Воображаемый друг.

- Ты еще вернешься ко мне? - с надеждой в глазах сказал маленький мальчик лет девяти, глядя на своего сверстника, находившегося в другом конце комнаты, засунув руки в карманы толстовки и низко опустив голову. - Может быть, я не знаю, - ответил он, виновато смотря на своего друга. Он чувствовал свою вину перед ним, но понимал, что так надо. Он будет только мешать ему жить, заставляя уходить далеко от обычного мира глубоко в душу. Мира, где он должен сейчас находиться. - Но мы же друзья, - тихо проговорил зеленоглазый с дрожью в голосе. Детская обида заполняла его изнутри. Он не понимал, почему его друг уходит от него после двух лет, проведенных вместе. Перед его глазами пронеслись самые яркие воспоминания тех моментов, проведенных вместе. Он помнил, как они играли в саду. Помнил, как родители спрашивали его, с кем он постоянно разговаривает и играет, на что он прикладывал указательный палец к губам, а Фрэнк хихикал за его спиной. А сейчас мальчику трудно осознавать, что больше они не будут играть вместе, не будут сидеть в три часа ночи в комнате и рассказывать страшные истории, услышанные от взрослых. Они молчали пару минут, смотря друг другу в глаза. В конце концов один из них не выдержал и подошел к своему другу, заключая его в крепкие объятия. Наверняка последнии в жизни. - Я буду по тебе скучать, Фрэнки, - уже рыдая навзрыд, сказал он, сильнее стискивая своего друга. Фрэнк обнял его в ответ, но через пару секунд высвободился из крепких объятий и отошел на пару шагов от своего друга, вытирающего слезы рукой. Он сам был на грани слез, но понимал, что от них не будет никакого толка. - Я... - уже чуть успокоившись проговорил мальчишка, но когда он повернулся лицом к комнате, никого не увидел, - Фрэнк...- одними губами прошептал он, глядя в то место, где недавно стоял его лучший друг. *** Медленно открыв глаза, которые уже заполнились слезами от внезапно нахлынувших воспоминаний, Джерард уставился в потолок, заново проживая ту ночь. Он не понимал, почему этот друг, которого толком не существует, въелся ему в самую душу, заставляя каждую ночь вспоминать о нем. Он бы с превеликим удовольствием забыл все, что связывало их, но все попытки не привели к успеху, что очень злило Джерарда. Прошло же столько лет. Парень откинул одеяло и, что-то невнятно пробурчав себе под нос, встал с кровати, направляясь на кухню, чтобы заварить себе кофе. Он часто задавался вопросом "Кто он на самом деле?", ведь его никто не видел, кроме самого Джерарда, что порой сильно удивляло. Фрэнк не являлся живым человеком, но одновременно с этим он не был простой галлюцинацией. Он был настолько реален, и его образ запечатлелся в голове Джерарда очень четко. Он помнил маленького мальчика, чуть ниже его, с очень добрыми глазами необычного оттенка, которые завораживали своей теплотой. Тряхнув головой, отгоняя образ мальчишки, Джерард залил кружку кипятком, и запах кофе распространился по всей кухне. С тех пор прошло восемь лет, и Джерард с того случая сильно изменился. После ухода его лучшего друга он еще больше замкнулся в себе, стал скрытным, не подпускал к себе людей, и только его бабушка могла дать Джерарду надежду на будующее. Благодаря ей он как-то держался за жизнь, найдя себе хобби, которому теперь он уделял очень много времени и собирался поступать в университет изобразительных искусств, окончательно решив связать свою жизнь с рисованием. Родители были совершенно не против и поддерживали его в его выборе. Они решили дать ему волю в своих действиях и не навязывать свое собственное мнение, хотя в глубине души они очень хотели, чтобы он стал юристом. Сделав глоток кофе, Джерард пошел в гостиную смотреть утренние новости, так как делать было нечего. Родители всегда отсыпались в выходной, обычно поднимаясь не раньше одиннадцати утра, ведь с их трудным графиком на работе очень трудно быть выспавшимся. Они любили свою работу, что было непонятно Джерарду, так как он не находил удовольствия в бумажках. Зазвонил телефон, и высветилась фотография единственного друга Джерарда - Боба. Он был одним из тех, кому Джерард доверял