Гарри Поттер и... просто Гарри

Я приплёлся домой неприлично поздно. Неприлично для Дурслей, конечно. Голова у меня была как кипящий котёл (приехали, уже и сравнения начинаются волшебные!), который, того и гляди, взорвётся. И только одна ясная мысль болталась на поверхности – бред. Всё это полный, чистейшей воды абсурд. Шизофрения на последней стадии. Гарри Поттер – волшебник. Ха! Ха! Ха! Но это ещё ничего. Гарри Поттер – МАЛЬЧИК-КОТОРЫЙ-ВЫЖИЛ! Где же вы? Где вы, люди в белых халатах? ******* Когда я зашёл в дом, на меня сразу же набросился дядя Вернон. - Где тебя черти носили, мальчишка?! Он бы наверняка схватил меня за шиворот, но, наверное, его остановил мой побитый и абсолютно апатичный вид. И пустой взгляд. Потому что я чувствовал себя так, будто мне только что сделали лоботомию. Я внимательно посмотрел на него, а потом на подскочившую тётю Петунию. - Вы знали, - сказал я бесцветным голосом, - вы всё знали. - Что мы знали? – выкрикнул дядя Вернон, начиная багроветь, - что ты несёшь?! Наверное, не свались всё это на меня разом, я бы очень на них разозлился. Даже очень-очень. И даже стал бы на них кричать. Но сейчас я хотел одного – пойти в свою малюсенькую комнату, свернутся на старом диване, закрыть глаза и отрубиться часов на двенадцать. И чтобы без снов. - Про меня, - устало продолжил я, - про родителей. Как они умерли… что они были волш… - Не произноси ЭТО СЛОВО в моём доме!!! – заорал дядя Вернон, почти позеленев. Тётя Петуния побледнела. Не родственники, а хамелеоны какие-то… - Мы поклялись вышибить эту дурь из тебя, и вышибли! – продолжал бушевать дядя. - Ага, конечно, - хмыкнул я, - очень заметно. Вашего мнения вообще никто не спрашивал, вы в курсе? И молча, мимо остолбеневших родственников, я прошёл в свою комнату. ******* Комната – это, конечно, сильно сказано. Маленькая каморка - благо, что с окном. Старый диван, письменный стол ещё старше, табуретка и ящик. В ящике хранилось всё – одежда, книги, и любая вещь, принадлежавшая мне. Всего этого, впрочем, было немного. Мои друзья никогда не были у меня дома, и поэтому никогда не видели этого убожества. Но, конечно, всё относительно. Если сравнивать эту комнату с пыльным чуланом под лестницей, в котором я провёл первые одиннадцать лет своей жизни, сейчас я жил просто шикарно. Но что ещё ожидать от своих родственников. Значит такими вот иезуитскими методами они решили вытравливать из меня колдовство. Зная их патологическую узколобость, я представляю, как их каждый раз выворачивало при мысли, что я – потомственный волшебник. Значит, им тоже было хреново – с ужасом ожидать от меня какой-нибудь колдовской выходки, а ещё хуже – на людях, и тогда все начнут тыкать в них пальцами и шарахаться от них, как от прокажённых. Да что и говорить, мысль о морально страдающих Дурслях доставляла мне удовольствие. Правда, если не считать того, что их моральное страдание выливалось в моё физическое. "Я подумаю обо всём завтра", - решил я, сворачиваясь под одеялом. Завтра. Буду думать завтра. Сейчас только бы уснуть… ******* Конечно, надежды на сон без снов не сбылись. Сначала мне снились вопящие Дурсли в котлах, потом профессор Дамблдор упорно доказывал мне поразительный эффект от применения теории относительности Эйнштейна в прикладной магии, потом вообще какая-то ерунда про школу. А под утро я уже летал на мотоцикле, и со мной был мужик невероятных размеров с копной спутанных чёрных волос и косматой бородой, от которого даже во сне пахло виски. А потом был леденящий душу смех и ярко-зелёная вспышка, от которой я и проснулся. Казалось, голова с вечера не переставала болеть, а после идиотских снов шрам горел огнём. Я открыл глаза, и оказалось, что уже наступило утро. Вспомнил сон. Потом пришли воспоминания о вчерашних событиях. О разговоре с Дамблдором. Потом