***
Перед встречей Шиндо необходимо было привести свое мерзкое настроение в порядок и предать своей фальшивой улыбке больше правдоподобности. Оказалось труднее, чем он мог предполагать. Этот Амане однозначно был мастером в подобных делах и прекрасно знал все тонкости в порче жизни окружающим. Прежде чем войти в палату, Микаэла сделал пару вдохов и выдохов. Как и обычно, Шиндо не застал девушку в постели, а значит единственное место, где она проводила бóльшую часть своего времени, являлся балкон. Ничего особенного она там не делала, Шиноа просто нравилось проводить там время. Она забиралась с ногами на небольшое кресло, укатавшись в теплое одеяло, и смотрела на густой лес, что раскинулся на территории оздоровительного комплекса. Погрузившись в свои мысли, она даже не сразу заметила, что находится уже не одна. Когда ее плеча тихонько коснулись, Хиираги слегка вздрогнула, будто пробудившись ото сна, затем подняла усталые глаза на Шиндо. — Здравствуй. — Приветливая нежная улыбка появляется на его лице, которая заставила так же улыбнуться саму девушку. — Заходишь без стука, — начинает она, — мало ли чем я тут могла заниматься. Нехорошо — вот так вламываться в комнату одинокой девушки. — Как же, ты бы все равно не услышала. — Ты не можешь этого точно знать, — важно парирует Шиноа. — Ладно-ладно, прости. Хиираги одобрительно кивает и снова отворачивается в сторону леса, наблюдая за листвой, которую, не соблюдая осторожности, жестоко касается холодный ветер, заставляя их дрожать. Свежий воздух, который пах насыщенной влажностью, подчиняет себе движения Микаэлы, и под его порывом он кутается в куртку чуть сильнее. Снова повернувшись к девушке, он окидывает ее быстрым взглядом. — Ты не замерзла? — Вовсе нет. Все наоборот, я люблю находиться на улице в такую погоду. — Ее взгляд стал чуть теплее, а бледные губы дрогнули в полуулыбке. — Этот ветер меня успокаивает. Микаэле трудно было понять любовь девушки к такой зябкой погоде, лишавшей человека желания пройти прогуляться. Но сейчас он решил прислушаться к этой холодной прохладе, ветру, к словам Шиноа. Шиндо облокачивается на перила и прикрывает глаза. Абсолютно иные ощущения, в слепоте мир действительно преображается — у него другие звуки. Промозглая погода заиграла другими красками — стала ярче, чувствительней. Ветер кажется еще холоднее, но совсем не отталкивающим. Сильный порыв касается светлых коротких волос, отчего по телу пробегает мелкая приятная дрожь. Этот миг, вселяющий умиротворенность миг не хотелось упускать, он казался таким же хрупким, как та тонкая грань между плюсами и минусами осенней погоды. — Расскажешь что-нибудь? — медленно открывая глаза, Микаэла возвращается в реальность, в которую его привел тихий голос младшей Хиираги. Микаэла всегда делился с ней новостями, какими бы они не были. Плохие вести также имели большое значение для девушки, потому что так она могла в полной мере проникнуться насыщенной жизнью за пределами белых стен, что поставили крест на ее жизни. — Мои родители хотят, чтобы я женился на парне, — сейчас это было произнесено с таким обыденным тоном, что казалось, будто для Шиндо это уже было в порядке вещей и как само собой разумеющееся. Шиноа тихо хихикнула: — Отлично, Мика-кун, ты наконец решил научиться шутить, получилось действительно неплохо, я почти поверила в твой твердый и уверенный тон. Жаль только, что тебе до меня очень и очень далеко. — Знал, что ты так это воспримешь. — Шиндо глубоко вздыхает, скорее от отчаяния, которое сейчас его переполняет. — Но это далеко не шутка. Я как-то тебе рассказывал о семье Амане. — Хиираги кивает в подтверждение слов парня. — Насколько тебе известно, они враждуют с нами с давних пор. Сейчас же, они решили заключить союз, и этим союзом является мой брак с наследником Амане. Было не совсем понятно, какие именно эмоции отражаются на лице Шиноа на данный момент, но то, что она сочувствовала парню, видно не было. Скорее было некоторое замешательство с неприкрытым восторгом, источник которого трудно было понять. — Ха-ха! Довольно неожиданно, богатенькие дяденьки и тетеньки ловко умеют проворачивать дела, которые рушат жизни их детям. Сочувствую. — Не могу уловить в твоих словах хоть каплю искренности. — Ну прости, такая уж я. — Ее взгляд поменялся, в нем появились отголоски живого блеска. — Так, должно быть, ты теперь будешь жить вместе с парнем, как обычная семейная парочка, а это значит, что вы будете спать в одной кровати, вытворять на ней