***
— Хакуя Микаэла. — Хакуя Юичиро. С этого представления классу и началась новая жизнь. С первого дня в школе Мика стал настоящим достоянием среди девушек: закидывали любовными письмами, признавались в любви, предлагали встречаться и, в конце концов, создали клуб его поклонников. Излишнее внимание напрягало Шиндо, но со всеми он старался вести себя предельно вежливо. Никому здесь не было известно о том, что он обручен, потому при отказах он говорил, что у него уже есть девушка, с которой встречается. После такого заявления все поклонницы Микаэлы поняли, что пока не смогут бороться за его сердце, потому нарекли данную особу сучкой. Реакция со стороны Юи была неоднозначной, но угрюмости по этому поводу Микаэла не мог не заметить. — Ты правда злишься на это? — Нет, мне все равно. — Юи раздраженно взял губами трубочку, сделав глоток сока. — Даже если я тебя буду так называть? — это единственная вещь, которая могла дать Мике шанс поиздеваться над Амане, так что он не хотел ее упускать. Посмотрев на недовольное лицо Юичиро, Шиндо отвел в сторону насмешливый взгляд. Тогда Амане чуть наклонился в сторону Микаэлы и шепнул ему: — Мы прекрасно знаем, кто из нас двоих тут «сучка», Мика. На это Шиндо предпочел смолчать, увеличив расстояние между ними, чтобы лишние слухи не поползли. — Хотел спросить кое-что. — Мика отбросил пустую коробку из-под сока в урну и повернулся к Юи. — Как на твой уход отреагировала твоя девушка? Услышав вопрос, Юичиро рассмеялся. — Она сказала, что будет ждать моего возвращения. — Возьмешь ее в любовницы? — Ревновать не станешь? — Сомневаюсь, что ты сможешь дать ей больше, чем дал мне. Только Микаэла успевает договорить это, как со стороны раздается чужой голос: — Эй, Хакуя, не сильно занят?! Подошедшая небольшая группа парней, была настроена явно недружелюбно. Мика лишь выдохнул, сказав нечто вроде: «Снова начинается» — Чего тебе? — отозвался Юи, не удостоив ученика даже своим взглядом. — Разговор есть. — Твоя истеричка опять что-то наплела? — Тварь… Спокойно допив сок и передав пустую коробку в руки Микаэлы, Юичиро подошел к парню. Амане был немного ниже него, но при этом он мог себе позволить смотреть на него сверху вниз. На самом деле это уже не первая стычка между Юи и другими учениками школы. Бывали и такие случаи, когда Амане пересекался с учениками из других учебных заведений, находящихся по соседству. Шиндо свыкся с этим. Если с самого начала он относился к подобным перепалкам болезненно, то теперь спокойно садился напротив побитого Юи с аптечкой и обрабатывал раны. В первый раз они даже вспомнили тот день, когда Мика вмешался в драку, за что и получил от Юичиро. Как бы то ни было, постепенно Шиндо привыкал к такой жизни. Он уже без проблем мог обработать любую рану с идеальной точностью и наложить на тело повязку, словно занимался этим всю жизнь. Вот и сейчас он с расслабленным выражением лица смотрел на предстоящую драку. Он не особо волновался, потому что знал: Юи точно не проиграет. Но обманывать себя все равно не мог — каждый удар, приходящийся по Юи, отзывался в нем болезненно. Шиндо несильно сжимал кулаки и кусал губы в волнении. — Так что за конфликт был? — наконец задал вопрос Микаэла, отводя Юичиро в медпункт. У Амане была разбита губа, лицо было осыпано небольшими ссадинами, а рука, как думал сам Юи, получила растяжение. — Его девчонка постоянно ему жалуется на меня, якобы я пристаю к ней. — Это так? — Дорогая, что ты, не верь слухам. — Юи. Амане косится на Шиндо и вздыхает, потирая затекшую шею ладонью. — Нет, она для меня слишком невзрачна. Это она бегает за мной. Сказала, что, если я не пойду с ней на свидание и не пересплю, то она скажет этому выродку, что я ее домогался. — Боже… — качая головой, вздыхает Микаэла. — Что? — Ничего. Пришли.***
