За минуту до полуночи

       ЧонДэ обернулся. У калитки стоял какой-то старик с развевающейся седой бородой. На нем были надеты коричневые вельветовые брюки, перехваченные каким-то шнуром вместо ремня, красная рубашка, застегнутая на все пуговицы, и бежевый жилет.    Лицо этого человека было смутно знакомым, но детектив вспомнил его, только подойдя ближе: это оказался один из пациентов врача, который выходил из приемной с забинтованной головой.    Насколько было известно офицеру, этому замечательному местному жителю было уже к девяноста, но он стоял прямо и твердо, выпрямив спину и открыто глядя на собеседника. – Ты и есть новый полицейский? – отрывисто поинтересовался незнакомец, буравя ЧонДэ взглядом. – Верно, – кивнул детектив. – Если вам нужна помощь, то... – Мне не нужна, – перебил его старик, отмахнувшись. – У тебя в доме не происходило ничего... странного?    Офицер закусил губу. – Честно говоря, – начал он. – Было кое-что... Но... Могу я знать, почему это вас интересует?    Местный житель нахмурился. – Начали умирать, – бросил он, разворачиваясь и уходя прочь. – Значит, всё плохо. Опять. Пятьдесят лет прошло, и снова это началось...    ЧонДэ, посмотрев вслед этому незваному гостю, покачал головой: видимо, тот слегка выжил из ума.    Хотя... Взгляд старика, ясный, осмысленный, внимательный, просто не мог принадлежать слабоумному. Напротив, это был взор человека, над которым почти не властны годы.    Полицейский задумчиво побрел к дому, даже не заметив, как вошел внутрь. По словам этого человека, что-то подобное уже происходило семьдесят лет назад. Надо бы встретиться с ним и поговорить об этом, но, наверное, не сейчас: желудок напомнил о себе довольно громким урчанием.    Офицер поднял глаза на часы и присвистнул: долго же он прогуливался по газону!    Он взял было упаковку лапши, но потом поставил её назад на полку: электричества-то не было, так что придется удовлетвориться бутербродами.    ЧонДэ съел всухомятку два сэндвича с сыром, а потом допил остывшую воду в кастрюле – к чайнику он пока не прикасался, и тот, пустой, стоял на рабочем столе, ожидая своего часа.    Бросив крошки в мусорную корзину, детектив сполоснул нож. Делать было абсолютно нечего, и он решил всё-таки включить портативный компьютер и, пока тот будет работать автономно, посмотреть хотя бы часть какого-нибудь фильма.    Всё, что угодно, лишь бы отвлечься от мучительного ощущения тяжести на сердце...    Полицейский нажал кнопку включения на ноутбуке и поудобнее уселся напротив плоского экрана, приветливо подмигнувшего хозяину изображением приветственной заставки.    Наконец, система, пискнув, загрузилась, и офицер потянулся, чтобы направить указатель мыши к иконке папки с видеофильмами, но тут же отдернул руку: индикатор полностью заряженной батареи вдруг замигал, начал быстро падать. Буквально в пару секунд заряд понизился до нулевого уровня, и экран, возвестив хозяина о том, что батарея разряжена, погас. – В чем дело? – ЧонДэ приподнял ноутбук. – Неужели, сломался?..    Ответ на свой вопрос он получил тут же: вновь накатил надоедливый запах хвойного одеколона. Полицейский покорно сжался, ожидая скрипа со второго этажа, но внезапно вздох раздался у него за спиной.    Вскочив, офицер резко обернулся.    Сначала он не заметил абсолютно ничего.    А потом, повнимательнее оглядев комнату, понял, что не так, и в ужасе осел на пол, зарываясь пальцами в короткие волосы.    На противоположной стене лежала тень, которую совершенно точно не мог отбрасывать ни один из предметов, находящихся в помещении, так как свет падал под совершенно другим углом.    Эта темная мутная фигура угрожающе покачивалась, из-за чего кожа вдоль позвоночника у хозяина дома покрылась мурашками.    Это была тень повешенного.    Человека в петле.    Детектив медленно поднялся и отошел на шаг назад, пытаясь нашарить на комоде совершенно бесполезный табельный пистолет. Тут же на кухне быстро защелкал распределительный щиток, и полицейский, сжав рукоятку пистолета, прошептал: – Нет, это невозможно! ЧонИн отключил электричество!     Но, вопреки этому, одна из лампочек, вкрученных в люстру на три гнезда, начала часто мигать.    Офицер судорожно сглотнул.    Всё. С него довольно.    Достав из шкафа рюкзак, он быстро запихал туда предметы первой необходимости и, подхватив ноутбук под мышку, пулей вылетел из дома. ***    Хансон гордился ярлыком "поселка городского типа", изо всех сил стремясь отходить от образа провинциального местечка, и потому тут было здание, подчеркивавшее его статус, – многоквартирный дом.    