***
Какаши ощутил руку на своём плече и приготовился к худшему, но… Хорошо, что это был не Гай, замечательно, восхитительно отлично, что это был не Гай. Его задор был бы сейчас самым раздражающим и нежелательным фактом. Это был человек, которого Какаши практически всегда был готов видеть и слышать – Джирайя. - Свободен? – Джирайя явно рассчитывал на общество Хатаке. - Добрый день. Вполне. – ответил Какаши, ещё раз мысленно отложив поход в магазин. - Я перекусить, составишь мне компанию, заодно и поговорим. Надолго свободен? - Миссия отложилась, до вечера есть время. – Какаши послушал бы что угодно от Джирайи, на любую тему. - Почему грустишь? Не хватает положительных эмоций? Тебе нужно влюбиться, тогда… А ты даже не замечаешь, сколько красивых девушек, ходи и любуйся… Вот одна к примеру… Девушка, вы прекрасны, как это солнце… - Джирайя помахал рукой кому-то. Какаши не посчитал приличным оборачиваться и глазеть на кого бы то ни было, дабы не поощрять желание Джирайи увеличить их компанию, что могло вполне произойти, зная из опыта. Настроение этих двоих было сегодня прямо противоположным: Какаши - предельно меланхоличен, а Джирайя, в лучших традициях - бодр, игрив и весел. - Ладно, не буду тебя терзать. Пошли обедать, - уже сдержаннее выражаясь, Джирайя полностью завладел собеседником, начав рассказ о… Какаши слушал вполуха, строя предположения, что это всё болтовня для разрядки обстановки, а по-настоящему они поговорят, когда их сложнее будет подслушать. Но он ошибался, Джирайя был просто в хорошем настроении и жаждал излить часть его на кого-угодно. - Я точно тебе говорю – нужно тебе влюбиться. Повезёт, будет хорошая мотивация совершенствоваться, а нет - философом станешь. Я серьёзно говорю. Даже если любишь безответно, ощущаешь, что делаешь самый замечательный подарок – даришь чувство человеку. Прекрасный повод больше уважать себя. Может быть в Корне и учат отказываться от эмоций, но я решительно не согласен. Вот посмотрим на Наруто, он на одних эмоциях, а как он вырос, я тренировал его и поражался. Хотя дразнить его было весело… - Джирайя расхохотался, предаваясь таким приятным воспоминаниям. Даже Какаши улыбнулся под маской. - Да, да… Наруто влюблён в Сакуру, а она – в Саске. Я в курсе, кстати, - Какаши тяжко вздохнул. – Не помню, чтобы это очень им помогло, хотя… Возможно, возможно… Мотивация вещь сложная. Для этой троицы, эмоции сильная мотивация. Кто с местью, кто с любовью, а они растут. - Так почему ты от них отстаёшь? Может боишься? – Джирайе явно нравилась такая тема разговора. - Может и боюсь, - Какаши сделал неожиданное признание. – Если это случится… Он задумался и замолчал. Джирайя несколько минут подождал продолжения, но так и не дождавшись сам обратился с новым вопросом: - Что тебе мешает? - Я вообще не уверен, что я на это способен. – Какаши опустил глаза к чашке с чаем и явно пытался обнаружить там что-то способное облегчить его безнадёжное положение. - Можно подумать для этого нужны какие-то особые таланты? Впрочем, да. Нужен талант, нужна смелость, широта души, способность к самоотречению, но даже без всего этого, может произойти чудо, когда… ра-а-а-аз! И вот ты уже принадлежишь всей душой одному человеку, всё дела для неё, стремясь, как бабочка на огонь к её ногам … Добываешь всё что ей заблагорассудится… Эх… - это было явно нечто о себе самом. - Я иногда сам себе то не принадлежу, как я смогу… бросить всё к чьим-то ногам… Хм… Что-то не очень я это себе представляю. – Какаши и правда не представлял себе всего этого, соотнеся с собой. Ему виделось совсем другое, если он на что-то и будет способен, то на нечто, что не изменит его привычной жизни, оставит его свободным, что будет чем-то вроде дружбы высшего порядка. О сексе он в этот момент не задумывался, это-то он мог себе представить, но сам по себе секс его не привлекал. Слишком фальшиво ему это виделось, слишком обременительно и неправильно. Даже не взирая на все его фантазии, которые, если уж быть откровенным, случались, и не так уж и редко. Но на том он и останавливался, не желая пачкаться и суетиться. - Я уверен, что ты способен, просто запланировать не выходит. Иногда одного восторженного взгляда хватает, а иногда нужны годы доверия. Никто не знает, как и когда это может прийти. А я специально изучал этот вопрос. Да, тут уже заподозрить Джирайю в неосведомлённости никак нельзя было. - Вспомни, ты смотрел когда-нибудь на какую-нибудь девушку с восхищением, неужели не случалось такого? Не поверю. Так вот, если сконцентрироваться в этом моменте… - дальше Джирайя пустился в очень обстоятельные рассуждения. Но Какаши вдруг опять перестал вникать. Он вспомнил, на кого он глядел с восхищением...