Пленники

Проснувшись, я не сразу поняла, где нахожусь, но память нещадно напомнила об этом. Голова пульсировала от мыслей, тело ломило от боли. Попытавшись сесть я обнаружила, что абсолютно обнажена, но при этом кто-то набросил на меня плед. В мозгу постоянно мелькали ужасные воспоминания. Я зажмурилась, стараясь их отогнать. Не хочу это помнить и думать об этом не хочу. Только вот, к сожалению, способность думать — единственное, что у меня осталось. Адриан Джонсон в один миг, по своей прихоти лишил меня всего. Он забрал мою свободу, мои права, мою девственность… То, что я хотела подарить человеку, которого смогу полюбить, в ком буду уверена. Но мою душу он никогда не получит! Я не за что не сдамся и не стану послушной шлюхой. Глянув вниз, я горько усмехнулась. Я выглядела жалко. Кровь и сперма засохли на грязном матраце и моих бёдрах. Меня передернуло от отвращения, но о душе оставалось только мечтать. Против воли мои глаза увлажнились, и несколько солёных капель беззвучно сорвались вниз. Почему я? Чем я заслужила такое? У меня всегда была тихая и спокойная жизнь. Многие назвали бы её скучной. Вот только меня все устраивало. Я никогда не искала приключений и имела чёткий план на будущее. Хотела сделать более-менее приличную карьеру, после найти любовь, наладить личную жизнь, выйти замуж, родить детей. А теперь… Я сильно сомневалась, что этот ублюдок меня отпустит. Меня, по сути, уже нет в этом мире, и лишь вопрос времени, когда он наиграется и прикончит меня. Лишь слабая, очень маленькая надежда теплилась в душе, что под конец он всё же просто вышвырнет меня прочь. Было больно. Больно физически, больно душевно. Откуда берутся такие, как Адриан Джонсон? Что делает людей монстрами? Обстоятельства, или они такими рождаются? Ответов на эти вопросы у меня не было. В моем окружении никогда не водилось подобных людей. У меня не было ни малейшего представления, сколько уже я тут нахожусь. День, два, три? А может, неделю? Вокруг была абсолютная тишина. Никто не приходил меня проведать, никто меня не беспокоил. И я, как не странно, была рада. Рада этой тишине, рада, что меня не тревожат. Конечно, меня мучила ужасная жажда, но сейчас мне было плевать. Измученная душа радовалась покою. Только я об этом подумала, как за дверью послышались шаги, и в комнату вошел мужчина лет сорока. Сердце ускорило ритм, и я попятилась назад, сжимаясь от страха. Этот Джонсон решил подарить меня кому-то из своих дружков? Нет. Я не хочу. Но мужчина лишь окинул меня безразличным взглядом и швырнул мне халат. — Надень и пошли, — монотонно произнес он. — Нет, — прошептала я побелевшими губами, так как в голове уже возникали отвратительные образы подкинутые богатым воображением. На миг во взгляде незнакомца мелькнула жалость, но он быстро взял себя в руки. — Одевайся и пошли. Мне приказано проследить, чтобы ты приняла душ и поела, — тем же монотонным голосом произнес он. Душ, еда и вода казались мне сейчас раем, и было бы глупо отказываться. Я стояла и мялась под пристальным взглядом мужчины. — Отвернись, — промямлила я, мне совершенно не хотелось обнажаться перед ещё одним мужиком. — Нет, — выдал он, — Одевайся. Быстро, — в голосе появилось нетерпение. Стараясь показывать как можно меньше тела, я натянула на себя махровый халат. Мужчина сделал мне знак следовать за ним, и я поспешно вышла из этой жуткой комнаты. Мы прошли по небольшому, узкому коридору мимо еще нескольких дверей, и мне совсем не хотелось знать, что за ними, так как воображение у меня было богатое. Поднявшись по лестнице, миновав ещё один светлый коридорчик, мы вышли в большую, светлую гостиную. Не нужно быть экспертом, чтобы понять, что один только стул тут стоит больше, чем вся мебель в моей маленькой квартире. Все вокруг кричало о богатстве и роскоши. На миг я залюбовалась интерьером, но реальность быстро настигла меня. Окружающая роскошь больше не казалась такой прекрасной, ведь тут все куплено на грязные, кровавые деньги. Вскоре мы подошли к одной из дверей, и, открыв её, мужчина сделал мне жест войти, а сам остался снаружи. Ванная. Такая же шикарная, как и всё, что я видела, пока шла сюда. Раздевшись, я включила воду и встала под горячие капли, в надежде, что они принесут облегчение. Я тёрла тело до красноты, стараясь смыть грязь, которая, казалось, въелась в кожу. Закончив с водными процедурами и насухо вытершись, я открыла дверь, за которой стоял знакомый мне мужчина и терпеливо ждал. Он вновь сделал мне жест, идти за ним, и я с ужасом поняла, что он ведет меня обратно. Я не хочу