Паук и Лиса.

      Красноватый свет от горящей свечи падает на книгу с заклинаниями, уже давно отложенную мужчиной немного в сторону. Его память вновь дала о себе знать. Почему-то именно в такие тихие вечера, когда за окном не слышно вечного ветра, что колыхал волны, из раза в раз бьющиеся о скалы, его посещали воспоминания. Мерзкие голоса людей, смеющихся над ним. Остров Мудрости ему навсегда опротивился. Маг видел много крови, достаточно, что бы навсегда решить для себя, что смерть не для него. Он помнит день, когда ещё маленький, сидя на полу, в надрывном хриплым бемоле он в ужасе осознавал, что в растекающихся красных лужах лежат его родители. Колдуны, которых убили, что бы они не убили первыми. Кого? Зачем? Не важно, это было что-то тогда непонятное маленькому мальчику. С возрастом многие воспоминания Мага Паука притупились, став более размывчатыми, словно мимолётная галлюцинация, но это он помнит как на зло чётко. Сердце больше не сжимается в неизмеримой боли, нет. Оно окутывается холодным покрывалом, всё больше и больше разъедаемое пустотой и тьмой.       Он закрыл свои голубые глаза с узким, змеиным, зрачком и откинулся на стул, пытаясь заглушить в себе память. Дыхание стало более глубоким и слышимым. Ещё, казалось бы, недавно он сидел где-то на лестнице, недалеко от лазарета, с Ястребом, единственным, хоть тогда и столь молодым, другом. Молодой маг похлопал Паука по плечу после неудачной попытки спасти раненного воина, которых в войну было море. Голубоглазый брюнет поворачивает голову к Ястребу и задаёт один вопрос: — «Ты видел взгляд умирающего человека? ..» Ястреб не знает, что ответить. Паук продолжает: — «Этот взгляд уходящей мелкой надежды, когда он всё ещё думает, что выживет. Этот ужас и потухающий блеск. Смерть ужасна…» И, казалось бы, уже совсем скоро Паук вновь, надрывая связки, кричит. Кричит единственному другу слова покаяния, которые, казалось бы, долетают до его ушей, но Ястреб желает уйти, лишь бросив последний взгляд на друга. Взгляд, в котором тот не увидел боли.. Когда он оказался на Безводной земле, он вновь остался один. И вновь столкнулся со смертью.       Эти воспоминания не столь болезненны, но всё так же неприятны. Маг пытается уловить ту самую нить, что, казалось бы, блеснула во мраке, дразня Паука. Воспоминания о человеке, пришедшем на помощь, когда ушли все. Голубь. Паук внезапно осознаёт один страшный факт. Он не помнит её лица. Не помнит лица любимой, что так давно пришла. И этого факта было достаточно, что бы маг с ужасом распахнул глаза, выпрямившись на стуле. — Не помню… — одними губами прошептал мужчина, смотря узкими зрачками в никуда. Помнит смерть, помнит ужасы и лишения, но не помнит столь родного лица.. Лица девушки, что пришла ему на помощь и которую так же беспощадно отняла судьба, утопив в море её собственной крови.. Стук в дверь развеивает расплывчатый образ, за который так хотел уцепиться маг, собрав по кусочкам портрет. Но вот, упустив его, он, сдерживая в голосе злобу, отвечает. — Входи.             Лучше бы Зайцу принести хорошую новость. Лучше для него же..