Паутина

— Нет, Леголас! Я не знала! — Агата кричала и дергалась, однако стражам это не мешало. — Я ничего не знала! — Ваше Высочество! — бородатый воин шагнул вперед. — Вы не можете удерживать эту женщину — она подданная короля Рохана… — Тогда сообщите королю Рохана, что его подданная снова заманила меня в ловушку. — Повелительный голос эльфа заставил человека растеряться — гостям не позволено хозяйничать, но как же титул? Его размышления прервал звонкий крик Агаты: она извивалась, стараясь увидеть Леголаса. Но дрожащие ноги подкашивались, и стражи все больнее впивались в руки, чтобы пленница не упала. Глумилось и зрение, оставив лишь черноту и желтые факелы, видневшиеся сквозь упавшие на лицо пряди. Девушка еще надеялась оправдаться, только принц на нее не смотрел, уловив шаги и дребезжание оружия. Через мгновение из-за насыпи показались его стражи; взъерошенные, чуть запыхавшиеся, они тоскливо качали головами — не нашли. — Ваше Высочество, отдайте нам женщину, и мы отведем ее в темницу, — предводитель людей старался найти выход. Однако слова разбивались о скрещенные руки эльфа, будто о глухую стену. — Никто из вас не подойдет к ней, — в ответе читалось дружелюбное предупреждение, и воин отступил. Повернувшись, он сказал что-то шептавшимся солдатам, и один из них кинулся вверх по лестнице, гремя доспехами и придерживая широкий меч. Леголас тоже отправил к отцу эльфа и взглянул на Агату, которая притихла и часто втягивала воздух, будто пытаясь заговорить. Растрепанные волосы и грязные полоски на измятой одежде вызывали сочувствие, желание успокоить, обнять… Нет! “- Попробуем спровоцировать тех, кто организовал нападение» — сказанное Трандуилом после беседы с девушкой хлестнуло по вискам — он не может упустить данную Эру возможность. Не может, и оттого решительно кивнул, борясь с искушением прикрыть уши: воздух рассек новый крик. — Я не знала! Не знала! — Ослабший и безнадежный, он самовольно вырвался из груди, как только стражи дернули пленницу. Она снова рванулась, не обращая внимания на боль в плечах и локтях. Старалась упереться ногами, но те скользили по траве, и каждый шаг эльфов отдавался мучительным импульсом; они будто приближались к чему-то коварному, злому и невидимому. От страха Агата различала лишь темные очертания и слышала лишь отрывистый гул вместо голосов, призывавших ее успокоиться. Не осталось ничего, кроме необходимости вырваться. Девушку вели к лестнице для слуг, откуда можно было попасть в темницу. Это зрелище привлекло внимание людей, и Леголас подобрал с земли обнаруженный у нападавшего предмет. Не разглядывая, он сунул его в рукав и поспешил обратно в Золотой Зал, чтобы успокоить тревоги отца, который уже выслушивал рассказ подоспевшего эльфа. Человек запрыгнул на помост спустя мгновение, но подошел к Маршалу из Волда — обращаться к королю Рохана могли лишь приближенные. Из-за чего Фреалаф дернулся и непонимающе уставился на Владыку Леса, когда тот рывком поднялся на ноги, едва не уронив стол. Посуда звякнула, серебряные кубки расплескали вино, багровыми дорожками очертившие полупустые тарелки. Музыка не замирала, но танцоры сбились с ритма и зашептались, увидев немигающие глаза эльфа; будто статуя, он воззрился на темное небо и ждал, когда обрушится мир. И он рухнул, освободив сердце от ноющей тяжести, даря свет, когда между колонн показался Леголас. Растрепанный, испачканный землей, но не кровью… Хвала Эру, не кровью! Выдохнув, Трандуил уронил голову на грудь, исподлобья наблюдая за