Золотой капкан

В девять часов вечера Гарри стоял перед дверью номера десять в гостинице «Час Русалки», и единственное условие, которое он нарушил — палочка всё ещё была в его руках. В местном притоне камин не был подключен к сети, а идти через весь Лютный переулок совершенно беззащитным Поттер не собирался. Напасть на шантажиста и скрутить его Гарри не больно-то надеялся — этот человек, замахнувшийся на Гарри Поттера через Рона Уизли, судя по всему, знал, что делал, а любое неверное движение Поттера могло бы стать приговором Рону, и тогда бы это стала вина уже не Уизли и не шантажиста, а самого Гарри. Три раза постучав, он нажал на ручку, как оказалось, не запертой двери и перешагнул порог, сразу поднимая руки и показывая, что, хоть он и при палочке, нападать не собирается. Но не успел он зайти в номер, как на него упала сеть заклинаний, черной непрозрачной повязкой закрывая глаза и рывком связавшая запястья. — С палочкой, мистер Поттер? Вопреки нашей договоренности? Как неосторожно, — мягкий, шелестящий, незнакомый голос, казалось, наполнил всю комнату, но на удивление больше походил на мерное журчание воды, чем змеиное шипение. Гарри дернулся от этого звука, уходя в сторону, неожиданно ударился обо что-то твердое бедром, выругался и согнулся от боли. — Я не собираюсь идти по Лютному без палочки, — в свою защиту раздраженно отозвался Поттер и, не удержавшись, вновь выругался сквозь зубы. — Черт, как же больно… — Осторожнее, мистер Поттер, — в голосе послышался смешок, а потом чья-то рука опустилась на спину, мягко куда-то подталкивая. — Что ж, я принял ваш довод и признаю его. И рад, что вы оказались достаточно разумны, чтобы не совершать глупостей. — К чему это всё? — в пустоту спросил Гарри, тряхнув головой и вытягивая перед собой руки. — Пока — для моей безопасности, а дальше всё зависит только от вас. Здесь кресло, мистер Поттер. Присаживайтесь. Вот так, осторожнее, — всё те же руки придержали, помогая сесть, а потом, вместо того чтобы убраться восвояси, перетекли куда-то за спину и начали ласково разминать плечи. Гарри дернулся было, пытаясь их сбросить, но чужие пальцы только крепче вцепились в него. — Не нужно, мистер Поттер. Не уворачивайтесь. Сейчас я выдвину вам условия спасения вашего бестолкового друга, а вы решите — стоит он того или нет. Я хочу вас, мистер Поттер. На неделю, с девяти до двенадцати в полном моем распоряжении, и вам вряд ли понравится всё, что я буду делать с вами и вашим телом. А аппетиты мои, поверьте, велики и нуждаются в утолении. Гарри испуганно дёрнулся, и на этот раз руки в самом деле пропали куда-то в окружающую его темноту. Поттер сегодня успел перебирать множество вариантов и был почти уверен, что готов ко всему, но, как оказалось, не к тому, чего от него хотели. — Могу вас понять, мистер Поттер, — за спиной послышался смешок, — Рон Уизли вряд ли стоит таких жертв. Беда в том, что от него мне ничего не нужно. Вы можете сейчас подняться и уйти — и всё, мы будем ждать завтрашнего выпуска «Пророка», вызова от вашего начальства или сразу Министра Магии, все-таки мистер Уизли, так или иначе, герой войны. А геройство и взяточничество — вещи несовместимые, уверен, вы это отлично понимаете. Или же вы продаёте себя мне на неделю в обмен на мое молчание. — Как я могу быть уверен в том, что… если я соглашусь… — голос у Гарри сорвался, он так и не смог договорить. И с каждой минутой все больше сомневался, что на самом деле готов на всё это ради Рона, Гермионы или старой дружбы. — Мое слово, мистер Поттер. Только мое слово, заверенное магической клятвой. Это было уже много. Этого было достаточно много, чтобы быть уверенным, но Гарри всё ещё был в ужасе от того, чего от него ждали. Шантажист, словно прочитав его мысли, вновь тихо хохотнул. — Я понимаю, что прошу многого, мистер Поттер, но моё дело назначить цену, а ваше — платить или нет. Вы не обязаны расплачиваться за грехи Рональда Уизли, и я пойму, если вы откажетесь. Поверьте, я не буду