Пленники

— Правда? — казалось, в голосе Сары сомненье. — Конечно, — кивнул Адриан. — Ты просто плохо представляешь, как я люблю тебя. Из-под прикрытых век я видела, как блондинка подошла к нему и поцеловала. А с какой страстью он ей ответил! Казалось, все это происходит не со мной. Будто, я просто смотрю драму, происходящую в чужой жизни, как бы со стороны. Если бы это было так! — Ну, что красавица, поиграем? — блондинка резко дернула меня за волосы, вынуждая смотреть в глаза. К этому моменту, я справилась со слезами и смотрела в голубые озера безумия со спокойной отрешенностью. А к чему истерить? Разве, слезы что-то изменят? Нет. Разве что, позабавят эту суку. — Что молчишь? — разозлилась она. — А почему я должна тебе что-то говорить? — апатично ответила я. В следующую секунду правую руку пронзила такая боль, что потемнело в глазах. Я до боли стиснула зубы, чтобы не закричать. Ни за что. Не дождется. — А вот почему! — проскрежетала Сара. Когда зрение, наконец, прояснилось, я узрела, что она воткнула в мою кисть маленький нож. Лезвие прошло насквозь и вошло в пол. Моя рука была буквально пригвождена, а вокруг уже лужицей растекалась кровь. Как ни странно, но признаков истерики или еще каких-либо сильных эмоций не было. Во мне просто умерло что-то, а точнее было убито хладнокровным предательством Адриана. Нет, я конечно понимаю, что он может меня не любить и все в этом духе. Но он так спокойно отрекся от меня! Не моргнув глазом, согласился с моей смертью… Сара продолжала восторженно верещать, лишний раз, убеждая в отсутствии разума, а я бросила взгляд на мужчину и тут же осеклась. Лицо Адриана было смертельно бледным и даже каким-то посеревшим. Взглядом и губами он мне старался что-то сказать. Но что? Блондинку унесло на безумную волну жестоких фантазий. Один за другим она придумывала и отвергала варианты, как меня покалечить, заставить сильнее страдать. Адриан, тем временем, сосредоточенно теребил веревки, а я просто тупо уставилась на растекающуюся, густую кровь. — Адри, — обратилась она к мужчине, — ты ведь давно в преступном бизнесе, и тебе, наверное, не раз приходилось силой добывать информацию? — Джонсон настороженно кивнул. — Как думаешь, человек без глаза долго проживет? Просто я не хочу, чтобы она быстро сдохла. Твою ж дивизию! Вот теперь мне стало страшно. Она просто какой-то Джек Потрошитель! Абсолютно невменяема, похоже. — Нет, Сара, — покачал головой мужчина. — После такого человек умирает за считанные минуты от потери крови, а то и сразу от болевого шока. — Блин, — она надула губы, как обиженный ребенок. Фух. Вроде, глаза мои должны остаться на месте, но не сомневаюсь, эта сумасшедшая найдет, что придумать. От одних только вариантов расправы, которые она озвучила, по спине бегали толпы испуганных мурашек. И если одно время у меня была надежда как-то ее уболтать, достучатся до остатков разума, то сейчас от нее не осталось и следа. Эта девица полностью съехала с катушек. — Я знаю! — радостно провозгласила она. Блондинка выскочила в гостиную и начала там усиленно что-то искать. Не к добру ее энтузиазм. Ох, не к добру. — Криста, — шепотом обратился ко мне Адриан. — Чего тебе? — буркнула я. — Я вытащу тебя отсюда. Ты только потерпи немного, — так же тихо попросил мужчина. Запуталась. Абсолютно и бесповоротно я запуталась в происходящем. На первый взгляд все до безобразия просто, а так ли это? Слова Адриана имели убийственный и просто таки оглушающий эффект, но меня начали терзать сомнения. А что, если он просто внимание отвлекает? Джонсон, конечно, псих, и человека может убить, не моргнув глазом, но он не безумец. Должен же он понимать, Сара полностью невменяема. Плюс, какая-то часть моей души упорно отказывалась верить в полное и абсолютное безразличие мужчины к себе. Может, он и не способен меня полюбить, но после всего что было, должны же быть хоть какие-то эмоции в мою сторону. И если так, то получается, он просто играет, отвлекает внимание от себя с какой-то целью. Ничего не ответив, я просто посмотрела в голубые глаза, в которых было слишком много тяжелых эмоций, и отвернулась. — Ты когда-нибудь обжигалась, а? — я стоически молчала, игнорировала суку. Какой смысл тратить звуки? Если она задумала что-то, то идею в жизнь воплотит, так или иначе, так к чему слова? — Рыжая, я с тобой говорю. Продолжая молчать, я отвернулась к стенке. Если она надеется, что я буду поддерживать ее сумасшедший монолог, то пусть катится к чертям. Не дождется. — Ну, не хочешь говорить, как угодно, — взвизгнула она, слова и тон противоречили друг другу. Совершенно очевидно, ей мое молчание абсолютно не по душе. Я где-то слышала, некоторые психи обожают поболтать, походу, она из этой категории. Сначала девица выдернула нож, которым была пригвождена моя рука к полу. Черт, ну почему больно-то так? И только сейчас до меня дошло, я лишилась потенциального оружия! Столько времени у меня в руках, точнее в руке, был нож, и мне даже в голову не пришло использовать его себе во благо. Безмерная глупость! Потом, сжимая пострадавшую кисть, вынуждая меня вновь зашипеть от боли, она достала просто здоровенную зажигалку. Я такие видела лишь в сувенирной