или не с восхищением? - Бывает ли такое, что человек кого-то полюбит и не заметит? – вопрос Какаши явился неожиданностью. Размышления саннина перешли в другое направление. Он заподозрил, что этот вопрос задан не просто так, тон голоса выдал внутреннюю заинтересованность. - Всё бывает, если не запрещать себе жить. Чувства можно не обдумывать, можно не обсуждать, их просто ощущают и этого достаточно. Иногда достаточно радости от присутствия этого человека …вообще присутствия, даже не обязательно рядом. Они оба замолчали на некоторое время. Разговор тихо затух, потому как сказано было много, но это ничего не меняло. - Возможно… я уже влюбился, но не догадываюсь об этом? Не подобрать слов, чтобы описать выражение лица Джирайи после этой фразы, сказанной Какаши тихо, задумчиво и явно не для дальнейшего обсуждения. «Лучше его не трогать, а то ещё спугну», - подумал умудрённый опытом саннин и сославшись на «забытое дело, о котором он внезапно вспомнил», оставил Хатаке Какаши в одиночестве. «Прекрасно, вот до чего договорились. Я не могу сказать. Что я совершенно равнодушен, но да, я боюсь. Я чертовски боюсь, Я - трус… Лучше свиток дочитаю». Он бы так сразу и сделал, но уже успело наступить время идти за заданием. Когда же он получил весь необходимый инструктаж, он уже поспешил вернуться домой, собраться на завтра и устроиться читать, чтобы уже точно не думать сегодня ни о чём сложном. В это самое время Ниа тоже читала, она вцепилась в книжку, свернулась клубочком на постели и… Они читали о таких разных, на первый взгляд, вещах, а на самом то деле – об одном. Чувства! Они правят миром и людьми. Они причина и они же и следствие всего.Глава 40. Предположение.
25 сентября 2015 г. в 00:19
Не открывая глаз, сквозь веки ощущая яркий свет утреннего солнца, наша героиня уже испытывала досаду. Просыпаясь в таком настроении, Ниа всегда хотела увидеть серое дождливое небо в окне и ощутить определённый душевный покой, который ей стабильно навевала дождливая погода. Имея столько смутных мыслей и необозначенных проблем, ей казалось неуместным радоваться и веселиться. Солнце же провоцировало на игривый настрой.
Как можно сосредоточенно углубиться в самокопание совковой лопатой, когда всё вокруг сияет и щебечет? Затруднительно, неуместно, неэффективно и просто глупо и смешно.
Что тут можно было поделать? Оставалось делать то, что никак нельзя не делать. Это был такой способ избежать долгих размышлений в солнечный день. Просто делать не думая то, что важно и срочно. Были приняты решения - теперь их нужно выполнять. Если и справляться с задачей выкупа контракта, то не откладывая, пока не прошёл запал и не остыл энтузиазм. Это единственное, что она сейчас знала наверняка, всё же остальное – мутная вода, густая облачность, туман и неразбериха. Ах да! Ещё же и отчёт писать.
Отчёт получился не слишком подробным и потому на него не было потрачено много времени. Теперь отнести, сдать и можно заниматься своими делами. Под «своими делами» она подразумевала начало написания нескольких пейзажей на продажу, по тем наброскам, которые были ею сделаны во время последнего приключения. Пока в памяти свежи цвета и восприятие обострено желанием вспоминать их с Какаши поход.
Ниа взяла свеженаписанный отчёт, быстро собралась и вышла из дому, намереваясь зайти в магазин за красками, холстами, бумагой и акварелью, не забывая о кистях и разбавителях. Хорошо, что у неё были какие-то средства, но, приступая к изысканию настолько крупной суммы, всё же необходимо вложиться. Что же, продав первую картину, можно уже будет сделать запас материалов. Ничего нового, всё это уже она знает и готова морально.
Когда ей нужны были деньги, её это подстёгивало больше рисовать. Ей казалось, что свыше ей специально устраивают всякие трудности, чтобы она больше рисовала. А как иначе с мотивацией? Для себя ей не очень то интересно было рисовать, у неё только сейчас возникли такие работы, которые она будет хранить для себя, периодически доставая и рассматривая. Конечно, это зарисовки спящего Какаши на привале. А вот во всех остальных случаях, она стремилась как можно быстрее пристроить свои работы в «хорошие руки», чтобы люди могли любоваться и получать удовольствие.
Оставлять работы себе, работать «в стол», ей казалось верхом эгоизма художника. Если уж и делать что-то, то для других, иначе… Ей просто не хватало признания и любви, вот потому то и тянуло сделать что-то, поражающее воображение зрителей, чтобы хоть так её кто-то одобрил, похвалил, заметил и признал. Отношение и признание от близких – это пока для неё недоступная роскошь из разряда «мечтаний». Для неё были настоящей наградой не деньги, которые ей вручали за картины, а то самое выражение лиц людей, когда они видели её работу. Чем больше неподдельной радости и чем больше светится восхищением взгляд, тем выше истинный её гонорар.
