Пленники

Машинально отступив, я пропустила мужчину в квартиру. Попав внутрь, Адриан пристально посмотрел мне в глаза, и, к своему яркому неудовольствию, я не смогла прочесть этот взгляд. — Зачем же ты пришел к той, которая лишь на роль любовницы годится? — я и не пыталась скрыть обиду. — Злишься, — констатировал он, — понимаю. Замолчав, Джонсон в очередной раз взъерошил волосы и обвел помещение отчаявшимся взглядом, будто ища у стен поддержки. — Криста, я знаю, что я мудак. Но таков я есть, и это вряд ли когда-либо изменится. Такова уж моя сущность. Все, к чему я прикасаюсь, гибнет или портится. И поэтому я должен тебя отпустить, держаться от тебя, как можно дальше, но, к моему шикарному букету недостатков, я еще эгоист и, похоже, слабак. Ого. Ни хрена себе самокритичность. Нечасто услышишь подобное от человека, тем более такого, как Адриан. — Тебе Саманта мозги промыла? — ну, не верилось мне, что он взял и самостоятельно передумал. Ну, или зачем он еще прийти мог? — Нет, — покачал он головой, слегка улыбнувшись, — бабушка, конечно, была в ярости и обласкала меня последними словами, но я тут по своей воле. Я не из тех, кто будет что-то делать, если сам этого не хочет. Ну, исключая работу, это немного другое. — Так чего же ты от меня-то хочешь? — мстительно спросила я, не давая ему поблажек, как он мне несколько часов назад. Повисла неловкая тишина. Адриан смотрел куда угодно, лишь бы только не встречаться со мной глазами. Я буквально слышала, как он думает, пытается собраться с мыслями. — Многого, — ух ты. Вот как, — Но понятия не имею, чего конкретно и нужно ли вообще это делать. В этом весь Джонсон. Только он может ответить на вопрос так, что вопросов становится еще больше. Талант на лицо. — Издеваешься? — саркастично осведомилась я. — Ничуть, — махнул он головой.— Криста, я запутался. Порой мне кажется, я близок к помешательству. Знаешь, я ведь тогда, ну, когда пришел к тебе, сказал правду, ты мне действительно удивительно дорога. И Сара тут не при чем. Вы очень похожи и вместе с тем абсолютно разные, — задумчиво произнес Адриан. И как это понимать? — Годами Сара была для меня образцом доброты, искренности и чистоты. Она была удивительно нежным созданием, но мало приспособленным к трудностям. Случившееся тогда ее сломало, буквально убило. Нежный цветок переродился в уродливого монстра. Ох, мать моя женщина! Что-то потянуло его на высокохудожественные сравнения. Слышать такие слова и выражения от Джонсона было просто нереально дико. И все, что мне оставалось — это вытаращиться и моргать. — Ты тоже искренняя, обладаешь большим, добрым сердцем, и несмотря на все мои старания, не утратила своей чистоты. При всем этом ты обладаешь несносным характером, силой воли и поразительной выносливостью, иным словом, ты — сильная. Мало, кто смог бы спокойно пережить все то дерьмо, которое свалилось на тебя по моей милости и сохранить себя, не обозлиться и не превратиться в невростеника. По всем правилам ты должна меня люто ненавидеть, мечтать о мести, ты же сидишь и спокойно разговариваешь со мной на тему «что между нами происходит». Как тебе это удается? Похоже, Адриан искренне не понимал всего этого. Он не понимает, что я люблю его, но говорить об этом я не собираюсь. Зачем? Сохраню хоть чуточку не избитой гордости. Но меня приятно грели его слова, то, что он все же видит во мне достоинства, личность, а не только копию Сары. — Не знаю, — пожала я плечами. — Просто я предпочитаю отпускать из жизни негатив, и ты не такое дерьмо, как сам думаешь. Ты обожаешь Саманту и готов убить любого, кто хоть чем-то ее обидит. Множество лет ты любил Сару, что лишний раз говорит о наличии у тебя сердца, хоть ты и не признаешь это. Но вот скажи мне, Адриан, к чему все это? Я имею ввиду, зачем ты приходишь для выяснения таких вопросов после некого количества алкоголя? Чтобы забыть все на утро и сказать, ничего не было? — Ты думаешь я пьян? — спросил мужчина, глядя мне прямо в глаза. А ведь глаза и вправду совершенно ясные. — А разве нет? С чего тогда такая откровенность? — ответила я ему. — Криста, я не решаю важные вопросы по-пьяни. Да, я выпил немного виски, но при этом абсолютно трезв. Отлично отдаю отчет словам и действиям. Так, что если надеешься выкинуть какой-нибудь номер, в надежде, что я забуду, то зря, — едко сказал Джонсон. Ну, вот что он за человек, а? Даже, вроде как, оправдываясь, он не может не подколоть. Обязательно все надо вывернуть наизнанку! — Хорошо. Трезвый и абсолютно адекватный, прямо и коротко, чего ты хочешь от меня? — пошла я в наступление. — Не знаю, — потупился он. — Это не