Элениэль - в поисках утраченного. Трилогия. Часть 3.

      Конец ноября, хмурое небо, расхлябистое после вчерашней грозы поле и холодный ветер, из-за которого я куталась в плащ, крепче прижимаясь к широкой груди Леголаса в то время, как Эрод уверенно нёс нас вперёд к тёмной стене высоких, старых деревьев Мирквуда, с которых опадала влажная ржавая листва. Мне было так боязно, что если бы не отец, я бы начала упрашивать любимого вернуться назад в Ривенделл к Элронду, поехать в гости к Арагорну или даже к Эйомеру в Рохан. Я боялась гнева Трандуила, из-под опеки которого обманом вырвалась в марте. Круг пройден, исполнив обещание, данное Древобраду, я возвращаюсь в Лихолесье, которое с того дня, как я дала брачные обеты и стала женой Аранена, являлось моим домом. Сидеть в седле было теперь неудобно, да и вообще я так вымоталась за последний месяц, чувствовала себя настолько разбитой, что мечтала лишь о тёплой ванной и постели, минуя даже ужин. - Как только приедем, сразу поднимайся в спальню, я сам поговорю с отцом, - тихо промолвил словно прочитавший мои мысли Леголас, впрочем, он итак знал, как страшусь я встречи с мирквудским владыкой и что утомляюсь в последнее время всё быстрее и быстрее. - Я не трусиха, - как же на самом деле хочется сделать так, как предлагает любимый, но это будет несправедливо по отношению к нему, я должна сама испить чашу гнева Трандуила и надеюсь только, что присутствие Эрамииля хоть немного смягчит его. - Конечно, нет, - согласился он, коснувшись губами моего виска, а затем щеки, - но ты устала, тебе нужен покой, отец поймёт это. - Сначала я должна с ним объясниться, - упрямства мне было не занимать, слишком много было хороших учителей, подавших дурной пример, и Аранен - первый в их списке.        В эту минуту, обрывая наш спор, от опушки, до которой нам был ещё час езды, стали отделяться фигуры, и вскоре мы поняли, что нам навстречу движется приличная эльфийская процессия - не меньшая, чем наш отряд. Верхом на лосе эту процессию возглавлял Трандуил. Даже отсюда различимые величественная осанка владыки и его тёмное походное одеяние не предвещали ничего хорошего. - Я передумала, - ещё сильнее кутаясь в плащ и вжимаясь в грудь любимого, как будто так стану незаметной, тихо согласилась я, - хочу сразу в спальню.       Под одеяло, причём с головой, чтобы не страшно было. - Уже не получится, - тяжело вздохнув, усмехнулся принц, - кто там говорил насчёт смелости? - Я же говорю - передумала. - Приветствую, отец, - громко и уверенно произнёс Леголас, когда наши отряды поравнялись, - большая честь, что вы выехали нас встречать. - Леголас, - кивнул владыка, и его ледяной синий взгляд переместился с лица сына на моё, - лишь час назад гонец известил меня о вашем приближении, отменив тем самым намеченный мною визит к Элронду в Имладрис.       О, великий Эру! Он что же, решил самолично отправиться нас искать? Заливаясь румянцем под ощупывающим взглядом короля, я с перепугу обняла свой заметно выросший живот, который тут же обрисовался по складками плаща. Жест невольный, неосознанный, но свёкр его заметил, и взгляд его чуть смягчился, правда, самую малость, так что скандала, похоже, по-прежнему было не миновать. - Поверьте, отец, в этом не было необходимости, - произнёс не менее удивлённый, чем я, Аранен, - если бы случилось что-то серьезное, я бы послал гонца. - Ты уехал в конце марта, а возвращаешься в конце ноября, - в глазах Трандуила сверкнули гневные искры, - и за всё это время - ни слуху, ни духу, по-твоему, я совсем не должен волноваться?! - Отец, я достаточно взрослый, вам не стоило так переживать. Война уже окончена, к тому же вы знали, куда мы поехали. - Трандуил, - направил своего жеребца к владыке мой отец прежде, чем тот успел ответить сыну что-то нелицеприятное, - все мы проделали долгий путь, устали, давай доедем до дворца, и обещаю, ты услышишь все объяснения. - Будь по-твоему, Эрамииль, - окинув меня ещё одним многообещающим взглядом, под которым я почтительно склонила голову, согласился король и развернул своего огромного лося обратно к лесу.        