Cut My Life Into Pieces

Благодаря своей силе воли Фрэнк держится следующие пять песен, но под конец «House of Wolves» он начинает сдаваться. Он не помнит, как доиграл ее, мир вне его головы кажется размытым и тусклым, как пятна крови от старых порезов на плечах его парадовского пиджака. В его голове все еще играет Ее песня, и ему кажется, будто его горло сжимают в тиски все крепче и крепче. Он едва может играть на гитаре, его руки трясутся слишком сильно, и все, о чем он может думать сейчас, - это безумное душащее напряжение, нарастающее в его груди. Крики, слезы, тошнота словно яд внутри него, и с каждой секундой ему становится все хуже. Боль пронзает Фрэнка настолько глубоко, что, ему кажется, единственный способ выпустить ее наружу – разрезать свою руку от запястья до локтя и лежать, истекая кровью в вечной тьме. Но он не хочет умирать. Смерть сделает больно тем, кого он любит, и лишит его жизнь возможности стать лучше в будущем. Смерть ничего не решит! Так что единственный выход – как-нибудь заглушить шум внутри себя и уничтожить ужасный черный ураган, заблокировать боль, страх, напряжение хотя бы на какое-то время, чтобы он мог спокойно дышать. Существует так много способов сделать это. Так много способов заглушить крик. Когда после «House of Wolves» гаснут огни, и сцена погружается в темноту, Фрэнк поднимается с колен, на которых он стоял возле своей микрофонной стойки, и несется за кулисы. Спустя несколько секунд загорится пара прожекторов – глубокий синий цвет прорежет одиноко-белый, падающий на Джерарда – и начнется песня «Cancer». Во время ее исполнения Фрэнк, окутанный синей тенью, должен сидеть на сцене и играть на акустической гитаре, но сегодня он не может, ни за что. Если он останется здесь еще хоть на одну минуту, он уверен, он попытается покончить со своим головокружением, засунув голову в колонки или что-то вроде того. Но он ни за что не испортит выступление, не на глазах у всех. Гитарный техник Мэтт ждет Фрэнка за кулисами с его акустической гитарой, и Фрэнк подбегает к нему после Рэя, пока Майки и Боб плетутся к столику за водой и редбуллом. - Прости, Мэтт, я не могу закончить, - шепчет Фрэнк дрожащим голосом, срывая с себя пропитанный потом пиджак, который, как и брюки, просто не пропускает воздух. – Можешь выступить за меня? Мэтт, пойманный врасплох, удивленно моргает. - Конечно, но что случилось? - Кажется, я заболел, - лжет Фрэнк в отчаянии, бросая свой пиджак на пол, после чего добавляет. – Пожалуйста, просто сделай это за меня. Не имея особого выбора, Мэтт хватает беруши, бежит на сцену с гитарой в своем костюме техника и начинает играть. Зная, что шоу продолжится без него, Фрэнк поддается удушающей панике, пробирающей все его тело, и несется к ближайшему выходу, игнорируя встревоженные взгляды на пути. У техников и членов команды за кулисами есть своя работа, и они не могут покинуть свои посты, чтобы гоняться за удирающим участником группы. Фрэнк прекрасно знает это и пользуется ситуацией, потому что ему просто необходимо сейчас побыть в одиночестве. Кто-то оставил пачку сигарет на столе, он крадет их, пробегая мимо, и пинком открывает дверь пожарного выхода. Сейчас он находится на широкой погрузочной площадке, незначительной по сравнению с рядами грузовых автомобилей, лестниц и погрузочных лифтов. Тур-автобус покоится где-то поблизости в темноте, его голубое покрытие холодно поблескивает в лунном свете. Здесь больше никого нет. Фрэнк замирает у пожарной двери на несколько секунд, втягивая обжигающий вредный дым в свои больные легкие, но он все еще не может нормально дышать из-за паники, и сигарета только все ухудшает. В его груди безумный накал эмоций, которые ни за что не оставят его в покое, и мозг до сих пор гудит, кричит, плачет… ЗАТКНИСЬ, ЗАТКНИСЬ, ЗАТКНИСЬ! Отбросив дымящуюся сигарету в сторону, Фрэнк поворачивается и бьет кулаком стену позади него, ломая костяшки пальцев, но он почти не чувствует этого. Достав лезвие из кармана, он разрезает им кожу на запястье и наблюдает, как кровь выплескивается и капает вниз, маленький ручеек в темноте, но это не помогает. Почему это уже не помогает?! Шум в его голове не затихает. Ураган, блять, не уничтожен! С отчаянием глядя на тур-автобус через влажные от пота волосы, Фрэнк понимает, что он должен сделать, и он должен сделать это сейчас. Он должен справиться с эмоциями, пока не задохнулся, он должен успокоить свою боль, пока она не свела его с ума, и прямо сейчас, в эту ужасную секунду его уже не беспокоит, что это подразумевает под собой смерть.