ответ, — к черту компромиссы. Надоело! — Хочу, чтобы ты была моей, — вспылил он, — то есть со мной, — резко исправился. — Но это, черт возьми, неправильно! — Почему? — Да потому что я сам себя сейчас пугаю, — выкрикнул он. — Слишком много мерзких эмоций. Сожалений, злости, ярости. Но даже если откинуть все это, то я буду причинять тебе боль, если мы будем вместе. Своим поведением, словами и поступками. А все потому, что я просто такой, вот. Не милый герой-романтик, а гребанный эгоист, погрязший в неприглядном дерьме и криминале. И остаточная совесть требует оставить тебя в покое, но я блядь не могу! Ко всему этому, еще воспоминания о случившемся слишком сильны, и я постоянно ощущаю проклятую злость на все и всех. Ведь это я виноват во всем, что случилось. Я не идиот и понимаю, что нет смысла глодать эту «кость», но ничего не могу с собой поделать! И поэтому я в ярости. Адриан был в отчаянии, это было слишком очевидно. Его самоконтроль улетучился, и маска, под которой он прятал эмоции, исчезла. Передо мной был человек, который совершенно запутался. Он был растерян и зол от того, что не знал, как совладать со всем произошедшим и собой в частности. Проклятая Сара! Из-за нее Адриан достиг небывалых высот в самобичевании. Он уверен, что недостоин любви и меня, в частности, боится сам себя. Неужели он думает, я отступлю от него и позволю ему сгинуть в океане самоистязаний? Ему нужно хоть немного расслабиться, и я знаю лишь один, на сто процентов действенный способ. К тому же, это очень приятное времяпровождение, учитывая мои чувства к мужчине. Подойдя к нему вплотную, я обняла его и поцеловала так страстно, как только могла. Адриан ответил мне со всем пылом своей натуры, и когда воздуха стало отчаянно не хватать, он внезапно оттолкнул меня и в ужасе попятился. — Нет! — почти выкрикнул он. — Что ты делаешь? — Тебе нужно расслабиться. Нам обоим это нужно, — спокойно ответила я, стараясь выровнять дыхание. — Даже не думай, — предостерег он. — Ты не представляешь, какое дерьмо сейчас творится во мне, я же могу тебя просто покалечить. Не стоит рассчитывать на приятный секс. Как и любой нормальный мужчина я люблю секс, но сейчас мне не нужны нежности. Я хочу очень жестко и никак иначе. Поэтому остановись, тебе подобное всяко не понравится, а мне не хочется, чтобы ты в итоге меня возненавидела. Ты слишком мне нужна. От такой откровенности я просто открыла рот. Ничего себе. Было безмерно приятно, что он беспокоится обо мне, моих чувствах. Но мне вдруг дико захотелось довести начатое до конца. Я уже и не такое переживала. Сомневаюсь, что если он получит желаемое, мои чувства изменятся. Сейчас я готова на все, лишь бы он расслабился и дал выход своей боли, пока та не свела его с ума. К тому же, я почему-то была уверена, он не перейдет черту. Может, конечно это глупо, но какой у меня выбор? — Пожалуй, я пойду, — пробормотал он, — я позвоню тебе. — Стой, — резко скомандовала я. — Разве, я тебя отпускала? Замерев, Адриан повернулся, пребывая в невольном шоке от такого моего тона и обращения. Еще бы, сомневаюсь, что с ним часто так разговаривают. Ухватив его за футболку, я притянула его к себе, захватывая в плен губы мужчины. Опустив одну руку, я провела по его джинсам в районе ширинки, он был готов. — Прекрати, — хрипло произнес он, — ты играешь с огнем, женщина. — Нет, — отрезала я. То, что осталось от инстинкта самосохранения, требовало послушаться мужчину, уж слишком опасно и лихорадочно светились его глаза, но я проигнорировала этот зов, продолжая неумело соблазнять Джонсона. Но на него похоже действовало. Издав отчаянный рык, он рывком затащил меня в комнату и силой прижал к столу неподалеку от двери. Стащив с меня верх от пижамы, мужчина грубо мял обнаженную грудь, так, что наверное останутся синяки. Не очень приятно, но ерунда. Не успела я опомниться, как Адриан спустил до колен мои пижамные штаны вместе с бельем, скрежет ширинки, и в следующее мгновение, я, вскрикнув, широко распахнула глаза. Проникновение было болезненным, мое тело еще не было до конца готово. Не обращая внимания, он начал двигаться, быстро, жестко, беспощадно. Закусив губу я терпела, сама ведь напросилась. В его прикосновениях не было ни грамма нежности, он так сжимал мои бедра, что я не сомневалась, останутся следы. Блядь, это действительно ни разу не приятно. А ведь он предупреждал, пытался меня остановить. Он трахал меня с яростью, выпуская наружу скопившийся негатив, причиняя физическую боль. В конце концов движения стали просто безумными, дыхание мужчины частым и хриплым, он был близок к разрядке. И в момент кульминации