С облегчением выдохнув, я вновь откинулась на грудь мужа и сомкнула веки: спать - это то, чего я постоянно хочу последнее время, а сейчас, похоже, набраться сил будет очень полезно. Впрочем, сон совсем не шёл, оставалось созерцать скрюченные ветки крон, которые куполом нависли над нами, едва мы въехали в лес. Отец и владыка о чём-то тихо разговаривали, воины тоже обменивались приветствиями и отдельными репликами, я же молча созерцала осенний пейзаж: влажные поросшие мхом стволы вязов и буков, блестящие подрагивающие на ветру иголки высоких елей, чёрную рыхлую землю под копытами скакунов и густой кустарник. За время нашего пути на глаза попались несколько зайцев и пара шустрых лисиц - звери возвращались в Лихолесье.       Мы приехали к замку гораздо быстрее, чем мне того бы хотелось, и, неловко скользнув в руки первым спешившегося Леголаса, я направилась вслед за ним к распахнутым высоким парадным дверям. Впервые за всё проведённое в Средиземье время в груди возникло щемящее чувство радости возвращения домой. Какими родными стали эти холодные освещенные светильниками и факелами коридоры, через которые когда-то впервые вели меня Эрхул и Итин, а вот и украшенная гобеленами зала, служившая своего рода гостиной, в которой я впервые увидела Аранена, который сходу обозвал меня нечесаным гномом. Как же сильно я боялась его тогда, и как трепетно любила теперь, впрочем, желание дразнить никуда не исчезло.       Словно почувствовав, о чём я думаю, муж крепко сжал мою ладонь, прежде чем мы вошли в тронный зал - величественный и огромный, отделанный тёмным камнем и резным деревом с узкими окнами под высоким потолком и широкими массивными колоннами. Кроме владыки, отца и нас с Леголасом входить никто не стал, очевидно, понимали, что разговор будет не для посторонних ушей. - Леголас, отведи свою жену в покои, она бледна, как первый снег, не хочу быть причиной её обморока, - обернувшись к нам и смерив меня холодным оценивающим взглядом, промолвил Трандуил, - жду тебя через десять минут. - Спасибо, отец, - не дав даже опомниться, любимый, подхватив меня на руки, вынес из тронного зала и направился к ведущей наверх лестнице. - Постой, он что же, разговаривать со мной не желает? - удивлённо оглянувшись на закрывшиеся за нами двери, спросила я, крепче цепляясь за его плечо: от подъёма по лестнице закружилась голова. - Не забивай себе голову всякими глупостями, - распахнув ногой дверь нашей спальни и занося меня внутрь, ответил Леголас, - отец не зверь и видит, как сильно ты измотана. - Хочешь сказать, он отсрочил экзекуцию мозга, чтобы я могла собраться с силами? - Звёздочка моя, я всё улажу, - пообещал он и, прежде чем я успела уточнить, каким именно образом, закрыл мой рот обжигающим томительным поцелуем.       Со стороны окна раздалось тактичное покашливание, и, когда муж поставил меня на ноги, я увидела улыбающуюся взволнованную Тивиэль. - Срочно нужны ужин и сон, - подтолкнув меня к подруге, улыбнувшись, проинформировал её Леголас и стремительными шагами покинул спальню. - Тивиэль! - радостно вскрикнув, я бросилась в объятия любимой подруги, - а где твой сын? - Он сейчас у матери Эрхула, она, как и моя мама, души в нём не чает, приходится иногда уступать, - засмеялась она, целуя меня в щёки и помогая снять плащ, - что бы ты сначала хотела - ужин или...       Эльфийка умолкла на полуслове, недоуменно глядя на мой круглый живот. - Сначала я хочу купаться, - озорно улыбнувшись, сообщила я ей и была заключена в новые горячие объятия.        