***
Следующие два дня пролетели быстрее. Следующим утром после моего рассказа — Шидзуне и Цунаде-сама взялись за меня. Что только не пришлось проделать: и полное обследование, и полная профилактика, включая каналы чакры и ключевые точки. Пришлось терпеть и радоваться, что каждая процедура приближают момент начала моего поприща напарницы шиноби. Сложно описать всё то, что со мной происходило, я такого не ожидала. До самого вечера Шидзуне колдовала надо мной, заправляя всем этим. Заходила хокаге, контролировала процесс и опять уходила по другим делам. К концу дня я перестала понимать, что уже со мной делают. Кружилась голова, и немного подташнивало. Когда я услышала фразу от Цунаде-сама: «На сегодня всё», — я почувствовала нешуточное облегчение, можно было отдохнуть и… Кстати, Какаши собирался зайти. Я вспомнила об этом, когда ещё шла в свою палату — её было просто найти, и Шидзуне отправила меня одну. Всего-то — пройти коридор до конца и завернуть за угол. Вполне исполнимо, тем более, что я была уже гораздо бодрее. Процедуры действовали на кровяное давление и, поэтому, я устало себя чувствовала, но по сравнению с тем, что было вчера — гораздо лучше, всё равно. Открыла дверь и… — его лицо, улыбающийся один глаз, отложенная книжка. Он уже дожидался меня, сидел, читал, как обычно. Я уже заметила его пристрастие к чтению. Я не так часто наблюдала, чтобы люди так использовали каждую минутку для этого. Видно интересная книжка. Мысль попросить почитать, что он такое интересное нашёл, «щекоталась» в мозгу. Я сама большая охотница до этого занятия. «Потом попрошу, обязательно, или может куплю, и сама почитаю. Так любопытно, что его там так зацепило», —, но эти мысли быстро пронеслись мимо. «Я к ним потом вернусь» — отметила я про себя. — Привет. О, я как погляжу тебе досталось, да… Но всё не зря? — его оптимистичное приветствие заставило вернуться в настоящее. Я была рада, что не придётся валяться на кровати, и гадать, придёт или не придёт. А мне так этого хотелось, мне показалось, что его приход, это как премия после всех мытарств, с лечением меня, всеми известными применимыми к моему случаю способами. — Вечер добрый. Не зря, не зря. Я уже почти совсем в порядке. Всё движется по плану, хотя я и не вникаю, не могу, я ведь не медик, я — пациент! .. — таков был мой ответ и улыбка, до неприличия радостная, осветила моё лицо. «Слишком довольный вид. Надо держать себя поскромней», — опять возникло в голове, чуть не закружившейся от переполнявшей меня радости. Мы посидели, поболтали около часа, обсуждали разные пустяки. Например, я рассказала, что люблю собак, и у меня была собачка в детстве, так, вдруг какие-то воспоминания. Не хотелось говорить о серьёзных вещах, сказалось напряжение. Он поддерживал беседу, и про собак я тоже от него кое-что услышала. Если всех людей разделить на «любителей собак» и «любителей кошек» — видимо мы были с собаками. Правда его собаки были особые, он не объяснял мне подробности, а я постеснялась особенно расспрашивать, но лёгкая неторопливая беседа на собачью тему состоялась. А началась она с того, что на улице был слышен лай, такой пустяк дал нам повод и тему. Некоторая неловкость в нашем общении ещё проскальзывала, я напрягалась и волновалась. Мне казалось, что я никогда не узнаю, что он думает обо мне на самом деле. Это и бередило мои нервы. Может, он бы и не стал со мной общаться, если бы не обстоятельства, как знать. Я никогда раньше не считала себя девушкой, способной привлечь особое внимание. Мне казалось, что я серая мышка или лучше птичка, которая сидит среди листвы и лучше бы ей не высовываться. Может быть, меня просто мало любили или мало хвалили в детстве, но я выросла, повзрослела, а чувство — осталось. И это не взирая на мои скитания, жизнь в маленькой деревне, где меня приняли и не донимали особо допросами о моём прошлом. Я и в деревне жила не особо заметно, но это и было мне нужно, я ведь не хотела быть найденной. Меня стало клонить в сон. Какаши заметил это и, выдав мне «распоряжение» ложиться спать и «завтра быть так же молодцом», собрался уходить. Я действительно нуждалась в отдыхе. Пожелав мне спокойной ночи, он ушёл, оставив меня счастливую и сонную. Я легла и сразу уснула, только мысленно поцеловала его на прощание, улыбнувшись этой фантазии, перед тем как окунуться в мягкий туман сна.Глава 10. Диалоги нашего начала.
26 августа 2015 г. в 10:19
— Я что-то не то сказала? Что-то случилось? — это было первое, что я произнесла, после того как они так стремительно нас покинули. Было странно, что больше никаких вопросов не последовало и вообще сложилось впечатление, будто у Цунаде возникла идея, а мы мешали ей её проверить или обдумать.
— Возможно, Цунаде-сама что-то задумала, что — мы пока не знаем. Если это касательно тебя — потом узнаем. Она всё же хокаге не зря, не будем об этом забывать, — похоже, Какаши был удивлён гораздо меньше чем я.