вас осуждать. — Ты, чёртов шантажист, думаешь, меня волнует, что обо мне подумает такой, как ты? — не выдержав и не сдержав в узде собственный страх, с нервным раздражением ощетинился Гарри. — А ваш друг и заместитель — взяточник, мистер Поттер. Тоже не больно-то красиво. — Твоих поступков это не умаляет! Пусть каждый отвечает сам за себя! — Тогда и вы, мистер Поттер, будете отвечать за себя, а не за своего друга? Это ваш ответ? Поттер запнулся, зажмурился под повязкой и перевел дыхание. Как же хотелось сказать «да». Согласиться с тем, что все должны отвечать за собственные поступки, и оставить Рона разбираться с тем дерьмом, в которое тот влез. Утренний его выпад тоже не помогал поддерживать образ благородного героя. Наверное, даже Гермиона в итоге поняла бы Гарри, если бы всё узнала, но… смог бы он сам дальше жить в мире с самим собой? Да, можно найти миллион оправданий, но вряд ли хоть одному из них поверил бы сам Поттер. Ему пришлось бы терпеть себя — труса. Да, быть может, в ситуации, когда он не обязан был быть героем, и любой бы его понял, но тем не менее. — Я согласен, — боясь передумать, выдохнул Гарри так тихо, что и сам с трудом разобрал собственные слова. — Что-что, мистер Поттер? — в шелестящем голосе скользнула насмешка, и Гарри ни на секунду не сомневался в том, что собеседник всё прекрасно расслышал. Поттер почти готов был возмутиться, но вовремя оборвал себя. Он сам подписался на то, чтобы целую неделю на три часа быть полностью в руках этого человека. Скорее всего, повторить слова согласия — самое безопасное из того, что ему предстоит. Не говоря уже о том, что даже Гарри понимал, что злить человека, от которого в скором времени будешь полностью зависеть в худшем смысле этого слова, не надо. Он сглотнул, еще крепче зажмурился под повязкой и, как мог громко, повторил. — Я согласен на эти условия. Одна неделя. — Что ж, прекрасно! Осталась единственная формальность, мистер Поттер. Непреложный обет. Его последняя форма, подразумевающая присутствие только двоих. Для меня гарантия безопасности, для вас — заверение, что вы стараетесь не зря, и об этих колдографиях не узнает никто, кроме нас. Ну и тех, кому вы сами решите о них рассказать. Согласны? На мгновение Гарри заколебался — Непреложный обет во все времена был крайним случаем. Быть зависимым от чужих формулировок, ставить на кон жизнь… Впрочем, если он откажется, он опять останется с ощущением, что собственная шкура оказалась дороже. — Согласен, — сквозь зубы процедил он. — Прекрасно. Послышались шаги, затем чужая холодная ладонь с цепкими пальцами ухватила его за левую руку, совершенно не обращая внимания на связанные запястья, и вздернула вверх. — Обещаете ли вы, Гарри Джеймс Поттер, в стенах этого номера в оговоренные нами заранее дни и часы безо всякого магического сопротивления выполнять всё то, что я пожелаю сделать с вами или потребую сделать вас? — Обещаю, — чуть удивленно отозвался Гарри. Формулировки были подобраны на удивление аккуратно, чтобы Обет не начал действовать случайно. Фактически ему даже оставили право сопротивляться словесно и физически, а палочки у него здесь никогда и не будет. Сила всегда будет на стороне шантажиста, но неосторожное «нет» не убьет Поттера на месте. — Обещаете ли вы, Гарри Джеймс Поттер, что, в случае раскрытия моего инкогнито в течение оговоренного нами времени договора, вы также будете исправно соблюдать его, делая всё, что я от вас потребую? — Обещаю, — заученно повторил Гарри. — Обещаете ли вы, Гарри Джеймс Поттер, что ни в течение этой недели, ни после неё не будете пытаться раскрыть мое инкогнито и узнать, кто я такой? Не будете преследовать меня и мстить ни во время нашего договора, ни после него? — Обещаю, — и это далось Гарри легче всего. Он был уверен, что когда всё закончится, то больше всего будет хотеть только одного — забыть случившееся, как страшный сон. Поттер почти уже перевел дыхание и даже был рад, почувствовав, что чужая рука выскальзывает из его