Наверное, зря я прежде считала Мэрри и Пиппина болтунами, потому что сама оказалась не лучше них. Потакая любопытству Тивиэль, пока она помогала мне обмыться в тёплой воде, я рассказывала ей о том, зачем на самом деле отправилась в Ривенделл, о пророчестве Эрмулда и поездке к Бомбадилу в Заповедный Лес. В каждом поступке эльфийка находила кучу ошибок и во всю критиковала их, промывая мои волосы. На её взгляд, нужно было ставить в известность владыку и ждать его решения, а не, обманув, уезжать. - Ну да, и он на своём лосе отправился бы меня сопровождать, - с наслаждением потягиваясь в воде и намыливая утомлённое долгой поездкой тело, кивнула я. - Скорее запер бы, - предположила эльфийка, добавляя в ванную ещё горячей воды. - С лосём? - Нет, отдельно.       Наш смех разнёсся по умывальне, а разговор продолжился за ужином и позже, когда я, завернувшись в одеяло, наконец лежала в постели, а Тивиэль, присев на её край, продолжала задавать вопросы об энтицах и стычке с разбойниками, о гибели Сарумана и том, какой он всё же, Эриадор, об Имладрисе и его прекрасных садах.       Воспоминания были свежими и яркими, я долго описывала всё, что с нами приключилось, но от мыслей о последнем посещении Ривенделла вдруг стало невыносимо грустно. - Знаешь, кажется, я в последний раз пила чай с мистером Бэггинсом, - по щекам скатились слёзы, а рука потянулась к толкнувшейся в животе малышке, - наверное нам не суждено больше новых встреч. - Поэтому эльфы всегда избегают дружбы и близкого общения со смертными - очень трудно свыкнуться с разлукой, когда они уходят навсегда, - покачав головой, Тивиэль оправила моё одеяло, - но быть может, ты ошибаешься, и вы ещё увидитесь? - Надеюсь, но скоро он вместе с Гэндальфом, Фродо и лотлориэнскими эльфами уедет в Серебристые Гавани, а я в ближайшее время не собираюсь покидать Мирквуд, - договаривать о том, что сами мы в Валинор отбывать пока не собираемся, а, значит, на новую встречу надежд фактически нет, не хотелось, вместо этого я решила рассказать о другом, - Бильбо просил, когда моя бабочка подрастёт, непременно рассказать ей о его с гномами приключениях, о драконе Одинокой Горы и обязательно о Торине. - Для неё это будет только красивая сказка с грустным концом, - задумчиво промолвила эльфийка и тут же удивлённо взглянула на меня, - а ты уверенна, что это девочка? Живот-то большой, словно воина носишь. - Конечно девочка, - улыбнулась я на её сомнение, - просто я не такая высокая, как другие эльфы, вот мой живот тебе и кажется таким большим. - Ну если это и впрямь девочка, да ещё и с твоим характером, то нашему королю точно пригодится подарок, который ты ему привезла, - лукаво прищурившись, предположила на это моя подруга. - Как сказали бы Гэндальф и Радагаст - исключительно в лечебных целях, - постаравшись сделать лицо как можно более серьёзным, кивнула я, - для успокоения нервов после пережитого стресса.        Наш громкий смех прервал голос моего отца: - Лекарство, конечно, хорошее, но боюсь его и на один день не хватит.        Обернувшись, мы увидели стоящих у приоткрытых дверей Леголаса, Трандуила и Эрамииля. Это же как нужно было заболтаться, чтобы не заметить их появления? Интересно, и давно они подслушивают? - Ну и где мой подарок? - облокотившись о косяк, совершенно бесцеремонно поинтересовался у меня свёкр.       Выскользнув из постели, я босиком направилась к рабочему столу мужа, на который, разбирая мою походную сумку, поставила мутную бутыль Тивиэль, и, взяв её, поспешила вручить владыке. - Вот он, мне показалось, вам будет интересно попробовать столь старое, выдержанное вино, - взглянув из-под ресниц на рассматривающего бутыль высоченного эльфа, я заметила, что в его синих глазах уже нет того гнева, которым они полнились днём, - оно пригодно для употребления, Мерри и Пиппин лично продегустировали. - Прямо отсюда? - приподнял владыка тёмные брови, взглянув на залитую воском пробку. - Нет, бутылок было пять, - немного смутившись, попыталась объяснить я, - одну хоббиты и Истари открыли после сражения с разбойниками Сарумана, а остальные три подарили Сэму Гужни на свадьбу. - Богатый подарок получил этот хоббит, благодарю, что хоть что-то смогла у них отобрать, - на губах свёкра на миг появилась улыбка, похоже, им не забыты гавайские тусовки Мэрри, Пиппина и Гимли, - ложись в кровать, тебе нужно выспаться, - посоветовал он мне и, обернувшись к моему молча улыбавшемуся отцу, добавил, - пошли, и мы продегустируем?       