Абсолютная защита Хатаке Какаши.

      Ничего не ответила женщина, когда мужчина задал свой вопрос. Может ли он остаться, а он может это?       Вместо ответа, Ниа просто положила свои руки поверх его, запрокинув голову и прижавшись к его груди. Постояли они так какое-то время, пока не дождались того самого момента. Для всего на этом свете есть свой собственный момент – «не раньше, не позже, а именно вот сейчас». Подловить его и оседлать - и получить свою судьбу, свой шанс.       Случайностей не бывает – если она молчала, значит так было надо. Ему нужно было понять свой вопрос, о чём же он спросил на самом деле, или её раздумья задержали, застыв во времени и пространстве, сковав объятиями и молчанием?       Остаться на эту короткую ночь, остаться на всю жизнь, и где, с кем? Почему-то женщины в обычных вопросах всегда ищут большего, чем вкладывают в них мужчины.       Звякнул беззвучный колокольчик, красная нить судьбы извивалась змейкой, опутывая их всё крепче. Эта нить была длинна и ей предстояло укорачиваться и укорачиваться, приближая двух людей друг к другу с каждым днём, с каждой встречей. Вполне возможно, что у каждой пары связующая нить ведёт себя своим оригинальным способом, никому это до конца не ведомо.       Просто наступил момент, и они нарушили тишину, заговорив одновременно: - Да… но… - Не… - Говори первая, - он не понял, почему и какое «но». - …но если ты этого действительно хочешь. Делай всё ради себя самого, иначе я буду ощущать себя жалкой. Будто бы мне требуется утешение или особое отношение, - подняв взгляд, произнесла тихо Ниа. - Я о том, что не… что можешь ничего не объяснять, если ты захочешь меня… выставить восвояси. – Он слукавил, в душе то ему было ясно, что она его не проводит до двери и не отправит домой, обычными фразами, которыми дают гостям понять, что пора и честь знать. - Я не собиралась… тебя выставлять. - То есть ты знала, что я захочу? – ему бы стоило убедительней изображать удивление. - Не знала, но мне показалось, что ты голоден… если ты понимаешь, о каком голоде я говорю, - немного лукавства в улыбке, чуть прищуренные глаза, и голос – чуть ниже, чем всегда. - Не показалось… - Какаши замолчал, давая понять, что обсуждать ничего больше не хочет. Ему было даже немного обидно - неужели же он так понятен для неё? - Забудь… пойдём… - она потянула его с кухни, а он последовал за ней, покорившись, вспоминая о своих желаниях, которые сверлили его воображение всё то время, когда он был один и не предполагал реализацию хотя бы одного из них, а не то, чтобы выбирать – какое сначала, а какое потом. Каким-то особым чутьём он сейчас понимал – наступает время воплощения. Может у визуализации и правда есть своя магическая сила? - Позволь мне сделать кое-что… - такими были её последние за этот день слова, а после наступила ночь. Она была настоящей хозяйкой этой ночи, хотя и дала понять – это его желание стало решающим.       Вот они уже в комнате. Всего пару поцелуев ему перепало по дороге из кухни, но глаза девушки поблёскивали с новым таинственным выражением. Она явно что-то задумала, а когда они были уже у кровати, то если всё это время она вела его, держа за руки и пятясь, то теперь – подтолкнула его, чтобы он сел. И когда он это сделал, то она невозмутимо, с особой ловкой заботливостью умудрилась раздеть его, полностью завладев инициативой, как и в прошлую их ночь. Он ждал, наслаждаясь прикосновениями, изнемогая от любопытства и возбуждения, даже не представляя, что сейчас она сделает. Эта неизвестность будоражила его, но так было вдвойне интереснее.       