***
Ниа открыла глаза и повернулась на бок. Она слышала весь разговор и понимала происходящее, но не спешила давать ход смутным догадкам. Сейчас она была практически счастлива от того, что чудовищная боль, которую она испытала достаточно недавно, ушла и больше не беспокоила. Кроме того, кончики её пальцев слегка пульсировали, когда она думала, вспоминала, как они складывали руки в печати и её пальцы прикасались к его. Вот она и не знала – печалиться ей или радоваться. У них появился общий опыт. Теперь пройдёт время, но их свяжут общие воспоминания… Они свяжут их… «Не люблю это слово, «свяжут» …» - подумалось ей в потоке блаженного, бессознательного, отрывочного размышления. - Ты так меня и не погладишь? – Вдруг сказал пёс, который сидел всё это время рядом с ней, а она и забыла об этом совсем. - А можно? – она села и улыбнулась. - Паккун рассказывал, что у тебя это получается. Ты ему понравилась, вот - решил сам проверить. Должен же кто-то из вас меня отблагодарить? Она понимала, что он так разговаривает с ней, чтобы как-то проявить участие. Вспомнила распоряжения Какаши, слово в слово: «Чтобы не испугалась…». Пусть так, пусть думает о ней так, чем никак. Она сейчас не стеснялась быть слабой, это не тот случай и не тот повод, чтобы самоутверждаться в способности «выносить боль, горести и печали». - Прямо так уж и понравилась? – детское и смешное кокетство, глядя в такие милые глаза псины. - Ну, как есть, понравилась. От нашего хозяина не всегда дождёшься за ушком почесать, он такой - даст задание и только успевай, - шуточные жалобы явно намекали на необходимость вожделенных для всех собак действий - почёсывания и поглаживания. Ей не пришлось тянуться, стоило только приподнять руку, и вот уже мордочка пса оказалась на её колене, а его рыженькие ушки слегка шевелились, вслед за движениями её пальцев. Это нравилось им обоим. Если бы Гукуро был котом, то он бы заурчал. - Теперь я понимаю, что Паккун не соврал, - пёс перевернулся и подставил белый живот, смешно подрыгав лапами. В этот момент он был обычным псом, который… любит свою хозяйку. Почему-то Ниа уже ощущала его собачью преданность, будто он был её, а не Какаши. А возможно они все были уже…её. - Я люблю собак. Псу не нужен был разговор - он наслаждался процессом. Ниа и сама очень успокоилась, взбодрилась и между делом отрывочно вспоминала вчерашний день. За ближайшее будущее она уже не беспокоилась. Превосходство всё же оказалось на стороне её напарника. Ей приятно подумать об этом. Потом воспоминания другого рода завели свой хоровод, гипнотизирующий её эмоции. Он вчера так был заботлив, так нежен, как ей показалось. Он… Она вспомнила, как они сидели рядом. Вспоминала ощущение от его плеча, на которое она опиралась, тепло его пальцев, перебирала в голове детали и подробности. Вспомнила и покраснела, когда осознала, что ему пришлось накладывать повязку, осматривать рану. Непроизвольно она ощупала свой бок. Рана не болела. «Скорее всего, уже практически полностью зажило, нужно бы осмотреть», - одна здравая мысль в потоке женских эмоций. Вот только не нужно ей дожидаться Какаши, нужно поспешить и сделать это, а то выйдет странно. Будто это она специально выжидала, чтобы … Она спрашивала себя, а нужно ли это ему, лишний раз рассматривать её обнажённую талию? Появление Какаши было очень вовремя и… не вовремя, одновременно. А то её воображение разыгрывалось сильнее и сильнее, очень далеко уводя от проблем насущных. Первое, что он спросил: - Как самочувствие? - потом, видя, чем Ниа занята, добавил, – Даже не комментирую, вижу, вы поладили. Да я и не сомневался. - Я думаю, что рана почти зажила, я вот только собиралась её осмотреть, – и ведь это было чистой правдой. - Тогда я пока схожу за водой, пить нам понадобится. Сделаю запас в дорогу. Хотя возможно и еды раздобуду. Он очень тактично скрылся, давая ей шанс уединиться. Пса он не учитывал, само собой. Очень быстро сняв повязку, Ниа убедилась в правоте своих предположений. От раны остался красный рубец. Возможно, останется шрам, но всё полностью затянулось, кровотечения можно было не бояться. Значит, скоро они отправятся домой. Опять она просмаковала слово «домой». Тут она вспомнила, зачем он отлучался, и встревожилась, но ненадолго. Было бы что серьёзное, он бы не появился так спокойно. Хотя, кто его знает? Вернулся Какаши с полными фляжками чистой воды и небольшим кульком припасов. Она утолила жажду и поднялась на ноги. В это время он отпустил пса, который очень быстро вильнул ей хвостом, признательно тявкнул и пропал, не отвлекая более их своей персоной. - Вот я и готова в обратный путь. Рана уже не беспокоит, я проверила. Восстановительную технику мы очень удачно использовали - это её результат. Вот только я не выспалась, но это пустяки. Потом она замолчала. Ей на секунду показалось, что Какаши хочет что-то ей важное сказать. Нет, не показалось. Он не спешил собираться и уходить. - Я действительно очень рад этому, но у меня есть для тебя новость. Плохая она или хорошая, будем думать вместе. Сейчас обсудим, а потом – в путь. Она стояла перед ним, на том самом месте, где ещё совсем недавно лежала, терзаемая болью, глубоко вздохнула и приготовилась слушать.Глава 33. Простой ответ сложного вопроса.
