Темница Медусельда напоминала вертикальную скважину, устье которой закрывал черный мрак. Однако внизу его рассеивали настенные факелы: их жгли днем и ночью, на что указывал сухой воздух и отсутствие плесени.
Грязно-серые, местами потрескавшиеся кирпичные стены отражали частокол теней, дрожащий вокруг странного завала напротив входа. Это были пыточные орудия: вон большое колесо дыбы с рукоятками, возле него — покрытый шипами стул. Прямо за ним расположился деревянный столб с небольшой бочкой на вершине. А еще дальше виднелось нечто, похожее на кузнечный горн: прямоугольное сооружение из кирпича около метра в высоту, над которым раскинулся металлический полукруг. Вырастающий прямо из стены, он собирал дым, когда палачи разжигали огонь в углублении кирпичной постройки. Но сейчас вместо языков пламени оттуда виднелись ручки щипцов и прутов для клеймения.
Эти предметы окутывала коричневая пыль — уже давно к ним никто не прикасался. Ведь для преступников есть городская тюрьма, а вороватым слугам хватало одного вида мрачного подземелья, чтобы сознаться в чем угодно. Темница знала расцвет лишь в годы войны. Тогда-то и было решено устроить пыточную в непосредственной близости от заключенных, чьи камеры находились на втором ярусе помещения. Ни высота в шесть-семь метров, ни решетчатая балюстрада из железа не спасали заключенных от воплей несчастных, что значительно убавляло желание геройствовать.
Не было его и в карих глазах мужчины, которого двое стражников вели по змеящейся вдоль стены лестнице без перил. Затерявшиеся между небольшой бородой и черными волосами, они казались такими же тусклыми, как и пожелтевшая рубаха изо льна, заправленная в коричневые штаны. Но какой бы свободной ни была одежда, она не скрывала выпуклых мышц на руках пленника, запястья которого удерживались за спиной веревкой.
Он не упрямился, когда стражи поставили его на колени перед тремя эльфами; лишь отбросил назад волосы, обнажая вытянутое лицо. Еще не старое, однако паутина мелких морщинок уже опутала серую кожу вокруг глаз.
— Ну рассказывай, — из-за спин эльфов послышалось резкое эхо, а вслед за ним появился Маршал из Волда, — как додумался до…
— Ты знаешь, почему оказался здесь? — Вопрос Трандуила прозвучал громче, и человек замолчал, вновь скрываясь за рослыми фигурами.
Однако взгляд Мэрилиона не отпустил его так просто: он и не собирался скрывать недоверие.
— За нападение на лихолесского принца в лесу, — сухим, будто шелест бумаги, голосом произнес заключенный, глядя сквозь синдар.
— Узнаешь здесь кого-нибудь? — заговорил стоящий позади отца Леголас. — Возможно, кто-то из нас был там?
— Может, и был, — мужчина неожиданно усмехнулся, и его пустой взгляд сверкнул, — да только мы тогда побрякушки их рассматривали, а не лица.
Его голос будто стер все звуки, и в повисшей тишине отчётливо прозвучал шорох одежды Трандуила, когда он скрестил руки на груди и повернулся к сыну. Несколько секунд эльфы молча смотрели друг на друга, после чего Леголас спокойно отошел к тяжелой двери, обитой квадратными пластинами из железа.
— Для чего ты это сделал? — Голос Владыки Леса звучал размеренно и спокойно. Те же эмоции читались и в лице принца, который замер напротив сторожившего проход воина в темном кожаном жилете и остроконечном шлеме. — Зачем потребовалось убивать стражей?
— Честный труд в этих землях не ценится, — брезгливо ответил заключенный, — выживаем уж как можем. А болтуны нам ни к чему.
Гнев последней фразы приумножил звонкий лязг металла, еще не раз отскочивший от стен — это Леголас выхватил из ножен растерянного воина меч чуть больше полуметра длиной. Расширяющийся к острию клинок несколько раз блеснул в свете факелов, когда эльф перекидывал в ладонях рукоятку с S-образной крестовиной; тяжелое рубящее оружие казалось лучнику непривычным. Однако это надежнее, чем кулаки или кинжалы.