Попрощавшись, они ушли, вслед за ними заторопилась и засидевшаяся у меня Тивиэль, и мы с Леголасом остались в спальне одни. - Видишь, отец вовсе не кусается, - раздеваясь, произнёс он, в то время как я поспешила в постель, по которой так сильно скучала все последние месяцы дороги, - стоит лишь разговаривать и объяснять, а не сбегать, наврав с три короба. - Спасибо, - улыбнулась я мужу, понимая, что Трандуил смягчился благодаря его стараниям, Эрамииль ведь давно сказал, что выгораживать меня не станет.        Как же хорошо лежать в освещённой свечами тёплой комнате, завернувшись в мягкое одеяло, а не в скатке у костра, и знать, что завтра не придётся трястись в седле! Правда, одеялом вскоре пришлось делиться с вернувшимся из купальни Араненом, но ведь в его объятиях отдыхается слаще всего, так что я совсем не против.        Дни, порой они летят невероятно быстро, а временами тянутся невыносимо долго, но мои были совсем другими: они начинались со сладких поцелуев мужа и церемонных завтраков в обеденном зале короля, были наполнены общением с Тивиэль и её сынишкой Эрманом - чудесным черноволосым синеглазым шестимесячным малышом, который умилял всех в замке своей лучистой улыбкой, шутками швеи и её помощниц, которые шили мне новые платья в зиму, прогулками по саду или лесу с отцом и подготовкой к балу в честь года со дня нашей свадьбы, а заканчивались в постели в объятиях мужа, который и впрямь задался целью ознакомить меня с новеллами. Впрочем, порыв его успехом пока не увенчался, я засыпала, едва он начинал читать, а потом отшучивалась на его замечания тем, что он будет укладывать спать нашу дочь, у него это, похоже, замечательно получается.        В это утро мы с Леголасом сразу после завтрака вышли в парк гулять, вылазок в лес со стражниками он сегодня не планировал, а мне очень хотелось полюбоваться первыми снежинками, белым покровом застилающими ухоженные зелёные газоны. Небо, низко нависшее над замком, было свинцово-серым, что говорило о приближении не простой льдистой крошки, а настоящего снегопада; ветер затих, и даже птицы галдели не так громко, как обычно. - Не холодно? - спросил любимый, одевая на мою голову капюшон, который я минуту назад откинула. - Напротив, хорошо, - улыбнулась я, прижавшись щекой к его ладони, - воздух такой чистый и прохладный. А гонец с моими письмами Арагорну и Эйовин уже выехал? - как славно поёт в ветвях бука невидимая отсюда птица, её можно слушать часами. - Разумеется, он отправился ещё вчера утром, - ответил Леголас, проследив за моим направленным к могучему дереву взглядом, - ты им так много написала, словно поэмы сочиняла. - Очень неловко получилось, - улыбнулась я ему, - от них несколько писем пришло, а я только прошлой зимой писала. - Ещё наверстаешь упущенное, - он ловко поддержал меня, когда я поскользнулась на дорожке, ведущей к обрезанным на зиму розам, - может, вернёмся в дом? - Вот ты только и мечтаешь, чтобы я из спальни не выходила! - рассмеялась я, опираясь на его руку и стараясь удержать равновесие. Неуклюжесть и правда была в последнее время моей отличительной чертой, если живот станет ещё хоть немного больше, то я уже и обуться сама не смогу. Очень неудобно быть надувшейся, словно воздушный шарик, но Леголасу я об этом и слова не скажу, иначе пропишет мне постельный режим на ближайшие три месяца. - Я просто волнуюсь за тебя, никогда бы не подумал, что беременность - это так сложно, - он, несмотря на мои попытки сопротивляться, уверенно повёл меня к замку. - Откуда тебе знать? Ведь не ты же у нас затяжелел, - я попыталась упереться и даже схватилась за голую ветвь жасмина, но это, кажется, было бесполезно. - За тобой наблюдаю, - перестав тянуть, любимый подхватил меня на руки, лишая всякой возможности сопротивляться неизбежному. - Я подышать хочу! - но что ещё можно поделать? Только, сдавшись, положить голову на его плечо. - Этим и на балконе можно заняться, - уведомил Аранен, не помедлив и минуты.       