расступившимися людьми. Освободив дорогу принцу, они низко поклонились и замолкли, слушая шаги и мягкую игру флейты. Скоро к ним прибавился шелест: дождавшись сына, Владыка Леса развернулся и направился к двери, где уже стоял Мэрилион, закутанный в широкую лиловую мантию. Дослушав рассказ Маршала, подскочил и Фреалаф, задев животом стол. Кубки все-таки упали, и вино пропитало скатерть. — Танцуйте, — холодно бросил советник из Волда, так же исчезая в проходе. Но гостям было уже не до веселья — они столпились, шумно обсуждая увиденное. Качали головами, махали руками и строили невообразимые догадки, пока два короля быстро шли по узкому коридору с низким потолком. Блестящая поверхность молочной плитки на стенах отражала смазанные силуэты, огонь факелов и встревоженные голоса: — Агнар, поднимайте наших воинов, — говорил король, — пусть обыскивают все вокруг. Пусть вламываются в дома, если потребуется! — Сформируйте отряды и включите в каждый по двое эльфов, — посоветовал Мэрилион. — Не думаю, что в этом есть необходимость — люди справятся, — возразил Маршал. — Эльфы — искусные стрелки и лучше видят в темноте, — раздраженно бросил Трандуил. — Необходимо тщательно оберегать изгородь, — сказал Леголас, оборачиваясь на звуки торопливых шагов: хлопая глазами, к ним приближались господин Бьерн и еще двое Маршалов. — Их нельзя выпускать из города. — Но в степи беглецов проще обнаружить, — заметил господин Агнар. — В степи орки, пришедшие за нами из Лихолесья. Если нападавшие перелезут через изгородь, их уже не найти, — Владыка Леса неожиданно замер и повернулся к сыну, — где та женщина? — Стражи отвели ее в темницу. — Хорошо, пусть не подпускают людей. — Я не могу этого позволить, — твердо заявил Фреалаф, скрещивая руки на груди, — принц, разве она нанесла вам вред? Или пыталась это сделать? — Она была рядом при каждом нападении! — Трандуил гневно свел брови, а его левую щеку обдало жаром. — Разумеется, это подозрительно, и женщина останется под стражей. Но она подданная Рохана, и я не отдам ее эльфам, — уверенный тон короля раздражал больше, чем скрежет по стеклу. Глаза Владыки остро блеснули — он чувствовал, как под кожей пробуждается искажение. Как сердце наполняется чернотой. Как дрожит в горле ярость, ища выход… — Пускай ее охраняют и эльфы, и люди, — предложил Леголас, настороженно рассматривая порозовевшую щеку отца, —, а допрос проведем вместе. — Справедливо, — кивнул Фреалаф. — Тогда допросим утром, — голос Трандуила стал мягче — он прогнал Тьму, но она забрала часть сил, —, а пока займемся поисками. Корона вдруг отяжелела, как и веки, и эльф не стал прощаться. Лишь кивнул господину Рохана и ушел, взмахнув одеждами. — Агнар, — позвал король, как только синдар скрылись за углом, — идем. — Отправь в темницу именно этих воинов и не перепутай указания, — хлопнув по плечу господина Бьерна, Маршал покинул узкий коридор и догнал Фреалафа у его покоев. Двое юношей в голубых туниках с золотой вышивкой на груди чинно поклонились и распахнули двойные двери, за которыми скрывался рабочий кабинет. Окно напротив входа закрывали темно-желтые шторы, и единственным освещением служили свечи в четырех кованых подсвечниках, покрытых декоративными листьями. Расставленные на письменном столе из темного дерева, они с трудом выхватывали из мрака очертания разложенных бумаг, чернильницу и фрагменты настенной мозаики. — Что это было?! — закричал король, оставшись без посторонних глаз. — Как ты допустил? — Это недоразумение, Ваше Величество… — Еще