Пленники

Криста Непростой был сегодня денек. Начальник словно с цепи сорвался и орал на всех за малейшую провинность. Все —то было у него не так, и одеты слишком фривольно, и болтаем много и не по делу, да и работаем хреново. Наконец, этот дурацкий день позади, а самое приятное — завтра суббота. Уже почти две недели я не видела Адриана, а о его жизни имела представление лишь со слов Саманты. Я ей чуть ли не каждый день звонила узнать, как он, и ответы ее меня не радовали. Да, мне досталось от Сары, но по моим меркам хуже как раз Джонсону. Мои раны заживут, а вот его… Душевные раны вообще имеют свойство долго кровоточить. По словам Саманты, Адриан с головой ушел в работу и почти ни слова не сказал о происшествии. На вопрос — «где Сара?», он лишь ответил — «Погибла». Вот так, коротко и категорично. Вообще, если верить женщине, то она испытала не хилый шок, увидев ее. Как сказала Саманта, ей хватило лишь пяти минут общения, чтобы понять, что девушка перед ней совсем не та Сара, какую она знала девять лет назад. Но, похоже, она не ожидала, что она, буйно помешанная психопатка. Адриан не дебоширил и, вроде, не проявлял признаков неадекватности и необоснованной агрессии, он просто отгородился от всего мира. Все попытки пожилой дамы поговорить с ним, терпели крах. Он либо отмахивался, либо молча уходил, а пару раз просто выставил ее грубо за дверь. Саманта была напугана, опасаясь, как бы мужчина не сорвался и не натворил глупостей, но вместе с тем, была убеждена, мне сейчас ни в коем случае не стоит искать с ним встречи. Может, она и права, я любила его, вот только ему моя любовь была без надобности. — Он сам придет, когда решит, что хочет видеть тебя, девочка, — сказала она в одном из телефонных разговоров. — Сейчас одна только твоя внешность причиняет ему боль. — А если он вообще никогда больше не захочет меня видеть? — уныло спросила я. — Захочет. Вот увидишь, — таков был ответ. С тех пор общение ограничивалось лишь тем, что я узнавала, как он поживает. Каждый день я надеялась увидеть его, но он не приходил. И вот сегодня на меня накатила какая-то особенно жуткая тоска. Может, Саманта ошиблась? Да еще и Фред. После того случая моего исчезновения следом и чудесного возвращения наши отношения в конец испортились. Контакты сводились к» привет и пока», и все. В общем, похоже, парня у меня больше нет. Жалею ли я? Я жалею о потере хорошего друга, человека, с которым можно поговорить на любую тему. Стейси советовала отпустить ситуацию. Если я его не люблю и не смогу полюбить, то не нужно давать ложных надежд. И если нам суждено быть друзьями со временем, мы постепенно наладим контакт. Надеюсь, она права. Так или иначе, у меня сейчас нет ни сил, ни желания выяснять с парнем отношения. Звонок в дверь вывел меня из задумчивости. В груди алым цветом расцвела надежда и тут же угасла. На пороге стоял Фред. Ох, ну вот только не сейчас. — Привет, — неуверенно сказал парень. — Пустишь? — Привет, — ответила я, пропуская его в квартиру. Неужели, он все-таки решил прояснить отношения? Как же не хочется! — Слушай, Криста, я уже тысячу раз извинился за тот случай. Сколько ты еще дуться будешь? — мягко спросил Фред, касаясь пальцами моей щеки. Ох, нет. Не нужно! — Фред, я не дуюсь, — сказала я, отступая от парня, — просто… — Просто ты не хочешь продолжать отношения, — закончил за меня Фред. Я молча кивнула. Ведь Стейси права, я и сама думала об этом десятки раз. Зачем мучить Фреда? Никогда я не смогу ответить на его чувства. Это уже пройденный этап, свершенная ошибка. Ни к чему усугублять. Если уж прекращать все, то сейчас лучший момент. Но черт, не хочу делать ему больно… — Понятно, — парень