Абсолютная защита Хатаке Какаши.

      На следующее утро она, как и планировала, была у Гото Тамико, редкостной позитивности старушки с историями. Она засыпала Ниа всякими россказнями из своего прошлого, смакуя всякие лёгкие скабрезности и шалости, при этом соблюдая приличия и образ серьёзной и порядочной женщины. Это было так приятно – возможность отвлечься от своих мыслей, которые постоянно крутились вокруг любви и Какаши. Он просто-таки не выходил у неё из головы, это было уже слишком.       «Не впасть бы в одержимость», уже стала опасаться она, - «Как кстати все эти байки и эта игривая бабулечка».       У Тамико-сан был сын и все рассказы стали скатываться на него, какой он этакий и разэтакий замечательный. Логично и понятно, что для матери её дитя всегда лучше.       Не сразу Ниа поняла, куда ветер дует, а когда поняла, ей стало очень смешно. Списав улыбки на хорошее впечатление от своих рассказов, Тамико-сан отважилась спросить напрямую, как насчёт познакомиться с её сыном, чем создала для Ниа явное неудобство.       Что было отвечать? Что Ниа уже занята? Так та начнёт выпытывать усердно, кто да как…Нет, не вариант. Может встретиться и потом вроде как «не сложилось»? Ещё глупее, может влезть в глухую неразбериху, что совсем непозволительно. А вдруг она попадёт к местным кумушкам на языки? Жуть! - Тамико-сан, позвольте мне отказаться. Я польщена, но я должна отойти от очень тяжёлой утраты. Простите… - и Ниа, сделав серьёзное лицо настолько, чтобы неприлично было дальше выспрашивать, сокрушённо покачала головой и даже села, оставив работу, вроде как особенно взгрустнув.       Это было верным расчётом, тут же уговоры прекратились и тема сменилась. Рассказами о погибшем муже и очередной вереницей воспоминаний Тамико-сан развлекала девушку весь оставшийся день, пока работа не была закончена и даже когда сели попить чай и перекусить, гостеприимности ради и для приятности вечера.       На дворе был уже вечер и всеми этими экскурсами в прошлое мысли о Хатаке рассеялись и перестали сверлить своей настырностью в требовании ответов на вопросы.       Ниа начала ощущать пользу от умения слушать других людей – «всегда можно отвлечься от своих тревог, если прекратить думать о себе, и подумать о других».       Забыться получилось как никогда удачно, жаль, что рано или поздно у Тамико-сан закончатся байки и проснётся любопытство. А Ниа понимала – такой момент точно настанет – нужно заранее приготовиться и обдумать легенду.       Вот чем она займёт себя на некоторое время. Немного тренировки воображения и вольной фантазии – и проблема решена.       Вернулась домой и опять мысли залезли в голову. Вечер, за окном сумерки. Лунный свет слаб и невыразителен, облака мешают луне пролиться на землю в полную силу. Присев у окна, Ниа испытала желание послать сообщение своему любимому, чтобы... Она хотела его увидеть немедленно!       Вот что было с этим делать? Как пережить невозможность их частых встреч? Как ощутить безмятежность теперь, если желания страсти так накрывают?       Что-то было необходимо осознать новое. Он вовлёк её в ситуацию, когда надо было становиться другой, развиваться в осознанности, гармонизироваться. Мотивация сильна, желание не угасает, так в чём же дело?       Она не подозревала, что настолько темпераментна её женская сущность. Вот такое ей устраивает. И всё же так прекрасно, что есть, кого полюбить всем сердцем.       Но что сделать, что? Чтобы Он захотел жить вместе с ней, чтобы, когда он не на задании, они могли бы остальное время быть вместе? Вот тут-то она и осознала – она сильно и отчётливо хочет жить с ним, чтобы они были настоящей семьёй, такой, которой у них никогда не было, идеальной во всём. В их собственном понимании и по их собственным правилам.       Какой тут может быть план? Только один. Если мужчине будет комфортно с ней больше, чем одному, то так и случится, как ей хочется. Но что для него комфорт? Она не настолько его знает хорошо, чтобы делать такие выводы, недостаточно подробностей. Предстоит, значит, выяснить недостающее, значит нужно разговаривать, спрашивать. А ему это само по себе может не понравиться. Она боялась. Но и от желаний своих никуда не денешься.       