лавке. Не раздумывая, она нажала кнопку, и пламя обожгло нежную кожу запястья. Естественно, я рванула в сторону, но хватка у блондинки была, как у питбуля. Вырваться не получалось, и я просто на автомате замахнулась и влепила девице кулаком четко в скулу. И походу, силен был удар. Сара, потеряв равновесие, отлетела и плюхнулась на задницу, но на ноги вскочила молниеносно. — К черту игры! — зарычала она. — Ты сдохнешь сейчас. Немедленно. Когда я увидела у блондинки с перекошенным от бешенства лицом пистолет, мне стало по-настоящему страшно. Просто пришло осознание — это конец. Сейчас эта полоумная выстрелит, и все: нет меня. — Стоять! — услышала я визг. В ужасе смотря на Сару, я не заметила, как Адриан избавился от веревок, а вот девица как-то заметила его прежде, чем он успел подойти и обезвредить ее. — Все, Сара, хватит, — ровно сказал мужчина. Ни хрена себе самоконтроль! — Отдай мне пистолет, — уговаривал он мягко, — ну же. Я помогу тебе, любимая. Гадко. Противно. Я не могла понять: лжет он или это искренние слова. Блондинка стояла ко мне спиной, не давая увидеть глаза мужчины. — Нет, — прошептала она, — Ты предал меня. Ты бросил меня. Плечи ее начали странно вздрагивать. Слезы. Да, быстро ее кидает из крайности в крайность. Эти перемены говорят не только о неустойчивой психике и полной неадекватности, но и о по-прежнему сильных чувствах к Адриану. Взаимных чувствах… — Нет, Сара, — тихо и как-то интимно прошептал Джонсон. — Посмотри на меня. Я же люблю тебя. Они стояли друг напротив друга и вели молчаливый и такой личный диалог. Определенно, я тут была лишней. Не хотелось мне присутствовать и видеть происходящее, но, разве, был у меня выбор? Адриан медленно подходил все ближе, и девушка безвольно смотрела на него. И я чувствовала их связь, ту невидимую ниточку, которая была между ними. В одно мгновение все переменилось. — Нет! — встрепенувшись, заорала Сара. — Ты лжешь! Ты ее любишь! Ты променял меня на эту рыжую. Ну, ничего. Так и быть, вы будете вместе… На кладбище! Девица замахнулась ножом, которым перед этим ранила мою руку, целилась она Адриану в горло, но тот сделал неуловимый маневр в сторону, и лезвие лишь слегка оцарапало щеку. В ту же секунду дуло пистолета уставилось на меня. В панике я рванулась в сторону, и раздался грохот выстрела. Не было никакой боли. И лишь спустя пять секунд, я поняла, что Сара просто промахнулась. Опасливо открыв глаза, я увидела, как Адриан отчаянно целует сопротивляющуюся девушку. Одной рукой он крепко удерживает запястье руки с пушкой, а другая покоится на ее шее сзади. — Прости, — шепот на уровне всхлипа. В следующую секунду девушка дернулась, замерла и стала оседать на пол. Сильные руки мужчины подхватили ее, не давая упасть. Я парализовано смотрела на эту картину, не в силах осознать происходящее. Адриан сидел на полу, прижимая к себе безвольное тело, уткнувшись в светлые локоны. — Прости меня, родная. Не уберег. Не смог. Прости, — смогла я различить едва слышимый шепот и всхлипы. Господи. Сердце сжалось от горечи. Просто физически я ощущала боль Адриана. Мои неудобства, травмы и душевные терзания отступили на второй план. Я не имела понятия, что мне делать и что говорить. Да и не нужны сейчас ему мои слова. Не примет он утешений. Это его горе, и вряд ли он кого подпустит. Стало страшно. Безумно, панически страшно за него. Я боялась, что он просто сломается. Свихнется, как Сара. Потому что мне оставалось лишь предполагать, как ужасны его чувства и эмоции сейчас. Слишком, просто слишком это жестоко и нелепо одновременно. Он спас мне жизнь, но какой ценой… Не выразить словами, как мне сейчас хотелось ему хоть как-то помочь, облегчить боль, но я понимала, лучше сейчас его не трогать. Нет, я знала это. Понятия не имею, сколько мы так сидели, но, наконец, Адриан бережно положил девушку на пол и вышел из комнаты. Я же продолжала сидеть, апатично уставившись в одну точку. А куда я пойду сидя на цепи. Вскоре он вернулся. Подойдя ко мне, Адриан снял проклятущий ошейник и сказал коротко: — Иди. Подняв взгляд, я столкнулась с голубыми глазами и ужаснулась, какими пустыми они были. Казалось, из них исчезли все человеческие чувства и эмоции. Холодная пустота и больше ничего не было во взгляде мужчины. Только влажная краснота говорила о недавно пролитых слезах и том, что этот мужчина способен на чувства. Но сейчас… Мне стало страшно. Неужели, я наблюдаю первый шаг к рождению безумца? Или просто монстра? Нет, Боже пожалуйста, нет. — Адриан, я… — Иди домой, Криста, — холодно оборвал он, глядя все теми же пугающими пустыми глазами. И я поняла, сейчас мне действительно надо уйти. Адриан не из тех, кто примет помощь, не из тех, кто будет изливать душу в поисках облегчения или рыдать на плече. Он хочет, чтобы я сейчас ушла, ему нужно это. Хорошо, сейчас я уйду. Дам ему столь желанное одиночество, хотя только Богу известно, как мне не хочется оставлять его в таком состоянии. Но надо. Остается надеяться, что он справится с горем, найдет в себе силы. Но даже если так, то захочет ли он вообще когда-либо видеть меня? Бросив на мужчину последний взгляд, я вышла из помещения и направилась прочь от этого дома.