Снежинки падали всё быстрее, они ложились на одежду и бордюры, таяли на щеках. Что-то лёгкое, словно воспоминание из детства, всколыхнулось в душе. - Леголас, пожалуйста! Ну ещё совсем немного! - Ладно, - усмехнулся он, останавливаясь, склоняясь к моему лицу и даря долгий, невероятно нежный поцелуй. Такой долгий, что я и забыла, как нужно дышать. Но нас нагло прервали. - О, Махал, как я счастлив созерцать эту любовь! - раздался за спиной моего мужа знакомый насмешливый голос, - да будет вечно благословен ваш союз!       Леголас, немного растерявшись, поставил меня на заснеженную дорожку, и, вскрикнув от радости, я бросилась в объятия гнома. - Гимли! Ты приехал! - Ну разумеется, разве я могу пропустить пирушку во дворце Трандуила? - расхохотался тот, крепко сжимая меня в своих почитай каменных объятиях. - И на день зимнего солнцестояния приедешь? - Тогда уж лучше оставляйте погостить, чего же я туда-сюда мотаться-то буду? - добродушно отвечал Гимли и тут, заподозрив что-то неладное, принялся бесцеремонно ощупывать мою фигуру, забавно округлив при этом глаза, - Леголас, ты зачем так звёздочку откормил? Все-таки любишь пышных женщин? - Да ты сам попробуй её накормить, - хмыкнул принц, с раздражением глядя на то, как по-хозяйски меня мацает гном, - она же не съедает больше трёх ложек за раз. - Не помещается потому что, - старалась оправдаться я, в смущении пытаясь освободиться из крепких рук друга. - Так куда уж - здесь итак под завязку, - и тут Гимли наконец осенило, и глаза его сверкнули озорным огнём, - постойте, это что же, в Лихолесье ещё один принц появится? А мне говорили, что эльфы уже давно не размножаются. - Злые языки тебя обманули, и к тому же это принцесса, - уведомила я, когда гном наконец отпустил из своих медвежьих объятий, и потёрла ноющую поясницу. - Золотко, принцессы, они маленькие, как ты, - хитро подмигнул мне Гимли, - а там - явно богатырь. - Сам ты богатырь, - насупившись, я ласково погладила свой живот, - не обижай мою бабочку. - Ну как минимум, она пошла в отца, рост, похоже, будет модельный, воспитывать будешь, становясь на скамейку? - поцокав языком, поинтересовался мой друг, вновь внимательно меня оглядывая.        Вот дался им всем размер моего живота, можно подумать, тут сплошные большие специалисты по беременным эльфийкам! Даже отец, и тот пару дней назад шутил, что скоро родится мамонтёнок. Обычно я смеялась вместе с шутниками, но иногда становилось обидно, правда, на Гимли я дуться не собиралась, он ведь приехал на наш праздник, и я была очень рада ему. - Моё дело - баловать, а воспитывать будет Леголас. - Даже не пытайся с ней спорить, мой друг, - посоветовал муж, обнимая меня за плечи и пытаясь вновь увлечь в сторону замка, - пойдёмте лучше на кухни, там повара обед готовят. - Это я завсегда, - воодушевлённо зашагал рядом с нами по хрустящему снегу гном.       Позже сытно поевший гном, сидя в библиотеке у камина, слушал историю наших летних приключений и лишь громко вздыхал. -Звёздочка, ну что же ты ко мне гонца не послала? - причитал он, с укором глядя на меня и поглаживая свою рыжую бороду, которая за последний год успела изрядно отрасти, - какое приключение я упустил, и вина даже попробовать не оставили! - Ну это дело поправимое, ты в прошлый раз не все вина в моей коллекции попробовал, - усмехнулся сидевший в своём высоком кресле Трандуил, - можем продолжить дегустацию сегодня же.        