эта девчонка! Она что-то знает? — Выманить эльфа приказал я, про вас же ничего… — Если Трандуил услышит об этом — сразу сообразит, откуда ноги растут! — Закатив глаза, Фреалаф принялся нервно расстегивать крючки на воротнике кафтана. — Девчонке можно верить? Кажется, ты говорил, что она из твоих бывших подопечных? — Не совсем так, Ваше Величество, — Маршал старался говорить размеренно, опасаясь вспышки гнева, — она попала ко мне лет в десять: учить рано, кормить накладно, вот я и продал ее первому, кто захотел*. — Тогда какого Балрога ты приплел ее?! — От громогласного рыка, казалось, огонь втянулся в свечи. — Стечение обстоятельств. Я приказал убить ее, но мои люди не успели… — Не успели, — прыснув, король зажмурился и глухо застонал: — И что нам делать, когда она укажет на тебя пальцем? — Не укажет, — господин Агнара усмехнулся и заложил руки за спину, — умрет раньше. — А как же тот мнимый нападавший из леса, который уже скончался от „пыток“? Не слишком ли часто мрут подозреваемые, а? — Несчастная больна, как скажет Эвита — ее подружка, развлекающая лихолессца. — Так, — оживился Фреалаф, почесывая бороду, —, а она больна? — Таковой ее сделает яд, которым мы извели любопытного изенгардца… — С ума сошел? — Ваше Величество, — Маршал покачал головой и шагнул вперед, — в малых дозах яд не убивает, а поражает сердце. Всего лишь испуг, и оно остановится навсегда**. — Допрос? — Допрос. — Но как рассчитать время? — Главное, не начинать слишком рано: дадим яд на рассвете. К утру его действие не ослабнет. — Смерть может вызвать подозрения, и начнутся расспросы. — Да. Но пусть лучше эльфы подозревают о существовании заговора, чем убедятся в нем. — Все равно мне это не нравится, — вздохнув, король скрестил руки на груди и обвел взглядом комнату, будто ища ответ во мраке, — не лучше ли запугать девчонку, пока эльфы спят? — Можно и так, но есть вероятность, что Трандуил покажется ей страшнее. К тому же, под дверью темницы его стражи — будет трудно пройти мимо и не вызвать подозрений. — А как же ты пронесешь яд? — Есть у меня на примете хитрая особа. К тому же ее не жалко. А если эльфы решат сунуться в темницу без нас, тогда ключ сломается в замке: там дежурят мои верные люди, и проблема будет устраняться достаточно долго, чтобы мы успели вовремя. Тяжёлый день, вино и потрясение разом легли на плечи Фреалафа; он не видел иного выхода, кроме предложенного. Смерть девушки казалась необходимой, хоть и отчаянной, мерой. А потому король удрученно кивнул, молясь, чтобы ночь прошла спокойно, и лихолессцы решили выспаться. Но в этот раз Единый избрал сторону Эльдар, которые сидели друг напротив друга за письменным столом в окружении стеклянных подсвечников. Корона и перстни Трандуила исчезли, а кремовая накидка висела на спинке стула. Леголас также избавился от верхней одежды и остался в нижней рубахе. Уперевшись локтями в стол, он внимательно рассматривал свой трофей: нож с простой деревянной ручкой и лезвием длиной с ладонь. — Тупой, — сказал принц, в который раз пробуя его пальцем. — Но убить можно, — глаза Владыки будто впитывали свет и казались ярко-синими. — Только случайно. Да и кто пойдёт убивать с таким оружием? Налюбовавшись блеклыми вспышками на мутном лезвии, эльф поднял нож к лицу и прочёл надпись на рукояти: — «Д. С.»