***
После разговора с Джирайей он так и не додумал до конца ничего, что касалось темы влюблённости. Весь вечер и первую половину ночи он старательно пытался читать, но смысл не улавливался, иероглифы уплывали, оставляя его в мутном напряжении от неосознанного беспокойства и... «Читать, читать, читать… Сколько успею… И не думать…» Мысли Какаши скакали как дикие кони по прерии, и как же он устал от этого всего. Вот сейчас он возьмёт и дочитает свиток, хоть до утра придётся не спать, а дочитает… Но нет, что-то отчётливо мешало ему сосредоточиться. Что-то не из области разумного бередило всё в нём и не давало разуму навести порядок. Ему всё сильнее и сильнее хотелось оказаться рядом с Ниа, зачем-то повидаться с ней, просто как наваждение какое-то. Вроде и повода нет, но он не выдержал. Он рассудил, что после совместного похода хоть что-нибудь а получится сказать друг другу. Ему виделось: если он заметит сейчас свет в её окнах, то беды не будет, если он заглянет на огонёк. Хотя бы справится как она, ведь он не забыл о ранении, будь оно не ладно. Он вспомнил её боль и это подтолкнуло к решительному действию. Он уже чувствовал свою к ней причастность и не важно - влюбился он или нет. Она ему нравится и... Что было для него преодолеть небольшое расстояние до её дома? Пустяк. Необоснованное желание и найденный повод - этого достаточно. Сначала ему показалось, что в окнах темно, но потом, оказавшись совсем близко, он как-то уж чересчур обрадовался, когда заметил отблески на потолке. Горела настольная лампа, потому то свет и был таким, но важно одно - она не спит. Чтобы не напугать своим появлением, Какаши решил постучаться в дверь. "Не ясно, как она воспримет вторжение через окно. Среди ночи? Ну хоть что-то сделаю с видимостью нормального..." Даже не представляя что он сделает и скажет, когда перед ним откроется дверь, он взлетел по лестнице и, сделав пять глубоких вдохов-выдохов, тихо постучал. Тихо, потому что даже эти звуки казались ему грохочущими в ночной тишине. Весь дом спал. Было уже за полночь, но утро ещё не маячило смутными отсветами приближающегося восхода. Так вот и вышло, что он стоял на пороге, молча, совершенно без каких-либо ясных намерений и глядел прямо на встретившую его Ниа. Она была великолепна в белом сияющем...чём-то, одетым явно на голое тело. Пояс подхватывал одеяние под грудью, полы разметались, позволяя видеть её стройные босые ноги. Она смотрела на него не опуская глаз, явно не удивившись такому появлению. Так вот и получилось, что сняв жилетку и обувь, дальнейшее его так обескуражило и понесло, так, что он принял всё за сон, границу которого он потерял, безвозвратно потерял среди своей мутной усталости и напряжения последнего времени. Может быть это было самое лучшее. Это точно было лучше всего - не относиться сейчас к ситуации с меркой разума. Ниа протянула к нему руки. Только несколько секунд и вот он уже чувствует её мягкие губы с лёгким персиковым вкусом. Она сама целует его, даже не дожидаясь каких-либо объяснений. Покорившись, совершенно без сопротивления, не раздумывая, он пошёл за ней, за ласковыми руками и губами. Это не он хочет наконец воплотить свои накопленные фантазии с её помощью - это она принимает его как... своего мужчину. Эта, побеждающая всё, сила её желания окружила его таким теплом, таким... Он хочет её. Он наконец признаёт это и вот сейчас... Смерч, ураган, цунами, тайфун? Ерунда. Это страсть, притяжение мужчины и женщины - суть большинства мотивов. Она движет тайно или явно многими событиями на протяжении истории всего человечества вообще и каждого человека в частности. Сейчас эти двое попались в её водоворот. "Происходящее невозможно выразить словами" - самая верная фраза, которую когда-либо придумывали писатели для такого случая. Невыразимо! Они оказались обнажёнными в объятиях друг друга за какие-то пару минут. Не тратя время на долгие предварительные ласки они слились и стремительно приближались к кульминации события. Только когда это произошло в первый раз, когда одновременно их тела получили самый желанный итог всего - яркий, удвоенный их связью и резонансом, оргазм, то уже лёжа рядом, тяжело дыша, эти двое смогли посмотреть в глаза друг другу ещё раз. Молчание. Ни она, ни он не проронили ни слова. Зачем им было обсуждать что-то, когда они уже оба знали что творится с ними. Они собирали силы, чтобы остудить слегка свой пыл и уже повторить всё ещё раз, только уже не на такой невероятной скорости. Эффект резонанса эмоций. Они поняли, что если не учитывать его - надолго их не хватит. Вернее, долгого и разнообразного... ничего у них не выйдет. Он протянул руку и провёл по её волосам, потом рука скользнула по щеке. А её губы потянулись за этой рукой, но он не позволил ей коснуться своих пальцев. Рука опустилась ниже и легла на грудь, мягко огибая её выпуклости и легонько захватывая соски, невесомо, едва касаясь. Однако