Пламенный Вихрь

      Большие глаза насыщенного зеленого цвета щурятся. Рыжие волосы густой волной падают на худые плечи. Она смеется, ее смех подобен звону полевых колокольчиков. Ее смех. Воспоминание тонет под глыбой волны. Терпение кончается, он произносит заклинание и белоснежная чашка раскалывается пополам. До этого читающая книгу о мифических существах, блондинка поднимает голову, впиваясь светло-голубыми глазами в слизеринца.  — Драко, ты не спал всю ночь. Я могу проверить наличие мозгошмыгов в твоей голове с помощью моих специальных очков, — серьезно говорит она, с сочувствием смотря на однокурсника. Малфой поворачивает голову на Луну.  — Отвали, Полоумная Лавгуд, — прошипел он и вышел из холодной слизеринской гостиной. *** Все воспоминания причиняют боль. Короткие, но больно жалящие, как осиное жало. Слизеринка заправляет волнистую прядь за ушко и смотрит куда-то далеко во время. Они могли бы быть друзьями, если бы не его возвышения себя выше других, из-за его аристократической «голубой» крови. Последние лучи в декабре играются в ее локонах и освещают лист пергамента, на котором бережно, каллиграфическим почерком написан короткий стих. Переводя взгляд на него, она аккуратно закручивает его в трубочку и перевязывает атласной ленточкой. За окном уже лежали белоснежные сугробы, которые были наполовину растоплены солнечными лучами. Зиме еще предстояло вступить в силу. Хогвартс стал девушке почти родным домом, позволяющим уезжать хоть до лета от «любезно приютивших ее людей», которых она ненавидела всей душой. В прошлом году у нее умер крестный, что совершенно изменило слизеринку. Она взяла с полки газету с последними новостями, где было написано про очередной налет Пожирателей Смерти. Все больше признаков его возвращения были доказаны, но Министерство упорно продолжало скрывать правду. Удивительно, что они все-таки позволили опубликовать это в Пророке. Она отложила в сторону газету и вгрызлась в зеленый бок яблока, облизнув губы. Цвет Слизерина. Она ненавидела свой факультет, мечтая перевестись в другой, но это было невозможно. Доретт раздражало все, что любили ее однокурсники. Она давным-давно прокляла тот день, когда мерзкая Шляпа с маразмом отправила ее на факультет змей. Жалкая полукровка, вот как к ней относились приближенные Малфоя. Она была лишь песчинкой здесь, тонувшей среди злобы и хитрости. Она не научилась быть слизеринкой, она не стала частичкой Слизерина. У нее были Дафна и Полумна, это правда. Однако ненависть к факультету жила и будет жить. Она пропустила первый урок. Здесь она тоже отличалась — на Зельеварении у нее все взрывалось, что возмущало Снейпа. У них сложились не лучшие отношения еще с самого первого урока. Она успела измениться из милой девочки, готовой всегда поддержать и сказать ласковые, утешающие слова, в молчаливую и замкнутую, рано повзрослевшую девушку. Она изменилась. Ненависть, словно горячая лава льется по жилам. Она научилась ненавидеть. Спасибо, Драко Малфой. Спасибо. Зелено-серебристый галстук полетел на кровать. Она попыталась расслабиться. Взяла со стола чашку, наполненную теплым чаем с медом и сделала длинный глоток. Это успокаивало. Лава и кипящая внутри буря начинали стихать. Рыжая сделала еще один глоток и с расслабленным выражением лица свалилась на кровать, прижав подушку к лицу. Из распахнутого окна повеяло легким ветром, все больше расслаблявшего девушку. Она прикрыла зеленые глаза и стянула резинку с волос. Получилось.