… нацарапано, но очень аккуратно. — «Д. С.» — если это весторн, — шевельнувшись, Трандуил откинулся на стуле, —, а если на рохиррике? Леголаса никогда не интересовал язык людей Рохана, и он пожал плечами. — Интересно, случайно ли я нашёл его? Или человек собирался оставить нож? — Тогда от кого это послание? Враг ли манит в ловушку, или предупреждает невидимый друг? — Закрыв глаза, Владыка скользнул ладонью по щеке к переносице и тяжело вздохнул: — Хотя последний вряд ли у нас есть. На какое-то время повисла тишина, нарушаемая лишь треском воска. Безмятежным и настолько тихим, что осторожный стук в дверь показался раскатом грома. Как и шаги синеглазого эльфа в длинном светлом облачении, который впустил в покои стража, чья коренастая фигура и низкий рост выдавали полуэльфа. — Владыка, — гость поклонился, роняя на грудь каштановые волосы до пояса. А затем направился вперед, ожидая щелчка закрывшихся дверей, — мы все сделали: человеческих воинов двое, и они уже спят. — Так быстро? — Я заметил, что людям нужно куда меньше вина, чем нам, — сказал принц и грустно усмехнулся. — Мы разговаривали с ними, как вы и приказали: они служат человеку… Маршалу, которого явно боятся. Могут и не признаться, что напились и спали на посту. — А если признаются? — Леголас недоверчиво посмотрел на отца. — Не важно, — отмахнулся Трандуил, вставая, — мы поговорим с девушкой первыми и без свидетелей — это главное. Нет, — он резко выставил ладонь, когда и сын поднялся на ноги, — она может ещё пригодиться, так что пускай хотя бы о тебе думает без неприязни. И приготовь ей что-нибудь ценное в знак привязанности. — Как скажешь. — Ослушаться и в мыслях не было, однако эльф расстроился: Агата напугана, а впереди ещё допрос. Владыке незачем причинять ей зло, однако восстала дремавшая Тьма. И эта женщина в спальне… Отец никогда не позволял себе такого! Неужели искажение снова завладело им? От такой мысли принц дернулся, готовясь кинуться за Владыкой, но сдержал себя надеждой: что могло пробудить зло? Столько веков Трандуил владел им, не пускал к своему разуму… Он мудр и силен, он умеет подавлять желания! Научился, когда, давным-давно, перешёл черту; тревожиться не о чем — Леголас хотел верить в это. Очень хотел, а потому сел обратно, глубоким вздохом прогоняя тяжесть, обуявшую сердце.

***

Огня факелов на нижнем ярусе едва хватало, чтобы высветить решетчатое окошко в двери камеры. Агата не ощущала времени, не знала, сколько пробыла тут. Она даже не двигалась: прижималась затылком к шершавой стене по левую руку от входа и прислушивалась к боли, горячо пульсировавшей во лбу. Ныли и руки, где стражи наверняка оставили синяки, а затекшие в неудобной позе ступни онемели. Хотелось спать. То ли от удара, то ли от усталости. Но девушка до рези всматривалась в тусклый свет, потому что с закрытыми глазами начинало казаться, будто она в своей комнате. Даже камень за спиной напоминал уютную кровать, а собранные на затылке волосы — подушку. Возвращаться из грёз было тяжело, и чтобы не дремать, Агата стала вытаскивать из причёски шпильки и кидать их на пол. Негромкое звяканье неожиданно сообщило, как же тихо вокруг; будто мрак накрыл её куполом. Или Эру забрал в Чертоги Безвременья, куда, по поверьям людей, уходили их фэа. Мысли об Илуватаре, оставившем свое дитя, полоснули грудь, и девушка всхлипнула, но удержала рыдания за сомкнутыми губами. Какой толк от слез? Лишь рухнет священная тишина, пугавшая и защищавшая одновременно. Но ещё недолго уединение приносило безмятежность — снизу раздался грохот, от которого дрогнули пол и сердце. Затекшие ноги вдруг сами отнесли хозяйку вглубь камеры, а руки нащупали угол, показавшийся безопасным. Сквозь гул крови в ушах Агата