— Почему именно лес? — так же невозмутимо продолжал Трандуил, внимательно рассматривая пленника. — И почему именно в тот день? Так решил ваш предводитель?
— Не было у нас предводителя, — буркнул мужчина и сдвинул брови. — Как кишки завернулись от голода, так собрались и пошли куда глаза глядят. Особо не выбирали.
Глаза Владыки Леса сузились и недобро заблестели, а по темнице пронесся еще один лязгающий звук: Леголас забрал меч у другого воина, стоявшего с противоположной стороны входа.
— Скольких же эльфов вы встретили в лесу? — спросил Ороферион, и ответом был нервный смешок:
— Я всю жизнь провел в племени, выращивая меарас. И считать мне приходилось только их на пальцах, но в тот день было не до этого.
— Коневод, и не умеет считать? А как же торговля?
— Торговлей занимаются вожди, а я навоз убирал.
— Очевидно, что на принца напали коневоды из проходящего неподалеку племени, — вновь заговорил Маршал из Волда, заставив Трандуила плотно сжать губы, будто удерживая рвущийся наружу гнев. — Остальные ушли в свои степи, но у этого не хватило ума последовать за товарищами.
— Как нашли этого человека? — спросил Владыка, оборачиваясь к навязчивому чиновнику.
— Пытался продать в таверне перстни. Эльфийские перстни.
— Где они?
— Пропали. Слишком уж яро он сопротивлялся нашим воинам, вот и потерял где-то между Медусельдом и той самой таверной.
Резко выдохнув, синда закрыл глаза и покачал головой. Казалось, будто он не может подобрать нужных слов, чем воспользовался Леголас.
— Развяжите его, — бросил он стражам, возвращаясь на прежнее место.
Однако человеческие воины замешкались, настороженно разглядывая мечи в руках эльфа. Как и стоящий неподалеку Маршал из Волда, серые брови которого почти сползли на веки. Он кивнул спустя мгновение, и державшая руки пленника веревка оказалась перерезанной.
— Нельзя карать за отчаяние, — заговорил принц, медленно шагая вперед, — но ты убил невиновных.
Последовавшее далее молчание было принято за угрозу, отчего мужчина вскочил на ноги и попятился. Но Леголас всего лишь протянул ему один из мечей:
— Я хочу, чтобы нас рассудил Эру. Если одолеешь меня — тебя отпустят.
— А если не смогу? — Лица пленника не коснулась надежда: только смятение и нечто похожее на раздражение заиграло в глазах.
— Тогда я убью тебя. — Ответ послужил сигналом, и под шуршание одежд все присутствующие отошли к двери.
Заключенный же резко вырвал из рук принца меч и буквально отскочил от него, словно ожидая подлого удара. Большего он сделать не решался — даже оружия не поднял, внимательно следя за неторопливыми шагами эльфа; расслабленный и безразличный внешне, он напоминал сонного кота, бродившего вокруг настороженной мыши.
Однако минуты шли, и утомленный ожиданием Леголас поманил к себе противника, взмахнув свободной рукой. А мужчина будто того и ждал: издав короткий рык, он тут же бросился вперед и замахнулся мечом, готовясь рассечь принцу голову. Но синда не мешкал и отбил вражеский клинок, заставив его метнуться в сторону.
Пленник удержал оружие, но тяжелый металл повлек его за собой, а впившийся в уши звон на миг оглушил. Спина оказалась беззащитна, но этим не воспользовались, и карие глаза распахнулись.
Сделав пару непроизвольных шагов, человек стремительно обернулся и выставил перед собой меч; теперь уже принц наступал на него, буравя острым взглядом. А вскоре свистящее дыхание затмил новый короткий звон: Леголас небрежно ударил по лезвию противника, заставив того беспокойно дернуться.
Не давая времени опомниться, эльф резко шагнул вперед и замахнулся, вынуждая мужчину отступить; кажется, бедолагу сломила неудачная атака, и теперь он не мог собраться с мыслями. Не решался даже откинуть упавшие на лицо пряди, боясь потерять жалкую секунду.