возвращаться! — Пожалуйста, отпусти меня, — взмолилась я, — Скажи, что я сбежала. Мой надсмотрщик ничего не сказал, лишь одарил меня красноречивым взглядом, лишающим надежды. Когда я вернулась в комнату моего заточения, дверь за мной звучно закрылась. — Эй! А еда? Вы же обещали мне еду! — крикнула я. В ответ тишина. Похоже, мужик решил пошутить, поиздеваться. Да и чёрт с ним. Хотя перспектива сдохнуть с голода не слишком радовала. Без еды я буду слабеть, и у меня будет мало сил для борьбы с этим чудовищем. Дверь снова скрипнула, и зашел знакомый мужик с подносом. Поставив его на кровать, он удалился, не сказав ни слова. Мне принесли макароны под каким-то непонятным соусом, жареный куриный окорок и большой стакан сока. Я ела быстро, опасаясь, что на это у меня имеется лимит времени, но все же заметила, что все было очень вкусным. Расправившись с едой, я почувствовала себя лучше, но, к сожалению, ситуация не сильно изменилась. Я по-прежнему в заднице, только теперь чистая и сытая. Вскоре поднос забрал тот же мужик, и я опять осталась одна. Пока меня водили в душ и кормили, у меня особо не было времени думать, а теперь в одиночестве тревожные и печальные мысли вновь атаковали меня. Что дальше? Очевидно, этот Джонсон не хочет, чтобы я сдохла с голоду. Но что у него в голове? Стараясь отвлечься от тревог, я стала думать о родных. Интересно, чем они сейчас занимаются? Как отреагировали на письмо, которое от моего имени отправило это ничтожество? Эх, родные мои, любимые, знали бы вы только, как я по вам скучаю! Увижу ли я вас вновь? Не знаю. Сама не заметила, как задремала, и из этой дремы меня вырвал хлопок двери. Сердце отчаянно заколотилось, а душа спряталась в самый дальний уголок, когда перед моими глазами вновь предстал Адриан Джонсон. Мужчина окинул меня взглядом, и меня разозлило, что я не могу понять, о чем он думает. Время шло, но в комнате царила полная тишина. Он, очевидно, ждал, когда я первая открою рот, ну и пусть ждет, мне и молчится не плохо. — Выглядишь ты лучше, чем, когда я видел тебя, в последний раз, — наконец, произнёс он, намекая на мое плачевное состояние после изнасилования. Я мысленно радовалась крохотной победе. Мне льстило, что я вынудила его первым нарушить тишину. — Чего тебе надо? — холодно спросила я, — Пришёл ещё раз изнасиловать? Я и не пыталась скрыть ненависть и отвращение, которое испытывала к нему, поэтому я буквально выплюнула реплику. — Не терпится вновь почувствовать в себе член? — грязно ухмыльнулся он. — Но вообще-то, я пришел поговорить. — Мне не о чем с тобой разговаривать, — огрызнулась я. — Криста, — предостерегающе произнес он, — не вынуждай меня наказывать тебя. Наказывать? А насилие, само по себе, разве не наказание? Или он, в самом деле, уверен, что любая должна пищать от восторга, если он захотел ее трахнуть? Я украдкой бросила на мужчину взгляд из-под ресниц, он похоже действительно так считает. Небывалое самомнение! Но всё же, не стоит его намеренно заводить. — И о чём же ты хочешь поговорить? — как я не старалась, яд все равно сочился из моего голоса. Но не могу я спокойно говорить с тем, кого ненавижу. — О тебе, о себе, о нас. О нашем дальнейшем совместном существовании, — мне безмерно хотелось его послать куда подальше, но продолжала молча слушать, стиснув зубы. — Криста, я, правда, очень хочу, чтобы ты была моей. Не противься мне, и я дам тебе много, очень много. Красивая жизнь, деньги, карьера ты все это получишь, если, наконец, перестанешь сопротивляться. Будь со мной по доброй воле, — я не заметила, когда он успел подойти, и теперь тихо и горячо шептал мне это в ухо. — Нам будет хорошо вместе, вот увидишь. Меня аж передернуло от злости, ненависть и ужас произошедшего накануне захлестнули разум. — Быть с тобой по доброй воле? — зашипела я. — После того, что произошло? Я не одна из твоих шлюх, которых ты можешь купить деньгами и властью. — Послушай, Криста, — перебил Адриан меня, — прошлый раз вышло не очень красиво. Я разозлился и утратил контроль. Но ты сама меня вынудила. Мне казалось, что я сейчас задохнусь от возмущения. Я? Вынудила? Чем? Я наоборот пыталась говорить с ним, достучаться до него! — Я пыталась с тобой говорить! Но какой смысл сотрясать воздух, если твой собеседник — чудовище! — вспылила я. Подсознание в страхе просило заткнуться, но я была слишком зла. Жгучая ненависть буквально разъедала мою душу. — Если ты забыла, — произнёс он, и чувствовалось, что терпение его на исходе, — то я в свое время тоже пытался с тобой говорить. Хотел познакомиться, узнать