15 сентября 2015 г. в 15:28
Слишком уж резко он вынырнул из сна в реальность, некоторое время ещё ему казалось, что сон продолжается, а то, что он увидел Ниа и там и тут, стало связью двух частей одного целого. Состояние, когда Какаши просто принимал всё, что вокруг творится, осталось с ним. Предстояло срочно решить загадку вчерашней засады. Не похоже, что всё это было просто.
Его подгоняло не только «чувство долга» и профессиональная привычка, но и обычное человеческое любопытство. Внутренний голос нашёптывал ему: «Сейчас ты узнаешь о ней что-то ещё и ты примешь это, никуда не денешься». Вспомнив отчёт своего хвостатого «агента», он сразу сориентировался, где скрывались те, кого он сейчас собирался найти, поймать, и кому он учинит допрос. В этот раз он уже не проявил неосмотрительности - создал по своему обыкновению клона, который должен был отвлечь спрятавшихся, чтобы захватить их живыми, способными к разговору о том, что его интересовало.
Его противники были явно менее опытны, потому как стоило ему (вернее его клону) приблизиться к деревьям, как они обнаружили себя, напав на него первыми. Он сделал вывод – их послали наблюдать, а не вступать в новые сражения. Да и маловато двоих человек, чтобы решить что-то силой, если ранее они все оказались в проигрыше. Сначала от них сыпался град ударов, ему даже показалась некоторая слаженность в их действиях, но это продолжалось не долго. Потом напор ослаб. Несколько промахов, чуть-чуть нерасторопности и вот они уже под его контролем. Честно говоря, как бы ни сложился сценарий их стычки, даже если бы они и затаились – а итог был бы тот же, видимо они и сами это понимали. Да к тому же, очевидно, они совсем не ожидали его появления.
- Я вас отпущу живыми, если вы мне расскажите - зачем вы напали на нас вчера, и кто вам это приказал, – почти высокохудожественный пафос победителя был рассчитан на «аудиторию зрителей».
Двое из вчерашней команды - они были разного уровня, опыта, подготовки, да и возраста. Про опыт и подготовку было не трудно понять по их выражению лиц. Один - из «новобранцев» и его страх был до неприличия очевиден; второй же наоборот, сохранял спокойствие. «Вот он, скорее всего, и знает то, что меня интересует», - подумал наш шиноби и пожалел, что не владеет техниками клана Яманака. Тогда не нужно было бы ломать голову, придумывая способ выудить информацию. Он был не в настроении принимать жесткие меры, хотел бы применить скорее хитрость, чем силу. Хотя, честно говоря, сейчас он бы не остановился ни перед каким способом достижения своей цели.
- Что мне хорошо удаётся, так это добывать информацию… Я жду, - ещё несколько устрашающих реплик.
Ему и самому нужно было время подумать. Он разглядывал врагов и пытался подобрать наиболее эффективный способ воздействия. Привычная головоломка, но сейчас в нём шевелилось некоторое подобие особой личной заинтересованности. Он терял перед самим собой лицо «бесстрастного шиноби» и это ему не нравилось, если это чувство разрастётся, то... оно начнёт мешать.
«Самообладание! Взять себя в руки и думать!» Нужно было задавать правильные вопросы, которые открыли бы всю вереницу нужных ему ответов. Он не ждал, что они сразу ему всё выложат.
