусировать свой взгляд на парне Он замирает и вопросительно смотрит на меня, а затем переводит взгляд на двери. Я ощущаю поверхностные касания к коже его стояка. — Тебя это смущает? — насмешливо произносит он. Меня хочется уже выть, что я вообще подняла тему какую-то, когда он вот уже собирался насадить меня. — Или забавляет? Я небрежно пожала плечами, больше сосредоточена на том, чтобы дотянуться рукой до его члена, нежели на ответе. Он ловко перехватывает мои руки, заламывая их. Миг, и меня с силой прижимают грудью к деревянному столу, на котором лежит куча моих бумажек. — Уверен, что забавляет. Не сдерживаю выкрика, кода ощущаю резкое проникновение на всю длину. Одна его рука мастерски удерживает мои запястья, пока другая до будущих синяков сжимает бёдра. Винчестер без всяких предысторий, набирает бешенный темп. Все мои попытки разложить чеки, письма и счета оказались тщетными, так как теперь все белые листки смешались между собой или валялись хаотично под ногами, пока меня с упоением продолжал драть охотник. То, что мне придется перебирать то всё заново, пока что меня слабо волновало. Стол буквально ходил ходуном. Сэм прижался ближе ко мне, на этот раз отпуская мои запястья, но лишь для того, чтобы я с силой впилась в край стола. Он резко скользнул рукой вдоль моей шеи ко рту, закрывая его, от чего громкие звоны превращались в глухое мычание. То ускоряясь, то замедляясь он мощно входил в меня на всю длину, не давая даже отдышаться. Но мне этого и не требовалось. Я чувствовала его твёрдую возбужденную плоть в себе и хотела его ещё больше и ещё сильнее. Привычка взяла вверх. Прошло так много времени с нашего последнего секса, где я держала всё под контролем, и так мало с момента, когда я всасывала жизни других одну за другой. Мне вдруг стало страшно, потому что на секунду я не могла вспомнить, как контролировать себя. Винчестер дёрнул меня на себя, и я почувствовала, как он закончил в меня. Его рука продолжала меня держать, но заметно расслабилась. Ощущаю, как он упирается лбом мне в плечи, а после оставляет едва заметные поцелуи вдоль позвоночника. Меня продолжала бить мелкая дрожь, а дыхание было по-прежнему рваным, хотя охотник уже успокоился. Упираясь в поверхность стола, медленно сжимаю руки в кулаки, попутно сминая какие-то бумажки. — Шер, — тихо позвал меня Сэм. Я узнала этот тон, даже не анализируя его чувства. Он легко узнал то состояние, когда я делаю усилие, чтобы не прикончить его здесь и сейчас. Глубокий вдох и такой же глубокий выдох. Мне было хорошо, правда. Мне было настолько хорошо, что хотелось ещё больше. Но так нельзя. Это ведь... мой смертный охотник. И это приходилось повторять как мантру, прежде, чем сердце перестало угорело биться о рёбра. Получилось. Медленно поворачиваюсь к Сэму, который неотрывно смотрит на меня. — Даже не представляешь, как мне иногда хочется убить тебя, — еле слышно шепчу я, глядя на него в ответ с вялой ухмылкой. — Так, как не хотелось убить ни одного человека в жизни. Он тихо смеётся, и я слышу нервное облегчение в этом звуке. Вздрагиваю, когда Сэм снова подходит в притык ко мне и зарывается рукой в мои волосы, от чего волна мурашек снова бежит по телу. — Буду считать это чертовски странным комплиментом, — отвечает он; целует снова, не дожидаясь ответа. На этот раз никакой ярости или страсти, только мягкое прикосновение к губам, словно немое обращение «ты молодец, ты снова сделала это». Разумеется, это всего лишь генерирует мой мозг, подбадривая меня, чтобы мой молодой человек не стал трупом в ближайшее время от моей же руки. — Останешься в моей спальне сегодня? — тихо спрашиваю я, отстраняясь, но продолжая упираться лбом в его голову. Младший театрально вздыхает. — И когда ты просто