она напряглась и повернувшись на бок, как и он, тоже начала прикасаться к его телу своими изящными пальцами. Эти лёгкие касания, эта тонкая игра, балансирование между новым приступом страсти и тягучей и невесомой нежностью. Это было так на них не похоже, в это не верилось, это было слишком приятно, слишком за гранью их первоначальных убеждений и намерений. Но вот так люди и теряют стереотипы, так рушатся системы защиты, так ломают стены комплексов и условностей. Стоит только искренности прорваться в одном месте и уже не остановишь волну смелости, когда двое на одной волне, на одном дыхании жизни. Они не могли второй раз так же кинуться друг на друга, нужно было увидеть самих себя в новом свете и не потерять ни частички наслаждения. Она оказалась над ним и медленно, но верно, взяла на себя инициативу опять. Легонько покусывая и целуя, она опускалась от груди к животу, и дальше, дальше, не стесняясь наблюдала за его реакцией и ловила каждый его выдох и стон. Её губы находили самые чувствительные точки, пока добрались до цели. И когда она облизнула его самое нежное и уязвимое место, то ему уже было совершенно непостижимо, как она так... В такой ситуации глупеют даже самые умные люди. Он позабыл обо всём и просто отдался ей. Это был его первый раз и конечно ему было неведомо, что его ещё ожидает, вернее как это, по настоящему, а не чисто теоретически или образно. И ему не было любопытно, откуда она так искусна. Никогда ещё его сознание не было таким прекрасно и восхитительно беззаботным и освобождённым от всего бремени забот и тревог. Как это ей удавалось, сколько это продолжалось? Но только он в какой-то момент испугался, что вот вот всё опять закончится и... именно в этот момент Ниа остановилась и проведя рукой по его груди, подтянулась вверх. Её лицо так близко и наконец он может поцеловать её как следует, но она не даётся, запрокидывает голову и только шея доступна его поцелуям. Вот оно - маленькое аккуратное ушко, которое смотрится небольшим цветком неведомой породы орхидеи или ещё чем-то более экзотическим... Она хоть и запрокидывает голову, но длинные волосы рассыпаются по его плечам. Их лёгкое щекотание добавляет ощущений в их игру. Наконец, она позволяет себя поцеловать. Он поймал её губы и вот её язычёк показывает ему верный путь, опять ещё одна игра. Она сдаётся и он ощущает себя победителем, она явственно сейчас преподносит себя ему и склоняется к его груди, прижимаясь всем телом и...вот они опять соединяются. Он входит в неё, легкими и неглубокими движениями, не сильно, без натиска завоевателя. Как будто они раскачиваются в гамаке на берегу моря, и движения их вторят неторопливым волнам, набегающим на берег. Её грудь колышется и он может уткнуться в неё лицом и ощутить этот сложный аромат её запаха. И при всём его отличном обонянии её запах не напоминает ничего - он оригинален, она не использовала никаких духов, только немного цветочного мыла... возможно. Но ему не до этого. Не спешить! Только не загонять друг друга, только не позволить их резонансу опять так скоро закончить всё самое интересное. Но это оказалось слишком трудной задачей, и опять выдержка подвела. Она была сверху и могла делать с ним что угодно. Её бёдра двигались, её живот скользил по его животу, прижимаясь к нему всем телом, она прижалась щекой к его щеке и крепко обняла его за плечи. Вот опять она сама доставляет ему такое невероятное удовольствие и он не в силах сопротивляться, он не может и не хочет поменять позу и что-то предпринимать самому. Он просто повержен её страстью и может только сдаться. Ему некогда было что-то думать и делать, опять случилось так,как и в первый раз - одновременно и феерично, пульсируя в их обоих сущностях и смывая грань между ними. Одно единое на двоих единых. Смешно, но он её немного испугался, когда пришёл в себя немного, но стоило ему приоткрыть глаза и взглянуть на её лицо, как он забыл о себе. Она лежала рядои из глаз у неё текли слёзы. Текли буквально ручьями. Он опешил и слегка подался к ней, но она положила ему руку на грудь, останавливая. Так они и лежали - на спине. глядя в потолок, её левая рука тыльной своей стороной на его груди, а её слёзы всё текли и текли. Но не ощутил он в ней никакой печали, совершенно никакой. "Такая... Чудеса всё же бывают..." - смутно подумалось ему и он ненадолго погрузился в лёгкую дрёму. Сколько он дремал, он не понял, но когда проснулся - она уже лежала рядышком, уткнувшись в его плечо, обхватив его одной рукой. Он тихонько высвободил кусок одеяла и накрыл её. А вот дальше он уже смутно помнил, как сам заснул и... наступило это странное утро.***