всякие непристойные дела… — Эй, погоди-погоди! Шиноа пожала плечами: — Не знаю, не знаю, Мика-кун, на твоем месте я бы почитала какой-нибудь яойной манги или пособия для геев-чайников, чтобы поднабраться опыта в этих делах. Да, у этой девушки был острый язык, а от пошлых шуточек она никогда не была в силах удержаться, что уж говорить об обычных издевках, жертвой которых являлся Микаэла. Он ничего не отвечает и снова отворачивается от девушки, пробегая взглядом по серому небу. Такое тяжелое и бесконечно мрачное — так напоминало его жизнь, что становилось больно. — Ты с ним уже виделся? Вопрос быстро возвращает Шиндо к нежеланной теме. — Да. Сегодня. — И снова в голове прокручивается весьма неприятная встреча, которая не продлилась и десяти минут. Больше всего на свете этот промежуток времени хотелось вырвать из памяти и растоптать в грязи. — Судя по твоему мрачному лицу, все прошло ужасно? — прямое попадание. — Так и есть. Он оказался не тем человеком, с котором можно было бы легко найти общий язык. Он неприятен мне, а я, насколько четко понял, неприятен ему. Ужиться под одной крышей нам не суждено. Бессмысленно даже пытаться и тратить время понапрасну. Хиираги молчит, обдумывая ответ. — Точно все настолько плохо? Возможно, что вы как-то не так поняли друг друга и оттого эта встреча обернулась для вас такой неудачей. Микаэла решительно качает головой: — Это вряд ли. Его характер… Он по-настоящему ужасен. — Микаэла наконец поворачивается лицом к Шиноа, и сейчас ее выражение лица приобрело ту же обычную тусклость. Шиндо виновато опустил взгляд к себе под ноги. — Эм, сомневаюсь, что мне удастся хотя бы день с ним протянуть. — У тебя есть выбор? — твердо заявляет она. — Нет. — Вот именно. Тебе ничего не остается, как смириться с этим. Смирись и прими Амане, иначе всю жизнь будешь страдать. Он обдумает это предложение, когда останется один, он обязательно это сделает, но сейчас Микаэла должен был оставить после своего ухода приятное впечатление — расстраивать Хиираги ему ни за что не хотелось. Шиндо коротко ответил ей: — Я постараюсь. — Для большей убедительности Микаэла улыбается ей, на что, в ответ, Шиноа сделала то же самое, одобрительно при этом кивнув.***
— Неужели! Время только шестой час, а ты уже дома. Сегодняшняя дата обязана войти в анналы рода Амане. — Чтоб тебя, лучше бы промолчал, — мрачно отзывается Юи, снимая свой пиджак и небрежно отбрасывая его на кровать. Тело под грузом усталости так же опускается на мягкие покрывала. — Как все прошло? — спросив это, Глен проходит в комнату, приближаясь к кровати. Он берет скомканный пиджак в руки и вешает на вешалку. — Этот урод, блять, он меня выбесил! — Уверен, сейчас он думает о тебе точно также, — изъясняется Глен, взяв в свои руки правую ногу парня и аккуратно сняв с нее обувь. — Плевать я хотел! — Амане приподнимается на локтях и всматривается в лицо Ичиносе, пытаясь тем самым донести до него свои разбушевавшиеся эмоции, но тот снова опускает голову. — Возомнил из себя хрен пойми кого, думал, что я так легко ему доверюсь и приветливо приму в собственные объятия. — Неужели. — Со второй ноги также бережно снимается ботинок. Глен снова всматривается в рассерженное лицо Амане и спрашивает, — Ваше Высочество само разденется? — Нет, сделай это сам, — раздраженно отвечает Юичиро. Глен, без всяких возражений, как и подобает служащему рода Амане, выполняет эту просьбу. Подойдя к изголовью кровати, он хватает руку Амане и резко одергивает на себя. Юи болезненно шипит, когда чувствует в руке неприятное покалывание, но тем не менее принимает сидячее положение. — Можно было бы и полегче, — недовольно бурчит он. — Прошу прощения. — Пуговица за пуговицей рубашка медленно расстегивается, оголяя тело парня. — А ты уверен, что он хотел именно того, чтобы пасть в твои объятия, как ты выразился? Юичиро, выворачивая рукава рубашки наизнанку, высвобождается от нее и отбрасывает на пол. — После того, как я сказал Шиндо, что не собираюсь доверять ему, он отчего-то разозлился и свалил восвояси. Думаю, это можно считать тем, что он надеялся на большее. Когда ремень и ширинка уже были расстегнуты, рука Юи приостанавливает дальнейшие движения Ичиносе. — Дальше я сам. Набери мне ванну. Глен не спешил подниматься с колен и, пристально уставившись в лицо Амане, он произнес: — Почему ты не можешь принять во внимание то, что его мог оттолкнуть твой скверный характер? — Я не виноват в том, что он такая неженка, и не мои проблемы, что он такой ранимый. Ушел, значит ушел, и единственное, что я чувствую к Шиндо — только раздражение. Губы Глена искривляются в хитрой ухмылке, и он говорит: — Уже какие-то чувства ты к нему испытываешь, это уже хорошо. — Твою мать! Что за ванильная хрень?! Глен, игнорируя слова Юичиро, отходит от него, при этом тихо смеясь. И снова Амане не в силах разгадать, что на уме у этого человека. — Нихрена не понял, — про себя повторяет Юи, когда остается один в комнате.***