он прижал меня к себе, болезненно сжимая мою правую грудь, и неожиданно я ощутила, как его зубы впились в мое плечо, кусая до крови. А потом все, он резко отпрянул, а я прислонилась к столу, ощущая дрожь в теле. По бедру стекала теплая сперма, вызывая приступ отвращения. Послышался скрежет ширинки. — Можешь теперь меня ненавидеть, — с какой-то яростью и болью выплюнул мужчина, и я услышала, как хлопнула входная дверь. На автомате натянув одежду, я сползла на пол, ощущая странное опустошение. Похоже, это шок. Я не ожидала, что будет так грубо. Что же, сама этого хотела. Но стало до жути обидно. Он ушел, опять ушел. В голову даже закралась мерзкая мысль, что такова была изначальная цель его визита, но я ее быстро отогнала, ведь я сама настояла на случившемся. Но легче от этого не становилось. Неужели с ним все настолько плохо, ведь помимо физической боли я кожей чувствовала весь спектр его отрицательных эмоций в момент близости, и они были мощными и отвратительными. — Давай, Криста, поднимайся, — погрузившись в свои невеселые мысли, я не заметила, как он вернулся. Подняв меня на ноги, Адриан крепко прижал меня к себе. Его объятия дарили непонятный покой и силы. — У тебя напрочь, похоже, отсутствует инстинкт самосохранения, — укорил он меня, уткнувшись в мои волосы. — Неразумная ты моя. Отстранившись, он пристально посмотрел мне в глаза. — Скажи, ты ненавидишь меня теперь, да? — вопрос дался ему с трудом, и это было видно. — Нет, — честно ответила я, и это правда. — Я сама настояла. Правда, не думала, я что… — Прости, — тихо сказал мужчина, изучая глазами пол. — Пошли, тебе нужен душ. Мы вошли в ванную комнату, и я отстраненно наблюдала за манипуляциями мужчины. В какой-то момент он вышел и вернулся со стаканом воды и уже знакомой белой таблеткой. Не задавая вопросов, я молча проглотила лекарства. Вот интересно, он всегда с собой противозачаточные носит? Закончив настраивать воду, Адриан повернулся ко мне. — Позволишь тебе помочь? Или мне лучше выйти? — спросил он абсолютно серьезно. — Как хочешь, — ответила я, желая этого в глубине души и опасаясь одновременно. — Ну? — нетерпеливо произнес мужчина. — Что? — чего он хочет? — Раздевайся, — да, что-то я тупить начала. Снимая одежду, я внезапно начала испытывать непонятный стыд. Мне было неуютно от того, что Адриан так внимательно смотрит. Глупо это, знаю, но поделать с собой ничего не могу. Оказавшись абсолютно обнаженной, я ощущала, как пылает лицо, и не сомневаюсь, цвет его был краснее красного. Быстро и небрежно мужчина скинул одежду, оставив лишь боксеры. Я встала под горячие струи воды, и он шагнул следом прямо в нижнем белье. Скорее всего, чтобы дать мне понять, он не планирует ничего запретного, душ и только. Выдавив на ладонь немного шампуня, он легкими движениями нанес его на волосы, восхитительно массируя голову. Я была готова застонать от внезапного блаженства, это было непередаваемо приятно. Промыв мои волосы от пены, он потянулся к гелю для душа. Прикосновения Адриана были уверенными, но при этом очень нежными, даже ласковыми. Неспешно он прошелся мочалкой по моим рукам, спине, когда дело дошло до груди, я опять смутилась. Да что же это такое? Какой только он меня уже не видел, а я смущаюсь, как девственница, впервые увидевшая мужчину. Игнорируя мои красные щеки, мужчина обтер мой живот и замер, вглядываясь в мои глаза, спрашивая разрешения, можно ли двигаться дальше. Я едва заметно кивнула и он продолжил. Когда его руки коснулись того самого места, я была готова провалиться сквозь землю, хотя его намерения были далеки от сексуальных. Легко и быстро он вымыл меня, игнорируя собственный восставший член, выпирающий под мокрой тканью трусов. Казалось, он его не замечает, хотя вряд ли внеплановый стояк — приятная штука. — Думаю, ты чистая, — чуть хрипло сказал он. Я выбралась из душа и пока вытиралась, Адриан приводил в порядок себя. Вскоре он ко мне присоединился, быстро вытеревшись, Джонсон подхватил меня на руки и отнес прямо в кровать. К моему немалому удивлению, он лег сзади и притянул меня к себе. — Ты прости меня, — печально произнес Адриан, целуя меня в висок. — Я сам себя порой боюсь. Я не хочу причинить тебе вред, так что больше так не делай, — укорил он меня. — Мне иногда кажется, я действительно повторю судьбу Сары, — тихо добавил мужчина. — Не повторишь, — уверенно сказала я, повернувшись к нему лицом. — Я тебе не позволю. Он ничего мне не ответил, лишь крепче прижал меня к себе. А я и не возражала. Мы лежали в темноте и тишине. И последнее, что я слышала, прежде чем провалиться в сон, размеренный стук сердца.