пальцев, но в последний момент опомнился и потянулся следом, крепко сжимая, как оказалось, достаточно тонкую ладонь. — Тот, с кем я заключаю этот Обет, обещает ли, что вся информация о незаконных действиях аврора Рональда Биллиуса Уизли не пойдет дальше его самого, аврора Рональда Уизли и старшего аврора Гарри Поттера? Что он уничтожит весь компромат и не сообщит о нём более ни одной живой или мёртвой душе? — Обещаю, — со смешком отозвался шелестящий голос. — Я уже думал, что вы обо всем забыли, мистер Поттер. Похвально, похвально. Но раз мы покончили с официальной частью, то начнем. Поднимайтесь. Все та же рука потянула Гарри из кресла, и он послушно поднялся, стараясь не думать о том, что ждет его впереди. — Помните, мистер Поттер, что вам всё равно никуда не деться, и вы дали Обет, — шелестяще напомнил голос, а в следующее мгновение веревки с рук исчезли. — Расслабьтесь, мистер Поттер. И попробуйте получать удовольствие. Быть может… Чужие ладони опустились сначала ему на плечи, затем скользнули по груди и, вжикнув язычком молнии куртки, в которую Гарри переоделся перед выходом, скинули ее с плеч. Они начали медленно расстегивать пуговицы синей клетчатой рубашки. Тонкие, как уже знал Гарри, пальцы скользили от пуговички к пуговичке, постепенно оголяя грудь и не упуская возможности осторожно погладить открывающуюся кожу. Это могло бы быть даже приятно, если бы только это делала девушка, если бы Гарри контролировал ситуацию, если бы, черт побери, он не был связан Непреложным Обетом и, судя по всему, всё не шло бы к извращенному изнасилованию. Это могло бы быть приятно, если бы не слишком много «но», так что тошнота всё ближе и ближе подкрадывалась к горлу. Когда рубашка была расстегнута только наполовину, руки неожиданно убрались с его тела, и Гарри с облегчением перевел дыхание. Послышались шаги, плеск воды, а затем шантажист рывком поднял его левую руку и вложил в нее холодный стакан. — Пей… те, мистер Поттер, — впервые за всё время голос перестал звучать мерным шуршащим журчанием, теперь в нем отчетливо слышалась досада. — Для аврора вы слишком пугаетесь раньше времени. Никто ничего вам ещё не сделал, а вы уже… — Какая разница, — раздражённо перебил Поттер, поспешно делая несколько жадных глотков. — Будешь ты тянуть или сделаешь сразу, отложишь на десять минут, час или сутки, я уже понял, к чему всё идёт, и вряд ли в тебе проснется благородство и ты просто разорвёшь сделку и сожжешь колдографии. — Что ж, справедливо, — теперь голос звучал напряженно и как-то отстранённо. — Ваше право, мистер Поттер. Если вы предпочитаете так, то будет так. Допивайте свою воду, раздевайтесь до белья, а дальше я вас провожу. Гарри, как раз делающий в этот момент глоток, чуть не подавился. Впрочем, удивляться было нечему. С одной стороны, он сам спровоцировал шантажиста, с другой стороны, с легкостью повторил бы всё ещё раз — сколько бы тот ни тянул, от этого всё равно ничего не изменится. Эту позорную неделю Гарри нужно пережить, не сломаться и попробовать забыть после. И все-таки, когда у него забрали стакан, и он сам начал расстегивать пуговицы, а затем и ремень, пальцы его дрожали. Хорошо хоть шантажист молчал и не прикасался к нему, и можно было хотя бы на время попробовать забыть о его присутствии. И всё же, когда Поттер расстегнул молнию на джинсах, он знал, что уже покраснел, как маков цвет. Рывком стянув штаны до колен, а затем, наступая на ткань, вытащив из них ноги, он остановился посреди комнаты и перевел дыхание. — И? Шантажист молчал, не двигался, но Гарри чувствовал его присутствие, ощущал на себе чужой взгляд. — Что дальше? — громче повторил он, не в силах выдержать это ожидание и с ужасом понял, что голос срывается на хрип. — Да, верно. Пойдемте, — в шуршащем голосе теперь слышалась хрипотца, однако Гарри постарался не обращать на неё внимание. Чужая ладонь осторожно легла между его лопаток и толкнула вперед. Поттер сделал один шаг, второй, третий, а затем что-то твёрдое