За минуту до полуночи

       Удушающий сосновый запах в одно мгновение заполонил просторное помещение отдела, и дышать стало практически невозможно. ЧонДэ неосознанно рванул ворот рубашки, но воздух внутри полицейского участка будто загустел и ни как не желал проникать в легкие.    Телефон, стоявший на столе китайца, надсадно пискнул и издал характерный скрежет, как при помехах, только громче.    Детектив упал на пол и схватился за шею. Он всё пытался вдохнуть, но не мог: казалось, организм забыл, как это делается.    И тут всё пришло в норму.    Хвойный дух резко улетучился из отдела, а телефон замолк.    ЧонДэ, сделав несколько вожделенных глубоких вдохов, с трудом встал и огляделся.    У самой двери, ведущей в кабинет начальника, стоял ЧанЁль. Молодой оперативник слегка закашлялся, но краски постепенно возвращались на его лицо. Лу Хань, сидевший за своим столом, побил себя в грудь и со стоном откинулся на спинку стула.    Офицер подошел ко входу в камеру и заглянул внутрь через решетку. ЧунМён сидел на полу и медленно втягивал в себя кислород. – Я в порядке, – заверил доктор, поймав обеспокоенный взгляд детектива.    Полицейский кивнул и задумчиво двинулся через всё помещение. Раскрыв окно, он высунулся наружу и осмотрелся.    Главная улица Хансона пустовала, что не было удивительным, ведь на часах было четыре – то время, когда обед уже позади, а чаепитие – только через шестьдесят минут.    ЧонДэ с удовольствием вдохнул чистый сельский воздух, почувствовав, как в голове становится яснее.    Если это и были проделки того самого «духа», то он становился всё могущественнее, раз мог действовать вне пределов домика в конце жилого квартала.    Теоретически ЧунМён всё это устроить не мог, так как был арестован, а перед помещением в камеру – обыскан. При эскулапе не было никаких подозрительных предметов, лишь пара книг, которые ретивый ЧанЁль пролистал, чтобы лишний раз убедиться в отсутствии спрятанных там напильников.    Полицейский перевел взгляд на дверь с решеткой и задумчиво хмыкнул.    Был один человек, у которого имелся доступ к нейролептическим препаратам, находившимся во владении доктора, потому что этот самый субъект пользовался стопроцентным доверием ЧунМёна и мог в любой момент позаимствовать пару-тройку таблеток.    Умелый кустарь, которому ничего не стоило смастерить любую игрушку, в том числе и машину смерти, если понадобится, не говоря уже о какой-нибудь аромакурительнице, которая могла распространять свои флюиды туда, куда захочется хозяину.    Странноватый иностранец с не самой лучшей репутацией и размытым рабочим графиком.    Чжан Исин.    С мотивом пока ничего ясно не было, но присмотреться к этому типу поближе не мешало бы.    И офицер решил заняться этим прямо сейчас.    Быстро бросив коллегам, что идет на допрос, он направился к лестнице.    И даже себе детектив ни за что бы не признался, что почему-то захотел вырваться оттуда. ***    Домик Исина, как и прежде, поражал своей яркостью и необычностью. Картины, которые покрывали все стены, отличались самобытностью и смелостью. Художник начисто игнорировал все правила смешения цветов, и это порождало безумные композиции, наполненные психоделичностью.    Самого мастера на месте не оказалось, и глазам детектива предстала уже знакомая табличка со словами: « Я отошел ненадолго. Пожалуйста, заходите и выбирайте, что вам нравится! Исин».    Пожав плечами, ЧонДэ прошел внутрь и тут же завертел головой: в помещении царил какой-то странный запах.    Его нельзя было назвать неприятным, но в нем было что-то навязчивое, сладковато-терпкое.    И, разумеется, как и любой полицейский, офицер тут же узнал этот специфический «аромат».    Источник обнаружился тут же – в искусно выточенной пепельнице из светлого дерева. Косяк не был докурен до конца и потихоньку тлел, заполняя небольшую площадь магазинчика своими одуряющими парами. – Значит, эта дама, что работает у БэкХёна, была права, – пробормотал детектив, неодобрительно помотав головой. – Наш кустарь любит забалдеть. – Это просто дурацкая студенческая привычка, – раздалось сзади. – Зависимости у меня нет, но иногда хочется расслабиться, если вы меня понимаете.    