Маша

Лена медленно поднялась с пола. Напряженная поза, расправленные плечи, совершенно пустые глаза. Нет, не правильно. Не пустые. Мертвые. Её взгляд словно рентген: насквозь прошибает. На лице снова нет ни одной эмоции. Она просто стоит и смотрит на меня. Молчание затягивалось, нарушаемое лишь причитаниями шокированной Юли. Надо что-то делать. Честно говоря, около «разбуженной» Лены я себя немного жутковато чувствую. Короче, видимо опять придется сказать первое, что в голову придет. А в голову мне обычно приходит одно и то же: — Смирно! — Лена мгновенно выполняет команду. — Имя! Звание! Должность! — Тихонова Елена Владимировна. — Голос, как всегда, ровный. — Старший лейтенант Федеральной службы безопасности Российской Федерации. Приписана к службе контрразведки. Личный код специалиста «к 114 сигма 49». Сигма… твою мать! Сигма! Я знала! Знала, что Леночка девочка не простая! Совсем не простая! Ох… честно говоря, просто увидеть настоящую, живую сигму — это невероятная удача. Ну, если быть точной, удача — это увидеть, и остаться после этого в живых. Если в двух словах: наша милая скромница — ликвидатор экстра класса. Даже не ликвидатор. Тут уместнее немного другое определение — охотник. Сигмы не занимаются банальными силовыми акциями устранения — для этого есть такой «ширпотреб» как я и мне подобные. Нет! Леночка и её коллеги работают по особым, крайне сложным целям. Когда напрямую действовать невозможно, а цель нужно уничтожить любой ценой. Вражеские агенты, предатели, ключевые ученые и руководители крайне не желательных проектов и организаций. Короче ВИПы. Притом устранение обычно выглядит как несчастный случай или маскируется под что-то отвлеченное. Сигмы работают чисто. Они могут очень долго и скрупулёзно выслеживать цель, входить в доверие к нужным людям, жить и работать под чужой личностью. Но результат всегда один — цель умрет. Рано или поздно. Тот, за кем послали сигму в любом случае не жилец. Будь то суперагент или сбежавший в «землю обетованную» ученый-секретоноситель. Как бы он ни прятался, как бы ни старались защитить его новые хозяева — ничто ему не поможет. Сигмы — это легенда в моей конторе. Ходят слухи, что одним из первых сигм был небезызвестный товарищ Меркадер, мастер ледоруба и охотник на демонов революции. Тогда всё ещё только начиналось, но теперь сигмы работают гораздо чище. То, что никто о них толком ничего не знает и никогда ни одной не видел — лучшее тому подтверждение. Мой уровень допуска не позволяет знать точно, но о некоторых особенностях этой группы я все-таки в курсе. Сталкивалась, кое-что слышала. И теперь много странностей из поведения Лены я легко могу объяснить. Ну, начнем с самого начала: она родилась не обычной девочкой. Все те из кого в будущем создаются сигмы, имеют очень редкое отклонение — врожденную психопатию. Да, Леночка родилась абсолютно бесчувственным существом. Никаких эмоций, никаких переживаний — ничего. Её мозг полностью свободен от власти гормонов, инстинктов и желаний, равно как и от жалости, сострадания, совести и тому подобного. Таких детей целенаправленно отслеживают и отбирают. Без специальной программы обучения Леночка всю жизнь провела бы в состоянии овоща в каком-нибудь дурдоме. Но ей повезло. Несмотря на всю свою бесчувственность, на будущих сигм все-таки можно повлиять. Есть способ пробиться к их сознанию. Боль. На этом и построена система формирования личности и обучения «Сигма». С младенчества Леночка постоянно «обучалась» таким образом. Её личность, её принципы и жизненные цели изначально сформированы именно так. Через боль и суровые испытания. Жесточайший отбор выявляет лучших — из сотни курсантов до конца обучения доходит только один. Остальные либо умирают, либо отправляются всё в тот же дурдом, либо переводятся в другие программы. Сигм очень мало, но каждая стоит целой армии. Потому что может творить невозможное. Холодный разум, лишенный всяческих моральных и физических ограничений, позволяет Лене легко встраиваться в любой социум. Искать, выслеживать, добывать информацию. Охотиться. Она способна до мельчайших деталей имитировать любую модель поведения. Она не остановится ни перед чем: обман, интриги, пытки — для неё не проблема. Убивает она тоже без колебаний. Когда задача поставлена — она её выполнит. Ладно, раз уж Лена себя вспомнила, мне шифроваться тоже смысла не