ударило его под колени. — Аккуратнее, — вторая рука шантажиста придержала его за плечи, не дала упасть, а отпуская, легко погладила. — Осторожнее, мистер Поттер. Мы пришли. Ложитесь на живот так, как вам удобнее. — Вот спасибо, — не удержался от сарказма Гарри, но вытянул вперед руки и послушно лег. Хотелось заупрямиться, начать сопротивляться, кричать всё то же «нет», но это бы ничего не изменило, кроме лишнего унижения. И Гарри был рад, что хотя бы это ещё понимает. Чуть жестковатый, но на удивление удобный матрас слегка прогнулся под ним, зато подушки под головой, напротив, не нашлось. Гарри на миг удивился, а потом решил, что знать не хочет, куда и для чего его мучитель их дел. Не зная, что делать дальше, но с ужасом представляя, чего именно ожидать, Поттер просто лёг на живот, положив голову на бок, вытянул руки вдоль тела и напряженно замер, крепко зажмурившись под повязкой. Что бы ему не предстояло, вряд ли ждать этого придется долго. Ждать его и впрямь не заставили, но на удивление вовсе не того, чего он боялся. Сначала Гарри с удивлением понял, что ему между лопаток льется что-то жидкое, густое и теплое, но прежде чем он подумал о чём-то ужасном, в эту лужу опустились чужие ладони. — Всего лишь масло, мистер Поттер. Расслабьтесь хотя бы пока, — с легким смешком шепнул всё тот же голос, а затем руки заскользили по его спине. Ладони разминали его плечи, спину и бока, скользили по бёдрам вниз, по ногам до самых ступней, и вновь возобновляли путь наверх. Его тело ласково разминали — сначала мягко, чуть касаясь, а затем всё отчетливее и ощутимее. Впрочем, к почти болезненным движениям, как на процедурах, которые иногда проходили авроры в Мунго, так и не перешли. Гарри хотел бы сказать, что это тоже было противно, только нагнетающее и пугающее растягивание времени, но на самом деле это было не так. Чем дольше чужие руки разминали его тело, тем больше он, почти против воли, расслаблялся. Это было так приятно, так успокаивающе, так волшебно, что в какой-то момент стало просто невероятно обидно, что никто прежде в его жизни никогда не делал для него ничего такого. Даже его девушка. Руки скользили по спине, сжимали плечи, гладили бока, порой задерживались на бедрах и сжимали ягодицы, но Поттер уже чувствовал себя таким киселём, что даже это его почти не напрягало. Вместо этого он позволил своим мыслям дрейфовать в каком-то поразительно сладком тумане, размышляя, почему так приятно, когда эти пальцы прикасаются к ногам. Нет, плечи и спина — это и впрямь было здорово и да, совсем не то, что в Мунго, но ноги ему не массировали даже там. Тогда, корчась под умелыми и безжалостными руками, Гарри думал, что и слава богу, что колдомедиков интересует только спина, и задавался вопросом, зачем им эти маггловские методы, и почему зелья не могут заменить абсолютно всё. Но сейчас, чувствуя, как руки скользят от бедер по икрам, как чужие ладони сжимают и мнут ступни, как пальцы выводят на удивление не щекотные и чертовски приятные узоры от пятки до носка, собирают в горсть пальцы и вновь скользят вверх к коленям, Гарри просто растворялся в этих ощущениях. — Перевернись, — неожиданно близко, около самого уха, раздался чужой голос, обдав горячим дыханием щеку, но Поттер, слишком расслабленный сейчас, не сумел даже отстраниться. Вместо этого он покорно, но достаточно вяло, приподнялся на локтях и был почти благодарен, когда всё те же руки придержали его за спину и плечи, помогая перевернуться. На этот раз, когда масло полилось ему на грудь, Гарри уже не удивлялся. Руки вновь легли ему на плечи и уже знакомыми движениями поползли вниз, теперь разминая грудь и живот. Когда ладони заскользили ниже, пройдя бедра без привычного сопротивления, Поттер даже не понял, что изменилось. Он послушно чуть раздвинул ноги, когда чужие руки потянули их в разные стороны, и только отстраненно заметил, что со спины массаж ног был все же приятнее. Впрочем, когда пальцы вновь начали разминать ступню, было все