Ближе к концу вечера Юичиро вызвал его отец, наверняка желающий узнать, как продвигалось знакомство двух наследников. Амане неохотно вынужден был снова преодолеть большое препятствие на пути к кабинету. Чтобы не тревожить по пустякам отца, Амане решил соврать и сказать, что все прошло идеально, хоть и будет трудно рассказать ему о нечто подобном, ибо язык не поворачивался. Он просто не желал лестно отзываться о самонадеянном Шиндо, сама мысль об этом его коробила. Когда Юи оказывается у своей цели, по двери раздаются привычные три стука; строгий голос, последовавший за этим, а затем… Амане замирает. Хитрые красные глаза с прищуром приковывают его к месту. Гость, вроде бы, вовсе и не был таким неожиданным явлением, но что-то подсказывало Амане, что его ложь теперь не сработает, и Ферид точно его сдаст. — Добрый вечер, Юи, — пропел Батори, протягивая какие-то бумаги старшему Амане. — Виделись уже, — холодно отвечает Юичиро и незаметно сглатывает. — Юичиро! — отзывается его отец, приподнимая голову к сыну. — Ты невероятен! Подумать только, так быстро сойтись с этим парнем! — Амане сейчас пребывал в отличном настроении. И суть сказанного до Юичиро не доходила до того момента, пока он не взглянул на Ферида, который стоял за спиной его отца. Указательный палец оказывается прижат к тонкой линии губ, растянутые в усмешке, а правый глаз заговорщически подмигивает Юичиро. Тем временем, не замечая, ничего за собой, Амане продолжал: — Расскажи, как тебе это удалось? Юи снова переводит взгляд на своего отца. Сейчас ему нельзя было мешкать, требовалось придумать быстрый, вразумительный и четкий ответ. — Ну… — На самом деле, — решил перебить мысли парня Ферид, — это заслуга Шиндо Микаэлы. Он оказался на удивление сговорчивым и одаренным молодым человеком. Как бы то ни было, своим обаянием ему удалось расположить к себе Вашего сына. Юичиро не знал, как стоило реагировать на эти слова. Стоит быть благодарным ему или же рассмеяться в лицо, сказав насколько сильно заблуждается и какая это наглая ложь? Но ведь он сам не так давно хотел проделать нечто подобное. Такие противоречивые чувства. — Вот как. Что же, и это прекрасно, значит впредь не должно возникнуть никаких проблем, я прав, Юичиро? Юи замешкался. Не хотел, все еще трудно было смириться с этой участью, что ему на блюдце со всей своей милостью предоставила судьба. — Отец… это- — Что опять не так? — Глаза Амане блеснули суровостью, но Юичиро не хотел отступать. — Я все еще не считаю это хорошей идеей. — Ты ведь прекрасно понимаешь, что у тебя нет права голоса? Конечно Юи понимал и прекрасно осознавал это, тем не менее он все еще надеялся отговорить отца от этой безумной идеи. — Я понимаю! — срывается он, — но… не хочу, чтобы так складывалась моя жизнь! — И как же ты планировал свою жизнь? Чего ты хотел? — Свободы! От обязательств, от всего. Простой свободы! — Это невозможно. И если надо, я стану для тебя плохим отцом, который коверкает жизнь собственному сыну, но я ни за что не позволю уйти тебе из семьи. Твоя жизнь — Амане, ты принадлежишь только Амане, все, что прикажет тебе Амане, ты должен беспрекословно выполнять! Заруби себе, наконец, это на носу! — с последним словом последовал оглушительный удар по столу кулаком. Но ни сказанное отцом, ни резкий его выпад не заставили дрогнуть Юичиро, который был уже давно закален подобными разговорами. Единственное, что сейчас чувствовал Юичиро — неистовая ярость, растекающаяся горячей лавой в его венах.***
Последние слова Шиноа не вылезали из головы Микаэлы, ведь он обещал сам себе, перед ней, что обязательно подумает об этом и постарается принять совет девушки. Это сложно, но выбора уже нет. Предоставленное время было исчерпано, бесполезные попытки не обвенчались ожидаемым успехом. Завтра уже перевоплотилось в сегодня. Кто-то изящным движением перевернул песочные часы, установив новый срок. Вам предоставляется два года, чтобы соткать прочную красную нить, разорвать которую не предоставится возможным даже вам самим.