Принц милостиво предоставил ее, а затем взмахнул мечом, направив повернутое плашмя лезвие в левый бок заключенного. Но его собранность позволила рукам метнуться быстрей стрелы, описать клинком полукруг и отбить удар.
Только дрожащие пальцы не удержали рукоять, и с оглушительным лязгом оружие грохнулось на пол. Взгляд мужчины заметался, но поздно: холодное острие уже коснулось шеи возле бьющейся жилки. Тонкое, колючее, оно наверняка оставило бы разрез, но слипшиеся от пота волосы защитили кожу, хоть и казались слишком ненадежной броней.
— Довольно! — Голос Трандуила походил на шипение ядовитой змеи, когда он повернулся к застывшему у стены Маршалу. — На моего сына напали воины. А вы подсунули мне человека, который даже собственную жизнь защитить не может!
— Поймите…
— Узнайте, кто его подослал, — брезгливо кивнув на трясущегося пленника, Владыка развернулся и направился к двери.
Словно испугавшись резкого стука его каблуков, воины отскочили в стороны, а Маршал низко склонил голову. Никто не обратил на это внимания, но он еще долго стоял неподвижно, пряча довольную ухмылку — эльфы поняли все именно так, как и было задумано.
— Отец, — каменные стены узкого коридора тихо повторили неизвестный доселе синдарин, — разумно ли доверить это дело людям?
— Не стоит их недооценивать, — вкрадчиво произнес Трандуил, глаза которого отражали желтые огни настенных факелов, — они могут быть очень изворотливыми. Уверен, подославшие этого несчастного не сказали ему ничего, что могло бы их выдать. Но если заключенный вдруг умрет или исчезнет, — эльф неожиданно замер и повернулся к сыну, — то наш враг совсем рядом.
— Если пленник действительно не знает ничего существенного, его и убивать незачем.
— Незачем, — кивнул Владыка и медленно двинулся вперед, — в этом случае мы выясним все, что он знает. А пока что позволим нашим недругам проявить себя.
***
Приближение торжества в Медусельде ощутили еще засветло. Целый день вокруг насыпи гремели повозки с продуктами и шумели возницы. Коридоры наполнились звуками шагов и скользящих по полу юбок. Неподалеку от Золотого Зала слышалась сбивчивая музыка упражняющихся музыкантов, а воздух заполнился радостной суматохой.
Но она не проникла в маленькую комнатку Агаты, уступив место тишине и скуке. Измотанная последними событиями девушка просто не находила сил для беспокойства и расслабленно устроилась на постели с книгой в руках.
Она все же решила узнать хоть что-то о традициях эльдар, но дворцовая библиотека оказалась не слишком богатой. Пришлось довольствоваться желтыми от времени мемуарами в потрепанной обложке из черной кожи. Текст их когда-то был переведен с квэнья на весторн и хранил воспоминания эльфа, бившегося в Войне Последнего Союза. Но, несмотря на всю трагичность повествования, с лица Агаты не сходила усмешка: она училась читать в заполненной историей библиотеке мужа и не сильно верила написанному. Ведь хроники слагают победители, а каждая раса так и норовит приписать все заслуги себе.
Устав бороться с сомнениями и резким запахом ветхости, девушка отложила книгу, принявшись наблюдать за сидящей на углу кровати Вигдис. Ее короткие пальцы топили иголку в шелестящем облаке из белоснежного муслина, горящего ярче пламени свечей.
— Все готово, — пробормотала служанка, отрывая нитку, — примерьте.
Делать этого совсем не хотелось, но Агата пересилила себя и отбросила тяжкие мысли. Само по себе платье не несло воспоминаний — оно являлось частью
минувшей жизни; возможно, не самой счастливой, но радостной и безмятежной.
Когда она рухнула окончательно, девушка хотела избавиться от платья. Но страх больше никогда не обладать такой красивой вещью заставил ее просто убрать одеяние с глаз подальше. Что оказалось весьма кстати, потому что надеть на предстоящее торжество было нечего.