так же хорошо. Вновь вверх до коленей, по бедрам, по животу, чуть задерживаясь на груди, задевая соски, вверх к плечам, поглаживая шею и опять вниз. Гарри растворялся во всех этих движениях. Он даже и не думал, что в подобной ситуации, — да что там, что вообще рядом с незнакомым человеком, не говоря уж про его намерения! — может так расслабиться. Все мысли точно водой вымыло из головы, и он только лежал, покорный этим рукам. О том, что же именно теперь изменилось, Гарри понял внезапно, рывком, когда чужие ладони вдруг задержались на бедрах и вместо того, чтобы опуститься к коленям, соскользнули к паху, тут же ловя между двумя ладонями полунапряженный член. Гарри вздрогнул, резко попытался подняться, прикрыться, но одна рука тут же отстранилась от его паха, легла на грудь и настойчиво надавила. — Тш-ш-ш, мистер Поттер, не переживайте. Я не делаю вам ничего плохого, всё хорошо. Всего лишь интимный массаж, ничего большего, обещаю. — Можно подумать, ты всё это затеял, только чтобы меня за член полапать, а потом сразу же отпустишь! — Гарри с ужасом услышал в своем голосе чуть ли не истеричные нотки. Какой же он дурак, что позволил себе так расслабиться! Какой он после этого аврор, если даже не заметил, как лишился трусов? Черт побери, столько лет прошло, он давно уже не забитый ребенок из чулана, а его до сих пор можно обвести вокруг пальца с помощью одной только ласки! Обидно было почти до слёз. — Тш-ш-ш-ш, не поверите, мистер Поттер, но я и впрямь очень хочу полапать вас за член, — рука настойчивее надавила ему на грудь, и Гарри вновь откинулся назад. В конце концов, у него и впрямь всё ещё не было выбора. Стоило ему только снова лечь, как над ним послышался смешок, а потом теплые губы коснулись его плеча. — Вот так, прекрасно, мистер Поттер. Просто лежите. Я всё сделаю за вас. Гарри только прикусил губу и отвернулся. Он ничего не хотел делать. И не хотел, чтобы что-либо делали с ним. Но да, никакого выбора. Об этом было бы глупо и опасно забывать. Шантажист опять начал заново гладить, разминать и расслаблять его тело, но теперь уже Гарри не мог забыть и расслабиться. Видимо, тот в какой-то момент понял, что всё бесполезно, или же это ему просто надоело, и его руки вновь скользнули к паху. Теперь шантажист ласкал его член так же, как до этого спину — то нежно, чуть касаясь, то, наоборот, сжимая крепче и перебирая пальцами. Иногда он вовсе отпускал его, оставляя, вопреки всякому желанию Поттера, напряженный и пульсирующий член лежать на животе, а сам вновь начинал разминать то ноги, то грудь, иногда легко поглаживая головку большими пальцами. Гарри сначала пытался отвлечься от всех этих ощущений, но, как бы он не боролся, скоро волна наслаждения захватила его. И снова было обидно, что за все годы их отношений Джинни ни разу не нашла для него не то времени, не то страсти, не то любви, чтобы сделать что-то такое же, что сейчас делал с ним совершенно незнакомый человек, да к тому же мужчина. Тот тем временем то скользил мимо, почти не уделяя внимания напряженной плоти, если, конечно, забыть о том, что иногда всё же прикасался самыми кончиками пальцев. То иногда сжимал ребрами ладоней, поднимаясь по ней вверх и опускаясь вниз. А потом и вовсе сосредоточил всё внимание на члене, перебирая по нему пальцами и скользя то одной ладонью, то другой, обязательно зажимая в кулаке головку перед тем, как сменить руку. Терпеть это было всё более и более невыносимо, наслаждение переросло в экстаз, а тот вот-вот грозил сорваться в оргазм. — Я… сейчас… — сам точно не зная зачем, предупредил Гарри, и ладонь тут же сомкнулась на его члене, начав интенсивно дрочить, в то время как пальцы другой руки ласкали яички. Не в силах больше держаться, Гарри задрожал, выгнулся и почувствовал, как собственная сперма брызнула на живот. На живот и, конечно же, всё ещё ласкающие его руки. — Великолепный, — чуть слышный голос раздался где-то над ним, но Гарри все равно сумел разобрать это слово и почему-то, вопреки