Пока она освобождала его от одежды, её губы успели поцеловать его множество раз, и плечи, и грудь, и живот и шею… и в определённый момент она добралась до низа живота и дальше. А всё, что было потом, он уже плохо понимал, только ощущения от её губ, языка. Это было очень долго, сколько она водила его по краю, остужая его пыл перед самым моментом разрядки, а потом начиная с начала, очень точно и чувствительно реагируя на его возбуждение. Это было слишком, казалось невозможным, и он думал, что это всё сон, так были потеряны все ориентиры и связи с реальностью. Но всё же – не сон, а совершенно умопомрачительные ласки и исключительно для него. Он почувствовал, как эта удивляющая его девушка, медленно и последовательно вычислила все его «точки удовольствия» и под конец виртуозно манипулировала его оргазмом. И его хватило на них двоих, резонансно и ей досталось.       Лёжа рядом с ним и отдыхая, Ниа приняла одно важное решение – рассказать Какаши, почему она так опытна, но совершенно без задней мысли, без скрытых мотивов. Только лишь по необходимости излить давнюю боль и освободиться от прошлого.       Поглядывая на его лицо, наблюдая, и за ним, и за собой, думая о прошлом уже без такой ненависти, осмысляя то, что она только что сделала, именно - осмысляя свой порыв, она спрашивала ещё раз у себя самой – точно ли ей нужно рассказать ему всё, захочет ли он её слушать? Впрочем, это не обязательно делать сейчас, сейчас она просто спросит у него совета по этому поводу и больше не будет думать. А ему было опять счастливо и сонливо и стыдно, что вот так его удовольствие расплющило, опустошило, в хорошем смысле и он эгоистично наслаждается, позабыв про всё и вся.       Опять пауза – молчание с лёгким отчуждением. После таких ощущений нужно было собрать себя по кусочкам обратно, вспомнить о себе, всплыть, проснуться, очнуться, и начать всё заново – жить, думать, ощущать. Каждый опыт их близости обещал ещё большего и тянул в сторону от привычного хода жизни, с тропы войны на путь удовольствий.       Она гладила его волосы, перебирала тонкими пальцами прядки и легонько целовала его в висок, лёжа уютно рядом и не отрывая глаз. Это смущало. - Ты как? – задала она вопрос, на который было невероятно трудно ответить. Он несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул, закрыл глаза, потом открыл и повернулся к ней. Пытаясь подобрать слова, он обнял её за плечи и прижал к себе с неожиданной силой и страстью. «Может можно не отвечать? Нет, нужно же что-то сказать… но что? Как это назвать?» - Тебе подробно рассказать? – выкрутился он, тихонько шепнув ей в самое ушко. - Ладно… я просто так сказала… не напрягайся так, – её счастливый тихий смех избавил Какаши от напряжения. - Погоди немного… - Ниа высвободилась из его рук и вышла на кухню. После вернулась с кувшином холодного чая и двумя стаканами. - Пить хочешь? – спросила она у него, наливая в стаканы питьё. - Ещё как… - и в его руках уже был стакан.       Такая забота могла бы показаться чрезмерной, если бы... не была такой приятной. Никто и никогда ещё так не заботился о нём. Вроде мелочь, а она разрасталась в нём, становясь значимее и создавая для него долгожданное чувство – «его кто-то балует».       Его взгляд упал на часы, он понял, что уже три ночи и поразился тому, сколько же время он… провёл в пространстве наслаждения, отпустив реальность. Возникло неудобное чувство, вопрошающее «почему». - Я не знал, что такое возможно, - начал он издалека, облекая своё недоумение в форму комплимента. - Много всякого… возможно, - Ниа посмотрела на него и вздохнула. – Ты наверно хочешь опять о чём-то спрашивать? Я так чувствую. Так вот, я хочу тебе рассказать одну историю про себя. Что там у тебя в прошлом, это твоё дело, но я, наверное, хочу стряхнуть это, высказать и забыть. - Это настолько сильно тебя задело? – он переключился от себя на неё и приготовился слушать. Она положила голову к нему на плечо и замолчала. Он ждал. - Не знаю, наверно не