И они продолжили, причём дегустировали и в этот вечер, и в следующий, и на балу, который поразил меня своим размахом - владыка умел гулять от души и любил устраивать праздники для своих подданных. Залы, как и в день свадьбы, были украшены гирляндами цветов и белыми лентами, на сервированных изящной серебряной и фарфоровой посудой столах горели алые свечи, с потолка спускались золотистые светильники. Хотя в этот день собрались только лесные эльфы и придворные, от гула голосов закладывало уши, сотни глаз с интересом смотрели на меня, ведь все знали о моём весеннем отъезде в Ривенделл, но никто не знал его причины. Отвечая улыбками на любопытные взгляды, я очень смущалась и порой чувствовала себя неуклюжим бегемотом, на которого все глазеют, ведь сколько я не просила Элуираль сшить платье так, чтобы оно хоть немного скрадывало сильно раздавшуюся талию, швея сделала всё наоборот, и лёгкая белая ткань лишь подчёркивала моё положение. Но даже откровенно беременной мне с трудом удалось уговорить краснеющего Итина пригласить на танец Тайлири. Высоченный красавец воин смущался и робел, пока мне не пришлось пригрозить, что подыщу другого кавалера для улыбчивой красавицы. Лишь тогда он сдался, но приглашение его было столь неуклюжим и витиеватым, что я бы на месте помощницы швеи заслала его за это в экзотические дали, но, очевидно, эльф нравился девушке, потому что уже через минуту вёл её в танце, делал он это весьма неумело, никогда не думала, что обе ноги у него левые. - Сводничеством решила заняться? – прищурившись, поинтересовался Леголас, до этого с интересом наблюдавший за тем, как старательно я сподвигала Итина на действия. - А что, только твоему отцу и Арагорну можно этим заниматься? - невинно округлив глаза, возразила я, за что получила публичный поцелуй и приглашение на танец, во время которого чувствовала себя слонёнком на льду, спасали лишь врожденная грация и ловкость мужа, который несмотря на моё явное нежелание уговорил за вечер ещё на несколько танцев. На самом деле кружиться по залу в его объятиях мне очень нравилось, но, во-первых, казалось, что все видят мою неповоротливость, а во-вторых, временами банально кружилась голова, и, чтобы прийти в себя, приходилось прятать лицо на его груди и делать глубокие вдохи.        В тот вечер я также успела потанцевать с отцом и Гимли, и если отец вёл в танце медленно и уверенно, то гном задал какого-то немыслимого гопака, мне оставалось только беспомощно оглядываться и повторять за ним немыслимые движения, кажется, даже хоббиты на свадьбе Сэма не отплясывали так лихо. А вот танец с Трандуилом оказался сплошным топтанием на месте - очевидно, владыка старался в отличии от Гимли не делать резких движений или же так давно не танцевал, что собственно забыл, как это делается, я же, краснея, опускала глаза, сама дивясь тому, как вообще решилась его пригласить.       Оставшийся у нас гостить до нового года Гимли словно принёс в замок свой шебутной гномий дух: утро он проводил со мной в зимнем саду, развлекая весёлой беседой и бесконечными шутками, днём вместе с Леголасом и отрядом воинов уезжал проверять границы и выслеживать тех редких разбойников, которые снова пытались укрыться в непроходимых чащах Мирквуда, а вечером, после ужина отправлялся вместе с Трандуилом и Эрамиилем в библиотеку, как они выражались, дегустировать вина. Несколько раз в этих дегустациях поучаствовал и мой муж, возвращался он после них изрядно навеселе и, вместо попыток читать мне на синдарине, пел на нём баллады, что, нужно сказать, было весьма занятно, особенно когда однажды во время такого песнопения засуетились в коридоре стражники, решившие, что их Аранену шибко худо. Да-да, любимый мой, конечно, красавец хоть куда, но вот медведь ему в детстве на уши, очевидно, не один раз наступал. И, похоже, основательно на них потоптался. Впрочем, нашей дочери нравилось, в такие моменты она начинала так активно толкаться, словно хотела поаплодировать неслыханному вокальному таланту своего папочки. Возможно, конечно, она пыталась заткнуть уши, но я предпочитала мыслить позитивно.        