различила многочисленные торопливые шаги, которые приближались угрожающе быстро, вызывая отчаяние. Сомнений нет — пришли за ней, что подтвердил вспыхнувший в окошке свет и бегающие тени. Раздался скрежет вставленного в замок ключа. Поворот и удар механизма. Ещё раз. Ещё и короткий скрип — дверь распахнулась, впуская треск огня и два черных силуэта. Дальше пленница не смотрела, зажмурилась и слушала звуки шагов. Она дернулась, ощутив прикосновение чужих рук к синякам, но оно было таким бережным, что глаза сами собой удивлённо распахнулись. Девушку вывели из камеры к оранжевому свету факелов, которые держали эльфийские стражи. Воинов было всего пять, но испуганное сознание нарисовало целую армию, окружавшую белого предводителя — Трандуила, замершего со скрещенными на груди руками. Он смотрел… пристально, как и во время их первой беседы, но сейчас казался опаснее. Вероятно, из-за своего роста и близости — всего пара шагов разделяли Агату и напряжённые голубые глаза. Глаза Леголаса, которым, возможно, синда и являлся когда-то. Но отчего изменился? — Не нужно бояться, dess, — голос эльфа звучал размеренно, будто он объяснялся с ребёнком, — я не хочу ни пугать, ни мучить тебя. Но мой сын подвергается опасности, когда ты рядом. Я хочу знать, почему. — Клянусь, я ни в чем не виновата! — Слезы, что копились внутри, пропитали каждое слово. — Я не знаю, почему так случилось… Не знаю! Поверьте, прошу вас… Звонкое эхо жалостливо билось о стены, но лицо Владыки не изменилось: камень, не знающий эмоций. И глаза такие же. Будто нет за ними души, отчего девушка запнулась — такой убьёт и не вспомнит через миг. — Я не верю тебе, — опустив веки, Трандуил покачал головой, но слишком быстро его взгляд вернулся: давящий, проникающий… Он будто перебирал мысли Агаты. Искал нужные, стирал лишние. — Почему? — шепнула девушка, поджимая губы. — Ты ведь догадалась, что тебя пытались убить? — Убить? — Сказанное тяжело проникало в разум. — За что? .. — Тебя не просто так швырнули о камень: вероятно, планировали выдать за несчастный случай. — Эльф прищурился, гадая, искренне ли непонимание. — Думай, кому это нужно. Словно по команде, в голове мелькнули фрагменты драки: злобный шёпот над ухом, толчок и удар…, но рассуждать не получалось. Мысли таяли, оставляя лишь суматоху и ужас. — Если ни в чем не признаешься, то скоро выйдешь отсюда, — раздался вкрадчивый голос, —, но не думаю, что тебе позволят долго радоваться свободе. Покровители сильны, ведь так? Осознание медленно достигло цели. Все верно: от Маршала не скрыться, тем более во дворце, где он почти хозяин. — Сильны, — догадался Трандуил, —, а я могу помочь тебе. Он шагнул вперед, но резко замер, видя, как отпрянула Агата. Вздрогнули и стражи, крепче перехватывая её руки, хотя опасности они не представляли. — Можешь не верить — это не важно. Главное, что их здесь нет, dess. Решать твою участь буду я, и прямо сейчас. — Я… — Девушка встрепенулась, поднимая на Владыку глаза. Но что сказать? Кого следует бояться? — Мне не в чем признаваться, я ни в чем не виновата! Клянусь, не виновата, — слова бежали впереди мыслей, и она не знала, что скажет в следующую секунду. Лишь чувствовала, как дрожит голос и подбородок, а глаза нагреваются от поступивших слез. Ещё один бестолковый ответ рассердил эльфа: время тратилось впустую. Он шумно вздохнул, потирая переносицу. — Прошу вас, поверьте, — слишком поздно Агата догадались, что Трандуил давал ей последний шанс: не отнимая от лица руки, он произнес что-то