Покинув здание школы, шагая по мокрому асфальту, Юи и Мика направлялись к воротам. На улице стояла теплая погода, которая предзнаменовала о скором конце зимы. Шиндо то и дело улыбался проходящим мимо девушкам, которые прощались с ним до следующего учебного дня. Проскальзывающую ревность Юичиро было трудно скрыть, потому он беззаботно смотрел в другую сторону, чтобы не видеть довольное лицо Микаэлы. — Юи, лицо попроще. — О чем ты? — непонимающе озирается на него Амане. — На лице написано «Я ревнивый баран». — Иди нахрен. Парни не спеша покинули территорию школы. Теперь же можно было выдохнуть спокойно, потому что уже можно не притворяться тем, кем они не являются. Осталось только завернуть за угол, пройти несколько метров и оказаться дома. О чем-то разговаривая, они даже не заметили, как до них пытались дозваться. — Стойте же… — чья-то рука коснулась плеча Юи. Обернувшись, они увидели перед собой девушку. Ее взгляд был невыразительным, но блеск им придавал нежный голубой цвет. Волнистые темные волосы едва доставали до уровня груди. Они были чуть растрепанны, некоторые пряди сбились и падали на лицо. Она походила на выпускницу средней школы: низковатая, с детскими чертами лица, с непышной грудью. Тем не менее в ней было что-то величественное, даже в малейшем движении ощущалась ее грациозность. Она выпрямила спину, плавным движением поправила прическу, заправив выбившиеся пряди за ухо, и улыбнулась. Окинув взглядом Юи, она еще некоторое время стояла и всматривалась в его лицо. Затем перевела такой же изучающий взгляд на Мику. — Простите за такой внезапный вопрос, но перед Рождеством вы ведь были на вечеринке в клубе? Неожиданный вопрос заставил затаить дыхание обоих парней. Они с подозрением посмотрели на девушку, не зная, как ответить. Микаэла заговорил первым: — Кто ты? — Акияма Кей. Юичиро хмурит брови. — «Акияма»? Как тебя только занесло сюда? — Значит, я не ошиблась. — Интересный диалог получается. — Мика и сам ничего не понимал, но сложившаяся ситуация и правда забавляла. В этот момент девушка вновь посмотрела на Шиндо. — Прости, но… Это ведь ты был ранен? Шиндо Микаэла. Мика всматривался в лицо девушки: спокойно, не выдавая эмоций. Он думал, что раньше мог ее где-то видеть, да хоть в том же клубе. Но в воспоминаниях ему так и не удалось откопать хоть что-то, что указывало бы на девушку, стоящую сейчас перед ним. — Откуда тебе известно об этом? — первым задал вопрос Юи. Как ни странно, он тоже держал свои эмоции при себе и никак не показывал их. — Так ведь я залатала Вашего друга, пока мы дожидались скорую. — Кей посмотрела на Юи. — Вы, я так понимаю, Амане Юичиро-сама. — Она повернула голову в сторону, окидывая взглядом школу. — Только вот совсем непонятно, что тут делаете. — Почему ты вдруг так официально стала к нему обращаться? — спросил Мика. — Амане-сама из главенствующей семьи, я не могу обращаться к нему по-другому, — с улыбкой ответила Акияма. — Но в итоге, после всего вас должны были отправить заграницу, насколько мне известно. Или… — Кей задумчиво поджала свои тонкие губы. — А! Многоходовочка! Мика переглянулся с Юи и, выдохнув, сухо произнес: — Будет лучше, если ты не станешь кричать об этом на каждом углу. — Прошу прощения. — Кей прикрыла рот рукой, затем сделала поклон. — В любом случае, думаю, это я должен поклониться тебе и поблагодарить за то, что помогла. — Ах, нет, не стоит. — Но Микаэла ее не слушал. Сделав поклон, он улыбнулся девушке. Она выдохнула, поправляя сбившийся шарф. — Как ты уже поняла, — начал Шиндо, — мы тут скрываемся. Вот только об этом даже в наших семьях никому неизвестно — все думают, что мы покинули Японию. Так что, Акияма-сан, надеюсь, мы можем тебе доверять? — Я была воспитана для того, чтобы служить семье Амане верой и правдой. Вы можете на меня положиться. — Ее голос