Паук и Лиса.

      Будешь ли ты рядом, если я соберусь уйти? Будешь ли ты рядом, если буду я гоним везде и всюду? Будешь ли ты рядом, если в Рай мне одно место найдётся? Или Ад — это всё, что ждёт меня? Я была с тобой, когда ты, старый и немощный, молил дракона о вечной жизни. Я была с тобой, когда ты не мог даже подняться самостоятельно. Я видела тебя жалким, старым и немощным, но не отвернулась. Как ты думаешь, уместен ли твой вопрос?..       Уже несколько дней прошло с тех пор, как они были вынуждены бежать. Если бы Грета вовремя не подоспела и не начала едва ли не умолять пощадить этого старика, убеждая, что более он не опасен, то сейчас Паук не сидел согнувшись на кровати и не ворчал что-то о том, что его ложе слишком жёсткое. Вот ей богу, человека можно вытащить из старости, но только не наоборот, — думала про себя Лиса, когда в очередной раз едва сдержалась, что бы не вытащить из-под него подушку и ей же избить. В очередной раз нотации о том, что он не беспомощный и сам до всего может дойти. Ну и что, что он временно слепой и они в новом месте? Маг Паук разворачивает голову в сторону, где, предположительно, должна быть дверь. — Чего тебе нужно?.. — доносится неподалёку голос Греты, которая возится с проклятыми шторами. То они не хотят закрываться, то наоборот не желают впустить даже мизерный лучик света. — Я просто повернул голову. — буркнул ей в ответ Коб. Она слышала его имя, когда Ястреб произнёс его. Она слышала то, что в Земноморье люди не говорят кому попало. И Паук знает, что она слышала. Паук знает, что теперь они с Лисой на равных. Женщина решила плюнуть на несчастные шторы, про себя пробурчав что-то о том, что она их когда-нибудь сорвёт ко всем чертям и повернула голову к хозяину, чьё лицо загораживали волосы. Его унижало его собственное положение, его унижало, что он не может сейчас ничего сделать сам, кроме как ворчать. Он почувствовал, как что-то тяжёлое ложится ему на колени, но не удивляется, лишь машинально проводит по волосам женщины, положившей голову. Всего-лишь один из редких моментов сомнительной нежности. Она видела его жалким и старым. А он вскоре увидит её слёзы.       Время идёт. Вот, расправившись с недоброжелателями своего господина, она идёт к нему. Он вновь обрёл свой прежний облик, но период восстановления для него ещё не окончен и магия под запретом. Он что-то говорит ей, читает нотации, пока она истекает перед ним кровью и, низко опустив голову, смеётся. В итоге ему надоедает, что тот, кому он является господином, смеет смеяться над его словами и срывается на крик, что он давно не делал, от чего и крик не особо громкий. — Как ты смеешь смеяться, когда я с тобой разговариваю?!.. Она вздрагивает. Слёзы капают вниз из закрытых чёлкой глаз. Мужчина замолкает и смотрит на неё удивлёнными глазами. Он никогда не видел, что бы она плакала. Эта сильная, мускулистая женщина, что немногим выше него, сейчас стоит перед ним, согнувшись, и содрогается в слезах. Он впервые просто опешил. — Так больно?.. — спрашивает Коб. Женщина мотает головой, издавая какие-то тихие звуки, отдалённо похожие на скулёж. Обычно мужчина не стал бы церемониться и избавился от плаксы. Но не от той, от кого этого не ожидаешь. Маг кладёт ладонь ей на голову, потрепав по волосам. — Тебя надо залечить… Обычно Паук бы избавился от плаксы, но не от той, что видела его слабость. Не от той, что осталась с ним даже в этот момент.