Ну вот отчёт сдан. Краткий разговор с «начальством» и Ниа уже направляется в магазин.
Цунаде-сама не придала особого значения, как и что было написано на бумаге, так как накануне ей уже всё было ясно из разговора с прибывшими Ниа и Какаши. Да и осмотр уже был.
Магазин, где продавались книги, канцелярские принадлежности и всё для рисования нашёлся не сразу. Всё же ей ещё трудновато было ориентироваться, хотя Шизуне, не взирая на занятость, начертила ей планчик на клочке бумаги. Ниа решила, что ей бы не повредило подольше побродить по Конохе и запомнить, что где находится. Принцип «если я туда пойду, то что там будет?» был её главным оружием в борьбе за освоение новых мест. Она дождётся дождливой и пасмурной погоды, когда большинство людей избегают вымокнуть и остаются дома, не выходя без особой надобности. Гулять под зонтиком – это красиво и приятно, а вот идти в толпе, натыкаясь на кого-то, кто засмотрелся, как и она, по сторонам – нет уж, увольте.
Выбор материалов был достойным, хотя она и не стала особо выбирать - уважения ради к будущим обладателям её «первенца», взяла самое качественное. Расплачиваясь, она с облегчением обнаружила, что ещё остались деньги. Было искушение потратиться ещё на что-то. Не купить ли ей что-нибудь почитать? Отложив свёртки с уже купленным, она вернулась к книгам. Рассеяно пробежав глазами по полкам, она заметила оранжевую обложку с забавной на её взгляд картинкой. Она взяла книжку в руки, открыла на середине и… Оказалось, это нечто откровенно романтическое, в лучших традициях любовных романов. Пробежав глазами страничку, она больше не стала ничего искать. Это был проверенный способ выбора книги – если хочется перевернуть страницу и продолжить чтение, то надо купить и прочитать.
Если бы у Ниа была возможность сохранять у себя все купленные таким образом книги, накопилась бы весьма презабавная и неплохая библиотека. Спонтанно, но всегда безошибочно, она читала именно то, чего требовала душа. А ведь читаем то мы именно для души. Сейчас хотелось посмаковать любовные переживания, но поговорить о них – никак нельзя. Вот почитать нечто о любви – в самый раз.
Посмотрела, кто автор и задумалась, где-то она уже видела написанное имя? И тут её осенило: «Это же Какаши читает… я в его руках видела книгу этого автора».
Пулей платить и со всех ног домой – читать.
Выскочив из магазина, не забыв при этом и то, за чем она приходила, Ниа чуть не влетела в спину самого Хатаке Какаши, который стоял и разговаривал, оказавшись прямо перед ней. Ниа растерялась и замешкалась. Мужчина, собеседник Какаши, весьма внушительного вида, заметил её, тряхнул белой гривой волос и что-то ей сказал, изобразив рукой нечто, напоминающее галантный жест. А Какаши даже не обернулся, из чего следовало, что они говорили о чём-то важном. Не сильно то и смутившись, Ниа кивнула вежливо в ответ мужчине и сделав серьёзное выражение лица чинно проследовала по улице в сторону своего дома. Не могла же она кинуться на своего партнёра с вопросом, почему он ещё в Конохе, а не отбыл на миссию.
«Не мешать, не лезть и не надоедать!» - сказала она себе и удалилась, ощущая проснувшееся чувство собственного достоинства. А терзающее любопытство потом получит своё. Конечно, наступят времена, когда она будет тут знать больше чем три человека (Какаши, Цунаде-сама и Шизуне), с кем нужно её познакомят, с кем выйдет, она сама познакомится. Её сердце чуяло – она тут надолго, скорее всего навсегда.
Интуиция ей подсказывала, что настал полный и бесповоротный конец её скитальческой жизни. Дело было не в доводах здравого смысла, случалось, что и раньше ей делали заманчивые предложения осесть, предлагали защиту, укрытие, даже замуж звали… Но это всё было «не то». Она сердцем чуяла – нужно продолжать свой путь. Отчего, почему, зачем – уже было не всегда важно. Она не находила в своей душе достаточно доверия и старалась сбежать заранее, пока не прижало.
А сейчас, а в Конохе, что говорила ей интуиция? Она уже вынесла вердикт ранее: «Дом, у меня появился дом». Дальнейшая жизнь вне Конохи уже даже с её богатейшей фантазией не представлялась. Напарник прочно привязал её к себе и этому месту.
Значит она сейчас придёт домой, засядет читать, разгрузится, отдохнёт морально и физически и начнёт новую живописную работу. Отпустив всё, забыв о себе и погрузившись в лесную красоту, воскрешая цвета, помня запахи и звуки – она постарается сотворить чудо, ведь эта картина путь к её полной свободе.