Эта прямоугольная коробка отвратительного цвета морской волны, который местные жители периодически подновляли, насчитывала всего три этажа, но гордо именовалась "высоткой", и жилплощадь в этом комплексе давалась лишь самым уважаемым членам общества.    На каждом этаже было по две квартиры, двери которых выходили прямо на лестничные клетки. Тем не менее, дискомфорт с лихвой компенсировался самим осознанием того, что каждый из жильцов в той или иной мере обладал сей солидной собственностью.    Благодаря разговорчивой супруге ЧонИна, которая взяла себе за правило беседовать с соседом, развешивая на бельевых веревках детские (и не только) вещи, полицейский знал каждого обитателя многоквартирного дома.    На первом этаже жили КёнСу и мэр города, второй делили ЧунМён и начальник полиции с семьёй, а третий достался СеХуну и советнику из управы с супругой и четырьмя отпрысками различной степени противности.    ЧонДэ ещё ни разу не был в этом здании, но теперь его сюда привела нужда. Он просто не мог больше оставаться в своём доме, где обосновалось что-то жуткое потустороннее и непонятное.    Стоя у двери, ведущей в квартиру доктора, детектив горько усмехнулся: а ведь ещё совсем недавно он считал себя скептиком, не верил во "всю эту чушь"! Просто удивительно, как под влиянием обстоятельств может поменяться жизненная позиция человека!    Полицейский глубоко вздохнул. Он примчался сюда под влиянием эмоций, но теперь, стоя перед дверью и успев слегка поостыть, просто не представлял, что скажет ЧунМёну.    Можно было прибегнуть к полуправде и сослаться на отсутствие электричества, но это извиняло его лишь на одну ночь. Можно было рассказать всё, как было, но не поднимут ли его на смех?    Душевные метания офицера прервало появление на лестничной площадке молодой особы. Девушка, одетая в ярко-розовое платье, выпорхнула из соседней квартиры и одарила посетителя зубастой улыбкой. – Если вам нужен доктор, то он и этот странный художник отправились на прогулку, – протараторила она. – Они должны вернуться через десять минут. Лучше вам подождать их на улице; тут слишком душно.    Промолвив это, сия деятельная гражданка быстро поскакала вниз по лестнице, помахав ошарашенному детективу рукой.    ЧонДэ отошел от шока и усмехнулся: дочь МинСока была похожа на мать не только внешностью и вкусом в одежде. Но совет девушка дала дельный: чем топтаться здесь, лучше погулять на солнышке, пока хозяева не вернутся.    Полицейский спустился вниз и вышел из здания.    Девица была тут как тут: она разговаривала с ЧанЁлем, который стоял слева от парадной двери, прислонившись к стене. Юноша уже успел полностью прийти в себя и переодеться в гражданскую одежду, и беседа его явно увлекала.    Молодые люди обнялись и пошли вдоль по улице, так и не заметив детектива, который с трудом сдержал смешок: какой его коллега, оказывается резвый, раз планирует захомутать дочку самого начальника!    Хотя, кто кого тут ещё захомутает...    Видимо, высокому юноше уготована незавидная роль второго МинСока: на хорошей и хлебной должности, но без капли свободы.    Офицер посмотрел вслед молодой паре. Девушка, властно подхватив своего кавалера под локоть, что-то бойко вещала, а ЧанЁль внимательно слушал, кивая, как китайская кошка, символизирующая удачу. Невооруженным глазом было видно, что ведущей здесь является прекрасная половина, а отнюдь не сильная.    "Что ж, надеюсь, они будут счастливы", – подумал ЧонДэ, глубоко вздохнув и посмотрев в другую сторону.    Справа от входа в многоквартирный дом стояла небольшая скамейка, выкрашенная в белый цвет. На ней сидел парнишка лет одиннадцати-двенадцати, уткнувшись в карманную приставку и сосредоточенно нажимая на кнопки. Полицейский прочистил горло и, подойдя ближе, уселся рядом. Мальчик, без особого интереса взглянув на него, тут же вернулся к своему занятию.    Юный любитель "тетриса", одетый в чистенький джинсовый костюм, обладал довольно знакомыми резковатыми чертами лица, тяжелой линией челюсти и узкими глазами. Фамильное сходство было достаточным, чтобы офицер понял, с кем именно ему предстоит иметь дело. – Привет, – поздоровался детектив, поворачиваясь к парнишке. – Как тебя зовут? – Бён БэкБом, – мальчик, оторвавшись от приставки, подтвердил подозрения блюстителя порядка. – А вы тот самый полицейский из города? – Да, – с улыбкой кивнул офицер. – Ким ЧонДэ.    