сейчас… - Это тебя расстраивает? – он только лишь предположил. – Тогда не надо портить такую ночь. - Портить, не портить… боюсь потом у меня духа не хватит, – она прижалась к его щеке лбом и, обняв крепко, замерла, собираясь с силами, мыслями, решимостью, что там ей надо было, чтобы облегчить душу. Он почувствовал, как тягостное нечто всплыло и замаячило тёмной тенью над их головами. - Я не буду хуже о тебе думать, если ты беспокоишься об этом… - он попытался ободрить вибрирующую от волнения Ниа. - Нет, я не об этом. Просто воспоминания эти из разряда «ночных кошмаров», но сейчас я вдруг престала их бояться, – она всё так же прижималась к нему, голос дрогнул, но потом она расслабилась и откинулась на спину.       Опять они лежали и глядели в потолок, переживая каждый своё. - Знаешь… ты сказал как-то, что я называю себя одиночкой. Да, я привыкла к этому, но так было не всегда. Вот только люди, с которыми я оказывалась, все – предали меня. Верхом этого был факт… того, что я была продана в публичный дом. Вернее, это первое, что со мной случилось, когда я впервые…попалась… - Подожди… подожди. Может всё же не нужно…? - он чувствовал её дрожь и злость, которая незамедлительно включилась, выскочила из глубин её души. - Нет… нормально всё. Сделай доброе дело – выслушай. Да и вопросов у тебя же потом меньше будет. - Думаешь, я настолько придаю значение негативным фактам жизни, назовём это так? - Нет, я так плохо о тебе не думаю, но согласись – ты бы хотел быть с чистой и непорочной девушкой, не грузящей тебя своими болячками, - она немного переиграла, пряча свои выступившие слёзы. - Не нравится мне только одно, что ты задумала поплакать, – он пододвинулся к ней, протянул руку и несколько слезинок остались на его пальцах. - Прости…десять раз прости. – она поймала его руку и прижала её к щеке. Так она и продолжила рассказ: - Всё просто, мне было девятнадцать лет, и я была вроде как неприкаянная. Меня взяли в услужение в один дом. Полгода я честно работала, имела кров и еду, а потом появился сын хозяина и… он инсценировал мой побег, но я вместо того, чтобы оказаться с ним – оказалась в борделе. Там меня первый раз как следует избили, дав понять, что не шутят… потому что я должна была научиться всему и стать дорогой девственницей, ещё раз – эксклюзивным товаром. - Всё… мы откладываем это. Я не могу так. – Какаши понял – она не готова. - Вообще-то… да, ты прав. Я остыну и тогда... Можно я всё же поплачу? – она уже плакала. - Ты не ответственна за подлость других людей, ты не должна чувствовать себя виноватой. Я, к примеру, я был по сути убийцей множества людей. Это были враги, была война… Это была неизбежность. – Теперь он вдруг призадумался о своём. А мог бы он избежать своей судьбы? - Не сравнивай, это другое. Ты выполнял на тебя возложенное… дело. А я? Я просто попалась, как слабый зверёк. Всё же я расскажу тебе, почему это меня так тревожило. Дело не в самом факте, а в моём отношении. - Я сейчас предлагаю забыть. Давай отложим все разговоры. Если нам понадобилось оказаться в постели, чтобы быть откровеннее друг с другом, то… откровенности никуда не денутся теперь. Обещаю, мы поговорим ещё много раз о всём, о чём ты захочешь… и немного о кое-чём моём.       Волнения улеглись, они оба вспомнили, что сейчас они в постели. Пролитые слёзы повлекли за собой нежность и острое сочувствие, а следом возникло тепло близости, и опять страсть и желание. Пока они могут только это сделать, чтобы спастись и сбежать временно из своих жестоких миров, которые объединились и стали их общим миром. Мир стал общим, но жестокость и боль ещё остались. В прошлом – остались, в настоящем – остались, а про будущее они боялись думать.       Действительно, смогут они изменить своё будущее, если их чувства перерастут в большее?