За минуту до полуночи

       Расхожее заявление о том, что дом может многое рассказать о своем владельце, уже столько раз доказывало свою состоятельность, что детектив доверял ему на сто процентов.    Именно потому квартира доктора стала для служителя закона настоящим кладезем информации.    Вдоль почти каждой стены был установлен деревянный стеллаж, набитый книгами до отказа. Выбор литературы поражал широтой охвата жанров и областей: детективные романы Агаты Кристи соседствовали с философскими трактатами Шопенгауэра.    Мебель была деревянной, максимально простой и удобной, что говорило о консерватизме. Преобладающим цветом интерьера был нейтральный оливковый, вселявший ощущение уюта.    Полосатые ностальгические обои на стенах, мягкие кресла, так и манившие к себе, коллекция миниатюрной мебели, стоявшая на навесной полке, довершали картину.    После стандартной процедуры омовения рук, проходившей в чистой ванной, отделанной черной плиткой, хозяин квартиры указал ЧонДэ и Исину на кресла, а сам исчез на кухне, бросив: – Дайте мне минуту, господа!    Художник преспокойно уселся у окна и с удовлетворением вытянул ноги. Создавалось впечатление, что он уже давно чувствовал себя здесь, как дома, и китаец сам это подтвердил, признавшись: – Я тут часто бываю. – Надо же, – вежливо произнес офицер, не придумав ничего лучшего. Его интриговали оба этих закадычных друга, но он просто не знал, с чего начать беседу.     Его сомнения разрешил хозяин дома, вошедший в гостиную. В руках ЧунМён держал поднос с тремя чашками чая, большой тарелкой с сэндвичами и вазочкой с конфетами. – Бутерброды – это почти единственное блюдо, которое мне удается, – пошутил доктор, ставя поднос на низкий журнальный столик, стоявший посреди помещения. – Прошу, господа.    Полицейский изо всех сил старался соблюсти правила приличия, потому дождался, пока художник первым возьмет с блюда аппетитный треугольник. Детектив тоже приобщился к угощению и с удовольствием вонзил зубы в лакомство.    Четверть часа в комнате стояло сосредоточенное молчание, а затем и гости, и хозяин приступили к чаю. – Итак, – ЧунМён, положив серебряную ложечку на блюдце, отпил небольшой глоток из своей чашки и прищурился от блаженства. – ЧонДэ, вы, кажется, хотели что-то мне рассказать?    Офицер вздрогнул, а затем спешно отвёл взгляд. – Дело в том, что моя проблема несколько... Э-э-э... Особого толка, – промямлил он, комкая салфетку. – Ничего страшного, – доктор загадочно улыбнулся. – Представьте себе, что я духовник.    Полицейский набрал побольше воздуха и, стараясь не растерять решимости, которой у него и так уже практически не оставалось, быстро выдал: – Кажется, кто-то здесь меня ненавидит.    Врач осторожно поставил чашку на блюдце и развел руками. – Не вижу тут ничего особенного, – заметил он. – В провинциальных городах это – обычная практика: стоит чужаку показаться на их территории, он надевают свои умильные улыбочки, ощетиниваясь в душе. Я тут уже много лет, но, тем не менее, про меня до сих пор говорят «новый доктор». – Дело не в этом, – возразил детектив. – Понимаете, уже давно меня беспокоит запах хвои, который накатывает словно бы ниоткуда. Следом за ним начинаются вздохи и шаги на чердаке, который оказывается пустым, стоит мне туда подняться. А сегодня, когда мы обедали с ЧанЁлем, это снова произошло. Мы поднялись на второй этаж, и там нас ждало создание, сотканное из тьмы. – Весьма поэтично, – вставил эскулап, не сводя внимательного взгляда с говорившего. – Начальник полиции и Лу Хань, пришедшие чуть позже, нам не поверили, – продолжал ЧонДэ, проигнорировав сентенцию хозяина дома. – Но вероятность групповой галлюцинации довольно низка, вам не кажется? – Это Сифф, – вступил в разговор Исин, забравшись с ногами в кресло и свернувшись там. – Злой дух, который хочет от вас чего-то.    