ЧонДэ резко обернулся. Исин стоял за ним, мило улыбаясь; ямочка на его щеке придавала симпатичному лицу иностранца невинное очарование, которое, как казалось полицейскому, было ненатуральным.    Художник был одет в свободную рубашку, которая когда-то была белой, и старые джинсы. Ступни его были совершенно босы; китаец на озаботился даже носками. – Нет, – резко ответил полицейский. – Я вас не понимаю и весьма рад этому факту. Да будет вам известно, что вы только что нарушили закон, и я могу посадить вас за хранение.    Кустарь улыбнулся ещё шире. – Но наркотики ведь не при мне, – заметил он. – Может быть, кто в моё отсутствие вошел сюда, чтобы скурить палку. Согласно инструкции, вы не можете меня арестовать.    Офицер фыркнул. – Это ваш дружок-доктор вас научил, так? – спросил он, подходя ближе. – Конечно, – безмятежно кивнул иностранец. – ЧунМён работал в полиции, и он хорошо знает, как осуществляются подобные аресты.    Детектив приблизился к Исину вплотную и схватил его за руку. – Сотрудники Интерпола и вправду действуют по такой инструкции, – вымолвил он, сжимая хватку и с удовольствием наблюдая, как собеседник слегка поморщился. – Но тут, в Корее, правила несколько иные, торчок.    Китаец с некоторой обидой посмотрел на ЧонДэ. – Вам надо стать добрее, – проговорил он. – Только тогда в душе у вас установится гармония. – Меня не интересует ваш чертов даосизм, – сквозь зубы процедил полицейский. – Мне нужно знать, как именно вы связаны с преступлениями, которые я хочу раскрыть.    Художник смерил собеседника спокойным взглядом и, взяв из пепельницы косяк, непосредственно поднёс его к губам. С наслаждением выдохнув густой дым, иностранец проговорил: – Но вы же взяли ЧунМёна для помощи вам в расследовании. – Он подозреваемый, – возразил офицер. – Немедленно перестаньте смолить эту гадость, не то мне и вправду придется вас арестовать.    Исин послушно затушил самокрутку о дно пепельницы и глубоко вздохнул. – Не может быть, чтобы мой дорогой друг не помог вам с делом, – заметил он. – Доктор высказал мысль, что разгадку нужно искать среди жертв, но пока это ничего не дало, – признался детектив.    Китаец улыбнулся. – Как и все умные мужчины, – начал он, – ЧунМён обладает одним-единственным недостатком: он любит иногда порисоваться. С помощью цветистых фраз, запутанных намеков, так далее... Расспросите его, что именно он имеет в виду, и тогда дело станет намного проще.    Детектив хмыкнул и уверенно взял кустаря под локоть. – Вот вы ему об этом и скажете, – строго вымолвил ЧонДэ. – В полицейском участке. ***    В помещении отдела со времени спешного ухода офицера почти ничего не изменилось, разве что к зарывшимся в документы служителям закона присоединился их начальник.    МинСок устроился за столом ЧонДэ и методично просматривал все дела, беззвучно шевеля губами. Стоило гостю из Сеула войти в помещение, он немедленно поднял голову и вымолвил: – Мы начали вести картотеку только в восьмидесятых. Вполне возможно, дело, о котором идет речь, вообще не оставило бумажного следа. – Этого не может быть, – помотал головой полицейский, подведя своего задержанного вплотную к двери камеры. – Судя по словам деда ЧинтХэ, умер не один человек. Дела с несколькими жертвами – это уже серия, и они не могут оставаться незапротоколированными.    Лу Хань фыркнул. – В столице, может быть, и так, – заметил он. – Но не забывай, что Хансон – это задворки мира. До семьдесят восьмого тут и полиции толком не было. – Кроме того, убийства, если верить деду, были совершены сразу после Второй Мировой, – вступил в разговор ЧанЁль, поднимая голову от растерзанной картонной папки на завязках. – Тогда во всей стране порядка не было, что уж говорить об одном маленьком городке. – Я понимаю, – кивнул детектив. – Но это единственная зацепка, которая у нас есть, и потому придется копать в данном направлении.    