Школа. Научи меня любить

Я был настолько уверен, что смогу разделить свои чувства и свою работу. У Алекс пересохло во рту. — И смогли? — Нет. Потому что, когда кого-то любишь, независимо от того, что, ты говоришь себе, это уже не работа. — А что? Питер на мгновение задумался. — Месть. Джоди Пикольт «Девятнадцать минут» Сложно адекватно объяснить, что дальше было. Оцепенение, шок и растерянность? Или может я просто хотела притвориться, что я глубоко поражена происходящим? Из меня выкачали силы и способность думать. Я осела на пол и смотрела на раскачивающийся манекен. Ви трогал мой лоб, убирал волосы с лица и щелкал пальцами перед носом, но все равно он больше не имел значения в ту минуту. Что бы он ни делал, больше не могло случиться что-то худшее. Он появился и все. Чонгук вернулся и, подняв на ноги, увел в гостиную. Вернулась мама, отец и все стало совсем хорошо. Но потом я оказалась на диване, Чонгук сидел рядом, а Ви напротив. Они что-то пили и разговаривали, до меня долетали обрывки фраз. — Где Арон? — Не знаю, — пожал плечами Ви. — Надеюсь, что никуда не убежала. — Вы поссорились? — С ней иногда невыносимо быть рядом. Она никуда не убежит. Сейчас меня больше волнует то, что я вижу Юнги очень часто и мой отец меня достал, но скоро фирма будет моя, — он пристально посмотрел на Чонгука, а потом на меня. — Ты мне будешь нужен, Чонгук… — Ты мне все-таки доверяешь? — Да, ты мне не чужой. Тогда я погорячился, но я тебя простил и теперь готов принять. Я посмотрела на Чонгука, ожидая его ответа. Я так не хотела, чтобы он уходил. Уходил к Ви. Но Чонгук откинулся на спинку дивана совершенно расслабленный и спокойный. Я одна сидела так, будто моя задница в иголках? — Я не хочу возвращаться. — Понравился вкус свободы? — Вроде того, хочу открыть свое дело. Я в этом преуспел, знаешь, пока я выполнял твои прихоти, то научился многим полезным вещам. — И выпускной? — вдруг спросил Ви. — И выпускной, — признал Чонгук, а я хлопала глазами и смотрела то на одного, то на другого, не понимая, где я потеряла нить их разговора. — Садитесь ужинать! — мама светилась так, будто ей дали второй шанс на молодость. — Вы такая гостеприимная, — поклонился Ви. Когда «гость» уходил, мне пришлось вместе с Чонгуком выйти, чтобы отдать еды с собой. «Я слышала, у Вас есть девушка, это замечательно! Ей так повезло!» — воскликнула мама, «Несомненно и мне тоже», — улыбнулся парень, представляя совсем хорошим и любящим. Мне пришлось постучать в затемненное окно машины, чтобы отдать еду. Я жутко волновалась в этот момент. Чонгук был рядом, но так я лишь сильнее чувствовала свое бессилие. Ви равнодушно опустил стекло и даже не взглянул на меня. — Вот возьми это с собой, — я протянула контейнер с едой, он его взял. Я хотела быстро метнуться назад, но Ви схватил меня за руку, и я не смогла отвести взгляда от его глаз. Они как магнит притягивали к себе, даже если и не желали ничего доброго. Но они были такими темными, такими глубокими, словно он душу вынимает. Может, не такая уж сумасшедшая эта Арон раз предпочла держаться за него? Он ведь любого уничтожит. — Только попробуй, не пойти на выпускной в этом чудесном платье. Я может, приду, иначе вместе манекена будешь висеть ты, — все тело задрожало от прикосновения его жесткой руки и слов. Я должна была кивнуть или пролепетать, что я все понимаю, но мы никогда не делам того, что надо бы. Я выдержала его взгляд. — А если не пойду, то что? — Тогда Чонгук сделает с тобой то же самое, что и с остальными. Отнимет все, что у тебя есть, — а если нечего будет отнимать? Но парень разжал пальцы на моей руке, и я поняла, что сжимал её он от всей души. Сигналы боли сконцентрировались в одном месте. Срочно нужно приложить лед. Потом он умчался, а я все ее стояла и держала свою руку, которая свисала, как ненужная конечность. — Я уже не девственница, — сказала я, все еще смотря на дорогу, Чонгук молчал. —Что такого ты можешь еще сделать мне? — Зайди в дом и приложи лёд к руке. — Да хватит! Чонгук, почему ты можешь все отнять?! Что за бред? Ты ведь не такой, ты лучше этого мерзавца! — я неопределенно махнула рукой на дорогу, но Чон развернул меня к себе, сжимая отнюдь не в нежных тисках. — Как ты не понимаешь? Если твой любимый Джин сделала с тобой такое, то, что же сделаю я, ты не думала? Не думала, почему именно мне приходиться выполнять всю грязную работу для Ви? — яростно твердил мне с ненавистью и чувством. — Что ты делал с другими? — я смотрела на его губы, была боль в плечах и стойкое желание не отпускать его от себя. Какая я больная. — Не надо пытаться меня спасти. — Но ты лучше… — Да закройся ты! — он встряхнул меня, мне пришлось удержаться за его плечи, чтобы не упасть. Его глаза были холодны и без эмоциональны, но я пыталась отыскать с них, сама не знаю что. Но внезапно из него будто выкачали весь воздух, и он отпустил меня. — Ты либо такая дура, либо любишь меня? — произнес он, ясно ошарашенный собственными доводами. Я же стояла шокированная, хотя не так сильно. Не так страшно оказалось это услышать. Рукой Чонгук откинул лезущую на глаза челку и усмехнулся, обнажая ряд белых зубов. Я поняла, что он не примет меня. И это открытие полностью вывернуло меня и оставило на асфальте. Он никогда не примет меня так, как когда-то принимал другого. Даже если жениться на мне и поведет на выпускной, он все равно будет слушать меня через возведенную вокруг стену. Даже если мы переспим, он никогда не полюбит меня. — Надеюсь, что первое, — сказал он и вошел в дом. И с чего я взяла, что он так чудовищно нужен мне? С чего я взяла этот бред? Оказывается, быть по уши влюбленной в учителя наивной девчонкой не так уж плохо, чем быть ни на что не годным сувениром.