приобрел немного грубый оттенок, тем самым она пыталась показать, что серьезна в своих намерениях. — И, Шиндо-сан, я рада, что Вы живы. После того случая я очень сильно переживала… Кстати говоря, моя семья полностью поддерживает идею с объединением семей. — Да и единственная, — пробубнил Юи. — Единственная? — переспросил Мика, переводя взгляд на Амане. — Лишь одна семья Акияма из всех побочных ветвей поддерживает этот союз. Просто они думают, что так потеряют свое влияние, а Шиндо просто сместят их и отберут все, что наворовали. — Но, к счастью, — решила вмешаться Кей, — моя семья самая влиятельная из всех, потому ее мнение учитывается в первую очередь. — Как ты сама в таком районе оказалась? — задал вопрос Юи. — Жду свою подругу. Она из обычной семьи, но, по правде говоря, мы знакомы с ней уже очень давно. В общем, не буду вас задерживать. Буду надеяться, что эту организацию скоро разоблачат, чтобы вы, наконец, смогли жить спокойно. Рада была познакомиться. — Кей поклонилась. — До встречи! — Угу, пока. — Спасибо еще раз. Когда Мика и Юи снова остались одни, Шиндо заговорил первым: — Думаешь, ей и правда можно доверять? — По крайней мере, внешний вид вселяет доверие. Микаэла прокручивает слова Юи в голове несколько раз, затем поворачивает голову в его сторону и с непониманием смотрит на парня. — Ты серьезно? — Что? — Определяешь уровень доверия к человеку по его внешнему виду? Развернувшись, Юичиро направился прочь от школы. — Ее семья, вроде, и правда хорошая, — заговорил Амане, когда его нагнал Мика. Завернув за угол, Шиндо поежился, когда в лицо ударил холодный ветер. — Будем об этом говорить нашим? — Если скажем, то они устроят нам еще один переезд. Будем надеяться, что Акияма-сан никак не связана с той организацией.***
Когда Шинья зашел в дом, он услышал, как Глен разговаривал с кем-то по телефону. Причем громко. Разувшись и отбросив обувь куда-то в сторону, Хиираги прошел в гостиную. Шинье было плохо настолько, что телефонный разговор его никак не волновал. Даже когда Глен положил трубку, он не спрашивал, с кем тот настолько оживленно вел беседу. Ничего не интересовало. Он устал. Завалившись на диван, Шинья откинулся назад и прикрыл глаза. — Сегодня ты рано. — заблокировав телефон, Глен подошел к дивану и, облокачиваясь, положил руки на его спинку. — Что случилось? Легкое касание пальцев к щеке приносило желанное умиротворение. Холодные, но любимые руки, сильные и невероятно притягательные. Шинья ластился под их прикосновения, и в такие моменты он чувствовал себя нужным и защищенным. — Просто устал… — Ты весь горишь. — …И заболел немного. Шинья трется щекой о ладонь Глена, но тут же разочарованно вздыхает, когда она исчезает с его лица. — Куда ты? Не проронив ни слова, Ичиносе обходит диван и, встав напротив Шиньи, берет его на руки. — Эй. — Постельный режим, Шинья. Только попробуй встать куда-нибудь без надобности. Дам тебе лекарства и сделаю чай. Шинья не стал возражать. Плотно прижавшись к груди Глена, он выдохнул, расслабленно прикрыв глаза. Ичиносе ухаживал за Хиираги до тех пор, пока тот не уснул. Глен сидел с ним еще какое-то время, всматривался в расслабленное лицо. Присев на край кровати, он протянул руку к Шинье и заправил прядь его волос за ухо. Он любил так постоянно делать: просто касаться его волос, пропускать сквозь пальцы мягкие белесые пряди, убирать челку со лба и следить за недовольным выражением лица Шиньи. Ему никогда это не нравилось. Хорошо укутав Хиираги в одеяло, Ичиносе покинул комнату. Весь оставшийся вечер Глен думал. Сложившаяся ситуация до сих пор не давала ему покоя, впрочем, как и чувство вины. Совесть до сих пор его разъедала. Что он может сделать? — Оставил меня одного… Как только наглости хватило? — раздался хриплый сонный голос в пустой комнате. Убрав руку от