опять подумал о последнем сне и, с ползущим холодком по спине, понял, что мне снилось. Но лучше об этом вообще не думать. Дурсли за завтраком хранили молчание и опасливо косились на меня. Наверное, ожидали самого худшего – что я начну колдовать прямо за обеденным столом. Да я бы с удовольствием, дорогие родственнички, только знать бы, как! Я встал из-за стола и молча направился ко входной двери. - Ты куда?! – рявкнул мне дядя. Ну конечно, я ведь никогда не уходил из дома, не переделав всех навешанных на меня дел, как Золушка. - Пойду навещу крёстного, - брякнул я. - Какого ещё крёстного? Нет у тебя никакого крёстного! – возопил дядя Вернон. - Есть, - ехидно бросил я, - правда он сидел в тюрьме, за убийство, кажется… Но недавно вышел и жаждет узнать, как дела у любимого крестника! Так вам! Вот сидите теперь и бойтесь, что придёт страшный колдун-маньяк и превратит вас всех в летучих мышей! Конечно, я очень хотел познакомиться с крёстным отцом, но тем не менее направился к Пату. Вчера мы с Дамблдором разговаривали наедине, и с Патом мы так и не поговорили. Да и ещё разговаривать про всё это волшебство-колдовство уже не хотелось, иначе мой мозг не выдержал бы и меня стукнул инсульт от переизбытка информации. Пат жил через две улицы, поэтому дошёл я быстро. На звонок открыла тётя Мэг. Улыбнулась мне и сразу позвала за стол. Вот жизнь! За столом я обнаружил… Лу! Как оказалось, вчера вечером она напрочь отказалась возвращаться домой и осталась здесь. Лу вяло попивала чай и была похожа на невыспавшуюся русалку. - Привет, - сказал я, - а где Пат? - Спит, - флегматично протянула Лу, - мы вчера до двух часов ночи играли в покер. - Ты разве умеешь? – удивился я. - Дурное дело не хитрое. Так о чём вы шептались с этим Дамблдором? Я вздохнул и уселся на свободный стул. - Страшно вспомнить. Это точно был не сон? - Можешь мне поверить, - донеслось от двери, - всем доброго утра. Пат был похож на голодного ястреба и уже вовсю обследовал кухню в поисках сигарет. Нашёл их и уселся около раскрытого окна. - Патрик, сколько раз я тебе говорила, не кури на голодный желудок! - строго воскликнула тётя Мэг, заглядывая на кухню, - ты заработаешь себе язву! - Я же волшебник, - заявил Пат, уже затягиваясь, - а разве ты слышала, чтобы у волшебников была язва желудка? Тётя Мэг окинула его гневным взглядом, но ничего не сказала и вышла из комнаты. - Ну же, Поттер, не тяни кота за … хвост, рассказывай, о чём вы там болтали так долго? Я вздохнул и стал рассказывать. - Вчера, когда мы остались с Дамблдором наедине, он стал рассказывать, как один тёмный волшебник, по имени Лорд Волдеморт (но это имя боялись произносить вслух и поэтому все назвали его Сами-знаете-кто или что-то в этом духе), становился всё сильнее и сильнее. Была война, и много кто умер. И однажды, пятнадцать лет назад, он пришёл в дом моих родителей, убил их и хотел убить меня. Но не смог, заклятие отразилось от меня и ударило по нему. Короче, он сдох, а у меня теперь шрам на лбу. Пат и Лу сидели напротив меня и молчали. На последних словах они дружно перевели взгляд на мой шрам. - Но, это конечно, вкратце… ******* - Но почему? – это был первый вопрос, возникший у меня после истории Дамблдора. - Что почему? – не понял тот. - Почему я не умер? В жизни бы не подумал, что придётся задавать подобный вопрос. Старый волшебник ухмыльнулся себе в бороду. - Не ты первый задаёшь этот вопрос, Гарри. Я не могу сказать тебе точно, почему это произошло, но у меня есть очень правдоподобное предположение. - И какое же? – спросил я, возможно слишком резко. Но свалившаяся на меня куча информации, раскалывающаяся голова и странная манера речи профессора Дамблдора делали своё чёрное дело. Профессор внимательно на меня посмотрел, прежде чем продолжить. - Если есть на свете