тебя, понять, какой ты человек. В ответ на мои старания ты прилюдно унизила меня! Он уже не сдерживался и орал на меня. Мне стало жутко от злобы, полыхавшей в голубом взгляде. Мужчина прикрыл глаза и глубоко вздохнул, призывая спокойствие. — Знаешь, Адриан, ты удивишься, но мир не вращается вокруг тебя, хотя ты и убеждён в обратном. Людям Конституцией дано право выбора, в том числе, с кем общаться и знакомиться. Я тебе прямым текстом сказала, что у меня был тяжёлый день, но ты вместо того, чтобы уйти и попытаться потом вновь, вывел меня из себя, а виновата я, — на одном дыхании я выплёвывала слова пронизанные горечью и гневом. — А, правда, зачем? Зачем быть человеком, добиваться чего-то упорством и терпением, когда можно получить своё силой? Так вот знай, Адриан Джонсон, я никогда не стану твоей! Быстрее в аду похолодает, чем такое ничтожество, как ты, добьётся моего расположения! Глаза мужчины горели ледяной яростью, и я в ужасе прикусила язык. Будь проклят мой вспыльчивый характер! Совершенно очевидно, я взбесила его своими словами, скорее всего, сильно задела раздутое эго. Даже воздух в помещении дрожал от предчувствия беды, и я непроизвольно отступила на шаг назад. — А кто ты такая, чтобы я тратил на тебя время и нервы? Чтобы я добивался тебя? — голос Адриана был обманчиво спокойным, и от этого становилось по-настоящему страшно, — Ты была всего лишь одной из множества девок, живущих в этом городе. Решила набить себе цену? Или такой, как я, недостоин внимания, такой, как ты? Так ответь мне, кто ты такая, чтобы я добивался тебя? — Я — свободный человек, — промямлила я испуганно. — Ты? Свободный человек? — цинично рассмеялся мой мучитель, — Может и была когда-то, а сейчас ты лишь сосуд, куда я спускаю сперму. Я забираю свои слова и предложение обратно, ты до конца своей жалкой жизни будешь сидеть в этом подвале, — я в ужасе сглотнула, услышав такой приговор. — Ты будешь благодарить меня, если я буду хоть чуточку нежным. Ты думаешь, что произошедшее было ужасно? Я покажу тебе, что такое ужасно. На колени! — приказал он. Я моргнула и осталась стоять, словно окаменев. Мой рассудок отказывался воспринимать реальность. Это всего лишь сон. Сейчас я проснусь дома, в своей постели. Вот только мой кошмар и не думал прекращаться. Схватив меня за волосы, он рванул меня вперед, и я, потеряв равновесие, как и хотел мужчина, оказалась на коленях. — Последний раз, настоятельно советую тебе быть паинькой, — прорычал Адриан, — Иначе, я открою для тебя новые, доселе неизвестные грани боли и страданий. И я ему поверила. Взгляд, в котором полыхало бешенство вперемешку с безумием, говорил о том, что это — не пустая угроза. Он мог меня сейчас в легкую изуродовать и покалечить, и глазом не моргнув. — Ты меня поняла? — остаточный инстинкт самосохранения заставил меня кивнуть. Перед моим лицом возник покрытый вздувшимися венами большой член. «Понятно, почему мне было так больно» — проскользнула мысль в голове. — Только выкинь какой-нибудь фокус, — рычал насильник, — И пожалеешь, что на свет родилась. Душа болела, а меня трясло от безысходности. Отвращение зашкаливало, и мне хотелось просто испариться, исчезнуть, не быть. — Возьми его в рот и сделай мне хорошо, — приказал он. Робко я коснулась губами, а затем и языком горячей головки, ощутив солоноватый вкус предэякулянта. — Глубже, — прошептал он приказ. Я взяла член глубже, содрогаясь от омерзения. Утратив терпение, он схватил меня за волосы и толкнулся глубоко в мой рот, так, что я ощутила его стенкой гортани. Адриан мощными и безжалостными рывками трахал мой рот, иногда заводя свой агрегат так глубоко, что я начинала задыхаться, а глаза предательски увлажнялись. — Да! — хрипел он в экстазе. — Работай языком! Активнее! Адриан издал горловой стон, и я почувствовала, как мой рот наполняется горячей, терпкой спермой. — Глотай, если не хочешь захлебнуться, — стонал он, и я проглотила жидкость, умываясь слезами. Он отошёл, а я, обессилив, упала лицом в пол. Мне отчаянно не хватало воздуха, отчаяние ломало изнутри, а душа рыдала от унижения. Сколько я ещё выдержу? И выдержу ли вообще? Одно знаю точно, я ни за что не уступлю. Я не сдамся. Я не стану его покорной игрушкой, лучше я умру, чем подчинюсь этой мрази. — Видит Бог, Криста, я хотел не этого, — тихо сказал Адриан. Я подняла голову, и сквозь пелену слез мне почудились в голубых глазах грусть и сожаление. Но лишь почудились. Такие как он, просто не способны на такие чувства. Хлопнула дверь, и я осталась наедине со своей горечью и отчаянием.