— Ну вот, сидит замечательно, — довольно говорила Вигдис, завязывая шнуровку на спине своей госпожи, пока та рассматривала себя в зеркале туалетного столика.
Служанка и впрямь хорошо постаралась, но для Агаты это означало, что платье хоть немного изменилось. Теперь не было длинного шлейфа, и юбка казалась воздушнее. Лиф не топорщился, мягко обтягивая чуть сузившуюся от переживаний талию. А манжеты на широких рукавах были обшиты ярко-красной тесьмой с плотным золотым узором. Такие же ленты, но втрое уже, окаймляли подол и квадратный вырез, задорно приоткрывавший серую точку ложбинки — главное украшение на сегодня. Ведь благодаря тесьме и кудрявым локонам девушка выглядела необычно, а идти к Эвите за драгоценностями она не собиралась.
Но подруга явилась сама: забежала даже без стука, придерживая юбку из желто-розового сатина.
— Я так и знала, что ты еще не собралась, — тоном старой няньки произнесла гостья, небрежными движениями ног закидывая в комнату длинный шлейф.
Не ответив, Агата чуть раздраженно уселась на стул, чтобы Вигдис могла заняться прической.
— Ты говорила с Леголасом? — Эвита не заметила, что ей не рады, потому невозмутимо закрыла дверь и провела ладонями по рукавам и талии, выискивая изъяны.
Из-за пышной юбки и сидящего по фигуре верха она напоминала колокол с ручкой. Но посмеяться над этим смогут только дамы; мужчин будет отвлекать глубокий овальный вырез с тонкой полоской белого кружева от нижней рубашки.
— Нет, — обреченно вздохнула девушка, пока служанка заплетала волосы на ее висках в лохматые колоски.
— Нет?!
— Он весь день где-то пропадал… Может, ты попросишь Маршала как-то намекнуть эльфу на меня?
— Придется, — грустно кивнула Эвита, подходя ближе. — Ох и наслушаемся же мы с тобой от него за это…
— Неужели он не понимает, что мы не всесильны?
— Нет, не понимает, — совершенно серьезно ответила женщина и тут же повернулась к Вигдис, чтобы дать той несколько советов насчет прически.
В конечном итоге непослушные волосы оказались заплетены в косы над ушами и уложены сзади в два пучка, которые трудно было рассмотреть из-за кудрей. Что-то похожее украшало голову и самой Эвиты, только накрученные волосы покоились в черной сеточке.
— Может, глазками пострелять да выйти? — спросила Агата, прислушиваясь к глухому постукиванию и отрывистым звукам струн — кажется, мимо ее комнаты пронесли что-то вроде лютни. — Догадается, наверное? ..
— Может и догадается, но… все же эльфы слишком странные.
— А помнишь, когда мы только попали к Маршалу, у него был оруженосец? Такой длинный и белобрысый… он еще все время напевал песню?
— Как же не помнить, — женщина загадочно улыбнулась, — оруженосец был чем-то похож на Леголаса. Такой же добрый, манерный… стихи мне читал. А потом я и оглянуться не успела, как, почитывая свои стишки, он полез мне под юбку…
— Что это была за песня? — Девушка резко оборвала воспоминания подруги. — Про Бродягу?
— Кого?
— Бродягу! .. «Я позабуду дом и друзей, полкоролевства отдам за коня» - она?
— «И я буду верен любимой своей», она. А что?
— Ничего, — теперь Агата загадочно улыбнулась, — просто скажи Маршалу, что я хочу спеть для него.
— Для него? — Эвита прищурилась, стараясь уловить ход мыслей подруги.
— Конечно, ведь сегодня его праздник. Но в Зале будет слишком много народу… и им тоже придется послушать.
***
Боюсь, может создаться впечатление, будто я отклоняюсь от заявки, но это совсем не так. Наши герои обязательно составят нужную нам фигуру, как только чуть больше запутаются)
А еще, чтобы создать правильный образ Агаты, мне очень хотелось бы узнать, какой она выглядит к данному моменту)