попросишь остаться, а не будешь спрашивать риторически? Я слегка толкаю его в живот, но он проворно перехватывает моё запястья и мягко опускает. — Ещё чего, чтобы ты подумал, будто тысячелетняя суккуб нуждается в нежностях? — демонстративно фыркнула я, но получилось скорее жалобно, нежели высокомерно. Что-то в его словах было тоскливое, хоть этого он и не акцентировал. Интересно, насколько Сэм проницателен? Насколько он догадывается, что задаю вопрос я лишь потому, что безумно страшно сказать о том, чего хочется по-настоящему. Сегодня мы прощались с Бобби, а я задавалась вопросом, успела ли озвучить что-то при жизни, или что-то так и осталось немым взглядом? Меня словно молнией поразила воображаемая картина: мир в котором уже нет Винчестера, но есть я, которая так и не успела сказать заветное или важное. А ведь это не воображаемая, а вероятная картина, учитывая текущую ситуацию. Помедлив, обнимаю его за шею и еле слышно говорю на ухо, едва ли касаясь губами: — Я очень хочу, чтобы ты сегодня остался у меня. Язык обожгло это острое «я хочу». Плотно зажмуриваюсь, будто вокруг может рухнуть что-то хрупкое и уютное, что воцарилось после моих слов. Но нет, мир не пошатнулся, радуга нигде не засияла, да и цвета остались вокруг прежде — ни ярче, ни темнее, такие же. Слушаю ровное дыхание охотника, и я вся аж извожусь от любопытства, что он думает. Фиксирую окутавшее его удивление и замешательство, но мысли, мысли-то я не читаю! Вздрагиваю, когда он обвивает меня за талию в ответ, крепче прижимая к себе. Его тело потное, но такое тёплое и живое. — Цепляйся на меня, — вместо всех ожиданий произнёс, наконец, парень. Он крепче обхватил меня, и я додумалась приподняться, обхватывая ногами его торс. Внезапно меня одолел такой восторг, когда я вот так повисла на Винчестере, словно белка на дереве. Это не была замысловатая поза во время секса, не вынужденное перемещение перед прелюдией. Охотник обходит стол, но ощутимо врезается бедром в угол. Сдавленно шипит сквозь зубы, а я не удержалась от ехидного смешка. Вот он такой весь сексуальный и мощный, а уже через минуту ударяется об угол и материться не хуже любого обычного парня. Несмотря на то, что моя спальня была смежной комнатой с кабинетом, всё равно пришлось пройти по узкому коридорчику с открытым видом на первый этаж. Забавное зрелище было бы для случайного наблюдателя. Сэм зашел в мою комнату, на этот раз плотно закрыв за собой двери. А потом с чистой совестью продвинулся к кровати и «уронил» меня на мягкое покрывало. Не смотря на желание остаться, Винчестер сначала ушел в душ. Я не любила смывать с себя секс сразу. Мне нравилось этот момент, когда ты постепенно остываешь, и появляется представление, будто тело дышит жизнью. Я успела расстелить постель. Сбросив мягкое покрывало куда-то на пол, я заползла под белое одеяло. Спустя какое-то время из душа вышел Сэм, смешно шлёпая босыми ногами по паркету. — Так что ты там говорил про фиктивных представителей моего бизнеса? — оживлённо спросила я, поворачиваясь к охотнику. Он страдальческий застонал. — Нет, нет, мы не будем обсуждать это сейчас, — с этими словами, он раздражённо сгрёб меня в охапку, несмотря на то, что я силой пыталась его оттолкнуть. — Серьёзно, Шер, я даже сомневался, стоит ли сегодня идти к тебе, потому что был слишком уставший. — Хочешь сказать, ты ещё и сомневался? Одолжение мне делал, что ли, смертный недоделанный? — с негодованием воскликнула я. Но в ответ я услышала лишь уставшее ругательство, после чего меня сильнее прижали к телу. Возмущаться и дёргаться, когда нос прижимается к твёрдой груди, сложно. Да и потом особо не хочется. Я ещё побубнила немного для приличия, чтобы не было слишком очевидно, насколько мне приятно