Офицер круто повернулся к китайцу. – Я не верю в привидения, – отчеканил он. – А им всё равно, верите вы в них или нет, – иностранец потянулся, хрустнув пальцами. – Он явился именно вам неспроста. – Послушайте, – полицейский переводил взгляд с ЧунМёна на Исина и обратно. – Ведь этого же просто не может быть! – Но ЧанЁль же тоже видел этого вашего темного дружка, не так ли? – доктор встал со своего места и подошел к полке, на которой примостилась небольшая коллекция компакт-дисков. – Вы любите классическую оперу? – Я не знаю, что мне делать, – детектив потер висок. – Да ещё и этот дед ЧинтХэ, который сказал, что пятьдесят лет назад случилось что-то похожее...    Врач выбрал один из дисков и вставил его в портативный проигрыватель. Комнату тут же заполнил голос Марии Каллас. – Я думаю, в таком случае, самым верным решением будет допросить его, – проговорил он, садясь в кресло и прикрывая глаза. – Но меня отстранили от дела, – вздохнул ЧонДэ. – Может быть, – вымолвил ЧунМён, барабаня пальцами по подлокотнику в такт мелодии. – Но дед ЧинтХэ-то об этом не знает. ***    ЧонДэ резко сел и часто задышал. Быстро осмотревшись, он со стоном лег обратно.    Всё хорошо. Он в гостиной ЧунМёна, где нет никаких красноглазых теней, а сам врач спит в соседней комнате, предупредительно уступив своему гостю кровать, а себе постелив на полу.    Ему ничего здесь не угрожает.    И всё же...    В груди теснилось чувство непонятной тревоги. Причины тому не было, но противное, липкое ощущение страха не желало отпускать. – Мне просто приснился кошмар, и это – остаточные явления, – пробормотал полицейский, снова принимая сидячее положение.    Он прошел в ванную и плеснул в лицо теплой воды. Три раза, как делала в детстве мать. После этого обычно все страшные сны и пригрезившиеся ужасы отступали далеко-далеко.    Казалось, проверенная временем тактика подействовала: вновь улегшись на своё довольно удобное ложе, ЧонДэ закрыл глаза и почти моментально провалился в тяжелый сон. ***    Ему снился какой-то человек, который что-то весьма эмоционально ему доказывал, расхаживая туда-сюда по полупустой комнате с дощатым полом и стенами. Незнакомец был явно раздражен, о чем говорила его яростная жестикуляция, и весь этот негатив был направлен против него, ЧонДэ.    Внезапно лицо незнакомца охватило пламя. Языки лизали его, но человек не обращал на это внимания, продолжая говорить. Казалось, его вовсе не беспокоило то, что кожа начинала покрываться волдырями, которые тут же лопались.    Огонь достиг левой глазницы, и стекловидное тело не выдержало высокой температуры. Глаз вытек,и полицейский, не выдержав этого жуткого зрелища, с криком проснулся.    Он стоял посреди улицы, на расстоянии нескольких шагов от высокого забора, которым была обнесена лесопилка.    Офицер резко сел прямо на землю и провел трясущейся рукой по лбу.    Как он здесь оказался? Неужели он страдает лунатизмом? Что значил этот сон?    Уже потихоньку светало, и небо приобрело тот самый сероватый оттенок, который характерен лишь для предрассветных минут. Можно было остаться тут и полюбоваться красивым восходом, но свежесть раннего утра не особо благоприятствовала этому, особенно если учесть, что на детективе была лишь пижама.    ЧонДэ поднялся на ноги и, стараясь не обращать внимания на слабость в коленях, побрел прочь.    Он успел сделать где-то двадцать шагов, как на него налетел Лу Хань.    Вид у китайца был собранный, лишь глаза выдавали некое беспокойство. – Ты что здесь делаешь, дружище? – поинтересовался иностранец, окидывая сослуживца цепким взглядом. – Ходил во сне, – ответил детектив.    Лу Хань фыркнул, но тут же посерьёзнел, убедившись, что собеседник не шутит. – Черт.., – протянул он. – Проконсультируйся с ЧунМёном, что ли... – Всенепременно, – кивнул офицер, обнимая себя руками. – А ты? Зачем пришел сюда, да ещё так рано? – Меня вызвали, – китаец передернул плечами. – Сработала сигнализация, и я прибежал проверить. В прошлый раз это была белка, которая решила, что на лесопилке её ждет пир. Сейчас, возможно, мне повезет больше. – Понятно, – склонил голову офицер. – Удачи.    И он быстро пошел по тропинке, обнимая себя руками: скорее, скорее, к теплому и уютному жилищу эскулапа!    Ноги отказывались подчиняться хозяину, и тому удавались лишь какие-то мелкие, семенящие шажки, но ЧонДэ попросту игнорировал это. Он хотел, наконец, очутиться в безопасности. – Эй! – раздалось сзади.    