свои тайны и душевные переживания, зная, что Боб не при каких обстоятельствах никому ничего не расскажет. Брайар был человеком, который любит больше слушать и думать, нежели что-то рассказывать, поэтому был весьма неразговорчивым. Как он один раз сказал Джерарду, что не умеет правильно излагать свои мысли . - Алло? - Привет, Джерард, - запыхавшимся голосом промямлил Боб, - тут такое дело, знаешь ли, - он видимо остановился, чтобы перевести дух после пробежки, - я кое-что узнал, и это очень впжно для тебя. - Что же ты узнал? - спросил Джерард, заинтересовавшись. - Это не телефонный разговор, жду тебя у того заброшенного здания, где ты подвернул себе ногу. - Хорошо, Боб, уже иду, - Уэй нажал кнопку сброса вызова и откинул голову назад. На его друга это было совершенно не похоже. Боб был заядлым домоседом, который не любит гулять, а в особенности покидать свой дом. А сейчас он зовет меня в ту заброшку, которая связана с не очень приятными воспоминаниями, и хочет что-то мне рассказать. Джерард лениво потянулся, чуть не задев наполовину пустую кружку с кофе, и пошел переодеваться. Ему не очень хотелось выходить из дома в свой единственный выходной за всю неделю, так как обычно он проводит его дома, занимаясь рисованием и чтением книг, но его любопытство взяло над ним верх. Уже идя по улице, собранный и одетый, Уэй размышлял о том, почему Боб позвал его на то место. Он никогда не понимал, что подростки находят в заброшенных зданиях, так как считает эти места какими-то страшными. Да, его можно назвать трусом, но это не единственная причина его нелюбви к этим забытым местам. Находясь поблизости рядом с заброшками, он чувствует невероятную тоску. Иногда кажется, что эти места будто излучают такую печальную энергетику, наверное потому что про них забыли. Они могли бы стать очень полезным местом, приносящим удовольствие и радость людям, а вместо этого они должны быть пристанищем подростков и алкашей. - Боб, привет, - поздоровался Джерард со своим другом, который облокотился на бетонную стену, разрисованной всякими рисунками, и ковырялся в своем телефоне. Услышав его, он повернул голову в сторону Уэя и ухмыльнувшись сказал: - Джерард, извини. - За что? - в недоумении спросил тот. - За то что заставил прийти тебя сюда, но это того стоит, поверь, - Боб подошел к одному разбитому окну, располагавшимся на высоте двух метров. - Прощаю. - Нам нужно забраться через это окно, - пробубнил Боб. - А через главный вход зайти нельзя? - В том то и дело, что можно, - Боб подпрыгнул на месте и ухватившись за оконный выступ, подтянулся и запрыгнул в здание, - но я не знаю путь к тому месту, которое я тебе хочу показать, от главного входа. В этом и проблема, - Боб высунул свою голову наружу и посмотрел на Джерарда, - чего стоишь? Запрыгивай. Уэй повиновался Бобу и через несколько мгновений оказался рядом с ним, осматривая комнату, в которой они оказались. Наполовину освещенное помещение было пустым, не считая мусора и разбитого стекла на полу. Стены были покрыты рисунками стрит-артеров и надписями, а на потолке висел провод с разбитой лампочкой. Джерарда привлек листок бумаги с текстом на полу, и он, наклонившись, поднял его. "We are going to hell" гласила запись, небрежно обведенная несколько раз. Почерк человека, написавшего ее, был корявым с сильным наклоном вправо, а буквы плясали вверх и вниз, давая понять, что сделана запись была впопыхах. - Здесь сатанисты побывали? - спросил Джерард своего друга, пытавшийся открыть скрипучую дверь, которая никак не хотела поддаваться и издавала очень противный скрежет. - Походу, - ответил Боб, наконец открыв дверь. Он прошел в дверь, и Джерард, убрав листок в карман, последовал за ним. Они вышли в темный коридор, окна которого были заколочены, и только слабые лучи проскальзывали в помещение. В противоположном конце его была лестница, ведущая вниз. Боб прошел к одной из дверей, отпер ее и вошел внутрь, поманив Джерарда рукой. То место, куда они попали, было в темноте, поэтому Боб вытащил неизвестно откуда взявшийся фонарик и посветил им в темноте. И то, что они увидели, повергло Джеарада в шок.