***

— Ну, и зачем мы сюда приехали? — Может, тут ты не будешь кричать, и биться в истерике? — Когда такое было? Чонгук пошёл первым я за ним. Здесь все было спокойным и тихим, но я ощущала тонкий нерв напряженности в атмосфере. Демобилизованная зона. Граница между Южной и Северной Кореей. В школе нам рассказывали об этом месте, предлагали сюда съездить, но я отказалась. Такое зрелище для любопытных туристов и совсем одиноких людей. Простые люди просто гуляют тут, иногда прикасаются к ленточкам на заборе с пожеланием мира и продолжают путь. Тут чаще встретишь кого-нибудь пожилого человека, чем молодую цветущую пару…чужих друг другу людей. — Джину нравилось это место, — я решила промолчать. Мы подошли к биноклям, где была толпа туристов, кто-то смеялся, кто-то фотографировался. — Посмотри туда, на тот город. Я посмотрела в бинокль и увидела обычный город и людей. — Ну и что? Чонгук, скажи чего тебе надо? — Я же сказал, Джо, что не буду предупреждать, когда захочу тебя поцеловать или тронуть, — чтобы скрыть неловкость я снова посмотрела в бинокль. Обычные люди, как и везде занимаются своими делами. — Это недостаточно хороший бинокль, иначе бы ты увидела, как они несчастны. — Почему это? — Они просто делают вид, играют, притворяются. Они делают вид, что живут в свободе, а сами под тотальным контролем. Им платят за то, чтобы они поиграли в мирных жителей. Мне стало дурно и не по себе. Чонгук встал рядом и тоже посмотрел в бинокль. Я оглянулась, вокруг повсюду стояли люди в военной форме с беспристрастным взглядом. — Там красиво, только все никчемно, кому-то приходиться делать вид, что он сильный. — Это я? — прямо спросила я, смотря на Чонгука. — Я этот город, да? — я хотела развернуться и уйти, сказав на прощание, что его шутка удалась. Мне очень смешно. — Сначала я так думал, но теперь мне кажется, что этот город…- я, — к моим глазам подступили слёзы. Да такого не может быть. Разве этот парень притворяется сильным? Разве он играет? Зачем ему это? Мы молча шли к машине, когда мы в неё сели, Чонгук заблокировал двери, я непонимающе посмотрела на него. — В чём дело? — я нахмурилась. — Только не думай, что я теперь открылся для тебя. Я просто устал притворяться хорошим, Джо вот и все, — он намотал локон моих волос на палец и улыбнулся. — Хорошим? — Тихо, — он накрыл мой рот ладонью, а потом сжал шею. От прикосновения его прохладной руки, кровь превратилась в тягучее разгоряченное железо. Потом его рука опустилась ниже и сжала мою грудь, еще ниже, надавила на живот, по бедру и по колену. — Я хочу как следует наиграться с тобой, думаешь, зря я позволял тебе плакаться мне? Джин получил то, что должно было быть моим. Да что же за дерьмо?! Что с ним произошло? Его что клинит, когда появляется вдруг Ви и появляется моральный урод? Господи он красив, он красив так, что даже страшно, а не на то ему дана красота, чтобы спрятать то, что внутри? Внутри него есть что-нибудь человеческое? Там даже гнилью не пахнет. Его столько любили, но его ничто не спасло.