Полицейский обернулся. Лу Хань бежал за ним; на лице у иностранца было совершенно нечитаемое выражение. – ЧонДэ, – начал сослуживец, догнав столичного гостя. – Боюсь, тебе придется задержаться и ответить мне на несколько вопросов. – Сейчас? – приподнял брови офицер. – Сейчас, – эхом отозвался его коллега. – Но почему? – развел руками детектив.    Китаец внимательно посмотрел в глаза собеседнику. – Пойдем, покажу, – тихо проговорил он.    ЧонДэ покорно последовал за сослуживцем, не вполне понимая, что происходит.    Лу Хань, не говоря ни слова, распахнул незапертую калитку, прорезанную в сплошном заборе из профлиста и пропустил офицера вперед. Тот прошел на территорию лесопилки и недоуменно огляделся. Впереди стоял грузовик, нагруженный уже готовыми бревнами, справа располагалось само высокое здание,где древесину приводили в надлежащий вид, а слева примостились ещё не обработанные стволы. На первый взгляд, всё было весьма ожидаемо, но потом полицейский присмотрелся повнимательнее.    Между двумя исполинскими соснами, которые, судя по свежей смоле на срезах, были не так давно срублены, виднелась чья-то нога в стоптанном ботинке.    Холодок пробежал по спине ЧонДэ; всё его существо объяло дурное предчувствие, и бывалый работник органов внутренних дел почувствовал, что на коже, несмотря на утреннюю прохладу и легкую пижаму, выступила липкая испарина.    Ноги будто налились свинцом, и детектив с трудом побрел в сторону стволов.    Он лежал там, лицом вниз, расставив руки, как на распятии. Голени и предплечья были отделены и оставлены рядом, потому жертва походила на сломанную марионетку, а не на то, что когда-то было живым человеком.    Разумеется, полицейский узнал его: седая борода, кончик которой торчал из-под груди, ясно говорил о том, кто это. – Дед ЧинтХэ.., – едва слышно прошептал офицер, пошатываясь и хватаясь за одно из поваленных деревьев, чтобы не упасть. – Верно, – кивнул Лу Хань. – ЧонДэ, прости, но тебе придется пойти со мной.    Детектив медленно повернулся к коллеге. – Но ты же не считаешь, что это я.., – с трудом шевеля языком, произнес он. – Разумеется, нет, – китаец крепко взял сослуживца за локоть. – Но, сам понимаешь, нужно кое-что прояснить: таков порядок.    И местный офицер потянул за собой столичного гостя. ЧонДэ обреченно побрел за ним, не отдавая себе отчет в происходящем. Его деятельный ум будто закостенел, парализованный ужасом от всего происходившего.    Очнулся он только в участке, обнаружив себя в той самой клетушке, где провел первые ночи в Хансоне. У двери хлопотали Тао и Крис, врезая замок и проделывая небольшое окошко, для которого уже подготовили решетку.    Детектив медленно поднялся с раскладушки и подошел к китайцам. – Что происходит? – спросил он неестественно высоким голосом.    Смуглый юноша бросил на ЧонДэ быстрый взгляд и виновато закусил губу. – Видите ли, – начал он. – Нам сделали заказ на усиление двери... Извините, но работа есть работа.    Офицер вяло кивнул и отошел к противоположной стене. – Я не верю, что это сделали вы, – прибавил молодой человек, не сводя взгляда с детектива. – Просто хочу, чтобы вы это знали. – Спасибо, – на автомате откликнулся полицейский.    Он сел прямо на пол и прислонился спиной к стене, обхватив колени руками. Судя по всему, теперь он подозреваемый. Что ж, на месте Лу Ханя он бы и сам пришел к такому выводу: в двух шагах от места преступления обнаруживается странный человек, который не помнит, как здесь оказался... Довольно очевидно, не так ли?    Но что же произошло на самом деле?..    ЧонДэ попытался вспомнить, но тут же поморщился от резкой боли, которая разрывала его голову на части. Он положил ладонь себе на лоб, но ожидаемого облегчения это не принесло: мигрень была практически невыносимой. – С вами всё в порядке? – обеспокоенно поинтересовался Тао, с сочувствием глядя на узника. – Может, позвать ЧунМёна?    Полицейский встрепенулся, посмотрел на китайца округлившимися от удивления глазами и одними губами произнес: – Вот оно что...