весь сник. — Фред, ты замечательный, — искренне произнесла я, ведь это правда, — и именно поэтому нам не стоит продолжать. Огромное количество девушек будет на седьмом небе от счастья, если ты будешь рядом, но я… Молча я уставилась в стену. Разве, сможет понять влюбленный парень мои чувства? Или наоборот, он как раз и сможет? — Ты уже любишь другого, — подытожил парень, и я опять кивнула. В квартире повисла тишина, нарушаемая лишь телевизором в комнате. Каждый думал о своем. Фред был расстроен, да и я тоже, но вместе с тем, ощущала еще и какое-то облегчение. — Можно вопрос? — послышался неуверенный голос парня. — Ну, давай, — настороженно разрешила я. — Я угадал тогда? Это тот тип из кафе, ну друг старый, который тогда на вечеринку явился? — вопрос был задан спокойно, но в зеленых глазах металась буря. И я решила не врать. Зачем? Какой смысл? — Да, — выдохнула я, пряча глаза. — Если ты его так любишь, то почему вы не вместе? — ох, Фред, хоть ты не лезь в это. — Нет взаимности, — коротко отрезала я. Надеялась, что вопросы на этом прекратятся, но Фред не спешил униматься. — Я бы так не сказал, — задумчиво протянул парень, почёсывая подбородок, — он тогда так на тебя смотрел. — Все очень сложно, — начала раздражаться я, — закроем тему. Да какое ему вообще дело до этого?! — Я всего лишь хочу сказать, если он не понимает, как ему повезло, что такая девушка, как ты, его любит, то он безнадежный, фееричный дебил. Я не могу тебе обещать, что мы станем друзьями. Не умею я дружить с теми, кого люблю. С этими словами Фред вышел прочь. Ну почему, почему я не полюбила Фреда? Как бы все было просто! Я была бы счастлива. Ну, нет же, я точно не из любимчиков судьбы. У меня вечно все не как у людей. Укрывшись мягким и теплым одеялом, я без малейшего интереса смотрела на экран телевизора, ведь мысли мои опять были далеко. Адриан Майка, пропитанная кровью, неприятно липла к телу, и я, буквально дрожа от отвращения, чуть ли не бегом проскочил мимо бабушки в свою комнату. Мне не хотелось, чтобы она лишний раз волновалась, ей и так не сладко из-за меня. Я знаю, что она сильно волнуется за меня, но сейчас я просто не в силах заниматься успокоением пожилой женщины. Она не поверит мне и только еще больше разволнуется. Не к чему это. Наконец я добрался до столь желанного душа, и сердитые мысли вновь метнулись к этому идиотскому вечеру. И надо же было так сложиться обстоятельствам! Проездом в нашем городе остановился Джошуа, сын главаря мексиканской мафии, и его папочка настойчиво просил меня обеспечить его любимому чаду все условия. А этот ушлепок оказался еще той скотиной. Уже неделю он тусуется по местным, в том числе и моим клубам, трахает шлюх и вообще наслаждается жизнью. Сегодня мне позвонил напуганный Алекс со словами, что этот Джошуа требует меня и только меня. Прикатив в указанное место, я еле сдерживал раздражение. Оказалось, один из парнишек, которые работают мелкими распространителями, мелкокалиберной дури, догадался стащить у этого ублюдка бумажник. Парнишку заметили, поймали, и этот избалованный деньгами и влиянием отца говнюк требовал возмездия в виде казни парня моими руками. Полный и абсолютный маразм. Да, воровство у своих жестокое преступление, но, во-первых, нахер меня дергать, а во-вторых, парень еще, по сути, ребенок, не слишком ли? Но Джошуа был непреклонен, вручил мне свой личный нож и не стал слушать попыток воззвать к разуму. Что же, пришлось сделать столь мерзкую работу. И теперь, я всерьез задумался о том, что нужно ввести возрастной порог для набора команды. Парень же был совсем молодым и свершил столь тяжкое прегрешение по глупости. Эх, еще бы жить и жить… Как