лица, Глен посмотрел на вошедшего Шинью. На его заспанном болезненном лице играла слабая улыбка. Он чуть дрожал, укутавшись в большое одеяло с головой, что выглядело очень забавно. Потоптавшись на месте, он опустился на кресло и поежился, устраиваясь поудобнее и так, чтобы холодный воздух не проникал под одеяло. — Я просто… — Глен запнулся, решив не договаривать. Он устало потер лицо ладонями. — Как себя чувствуешь? — С твоей помощью — намного лучше. — Наклонись. Шинья послушался. Склонив голову в сторону Ичиносе, он подставил лоб к его руке, лишь на миг успев уловить приятный сердцу момент. — Вроде не такой горячий. — Нужно поговорить. Глен устремил взгляд на Шинью и кивнул ему. — Не уверен, что могу просить у тебя подобное, но, если бы ты сказал, где сейчас находится организация… — Я думал об этом, — перебил его Глен. Они оба замолчали. Шинья не торопил Ичиносе, давая тому время, чтобы все окончательно обдумать. Это решение нужно взвешивать тщательно. Существует слишком много факторов, которые всегда мешали Глену покинуть организацию или же сдать ее. И самый главный из всех — отец. Он является председателем, он тот, кто привел туда собственного сына и вселил ненависть к Амане. Предателей эти люди никогда не убивали и не запугивали. Председатели всегда считали, что отнять жизнь у человека, пошедшего против их воли, значит обречь его на легкую секундную муку. Это слишком просто и не достойно истинной расплаты за неповиновение. — Не нужно об этом думать. Прими решение, пожалуйста. — Хм, интересно. Ты так беззаботно об этом говоришь. Резко подскочив на диване, Глен принял сидячее положение и запустил руки в волосы. Он не знал, что делать, чувство безысходности ощущалось слишком остро. Настолько сильно, что хотелось взвыть от внутренней боли. Видя, в каком состоянии находится Глен, Шинье самому стало больно. Тихо шурша одеялом, он подошел к нему и сел рядом. — Нельзя допустить, чтобы они продолжали им докучать. Это будет новая семья, новое поколение. Эти ребята нам очень дороги. Я уверен, ты и к Юи-куну не равнодушен. — Плавно опустив голову на плечо Ичиносе, Хиираги продолжил. — Если получится ликвидировать организацию, то сможем решить столько проблем. И тебе станет легче жить. Глен, они не успеют ничего сделать; мы будем действовать быстрее. — Видимо, ты их недооцениваешь. Но мне ведь никогда не получалось переубедить тебя в чем-то. — Значит ты готов сотрудничать? — на лице Шиньи появилась теплая улыбка. — Твоя доброта тебя погубит, — покачав головой сказал Глен, улыбнувшись в ответ. Притянув Шинью к себе, Глен уткнулся в его горячую шею. Они так и просидели еще какое-то время молча, тесно прижимаясь друг к другу, пока оба не уснули.***
«Я совсем забросила свой дневник. Видимо, все потому, что моя жизнь стала слишком насыщенной. Мне всегда хотелось взяться за него, расписать самые важные события, но всякий раз меня что-то останавливало. На самом деле, причина кроется в том, что я не хотела, чтобы мои лучшие моменты жизни смешивались с той болью, коей уже пропитан дневник. Мое ужасное прошлое, мои обиды и страдания. Нынешней моей жизни не место на этих страницах. Но меня гложет совесть и чувство недосказанности. Одно из моих качеств — не могу бросать незавершенные дела. Потому сегодня я решила, что стоит закончить на этом. Оставить последнюю запись и попрощаться с тобой, с тем, кто читает эти строки, кто пережил со мной все мои самые страшные дни. Тебе хочу сказать спасибо. Надеюсь, в твоей жизни все намного лучше. Странно, почему-то я так сильно беспокоюсь за человека, которого даже не знаю. Но, пусть так, меня это нисколько не смущает, а даже наоборот — накатывает какая-то теплота. На этом все, мой друг.» Последняя на сегодня запись. Микаэла быстро перелистывает дневник: есть пустые страницы: их еще