Пока он сам собирался с мыслями, тот из захваченных кто был помоложе, не выдержав напряжения своего страха, начал было биться в попытке освободиться. Если бы он был способен трезво мыслить, то даже и не попытался бы, понимая, что сможет только упасть на бок и немного подёргаться; узлы немного ослабли бы, но не больше. По иронии, они были связаны верёвкой у них самих же и «конфискованной».
- Да не психуй же ты так, - голос старшего был спокоен, но не настолько, чтобы Какаши не понял что-то ставшее мотивом для его тактики.
- Как же ему не паниковать, это ты уже пожил, а он ещё впечатлений жизни и не получил как следует. Мне тебе то не нужно объяснять ваше положение и то, что я не в первый раз на задании.
Жутковатая ирония очень шла ему. Ирония была в тоне голоса и выражении лица, хоть его и видно не было практически, одни глаза, но это только добавляло эффекта. Какая-то неведомая его грань позволяла стать настолько пугающе серьёзным, чтобы вызвать в душах его врагов непонятный животный ужас. Такой, какой вызывают необъяснимые явления природы, ставящие человека на его маленькое и беспомощное человеческое место - место крохотной песчинки перед лицом вечности. Ну, может и не все так думали, но находились те, кто не выдерживал этого его «боевого духа». И это были, заметим, не всегда слабаки и новички. А ведь он не был злым человеком.
- Хорошо! Это не тот случай, который стоит наших жизней, мы теряем только деньги. Ты прав, я - дурак - его жалею. Зря он к нам затесался, нечего трусу желторотому с нами делать. Нас всего-навсего наняли за скромную плату найти и вернуть сбежавшую из дома дочку влиятельного папаши. Наш предводитель берётся за всякое, с нами не советуясь. Это её отец нас и нанял. Он подозревал, что она тут была. Мы караулили, зная, что она может появиться, вернувшись за своей вещью. Вещицу положили туда, где нашли, и ждали. Мы вас долго ждали… долго… Упрямый наш старший, кажется, у него были свои собственные цели, которыми он не соизволил поделиться. Всех подробностей я не знаю, но мне и не надо. Теперь делай что хочешь, но раз обещал, то сам понимаешь…
Вот это был сюрприз! Какаши ожидал чего угодно, но что тут замешан отец Ниа – совсем не предполагал. Он даже не обратил внимание на приятную сговорчивость неудачливых разведчиков. Что он понял сразу, так это то, что эти двое - не самые профессионалы.
- Убирайтесь… Если это всё, а я думаю, что это всё, то вы мне больше не нужны. Ваш старший, надеюсь, додумается больше никого не подсылать. Если же кого замечу… - он не стал продолжать.
Продолжать и не нужно было. Стоило ему их освободить, как они поторопились оставить его в гордом одиночестве «победителя разбойников, думающего свою думу».
Отец Ниа появился на сцене его размышлений настолько внезапно, что ему стало как-то даже неуютно. Состояние неосведомлённости задело его и потребовало дополнительной информации. Конечно, он не мог выспросить этих двоих о том, какой он человек и как он любит, или не любит, свою дочь. Оставалось вернуться к Ниа и поговорить с ней. Зато он теперь может быть более уверенным в их дальнейшем беспрепятственном передвижении. Теперь он - либо столкнётся с действительно сильным противником (что вряд ли, иначе бы это уже произошло), либо - его противники вообще не стоят опасения. Ситуация изменилась. Те, кто их подкарауливали, потеряли преимущество внезапности, а ведь это был один из их главных козырей. Их было больше, но не настолько, чтобы стать безнадёжно проблематичным. Хотя, какой-нибудь хитрости ожидать от них можно, совсем уж расслабляться нельзя, всё это может оказаться ещё более сложной ловушкой.
Спокойным шагом Какаши возвращался к тому дому, в котором оставалась девушка под присмотром Гуруко. Он не спешил, ему нужно было подготовиться к разговору с Ниа об её отце. Она не враг и это будет не допрос, тут придётся помягче… Он так не хотел добавлять ей болезненных ощущений. Конечно, он напрямую спросит, расскажет новость, выслушает её. Конечно, она через многое прошла уже и весьма крепкая, и мужественная, но всё же…
Ему вдруг стало грустно, просто банально и неуместно грустно. Если бы шёл дождь… Нет, дело не в том, что ему захотелось заплакать. Просто всемогущая природа, которой было позволено всё, могла бы выразить за него всю грусть и сопереживание.