мерзко. Устал я от этого дерьма, но уже поздновато искать выход. Рухнув на кровать, я уставился в потолок. И опять, против воли мысли потекли в совсем уж мрачном направлении. Сара. Сил работать не было, спать, несмотря на усталость, не хотелось. Дерьмо. Опять перед глазами всплывали обрывки той кошмарной ночи. Сара. Ее слова, ее взгляд. Эта убийственная ненависть, жажда крови. Взгляд полный безумия… Как такое могло произойти? Как я мог поверить в ее смерть? А ведь, в начале, я отказывался верить в это. Но в итоге сдался под давлением людей, повторяющих, что ее нет и сомнительных фактов, в виде заключения о смерти и надгробия на кладбище. Чувствовал же, это неправда, она жива. Надо было послать всех к чертовой матери и искать ее. Тогда бы не случилось всего этого, мы были бы вместе и счастливы. А были бы? Может, самой судьбой нам не суждено быть вместе. Нет, чушь, я не верю в судьбу. Я и только я виноват в случившейся трагедии. Сара права, я не защитил ее тогда и не пришел, когда она во мне так нуждалась. Меня не было рядом, и она сломалась. Ненависть, порожденная отчаянием, вызвала в итоге расстройство психики, которое вылилось в безумие. Застонав, я схватился за голову. Невыносимо. Мысли просто ломали сознание и психику. Как же хочется просто перестать думать. И снова я вижу этот ее взгляд. Тогда, пытаясь уговорить девушку отдать мне оружие, я смотрел в ее глаза и понял убийственную истину — Сара, которую я знал, умерла. Не знаю,  когда именно это случилось, но красивая душа девушки погибла безвозвратно. Девять лет я жил и помнил Сару, как светлого ангела. Она ненавидела насилие, даже помню, как недавно переживал по поводу того, как она отнесется к моему виду деятельности. Она любила жизнь, внутри девушки был свет, который освещал все вокруг. Неземное, нежное создание вот какой была Сара. Но тогда я смотрел и видел, ничего этого не осталось, девушка потеряла не просто себя, она потеряла рассудок. Безумие и жажда мести —  все, что хранила в себе оболочка, когда-то принадлежавшая Саре. И кроме этой оболочки не осталось ничего. И кроме того, у меня сердце замирало от страха за Кристу, которая попала в эту передрягу из-за меня. По сути, она вообще не при чем, вот только Сара так не считала. Мне до рвотных позывов было отвратительно и жутко видеть кровь девушки, а от фантазий Сары волосы вставали дыбом. А ведь когда-то я и сам поступил с Кристой мягко говоря омерзительно. Все эти мысли и чувства смешались во мне в тот момент, и я до последнего надеялся разглядеть в глазах Сары что-то от ее прежней или хотя бы просто нормального человека, но не было ничего. Лишь бушующее безумие. Пришло чудовищное, убивающее наповал понимание — это навсегда. Никакие врачи или клиники не помогут. Никто и ничто не вернет девушку к нормальной жизни. Но она не должна провести остаток дней в смирительной рубашке напичканная седативными. Никогда, ниразу в жизни мне так тяжело не давалось ни одно решение. Не хочу, чтобы Сара мучилась до конца своих дней, и как бы дешево и пафосно это не звучало, я решил положить конец ее страданиям. Освободить ее душу. Никакая амнезия или старческие провалы в памяти не заставят меня забыть этот момент. Момент, когда я чувствовал, как утекает жизнь девушки под моими пальцами, как последний раз бьется ее сердце, и она делает последний вздох. Я искренне надеялся, что она не мучилась, ведь говорят, если зажать сонную артерию, смерть быстрая и безболезненная. Только вот, кто подтвердит? Жалею ли я? Смотря о чем. Я жалею о многом: о том, что не спас ее девять лет назад, что не был рядом, когда она так во мне нуждалась. Безумно жалею, что послушал людей годы назад и не