Да, для меня это было не понятно. Если его я и воспринимала с однозначной преданностью и уже отсутствием оценки, то их я совсем не знала. Приходилось просто верить ему, ну и интуиции. А интуиция мне подсказывала, что всё в порядке.
— Я понимаю - всё, что ты рассказывала, просто только на словах, ведь ты ещё не пробовала ничего. Будем пробовать и пробовать, пока не наладится. В общих чертах я себе это представляю, если разбить сложную задачу на более мелкие и простые — всё гораздо проще. – Это, только другими словами, я не раз слышала от дедушки Такетори, поэтому я приняла слова Какаши как знак. Мне так хотелось думать.
— Ты, правда, так думаешь? .. Ой, а вообще-то ничего, что мы вот так сразу на «ты», — запоздалый вопрос с моей стороны.
— Нормально, мы же практически ровесники. Мне сначала показалось, что ты гораздо младше, но потом…ты просто хорошо выглядишь. Я прав? — Это был вроде комплемент, но прозвучало как размышление, и я не напряглась. Мне не нравилось, когда приходилось слышать комплементы в свой адрес.
— Мне двадцать пять, к сожалению, или к счастью… — это было правдой. Пока я скиталась, время растянулось для меня. Тяготы прибавили мне возраста в моём внутреннем ощущении.
— У тебя глаза старше, чем ты выглядишь… — это были просто его размышления. Он изучал меня и делал выводы, выводы правильные и я соглашалась. — Получается так, я немного старше, но это несущественно. Что-то мы отвлеклись. — И это его замечание тоже было справедливым, разговор ушёл от темы.
— Сейчас я уже бодрее себя чувствую, значит, через несколько дней, можно будет начать тренировки? — это уже был вопрос актуальнее. Я не скрывала надежду в своём голосе.
— Да, весьма вероятно. Для начала, мы попробуем осуществить, то о чём ты рассказывала. Я потренирую своих ребят, и буду использовать техники, таким образом, будет тратиться чакра, а ты будешь делать то, чему учил тебя твой сенсей. Потом посмотрим, что к чему. А там и за вещами твоими отправимся. — Он немного помолчал, видимо размышляя дальше. — Значит, ты ещё и рисуешь? Интересно. И это действительно так концентрирует внимание? Получается, ты должна меня нарисовать и не отвлекаться при этом? Я так понимаю?
Видимо его позабавила такая новость. Во всяком случае, это было для него ново, наверно его никто раньше не рисовал. Это всё, что пришло мне на ум после такого замечания.
— Сначала попробую, к рисованию не приступая. Дедушка говорил, что это помогает тогда, когда мысли рассеиваются и справиться с этим не выходит по-другому. После первой тренировки я смогу это понять, нужно мне такой дополнительный метод или нет. Мне стало немного неудобно, но нарисовать его захотелось просто так. Мне нравилось рисовать просто для себя. Нравилось, что я начинала ощущать большую причастность к окружающему миру и предмету, который я рисую. Это было любование натурой и передача своего восторга и понимания. Однозначно — я очень хотела его нарисовать.
— Ещё это помогает, когда связь нужно держать долго и тогда это тоже хорошая поддержка-маячок. Тебе это не нравится, возможность того, что я тебя нарисую? — это было смело с моей стороны, я решила, не оттягивая, выяснить его отношение, чтобы знать, рассчитывать мне на это или стараться справляться без рисования. Я меньше всего на свете хотела доставлять ему какой-либо дискомфорт.
— Да нет, меня просто никто не рисовал никогда, художников у нас мало, да и с чего мне свой портрет заказывать, — опять улыбка во взгляде и тон с лёгкой иронией. Я облегчённо выдохнула про себя. Всё ясно, новое есть новое, всегда настораживает и интригует.
— А Шидзуне права, уже поздно, тебе надо собирать силы. Так что я прощаюсь. Они теперь за тебя возьмутся. Шидзуне — ученица Цунаде-сама, а Цунаде-сама — лучшая ниндзя-медик. Быстро на ноги поставят кого угодно! .. — Какаши встал и направился к двери, немного помедлив, посмотрел ещё раз на меня и добавил: — Завтра увидимся. Спокойной ночи.
Он не вышел сразу, как в прошлый раз — у меня был шанс ответить.
— До завтра… — и совсем осмелев, добавила: — Буду ждать… — правда это я уже сказала гораздо тише, но он всё услышал.
Нам обоим было странно и непривычно, каждому — по-своему. Но я думала о нём и знала, что он тоже думает обо мне, а иначе, почему лёгкая неуверенность в эмоциях такого человека. Он же в обычных ситуациях — человек не робкого десятка. Это ясно. Во всяком случае, я редко ошибалась в людях, хоть особо мне это и не помогало в главных моих проблемах. Цунаде-сама уважает его — это заметно, хоть она и не сильно показывает это, но есть. «Важное наблюдение», — отметила я про себя.
Когда дверь за ним закрылась, после такого прощания, я, получив столько разных впечатлений и поволновавшись, я легла и вытянувшись на спине, стала медитировать с расслаблением всех клеточек тела, хотелось максимально восстановиться как можно быстрей. Последние его слова звучали в голове, унося меня в сон на приятной волне надежды.