сейчас засыпать в этом кольце его рук. Под размеренное дыхание Сэма меня вырубило. А вот просыпалась я от того, что солнце противно било в глаза. И разумеется, ничего тёплого и большого под боком. Сонно осматриваюсь вокруг, думая, что мой вчерашний спутник просто откатился на край широкой двуспальной кровати. Но нет — Сто процентов бегать пошел, прибахнутый, — пробормотала я, потирая глаза. Не спеша, сползла с кровати, быстро приняла прохладный душ. Переодевшись, я зашла в свой кабинет, чтобы забрать наши с Сэмом вещи после вчерашних развлечений. С особой болью с утра смотрелись бумажки, разбросанные по полу и по столу. Когда я спускалась вниз, одновременно вышел из комнаты заспанный Кевин. — Выспался, малой? — кивнула я ему вместо приветствия, на что он нахмурился. — Я на год позже пошел в среднюю школу, а уже следующей осенью поступаю в колледж. Не называй меня так. Меня позабавили обиженные нотки в его голосе. — Малыш, я существую тут со времён зарождения древних племён, — хмыкнула я, когда уже окончательно спустилась на первый этаж, — для меня ты определённо малой. Он направлялся туда же, куда и я — на кухню. Мой комментарий явно не поднял ему настроение, даже наоборот — заставил его увеличить дистанцию между нами на несколько шагов. Пока он пытался найти что-то в холодильнике, я достала свою банку с кофейными зёрнами, парочку сразу засыпала в кофемолку. Звук, конечно, ужасный. — Ну, и, долго меня будут тут держать? Когда вы поедете к маме? — Кевин уселся за стол напротив меня. — Вы же поедете к ней, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке? Вы должны. Забавно было наблюдать за ним: постепенно сквозь недоверие и страх просачивалась бойкость и решительность. Я видела, как он каждый раз пересиливал страх, заговаривая с кем-нибудь из нас. Это вселяло что-то сродни уважения человеческому нраву. — Мы никому ничего не должны, — безмятежно ответила я, закончив молоть зёрна. Достаю турку из нижнего ящика и засыпаю полученный порошок внутрь. — Кевин, полагаю, ты уже успел немного пообщаться с Дином, чтобы он тебе прояснил положение дел. Ты и сам не дурак, понимаешь, насколько серьезно повернулись твои дела… Внезапно для меня Кевин перебил мою фразу. — Мне не надо читать лекции о назначении, это уже дошло до меня, — резко ответил парень. Он достал из холодильника кусок вчерашнего пирога тарелку салата, который он тоскливо ковырял вилкой. — Я спрашиваю, когда вы поедете к моей матери. Ясно, что увидеться нам теперь будет трудно. Мне просто надо знать, что с ней всё в порядке. Я подавила вздох. Оставив кофе на медленном огне, повернулась к мальчишке, который волком глядел на меня. — Слушай, мы подумаем, что можно тут сделать, как сподручнее поступить. Но пока, подумай лучше о том, как ты собираешься переводить скрижаль. Вчера мы выяснили, что парень не просто ощущает присутствие Слова Божьего, он точно умеет его читать, что оказалось реально чудом. Как гласило что-то вроде названия: эта скрижаль содержала в себе тайну того, как можно заточить левиафанов в чистилище снова, без помощи архангелов и бога. Кевин сердито уставился на меня, замерев с вилкой в руках. — Если вы не поедете к ней, я ничего не буду вам переводить, — упрямо заявил Трен. Он уцепился за внезапно осенившую его идею, просчитав, что является очень ценным для нас. Что ж, как воплощение зла, я не могла не похвалить за такой ход мыслей. Шантаж — это залог всего. Но не тогда, когда разговариваешь с кем-то, кто может подчинить твою волю. Я облокотилась руками на стол, глядя на парня немного сверху вниз, но также пристально, как и он на меня. — Полегче, малой, ты говоришь о том, кто может заставить тебя делать, что угодно по одному щелчку пальцев, — вкрадчиво заговорила