всякой логике, смутился. Руки уже пропали с его тела, а Поттер так и лежал, пытаясь прийти в себя, перевести дыхание и приготовиться к тому, что, разумеется, будет дальше. Было даже удивительно, что шантажист нашел для него столько времени и терпения, не говоря уж о такой безвозмездной ласке. Наверное, в другой ситуации Гарри сумел бы лучше оценить это, но сейчас, вопреки всему полученному удовольствию, в душу снова начинал пробираться страх. Оттягивать самое плохое всё равно было неприятно. Когда его тела коснулось что-то мягкое, мокрое и холодное, Гарри вздрогнул и зашипел. — Это всего лишь полотенце, герой, — насмешливо зашелестел шантажист, осторожно проводя полотенцем по его паху и животу, видимо, стирая следы спермы. Гарри покраснел и отвернулся. Глупо было смущаться сейчас, после всего, и тем более в ожидании худшего и большего, но тем не менее. — Сейчас я произнесу заклинание, отменяющее магические путы на повязке, а вы останетесь лежать, мистер Поттер, — тем временем вновь заговорил тот, наконец убирая полотенце. — Досчитайте до двадцати, а затем можете снимать повязку, подниматься и уходить. Завтра жду вас здесь же, в девять часов вечера. И не забывайте про Обет. Гарри резко повернулся, открыл было рот, собираясь спросить, что разве уже двенадцать, но вовремя оборвал себя. Он и впрямь не хотел оттягивать самое плохое, но и нарываться не собирался. Если у него есть время до завтра — что ж, значит так. Быть может, зная, что ему предстоит, на следующий день будет хоть немного легче? Вряд ли, конечно. И скорее всего, он наоборот будет мучиться весь день, но… — Всё, мистер Поттер. Можете начинать считать. И до встречи, — голос вновь раздался совсем близко, затем его лицо обдало горячее дыхание, виска коснулись теплые губы, а после раздался знакомый хлопок, и в номере стало тихо. Послушно досчитав до двадцати, Гарри потянулся, сорвал с глаз черную повязку, но остался лежать, глядя на раскинувшийся над головой темно-синий балдахин кровати. Судя по уровню самой гостиницы, это был один из лучших номеров. Вздохнув, он приподнялся на локтях и огляделся. Два кресла, камин, низкий столик. На одном из кресел лежит его одежда, сложенная аккуратной стопкой. Сверху трусы, поверх которых лежала волшебная палочка. Гарри поморщился и отвернулся. На тумбочке рядом с кроватью стоял стакан с водой и полный графин. Поттер потянулся к стакану и жадно выпил всё содержимое, после чего отставил его обратно и вновь откинулся на кровать. Всё это было чертовски странно. Ненормально, даже унизительно, но почему-то вовсе не так противно, как он ожидал. Может быть, потому что в действиях шантажиста не чувствовалось ни издевки, ни триумфа? И эти дурацкие целомудренные теплые поцелуи. Гарри не был идиотом, хоть и впрямь был не слишком хорош в романтических отношениях. Он знал, что после войны у него была целая армия фанатов, и часть из них на самом деле была уверена, что влюблена в него, даже если совсем его не знала. Кажется, этот человек тоже испытывал к нему что-то такое. Может быть, он даже был влюблен в Гарри Поттера и просто нашел свой способ получить геройского тела. Конечно же, влюбленность была лучше издевки или победы, но в такой принудительной ласке всё равно было мало приятного. Или, скорее, должно было быть мало приятного, но почему-то та нежность и ласка, с которой его трогали этим вечером, не оставляла Гарри совсем уж равнодушным. «Это был мужчина», — напомнил он сам себе и поморщился. Да, мужчины — это было не то, что Гарри предпочитал. Впрочем, перед внутренним взором моментально предстала Джинни, в кровати всегда на удивление то равнодушная, то неуместно стеснительная. Джинни, которая никогда даже не делала ему обычного массажа. Даже тогда, когда у них, казалось, всё было не так уж и плохо. — Мне просто нужно найти себе хорошую девушку, — наконец, вздохнув, вслух подумал Гарри и, поднявшись, начал одеваться. Когда эта проклятая неделя закончится, он именно так и поступит.