Приняв решение обязательно выяснить, что же он любит и вообще, какова его «идеальная жизнь», наша героиня легла спать. Представляя фрагменты из их прошлых встреч, ощущая их происходящими прямо сейчас, окунаясь в нежность.       И вот опять день за днём рутина. Утро, вечер, дела, заботы, рисование, Тамико-сан и болтовня. А Какаши так и не появлялся, вот уже и месяц прошёл, второй пошёл. Ниа была не то что в панике, а в странной сонливой духом внешней бодрости.       Каждый день тянулся целую вечность. И не было конца края напряжённому ожиданию.       Потом ожидание сменилось тихой апатией, она не понимала, что происходит, почему так, почему он иногда даже не посылает ей уговоренных сигналов, всё так плохо, или он настолько занят? Даже к такому напряжению можно привыкнуть и адаптироваться.       Да, иногда среди дня, чем-то занимаясь, она начинала тихо ронять слёзы жалости к себе. Чувство забытости, одиночества и неприкаянности опять норовили вернуться и занять свои привычные места. Да ещё и полное отсутствие понимания ситуации. Хотя она и отважилась спросить у Цунаде-сама, когда можно ждать Хатаке обратно, но это ничего не дало. Та поняла её правильно, но и ей было это неизвестно.       Она не часто посещала больницу, ситуация с техникой стабилизировалась, сбоев не было. поводов обследовать её не было. Потому Ниа в основном сидела дома и рисовала, рисовала, продавая всё, практически сразу, благо нашла, куда пристраивать картины на всеобщее обозрение - на одну из стен магазина с канцелярией, где покупала кисти, краски и всё остальное. Хозяин даже расчистил ещё половину полок и туда ставил маленькие её работы. Это одновременно было нечто вроде рекламы его материалов.       Проработав весь день, Ниа сидела на углу кровати и почти уже дремала, рассматривая написанное за день, когда совершенно для неё неожиданно раздался стук в дверь. Тихо, отчётливо, так знакомо и так ошеломляюще внезапно.       Она чуть не свалилась на пол - волна адреналина и мурашки. И вот она уже уткнулась в его грудь и чуть не плачет. Нет, почему «чуть»? Именно плачет! Даже не стесняясь всхлипывать. Она не почувствовала, как обычно, его приближение, она потеряла остроту наблюдения, отвлекшись на другие переживания.       Он что-то ей тихо говорил, немного оправдываясь, в общих чертах, без подробностей, скорее дежурными общими фразами. Он не был в чём-либо виноват и всё же она плакала.       Они не поужинали, только выпили немного саке, с несколькими ломтиками вяленого мяса и всё. Зато они разговаривали, много, долго и больше о нём. - А ты вообще хорошо выглядишь, - Хатаке неожиданно попытался сказать ей комплимент, хотя она не сразу поняла к чему это он вставил, и только позже дошла его логика. - Но, знаешь, если бы девушка была просто красива, то я бы с ней жить не захотел. Это хорошо, но мало… быть просто красивой. Это было самое неожиданное и шокирующее для неё заявление. Почему он про это? - А ты бы вообще захотел бы с кем-то жить? – приподняв выразительно одну бровку, вроде как не очень то и интересуясь, спросила она. - Да, я с тобой хотел бы.       У неё застряли во рту слова и в ушах зазвенело. Что сказать, как ответить? Невероятная скорость, с которой её мечта намеревалась воплотиться, поразила её воображение. - Давай попробуем? – продолжил он, - давай ты возьмёшь нужное самое и поживёшь у меня, а здесь будет твоя… мастерская. Как тебе идея? Она закивала, торопясь согласиться, будто боясь, что он передумает, всё ещё поражённая и огорошенная. А когда дар речи вернулся к ней, то первое, что она смогла сказать, было: - Люблю… - Взаимно, – последовал ответ.       Посидели, помолчали, удивились на самих себя, а потом обнялись. Вдруг стало хорошо и понятно. И было уже всё равно, кто что подумал или подумает.       Потом они окунулись в свою страсть и забыли о реальности. Дополняя друг друга и освобождая, дожив до этого момента, и отчаянно стараясь отдать лучшее друг другу.