я. Для достоверности, я щёлкнула и одновременно призвала поток убеждения. — Махай левой рукой из стороны в сторону, притопывая при этом правой ногой ритм песни Scorpions «We will rock you». Сперва, Трен поморщился, будто услышал самый тупой в своей жизни анекдот. Но затем, его глаза широко распахнулись, едва он начал делать именно то, что я ему велела. Парень осознавал, что двигает конечностями, но явно не по своему желанию. Снова щёлкаю пальцами для пафоса, мысленно обрывая принуждение. — Видишь? — с довольным видом произношу я. — Я могла бы тебя принудить с нашей первой встречи. Но нет, пока что играю с тобой в честность и тактичность. Так что, имей в виду это, и ещё раз подумай над своим ультиматумом. С этими словами отворачиваюсь обратно к плите, чтобы следить за кофе, которое может сбежать. Кевин больше ничего не говорил. Он сосредоточено молчал, но я уловила целый взрыв эмоций после нашего короткого разговора: страх, смятение, досада, тоска, чувство вины, отчаянье, злость. И при всём этом букете парень сосредоточено цокал вилкой по тарелке с салатом. Мудро. Послышались шаги и на кухню зашел Дин. В своих шортах и майке, но самое главное, что я заметила — белые гостевые тапочки, которые, как мне казалось, я давно выбросила. — О, уже на ногах, это ты молодец, пацан, — одобрительно похлопал малого по плечу Дин. Старший полез в холодильник и достал оттуда пак с молоком. Сел рядом с Кевином за столом и пристально наблюдал за тем, как я суетливо достаю три чашки из верхнего ящика. Мы обменялись вопросительными взглядами, которые начал сам охотник. Наконец, он выдал недовольное: — Мне показалось, или ты слишком хорошо как-то выглядишь? Бесит. А, ну, конечно. Порой Дин казался просто невыносимым, когда в нём играла зависть ко всем выебанным людям вокруг. Он ведь мучился без этого по-своему. Я монотонно разлила кофе по чашкам и поочерёдно поставила их на стол. — В отличие от тебя, разумеется, — ответила я, не скрывая самодовольную ухмылку. — Сахар? Молоко? Винчестер покосился на поставленные чашки и сахарницу, будто это были ящики со змеями. — И настроение отменное, — сухо констатировал очевидное Дин, придвигая к себе чашку и сахарницу. — Стараниями твоего брата, — не без ехидства добавила я. Охотник отпил кофе и сразу же поморщился от моего комментария. — Избавь меня от подробностей, Шер, — кривясь ответил сразу тот. Я бы хотела добавить о том, что подробности я ещё даже не озвучила, но специально для него могу что-то рассказать, но Дин уже переключил своё внимание на Кевина. — И так, малой, готов сегодня усиленно грызть гранит науки, а? Парень отчаянно кивнул. Думаю, как пророк у него в голове уже тоже прояснялось. Постепенно он видел общую картину того, как устроен этот мир и какая роль отведена тут для него. — Да знаю, знаю я, как можно скорее узнать, как уничтожить левиафанов, — он тоскливо грыз свой пирог. Он искоса взглянул на меня, а затем повернулся к Дину: — Эй, а как на счёт моей просьбы вчера? Когда я говорил вам о своей маме? Я сокрушенно покачала головой. Всё ясно, не прокатило со мной, решил попробовать с Винчестеров. Вод сопля маленькая. Но ответ Дина не ушел далеко от моего. Он точно так же стоял на том, что сперва нам надо разобраться с этими тварями, которые грозятся сделать из человечества одну сплошную ферму тотального убоя. — Как решим это дерьмо, подумаем, как помочь тебе и маме, — примирительно закончил свою тираду Дин, что, конечно, не очень воодушевило самого Кевина. — Так, я не понял, пацан, ты что, ешь пирог мой? О, нет, подумалось мне, а после я закатила глаза на грозившуюся разойтись трагедию. А именно она и неизбежна в доме, де под одной крышей собрались два охотника пророк и суккуб. И чем я только думала...