Он стоял в своей комнате, и ему казалось, что он тут не был несколько лет, а не несколько часов. Белёсость утреннего света и размытость его мыслей. Какое-то великое освобождение или непонятная угроза - он был не в силах оценить. Но что он теперь никогда не сможет забыть об этом - это ему было яснее ясного и ещё одно. Он точно хочет продолжения, просто не может оставить так, когда... Он тоже должен что-то сделать для неё. Только тут он вспомнил, как она всегда аккуратно держала дистанцию между ними, как она была стеснительна и сдержанна. Ему было даже невозможно представить - что же теперь она будет думать о нём. Это конфликтом не назовёшь, но и нормальным это тоже не может считаться. Он не мог сдержаться? Нет, он совершенно не хотел сдерживаться. Надо было привести себя в порядок. Хатаке отправился за чаем на кухню, продолжая недоумевать. Вот только расстраиваться у него никак не выходило, да и тревоги не было и в помине, скорее недоумение приличия ради. Он так себя плохо знал, что попался в ловушку вожделения? Нет, дело было не в этом. Он понял, что это она его хорошо знает, чувствует. Ведь он накопил столько смутного желания за все их встречи, что даже сам не понял, что его настолько влечёт к ней.***
А Ниа спала и терять её было нечего, впрочем как и бояться. Она заранее знала, как и что произойдёт. Она слишком долго внимательно слушала его, даже когда он совсем не замечал этого. Её утро было во многом безмятежнее его утра. Она не удивилась, когда нашла лишь записку. Это тоже было в его духе. Что же - всё замечательно. Теперь он перестанет с ней так странно себя вести, не проявляя себя почти что никак: либо он устранится и она будет просто выполнять работу, либо он наоборот, захочет сблизиться и перестанет секретничать. Её устроило бы и то, и другое. Но вот только не неопределённость. Жить и морочиться неопределённостью? Это сожрало бы её изнутри и она возненавидела бы его, как причину этого чувства. Любить и ненавидеть - она умела это делать одновременно. Её отец научил её - как это. Это как проиграть побеждая или победить проигрывая, как найти потеряв и как потерять найдя... Всё так сложно, но мы можем принимать решения только за себя, всего лишь надеясь на лучшее. Её лучшее - ясная определённость - будет он с ней как с женщиной или нет. Её негативный опыт не отпускал, её прошлое вцепилось в неё мёртвой хваткой, она в душе презирала большинство мужчин и ей нравилось, когда она могла себе позволить унизить кого-либо из их рода-племени. Но не с ним... С ним она так не может и не хочет. Вот теперь и посмотрим - отличается он от остальных и чем. Она удивилась немного собственному облегчению и сразу взялась за дела. Теперь уж от неё точно ничего не зависело. Но вот рисовать она будет, деньги ей нужны в любой ситуации. Расторгнуть их сотрудничество он знал, что не может. И он не будет так мелочен, что из-за этой ночи устроит проблему. Максимум - просто начнёт её игнорировать. Пытаясь держать себя приличным парнем. Но она то знает. что ему понравилось. Что-что, а оргазм имитировать мужчины не умеют, а уж в такой то ситуации и подавно. А она была почти на сто процентов уверена, что это был его первый раз. Вот жаль одного, что это был и не её первый раз. Уж лучше ей про него не вспоминать - то неприятное и гадкое прошлое. Это было не самодовольство с её стороны, она только и всего-то хотела - ясности в своей жизни. "А ведь страсть то была не поддельная..." - она думала о Какаши с пониманием. Что она наделала с ним, зачем, это было на её совести, но он не мог ей изобразить всю эту страсть и желание. Она, привычная к одиночеству, бросала вызов самым страшным своим врагам - своей трусости и стеснительности, и она так хотела прекратить плохо думать о мужчинах. Изо всех сил она надеялась, что Какаши правильно поймёт её порыв. Она ведь просто хотела признаться ему в такой вот своей верности и преданности. Таким вот чудовищным способом проявить свою заботу. Предложить ему забыть прошлое, утонув в чувствах настоящего. А не много ли она хочет от него? Да нет, не много - всего! Просто она хочет его всего, со всеми его болячками и тяжкими воспоминаниями, со всем багажом и нагрузкой. "Чёрт, Хатаке...Я всё равно тебя буду любить и ты мне не запретишь, я даже соблазнила тебя для твоей же пользы..." - и она погрозила его подушке с запиской кулачком. Беленький листочек одиноко устроился в ямке - на нём карандашом были написаны размашистые иероглифы: "Ты пугаешь меня, великолепная красавица Такирёку, но я понял тебя. Спасибо." Ниа решила не читать его. Пусть Какаши сам ей всё скажет или покажет своим поведением. Она знала - он никогда ничего не решит вот так. Ей казалось. что она знала, вот и проверит теперь - насколько она сумела в нём разобраться. Но она на самом деле ошибалась. Он в этот самый момент, стоя на своей кухне и попивая чай уже всё решил. И он уже не передумает... Вот только теперь его очередь испытать её. Он был доволен своей идеей и именно так он мог самым верным способом понять - зачем ей это понадобилось. Вот только он не подумал, насколько она была на самом деле импульсивна и эмоциональна. Не подумал, а стоило бы...