* * *

- Где он, черт побери? – вопит Джерард, рассерженно вскидывая руки вверх. – Почему никто не пошел за ним, когда он убегал? - Что они должны были сделать? Бросить свою работу и погнаться за ним? – спрашивает Брайан. - Да! – кричит Джерард. – Учитывая состояние, в котором Фрэнк был последнее время, это точно то, что нужно было сделать! Он ушел несколько часов назад, Брайан. Кто знает, что с ним могло произойти, или что он мог сделать с собой… - Эй, нет, не надо, Джерард. Не сейчас. – решительно говорит ему Брайан. – Мы все знаем, что Фрэнк болен… Мы найдем его, понял? Мы найдем его. Успокойся. Джерард несчастно кивает и начинает медленно шагать по пустой раздевалке, нервно дергая свои короткие волосы. - Ладно, давай попробуем разобраться, - продолжает Брайан, сделав глубокий вдох. – Последним человеком, который говорил с Фрэнком, был Мэтт. Последний, кто его видел, - охранник, который заметил, как он уходит через пожарный выход. Я отправил нашего телохранителя обыскать арену. Рэй, Боб и большая часть работников ищут его в городе, Майки и Алисия уже обыскали автобус, а… - А я просто стою здесь и чувствую себя бесполезным, - мямлит Джерард. – Брайан, где он? - Я не знаю, - беспомощно пожимает плечами менеджер. Когда во время концерта Джерард увидел на месте Фрэнка играющего на гитаре Мэтта Кортеза, он почувствовал что-то неладное, но шоу должно было продолжаться. Конечно, с его другом ничего не случится. Во время вступления к «Mama» Мэтт подошел к нему и сказал, что Фрэнк нехорошо себя чувствует, но учитывая тот факт, что тот однажды играл с пневмонией, эти слова совсем не успокоили Джерарда. Во время перерыва солист спрашивал всех, кто попадался ему на глаза, не видели ли они Фрэнка, но никто из организаторов за кулисами и люди в раздевалке понятия не имели, где он. Более того, когда Брайан попытался дозвониться до Фрэнка, оказалось, что его телефон выключен, а в тур-автобусе никого нет. Обеспокоенный Джерард вернулся на сцену ко второй части концерта. Брайан пообещал ему тут же начать поиски, но в итоге Фрэнка так и не нашли. Сейчас шоу закончилось, все устали и переволновались. По радио предупреждают о надвигающемся шторме, а Фрэнк пропал около трех часов назад. - Кто-нибудь должен был видеть его после того, как он покинул главное здание, - бормочет Брайан в десятый раз. – Но на записи камер видеонаблюдения нет кадров, где он выходит в ворота, поэтому либо он перелез через забор, либо он все еще где-то здесь. - Ему нравится забираться куда-нибудь, - мямлит Джерард. – Он любит высоту. - Правильно. Так… Давай, снова попробуем найти его следы. Это все-таки лучше, чем сидеть здесь и ничего не делать. Нельзя прерывать тур. Нам нужно пройти тысячи миль до рассвета. - Тогда пусть команда с экипажем поедут прямо сейчас и начнут подготовку без нас, – говорит ему Джерард. – Но я никуда не поеду без Фрэнки. - Я знаю. Если мы не найдем его в ближайшие двадцать минут… Наверное, я начну обзванивать местные больницы. После этих слов Брайан и Джерард вместе идут к погрузочной площадке и наблюдают, как оборудование укладывают в грузовики, которые уже почти готовы к дороге. Воздух прохладный и тяжелый, раскаты грома переплетаются с едким запахом озона. Несколько пробегающих мимо членов команды бросают на Брайана вопросительные взгляды, желая поскорее отправиться в дорогу. Брайан неохотно кивает и подходит к начальнику экипажа, чтобы дать разрешение на отправку. В это время Джерард с тревогой окидывает взглядом широкую темную площадку, пытаясь разглядеть в тени и свете прожекторов хоть какие-то следы пропавшего друга, но ничего не видит. Фрэнки нигде нет. Тяжело вздохнув, Джерард смотрит вниз на землю, пинает грязный кусок бетона и в этот же момент замечает что-то маленькое и блестящее. Наклонившись, чтобы лучше разглядеть, он понимает, что это за мелочь, только в тот момент, когда Брайан нависает над его плечом и говорит за него: - Лезвие бритвы? Чувствуя, как его пульс учащается, и во рту становится ужасно сухо, Джерард молча идет по кровавому следу через площадку и, не отрывая свой взгляд от земли, обходит лестницы, фургоны и мусорные контейнеры. Кровь тянется до двери тур-автобуса, будто Фрэнк заходил внутрь, после чего след продолжается. Джерард внимательно следует за ним, щурясь в темноте. Когда кровавый след прерывается, Джерард поднимает свою голову вверх и вздрагивает, увидев стену прямо перед носом. Гребаная голубая металлическая стена, тускло поблескивающая в темноте: задняя часть их тур-автобуса. - Что за..? – ошеломленно вырывается у солиста, положившего руки на холодную поверхность транспорта. Здесь нет двери, но кровь заканчивается на этом месте. Если она принадлежит Фрэнку, то куда он делся? Брайан подходит к Джерарду и тоже смотрит на стену. - Я не понимаю… И тут Джерард замечает на стене липкое бардовое пятно, размазанное примерно в десяти футах от земли – почти вдвое выше Фрэнка. Сделав пару шагов назад, чтобы лучше разглядеть, он спотыкается через длинную металлическую лестницу, валяющуюся на асфальте. Один угол лестницы лежит около колеса, будто она раньше опиралась на голубую стену автобуса, а потом кто-то откинул ее… - Блять… - шепчет Джерард, сложив дважды два. Брайан бросает на него растерянный взгляд, а затем следует за взглядом Джерарда. - Он на крыше гребаного автобуса? – тихо стонет менеджер. Джерард еще на несколько шагов отбегает от их транспорта и с широко открытыми глазами смотрит наверх. Этот шикарный двухэтажный тур-автобус тридцать футов в высоту. - Да, он там.