имеет. Представлюсь: — Вяземская Мария Леонидовна. Капитан. Спецназ ФСБ. — Ввиду особых обстоятельств поступаю в ваше распоряжение. — Лена всё также стояла по стойке смирно. — Жду приказаний, командир. Вполне ожидаемо. Лена воспитана как оружие, как средство приведения в исполнение приговора. Не более того. Сама ставить задачи она в принципе не может. Однако ж в данной ситуации для меня это как раз то, что нужно. Проверю-ка я её: — Доложи свой боевой статус. — Физическая сила ниже нормы, ловкость и реакция удовлетворительные. Интеллект и память в норме. — Короткий и обстоятельный доклад. Как мне этого не хватало! — В прямом боестолкновении моя эффективность прогнозируется как удовлетворительная. Высокая эффективность ожидается при использовании обходных маневров, засад, и ведении разведки. Дополнительно способна высокоэффективно вести дознание и поисково-следственные мероприятия. — Вольно. — Лена быстро принимает расслабленную позу и замирает. — Общаемся в режиме «работа под прикрытием». — Ясно. Так проще и быстрее. Да и странновато смотрелось бы, если две девчонки-старшеклассницы вдруг начнут общаться по уставу. Ладно, пока Юля приходит в себя (скулить уже перестала, но дышит тяжело) расспрошу-ка я «разбуженную» поподробнее: — Как ты оказалась в лагере? — Обстоятельства, предшествующее данному инциденту, подпадают под режим особой секретности. — Лена смотрела на меня своим обычным мертвым взглядом. — Тем не менее, поскольку данная информация может оказать значительную помощь в решении текущих вопросов, я беру ответственность на себя. Ну да, в принципе. Глупо пытаться что-то скрывать, когда у тебя так глубоко мозги промывали. Да и не за секретами её тут охотятся, к сожалению. Что ж, будет весьма интересно узнать подробности работы сигмы: — Последние полгода я работала по цели высокой категории сложности. Владелец нескольких инвестиционных компаний, аффилированных с нефтеперерабатывающей отраслью. Таких принято называть олигархами. Пытался через коррупционные схемы получить контроль над политиками в своём регионе. Бежал за границу, получил политическое убежище и защиту иностранных спецслужб. Особую ценность для них он представлял не столько из-за своего состояния, сколько из-за коррупционных связей. То есть даже из-за границы он мог влиять на многих российских бизнесменов и высокопоставленных чиновников. Он мог под угрозой суда и разоблачения заставить их делать то, что было выгодно его новым покровителям. Допустить этого было нельзя. Поскольку основная часть его контактов была на нём же и замкнута, возникла классическая ситуация «нет человека — нет проблемы». Лена ненадолго замолчала, но вскоре продолжила: — Я начала отработку цели по вероятным связям на территории России. Необходимо сказать, что хвосты он за собой зачистил вполне профессионально: родственников у него уже не осталось, а молодую жену он без зазрения совести бросил, и прислал документы на развод уже из Лондона. Но все-таки я смогла отыскать связь. У него был сын. Внебрачный. Сокурсница родила на последнем курсе университета. Об этом почти никто не знал, но интересующий нас олигарх, как выяснилось, принимал довольно-таки деятельное участие в судьбе сына. Часто навещал, помогал материально. Возможно, потому, что это был его единственный ребенок. В двух официальных браках он так и не нажил других детей. Разыскать его сына было не сложно: он жил в Санкт-Петербурге, работал программистом в одной малоизвестной строительной компании. Типичный слабохарактерный неактивный тип. Таких принято называть «ботаниками». Результаты слежки позволили определить его круг общения, пристрастия и предпочтения, что позволило мне легко вступить в контакт. Я использовала модель поведения «скромная интеллектуальная провинциалка». Знакомство провела в виде помощи девушке, попавшей в сложную ситуацию. При последующем общении упор делала на современную литературу и интернет-субкультуру. Завладеть его интересом было не сложно. Привязка тоже прошла без проблем: даже не пришлось использовать особые приемы в области интима. Я легко смогла отбить его у девушки, которой он уже был готов сделать предложение, а все её попытки вернуть расположение сына объекта были мной легко парированы. Один раз даже удалось использовать её попытку для её же дискредитации. Юля, наконец, перестала хрипеть и всхлипывать. Кажется, её тоже