неразборчивое, и эльфы крепко схватили пленницу. — Нет! Пожалуйста, нет! — закричала она, дергаясь во все стороны без разбора. Паника охватила разум, и девушка уже не владела собой. Извивалась, рвалась, пыталась кусаться, но без толку; её с лёгкостью тащили куда-то, а после земля исчезла из-под ног. Осмотреться не удалось — глаза закрыли волосы. Они же забили рот, мешая дышать. Мир качнулся, и помимо чужих ладоней Агата ощутила на пояснице удар. Ощутила нечто холодное тонкое. Балюстрада! Её опрокинули на перила! Толчок, и все перевернулось. Исчезли волосы, а кровь прилила к голове, скопившись где-то у носа. Глаза неожиданно увидели потолок, озарённый мягким светом перевернутых факелов… это пол нижнего яруса! Она висит над ним! — Нет! — В поисках опоры девушка замотала ногами, и балюстрада под поясницей со скрипом зашаталась. Державшим её эльфам пришлось крепче сжать пальцы, но это не успокаивало — ткань натянулась, и пленница кожей чувствовала треск нитей. — Пожалуйста, не надо! Нет! — Не кричи, — послышался сверху, — кто подослал тебя? — Пожалуйста… пожалуйста… — Агата чувствовала собственную тяжесть, чувствовала пустоту внизу. — Кто подослал тебя? — Не надо, пожалуйста! — казалось, эта пустота затягивает, будто водоворот, вынуждая одежду трещать громче. — Кто? — Маршал! Маршал! — Она зажмурилась, готовясь к тому, что макушка вот-вот расколется о камень. — Что за Маршал? — Прошу вас… Маршал из Волда! Прошу, нет! Совершенно неожиданно эльфы потянули девушку вверх, и её ноги коснулись пола. Едва в сознании от страха, она невольно обмякла в их руках и расплакалась в голос, уронив подбородок на грудь. Кажется, ей дали время, чтобы успокоиться, но кошмар еще не закончился: — Зачем он это сделал? — Голос Трандуила стал мягче. — Что тебе было велено? — Я не знаю, зачем. Это правда, клянусь вам… — Ты уже клялась и солгала. — Это правда, — из последних сил Агата приподняла голову и наткнулась на серые сапоги Владыки, оказавшиеся угрожающе близко, — Маршал приказал моей подруге развлекать Леголаса. Мы вместе ходили в город — там он меня и заметил. Потом была охота. Я была в свите, сопровождавшей его… — А нападение? — Я не виновата! — По лицу девушки потекли слезы, и один из эльфов позволил ей высвободить руку. — Принц сам завёл нас в чащу… А после разговора с вами пришёл Маршал и велел выманить его без охраны… Я хотела отказаться, но он угрожал. Трандуил слушал напряжённо и все больше хмурился: слишком много вопросов рождал этот несвязный рассказ. Но состояние пленницы оказалось куда хуже, чем предполагалось. Вряд ли ответы будут полными, да и не годилась она на роль шпионки… Возможно, стоит поручить это Леголасу? -Dess, — на миг тёплая рука Владыки коснулась лица Агата, и она инстинктивно вскинула голову, — сейчас мы уйдём. Ты же понимаешь, что об этом разговоре никто не должен знать? Кивнув, девушка опять не смогла отвести взор: красота эльфа утешала её, награждала за пережитый ужас. И глаза… теперь ясно, что отличало его от сына. — При нас все говорят на весторне, — с каждым словом Трандуил говорил все нежнее, будто не хотел снова ранить, — на каком языке вы чаще разговариваете между собой? Как общаются слуги? — На весторне. Во дворце всегда много иноземцев — говорить на рохиррике считается неприличным, — вопрос не казался странным, потому как мыслей в голове не осталось, —, но иногда мы допускаем отдельные слова или фразы. Ответ устроил синда, и он кивнул, отходя в сторону, чтобы стражи отвели пленницу обратно в тёмную камеру.