бросился на ее поиски. Жалею, что позволил ей потерять себя. А вот жалею ли о том, что забрал жизнь у оболочки, в которой не осталось ни чего от Сары, которую я знал, не знаю, наверное, нет. Эти мысли изводят меня изо дня в день. От них нет спасенья. Я пытаюсь забыться в работе, и вроде как, это помогает, но невозможно работать двадцать четыре часа в сутки чисто физически. Так же я часто думаю о Кристе. Я знаю, что с ней все в порядке. Она жива, здорова и живет привычной жизнью. Мне ужасно хочется увидеть ее, но я не нахожу на это сил. Слишком уж девушка похожа внешне на Сару. И не ее это вина, и глупо шарахаться от нее из-за этого, но я не готов снова видеть эти черты лица. «Трус» — постоянно говорю я себе, но это не помогает. Да и стоит ли вообще беспокоить ее? Мало, разве, она пережила только потому, что я появился в ее жизни? Мне нечего ей дать, мое сердце слишком черно для нежностей, а ведь именно это нужно женщинам. И собеседник из меня сейчас никакой. Насилие, деньги и власть — вот в чем я знаю толк. Так к чему мучить ее? А ведь, в какой-то момент, я поверил, что смогу сделать ее счастливой, как-то измениться с ней, но все это умерло в тот вечер вместе с Сарой. Теперь, внутри меня осталась лишь пустота и горькие сожаления. Ей не нужен человек, который кроме страданий ничего ей не принесет. Моральный инвалид, который пачкает и губит все, к чему прикасается. Не верю я, что ей хватит сил вытащить меня на свет. Вряд ли, вообще, существует на свете такая сила. — Адриан, — услышал я голос бабушки, — может, хватит прятаться от мира? Нет, не нужно. Бабушка, не трать время и нервы на меня. — Я и не прячусь, — как можно спокойнее ответил я. — Да? У меня сложилось другое мнение. Случившееся ужасно, но в том нет твоей вины, пойми это. Хватит изводить себя. Живи и радуйся жизни, — наставляла она. — Знаю, тебе сейчас непросто, но не стоит замыкаться в себе. Я переживаю за тебя, да и не я одна. Сколько ты еще намерен мучить себя пустым самоедством? Неужели, она не понимает. В случившемся виноват только я, и это не пустое самоедство. — Бабушка, я ценю твою заботу, но это лишнее, со мной все хорошо, — солгал я. — И к тому же, ты ошибаешься, кроме тебя, до моей персоны нет никому дела. Окружающих интересует мой счет в банке, и плевать они хотели на все остальное. А ведь это правда. Моя жизнь подразумевает это. Куча знакомых и «друзей» мигом испариться, если я лишусь того, что имею сейчас. — Ну, конечно! — воскликнула она. — Именно поэтому Криста чуть ли не ежедневно звонит узнать, как ты! Что? Криста названивает моей бабушке с целью узнать, не свихнулся ли я? Зачем? — Она беспокоится о тебе, идиот! — продолжала ругаться старушка. — Не знаю, уж как она смогла простить тебе твои подвиги, но она это сделала и искренне переживает за тебя. И именно поэтому она сейчас в гостиной ждет тебя, и ты выйдешь к ней, и только попробуй обидеть девочку, я не посмотрю, что ты мой внук, и прибью тебя на месте. Дыхание сперло, а сердце ускорило ритм. Нет! Черт! Я не готов к такой встрече! А есть ли у меня выбор? Она уже здесь и ждет меня. Дерьмо. — Знаешь, Адриан, Криста — настоящая находка. Если ты этого не видишь, то у меня нет слов, выразить степень твоей глупости. Но запомни мои слова: терпение человека не безгранично, и если ты не прекратишь ее мучить, то в один прекрасный день она устанет и уйдет. И когда это случиться, вернуть ее ты уже не сможешь, как бы не старался. Учись ценить момент. Бабушка вышла, оставив меня наедине с бурей эмоций. Я прекрасно сознаю, что она права, вот только она не понимает, я не сделаю Кристу счастливой. Просто не способен. Мой удел: мучить окружающих, а не любить их.