заинтересовал рассказ сигмы. — Три месяца мне потребовалось на то, чтобы полностью взять под контроль сына объекта. Таким образом, появилась возможность выхода на сам объект. После того, как сын объекта сделал мне предложение, я спровоцировала небольшой конфликт, результатом которого стало его обращение к объекту на предмет встречи с будущей невесткой. Через месяц встреча состоялась. Олигарх не решился тайно ехать в Россию, но сумел ненадолго уйти из поля зрения своих кураторов. Операция была проведена на территории Финляндии. Встреча проходила в загородном доме, с объектом приехали всего два охранника. Как только я убедилась в том, что выход на цель состоялся, все участники встречи были уничтожены. После чего в доме был совершён поджог и подброшено заранее заготовленное женское тело. Сработала группа прикрытия. По завершении операции я сменила внешность и переправилась в Санкт-Петербург, откуда должна была ехать для отчета в Москву. После посадки в скоростной поезд я заснула, а очнулась уже в лагере. — Да… — Четко работает, что тут скажешь. И все таки… — А ботаника валить не жалко было? — Согласно инструкции, все лица, непосредственно вовлеченные в идентификацию и выход на объект, подлежат обязательному уничтожению. Вот в этом они все. Сигмы. Они не видят людей — только объекты. Я тоже, по сути, боевая машина, но я шла к этому долгие годы, теряя постепенно жалость, сострадание и человечность. А Лена такой родилась. Это её естественное состояние. Не повезло ботанику. Он ведь на полном серьезе верил, что встретил девушку своей мечты. С которой интересно общаться, у которой близкие интересы, и которая полностью устраивает его в постели. Точно такую, о которой мечтал и уже, казалось бы, отчаялся хоть когда-нибудь найти. А она его использовала. И хладнокровно убила, скорее всего, на глазах отца. Даже могу предположить способ: сонные артерии вскрывала коротким лезвием, чтобы следов на костях не осталось, когда их будут после пожара изучать. Чисто сработала, короче. Однако продолжим: — Что происходило в лагере? — После перемещения в лагерь я неизвестным образом помолодела приблизительно на пятнадцать лет, результатом чего стало некоторое ухудшение физической формы. Другие навыки не пострадали. — У меня то же самое. Дальше. — На случай чрезвычайных ситуаций инструкция предписывает провести разведку и собрать максимум информации. Я прожила шесть циклов в лагере, до того как мне сменили личность. Все шесть раз я действовала одинаково: первые два дня вела наблюдение, затем приступала к добыче информации. Догадываюсь, какими способами: — Хоть кто-нибудь в лагере до конца цикла доживал? — Нет. Тем не менее, сколько-нибудь вразумительной информации мне добыть не удалось. Вот и объяснение, почему Юля так панически боится Лену. Видела, небось, как та «добывает информацию». От зрелища процесса интенсивного потрошения и подготовленного-то человека наизнанку вывернет, что уж говорить о кошодевочке. Сигма тем временем продолжила: — Моя ложная личность оказалась очень странной. Насколько я поняла, по «сценарию» я должна была играть роль стеснительной закомплексованной девушки. Моё поведение и внешность были подстроены под следующего «нового человека», Семена. — Внешность? — Натуральный цвет моих волос — черный. И такую несуразную прическу я никогда не носила. Более того, я должна была с первого взгляда влюбиться в Семена. — Погоди… как это? Ты же в принципе не способна ни на какие чувства и эмоции? — Именно. И тем не менее, то, что я испытывала, подпадает под распространённое определение такого явления, как «любовь». Плохо. Если эти самые «хозяйки» смогли внушить сигме, что она в кого-то влюбилась… это просто запредельный уровень манипуляции с сознанием. Тяжко нам придется, короче. — Тем не менее, я могу предположить, что вживление мне ложной личности прошло не совсем успешно. — Лена опустила глаза, правда, ненадолго. — В одном из циклов Семена у меня с ним завязались отношения, которые закончились моим самоубийством. Это могло быть следствием дестабилизации ложной личности. Кроме того, с твоим появлением эта личность буквально начала разваливаться. — То есть ты думаешь, что их система промывки мозгов ещё не доведена до ума? — Можно и так сказать. Логично предположить, что на нас её как раз и доводят. И пока не преуспели. — Да… слабое утешение, конечно, но хоть что-то.