2094

Тэхён казалась девушке сладкой. Даже приторной. На взгляд, на вкус, а на ощупь была зачастую холодной и мягкой. Особенно руки. Тонкие хрустальные запястья с холодными длинными пальчиками, кожа нежная и гладкая, ухоженная. Хосок очень любит держать Тэхён за руку, как сейчас. Потому что та всегда улыбается и молчит, сама переплетает пальцы, зная, что на большее, чем просто взять за руку, Чон не способна. И улыбается, наверное, потому что знает, что Хосок очень смущается и краснеет. Устала смущаться, но перестать не может. Хосок очень любит такие дни, проведенные с Тэхён в центре города в какой-то маловажный праздник, в честь которого устраивают гуляния и ярмарки, с большим количеством ларечков с едой. Со сладостями. Фрукты в шоколаде и карамели, выпечка, леденцы и — самое главное — сахарная вата. Хосок подсознательно она нравится, потому что она такая же сладкая и приторная, как Тэхён. Когда Хосок дома одиноко и тоскливо, она заедает это сладким. Ясно почему, да? Чон настолько одержима сладким (сладким ли?), что думает, что от этого будет менее плохо. И она не хочет понимать то, что желает воссоздать сахарную иллюзию Тэхён, в которой так нуждается сутками напролет. Удивляется, почему та ей не снится, ведь она о ней постоянно думает. Не знает, что сама ей снится. Под вечер, когда большинство людей уже разошлись, Тэхён приспичило съесть сахарную вату. Вдвоем. Даже когда они все же нашли и уговорили зазевавшегося паренька сделать им порцию, Хосок продолжала краснеть и ругать Тэхён за эту затею, ведь «не на людях же», на что та лукаво улыбалась и говорила двусмысленное «значит пойдем ко мне, там съедим». Чон хотела убежать, пока Тэхён искала скамейку, где бы они спокойно съели розовую сахарную вату, ведь Ким невозможная. Есть приторную любимую сладость вместе с такой же приторной Тэхён, которая наверняка будет облизывать свои красивые пальчики, забыв про влажные салфетки в сумке, будет настоящим комбо, которое она не выдержит. Это слишком. Сама Тэхён слишком. Сбежать не успевает, Ким хватает ее за руку и тащит на скамейку-памятник с голубями. Прямо напротив площади. Хосок сходит с ума и смотрит, как Тэхён отщипывает от ваты кусочек и катает шарик, кладя его в рот. Появилось желание написать петицию, потому что девушка слишком слишком. «Почему не ешь? Я же не себе покупала,» — дует губы Ким, а у Хосок щеки и уши горят от понимания, что она купила вату специально, а не просто так. С горем по полам, испачкав пальцы и смазав помаду, Чон тает вместе с ватой во рту, потому что это слишком вкусно, прекрасно, смущающе и интимно. С Тэхён даже стоять рядом интимно, а уж когда она смотрит, не отрываясь, словно проверяет, что та не выкинула сладость и съела ее, и подавно. Они едят молча и спокойно, пока Тэхён не садится прямо, не кусает вату зубами, забив на свою фиолетовую помаду, и не смотрит Хосок в глаза. Чон воздухом давится и не может взгляд отвести или отвернуться, потому что это слишком. Она не знает, за что ей такое наказание, но она определенно благодарна в глубине души. Тэхён отрывается от сладости и убирает волосы назад. У Чон до сих пор сердце бьется об грудную клетку так сильно, что казалась, что даже видно через одежду. Чуть позже она отщипывает кусочек в том месте, где были губы Ким, жутко смущаясь. Не знает, что та это вскоре замечает и улыбается. Липкая палочка отправляется в урну, а Тэхён все же не игнорирует влажные салфетки, вытирает свои пальцы и пальцы Хосок. Странно, что у Чон не случился приступ, ведь… слишком много Тэхён, слишком много прикосновений. Уже боится следующего вечера, потому что знает, что будет скучать по Ким и этому дню, по каждому прикосновению, жалея, что многого не сделала. После невинного «у тебя вата на щеке» на голову Хосок голубо-розовое небо падает. Потому что Тэхён перехватывает ее руку и приникает фиолетовыми губами к щеке, обхватывает ими кусочек и мажет чуть вниз, касаясь верхней губы Чон. Отходит на шаг и облизывается, доставая простую салфетку и вытирая помаду, а потом нежное «ой, прости, я тебя помадой испачкала, дай уберу». Хосок закрывает лицо ладонями и садится на корточки. Тэхён тихо смеется и достает из сумки те же салфетки, садится рядом и дотрагивается своими холодными пальцами до ладоней Чон. «Я салфетками. Ну или хочешь, можешь сама. Вот.» Хосок забирает салфетки, вся красная, смущенная, почти плачет, вытирает помаду. «Ты чего? Эй, я же просто забочусь о тебе, я не домогаюсь, Хощиги, ты чего?» Тэхён уже волнуется, думает, что таким образом обидела свою Чон. Та от ласкового «Хощиги» и нежных прикосновений рук готова зайтись в немой истерике, но ей не дают те же руки, которые прижимают ее к груди Ким. Глупое, беспечное, совсем не в тему «посмотри на небо, по цвету похоже на ту вату, что мы ели» заставляет Хосок поднять глаза к небу и удивиться, ведь оно такое же розовое, а облака словно сахарные. Она хочет сказать, что ей нравится это приторное небо так же сильно, как и обниматься с Тэхён, потому что она счастлива, но говорит лишь, что «оно красивое». На что Ким хмыкает и шепчет «это ты красивая, глупая», получая в ответ мысленное «а ты такая же сладкая, как эта вата, которую я люблю, но тебя больше».