что-то, чего Волдеморт не в состоянии понять, это - любовь. Он не осознавал, что любовь такой силы, какую испытывала к тебе твоя мать, оставляет свой собственный след. Не шрам, не какой-нибудь видимый знак... но, когда кто-то любит тебя так сильно, он, даже после своей смерти, защищает тебя своей любовью. Эта любовь пропитала все твое существо. И именно любовь твоей матери стала тем щитом, что отразил смертельное заклятье. От этих его слов моё раздражение улетучилось (жаль, не захватив с собой головную боль), и, наверное, только тогда я начал осознавать, что произошло. Произошло тогда, пятнадцать лет назад. То, что я не помню, но помнят очень, очень многие. Я поднял глаза и обнаружил, что Дамблдор нашёл очень интересной хрустальную розу Люпина. - Что за смертельное заклятье? – спросил я и сразу же почувствовал глупость вопроса. По названию, что ли, не понятно? Профессор так, наверное, не считал и живо принялся мне объяснять. - Это одно из трёх непростительных заклинаний, Гарри, за применение которых предусмотрен пожизненный срок в Азкабане. У него не существует контрзаклятия. Блокировать нельзя. За всю историю магии это заклятье пережил один-единственный человек, и он сидит сейчас прямо передо мной. Кажется, я вздрогнул. - Весело, - тоскливо протянул я, - а этот шрам, значит… Дамблдор кивнул. - Да. И это тоже ещё одно исключение из правил. Смертельное заклятие не оставляет следов. И поэтому ты такой уникальный, Гарри. Поэтому ты так известен. Не думаю, что это слишком польстит тебе, но тебя называют – «Мальчик Который Выжил». - Да уж… - это всё, что я смог сказать. А я ещё считал этот шрам клёвым... ******* - Вот почему та девка на тебя так пялилась, - протянул Пат, - ты, что же, для колдунов – национальный герой? - Угу, - я мрачно поглядел на Пата, - меня хлебом не корми, дай погеройствовать. Как Геракл, злодеев давил уже в люльке. - И что он тебе ещё сказал? – спросила Лу. - Стал объяснять, почему отдал на воспитание Дурслям. Так как защиту дала мне мама, а тётя Петуния – какая-никакая, а её родная сестра, то до семнадцати лет под одной с ней крышей я в безопасности. Или что-то в таком духе. - Почему до семнадцати? – не понял Пат. - Совершеннолетие. У волшебников совершеннолетие наступает в семнадцать. Он и не собирался мне ничего говорить до семнадцатилетия, чтобы… - Чтобы ты не зазнавался! – язвительно вставил Пат. - Рэндом, я сейчас в тебя чем-нибудь запульну! ******* - Не буду обманывать тебя, Гарри, что не предполагал, что твои тётя и дядя постараются скрыть сам факт, что ты и твои родители были волшебниками. Что они будут не самыми лучшими опекунами. Оставляя тебя на пороге дома твоих дяди и тёти, я заранее знал, что так будет. Но всё это я сделал лишь для твоей безопасности. - Где-то я уже это слышал… - пробормотал я. И тут вспомнил, - а что мой крёстный? Дамблдор заулыбался. - Сириус. Конечно, он очень рвался забрать тебя от родственников, и мне едва удалось его убедить не делать этого… пока. Но уверен, что он не раз нарушал мой запрет и навещал тебя. - Меня никто не навещал, - возразил я. - О, не сомневайся, у твоего крёстного есть свои секреты. Не сомневаюсь, что вы скоро познакомитесь. ******* Мы сидели молча за столом. - И что теперь? – спросил Пат. - Я не знаю, - честно ответил я, - не знаю. Всё так … странно. Будто выбили почву из-под ног. Жил себе, жил, а потом – ба-бах – а ты волшебник! А ты победил страшного тёмного колдуна. Притом, во младенчестве. Мне кажется, до меня никак это не дойдёт. И, возможно, не дойдёт никогда. - Ты всегда был тугодумом, Поттер, - съехидничал Пат. Я не выдержал и кинул в него печеньем. - И агрессивным! – заявил Пат, закрываясь от новой атаки. - А ты что думал! – встала на мою сторону Лу, - нелегко быть национальным героем! Утешила, нечего сказать…