много, но и исписанных не меньше. Наоко потом снова о чем-то писала, но, раз она отказалась писать о своей счастливой жизни, значит…. Мика закрывает глаза и думает, что дальше будет то, к чему он так боялся в итоге прийти. Микаэла сидел на полу, откинув голову на кровать. В последнее время он и сам успел забыть о дневнике, ведь и его жизнь за этот период стала слишком насыщенной. И в обоих случаях виновником этих событий стал никто иной, как Юи. Подумав об этом, Шиндо улыбнулся. Раскрыв первую страницу дневника, он вытащил свернутое письмо и перечитал строки снова. Мать Юи хотела, чтобы ее дневник оказался в руках сына. Когда придет время. Верно, Амане ему уже раскрылся, но Микаэла не уверен, что передача дневника Юи закончится чем-то хорошим. Как ни странно, но даже сейчас Шиндо не до конца уверен в том, как на это отреагирует Юичиро. Но он не мог позволить себе не исполнить последнюю волю матери Юи. Услышав глухой удар и последовавшее за этим громкое «Блять!», Мика вздрогнул и закинул быстро дневник в тумбочку. Юи показался на пороге в одних домашних штанах. Все его тело усыпано множественными синяками и ушибами разных размеров и цветов: от слабо синеватого до багрово красных. Стиснув зубы, он интенсивно потирал свое плечо. — Стен не видишь? — насмешливо спросил Микаэла, поднимаясь с пола. Не обращая внимания на мрачный взгляд Амане, Мика проходит мимо него, направляясь к шкафу. — Садись пока, нужно еще твои раны обработать перед сном. Достав с полки аптечку, Микаэла ставит ее на стол. Пока он копался в поисках мазей и бинтов, к нему подходят сзади и плавно наваливаются всем телом. Холодные руки пробираются под свободную футболку, перебирая по коже кончиками пальцев. Мика дергается, ощущая как от легких прикосновений по коже бегают мурашки. — Может, еще что-нибудь сделаешь для меня перед сном? — шепотом произнес Юичиро, проведя языком по мочке уха и прикусив ее, чуть оттягивая. — Юи, сначала — твое тело. Амане усмехается. Оттянув край футболки в сторону, он прижимается губами к теплой коже и оставляет на ней засос, выдавив из Мики сдавленный стон. — Хорошо. — Юичиро тычется носом в шею, осыпая ее поцелуями. — А после — твое. Выдавив мазь на пальцы, Микаэла принялся растирать ее. Начиная от предплечий, он водил рукой к плечам и назад, втирая лекарство и тщательно массируя. — Тебе ведь неудобно так. — Мне нор… — оборвав Мику на полуслове, Юи утягивает его на себя и усаживает на бедра. Шиндо хмурится, но ничего не говорит, приняв волю Амане. Выдавив еще порцию мази сразу на кожу Юичиро, он руками оглаживал его, хорошо растирая. Тело Амане заметно напрягалось каждый раз, когда Микаэла дотрагивался до болевых точек. — Не бойся. Три сильнее. — Будто бы я остановился. — Злобно усмехнувшись, Шиндо надавливает ладонями на грудь. Обычная процедура, уже перешла в массаж и ласки. Обхватывая шею, Мика плотно прижимал ладони к коже, спускаясь ниже к груди, задевая соски, очерчивая выступающие ребра и легко поглаживая торс Юи. Не оставляя без внимания плечи, он грубо сминал кожу и большими пальцами делал круговые движения. Мика постоянно смотрел на тело Юи, лишь на секунду поднимая на него глаза, встречаясь с его наглым, пожирающим взглядом. В такие моменты он специально двигал бедрами и елозил на Юи, тем самым вынуждая Амане выдыхать сквозь сжатые зубы. — Нужно выключить свет. — Микаэла наклонился так близко, чтобы его губы и губы Юи едва касались друг друга. — Можно сделать это и при свете. — Они ощущали горячее сбившееся дыхание, но ни один не поддался вперед. — Прости, Юи. — Мика резко отстраняется. Перекинув ногу через Амане, он слезает с кровати и через голову снимает футболку. Подойдя к выключателю, он заносит над ним руку и, повернувшись в сторону Юичиро, насмешливо говорит: — Не могу я спать при свете.