Глава полиции склонил голову набок и потер подбородок. – А что тут делает Исин? – спокойно спросил он. – Я поймал его за употреблением легких наркотиков, – пояснил ЧонДэ. – К тому же, у меня есть несколько вопросов, которые он, я думаю, может разрешить.    МинСок тяжело вздохнул и педантично поправил левый манжет. – Вам не кажется, что нам стоит сфокусироваться на расследовании убийств? – бесстрастно поддел он. – Я считаю, что этот человек имеет непосредственное отношение к ним, – попытался объяснить офицер. – Он кустарь, что обозначает, что он может собрать устройство, которое и привело к гибели помощницы КёнСу. Исин живет недалеко от меня, и потому ему легко периодически сводить меня с ума этим запахом, звуками и видениями. Наконец, наркоманы – люди непредсказуемые и опасные.    ЧунМён, подошедший к решетке, прочистил горло. – Боюсь, вы заблуждаетесь, – мягко проговорил он. – Исин проводит со мной большую часть своего времени. Что касается раны СуИ, то там я не нашел никаких металлических фрагментов, и потому теория с устройством отпадает. Кроме того, у моего дорогого друга нет зависимости от этих вещей.    ЧонДэ нахмурился и уставился в пол, оценивая полученную информацию. Он и сам с трудом верил, что безобидный китаец мог оказаться жестоким преступником, а арест осуществил больше от безысходности. – Только я один это вижу? – тихо начал Исин, взяв полицейского за руку. – В вашем распоряжении находится один из лучших в мире криминологов, разве не так? Раскрытие этого дела – это лишь вопрос времени, просто дайте ЧунМёну простор для раздумий.    Детектив коротко кивнул и быстро подошел к одному из металлических шкафов. Молниеносно, будто стараясь нарочно не дать себе времени на то, чтобы передумать, он вытащил с верней полки связку ключей и отпер камеру.    Доктор вышел оттуда и, пожав руку ЧонДэ, порывисто обнял кустаря под неодобрительным взглядом начальника полиции. – Боюсь, вам придется остаться здесь, пока мы не закончим с делом, – с нажимом сказал МинСок, сцепив пальцы в замок. – Ваш статус всё ещё неясен. – Как скажете, – развел руками врач. – Но взамен я прошу вас передать руководство расследованием в мои руки. – Что?! – Лу Хань расхохотался, откинув голову назад. – Господин подозреваемый, не слишком ли много вы на себя берете?    Эскулап повернулся к нему и с мягкой улыбкой помотал головой. – Так же, как и вы, – начал он, – я заинтересован в том, чтобы призвать виновного к ответу настолько, насколько это возможно. Но для этого поводья должны быть у меня в руках, господа.    ЧанЁль громко захлопал в ладоши и заливисто засмеялся. – То есть, вы отводите нам роль лошадей? – спросил он, промокая глаза руками.    Доктор неопределенно пожал плечами, бросив: – Вовсе нет, мне лишь необходимо встать у штурвала, чтобы контролировать процесс. Вы согласны, господин начальник?    Взгляды всех присутствовавших устремились к МинСоку, который, заметно напрягшись, опустил голову. Глава полиции понимал, что опытный криминолог имеет все шансы привести это запутанное и непривычное для сельских блюстителей порядка дело к логическому завершению, но, с другой стороны, это будет ударом по его собственному авторитету как начальника. Кроме того, роль ЧунМёна во всём этом кошмаре ещё не была до конца ясна, и помещение его во главе расследования было чревато неожиданными последствиями.    Гнетущая тишина держалась больше минуты, пока МинСок взвешивал все «за» и «против».    Наконец приняв решение, глава полиции поднял голову и уверенно кивнул. – Во имя справедливости, которой мы все здесь служим, – торжественно проговорил он. – Я авторизую вас как неофициального главу полицейских мероприятий.    Доктор улыбнулся и кивнул. – Уверяю, вы не пожалеете о принятом решении, – заверил он, подходя ближе и сердечно пожимая руку начальнику.