Сын фермера окинул собеседника внимательным взглядом. Он унаследовал разрез глаз от отца, но, в отличие от БэкХёна, его взгляд не был веселым и задорным, а, скорее, меланхоличным. – Что ты делаешь здесь так поздно? – осведомился детектив, снимая рюкзак и ставя его на скамью рядом с собой. – У папы вчера украли разделанную тушу свиньи, – ровно проговорил БэкБом. – Как он ругался! Весь Хансон, наверное, слышал; знаете, какой у него мощный голос! Дядя КёнСу говорит, что он вполне мог стать певцом. В общем, папе пришлось забивать новую, и потому поставки задержались. Он только что привез её СеХуну; сейчас сдаёт.    ЧонДэ приподнял брови. Вот, значит, как... Украденная разделанная туша свиньи открывала совершенно новые возможности для абсолютно любого человека... – А отец разделывает их прямо при тебе? – поинтересовался он, кладя ноутбук на рюкзак. – Да какое там! – махнул рукой парнишка. – Он меня и близко к живодерне не подпускает, а туши перед транспортировкой прикрывает миллиардом слоев брезента, как будто мне не придется когда-нибудь самому это делать. – Когда он обнаружил пропажу? – полицейский чуть наклонился вперед. – Рано с утра, – не задумываясь, ответил мальчик. – Как встал, сразу же заверещал на всю округу. Дескать, какая скотина похитила у него свинью... Смешно было.    Офицер потер лоб большим и указательным пальцем. – Я так понимаю, ты у нас смышлёный парень, – начал он. – Так вот. Я сейчас веду расследование, и мне нужна твоя помощь. Ты ведь всех в округе знаешь, не так ли?    БэкБом неопределенно передернул печами. – Тут живет не так-то много народу, – бросил он, глядя прямо перед собой. – Хорошо, – ЧонДэ помолчал несколько секунд, прорабатывая в уме стратегию поведения. – Знаешь такого высокого и бородатого старика? Он ещё с забинтованной головой ходил. – Дед ЧинтХэ, – тут же определил сын фермера. – Ему девяносто два года, но мой дедушка говорил, что он ещё всех нас переживет. – Ясно, – детектив склонил голову. – Скажи, а его словам можно доверять? – Чего? – не понял мальчик, переведя взгляд на служителя закона. – У него с головой порядок? – перефразировал свой вопрос полицейский. – Полный, – уверенно кивнул БэкБом. – Он у нас в школе математике учит. Соображает очень хорошо, а уж память... Я два года назад из рогатки окно разбил, так он до сих пор этим попрекает.    Детектив присвистнул. Такого он не ожидал, ведь старик, нарисовавшийся не так давно у его калитки, не особо походил на учителя алгебры. – А что ты думаешь об Исине и ЧунМёне? – осторожно продолжил ЧонДэ. – ЧунМён – это доктор, – сын фермера улыбнулся впервые за всё время их краткой беседы. – Он очень хороший и много всего знает, а после приема дает конфеты и говорит, что в них есть глюкоза и эндо... эндофрени всякие. – Эндорфины, – вставил полицейский. – Гормоны радости. – Да, они, – кивнул мальчик. – А Исин – это художник. Папа запрещает мне с ним общаться, потому что он не от мира сего и, кажется, покуривает травку. Это тётя СунОк сказала, а она всё знает. Она в одном классе с этой... с женой начальника полиции училась. А ещё она говорила, что... – БэкБом! – мощный тенор фермера прорезал погрязшую в вечерних сумерках улицу, и оба: и детектив, и парнишка – синхронно вздрогнули от такой сильной звуковой волны. – Солнышко, нам пора домой!    Мальчик безропотно встал и поплелся к отцу, который ждал его чуть поодаль, стоя у тележки, внутри которой лежал грязный брезент. Земледелец лишь помахал офицеру рукой, и последний ответил тем же, в глубине души жалея, что не смог дослушать, что именно хотел рассказать этот юный, но очень внимательный субъект.    БэкХён бодро направился в сторону фермы, толкая перед собой телегу, и отпрыск засеменил за ним, сжимая в ладонях карманную приставку. – Семья прекрасна, вы согласны? – раздалось над самым ухом у ЧонДэ.    Полицейский вздрогнул во второй раз за минуту и резко поднял голову, про себя думая о том, что этот чертов городишко отнял у него больше нервов, чем Сеул за все предыдущие пятнадцать лет.    Над ним, заложив руки за спину, стоял ЧунМён, чуть поодаль пристроился Исин, глядя на небо.    На докторе были надеты плотные черные брюки и темная ветровка, застегнутая наглухо; его спутник проявил несколько большее легкомыслие, ограничившись джинсами и заляпанной краской белой футболкой с растянутой горловиной. – Согласен, – ответил, наконец, детектив. – Но в небольших дозах.    Врач кивнул, но выражение его лица так и оставалось мечтательно-печальным. – Правда вариативна, – выдал он не совсем понятную тираду.    Офицер кашлянул и встал со скамейки. – Я пришел к вам, – проговорил он. – Дело в том, что я не могу ночевать дома, поэтому и...    ЧонДэ не договорил, указав рукой на вещи, лежавшие на сиденье.    Эскулап улыбнулся и сделал рукой пригласительный жест. – Мой дом – ваш дом, – вымолвил он. – И предлагаю поторопиться, а не то мы рискуем столкнуться со вчерашней грозой.