Праздник зимнего солнцестояния был шумно отмечен в украшенном яркими лентами, самоцветами и хвойными ветвями тронном зале, а новый год мы встречали опять своей маленькой компанией, к которой с удовольствием присоединился Гимли, в украшенной мною беседке зимнего сада. Наблюдая за тающим воском жёлтых свечей и вдыхая хвойный аромат еловых ветвей, пока мужчины произносили тосты и дегустировали очередное вино, я думала о том, что загаданное в прошлом году желание Трандуила совсем скоро сбудется; кстати, он – единственный, кого не волновал пол малыша, во всяком случае, он этого ни разу не озвучил и, как мне кажется, будет рад внучке, а не мечтает только о мальчике, как многие мужчины, включая и моего любимого, который был уверен, что у нас родится сын, а все мои уверения, что это девочка - лишь глупый каприз. Эта ночь была такой тёплой, уютной и наполненной родным с детства праздником, что, даже когда, проникая сквозь стеклянную крышу холодными зимними лучами, наступил рассвет, не хотелось её отпускать, и пусть она лишь наша тайна, и никто в Средиземье, кроме хоббитов и Боромира с Шарлоттой об отмечаемом нами празднике не знает, но она не становилась от этого менее важной.       Через несколько дней Гимли отбыл в Эребор, а вскоре после этого зима вступила в свои полные права, погрузив лес в непроходимые сугробы, затянув небо низкими свинцовыми облаками и потрескивая морозом в крючковатых ветвях вековых дубов и вязов. На прогулки даже в сад Леголас меня больше не пускал, местами моего променада теперь являлись замковые залы и зимний сад, свежий воздух - на балконе и то под его строгим надзором, очевидно, боялся, что я стала столь неуклюжа, что могу перевалиться через перила и полететь вниз. Но на самом деле я теперь почти никуда и не выходила из нашей спальни, предпочитая проводить время с Тивиэль и возиться вместе с ней с Эрманом, который уже пробовал ходить, держась руками за край кровати, стулья и пуфики. Он был настоящим маленьким красавцем, который внимательно следил за мамой, если та не держала его на руках, и громко вопросительно произносил: "Па"? Этот самый Па, Эрхул, возвращался с караулов вечером и забирал своё маленькое семейство, а вслед за ним приходил и Аранен, который, сняв доспехи и переодевшись, вёл меня ужинать в залу к отцу и придворным - в феврале спускаться по лестнице самостоятельно я уже не могла, живот стал таким большим, что я не видела за ним ног, не говоря уже о крутых ступеньках. Раньше мне казалось, что тошнота - это плохо, что в шесть месяцев тяжело? Глупости. Вот сейчас было действительно невыносимо: хотелось спать, выйти из спальни казалось подвигом, всё время болела спина, есть совсем не хотелось, приходилось ссориться с Леголасом, который всё время пытался меня накормить, очевидно, считая, что тогда я стану менее капризной. Зря надеялся. Я вредничала по любому поводу, хоть и понимала, что не права, но ничего поделать с собой не могла - невкусный завтрак, слишком мало солнца, вода в ванной очень горячая, сидеть в кресле неудобно, лежать в постели тоже не хочу, надоела эта выставка мечей и луков на стене, хочу гобелен с ромашками, и не нужно пытаться заговаривать мне зубы, снег за окнами слишком громко падает, у меня от этого голова болит. Даже не знаю, как он умудрялся терпеть всё это и сохранять полное спокойствие, безропотно вынося моё нытьё. Когда же я превосходила в недовольстве сама себя, он просто брал меня на руки и носил по комнате, словно маленького ребёнка; как ни странно, это помогало, положив голову на его плечо, я чувствовала полное умиротворение и на время умолкала. Если же муж был вынужден отлучиться на одну из застав на границах, приходил папа: вот при нём капризничать не получалось, он начинал читать нотации и пытался напоить отвратительными на вкус настоями трав. На самом деле я просто невыносимо устала быть неуклюжей и неповоротливой, устала сидеть в четырёх стенах, устала от участливых и понимающих взглядов придворных дам за завтраками, обедами и ужинами, мне так хотелось наконец уже родить свою дочь и поинтересоваться, от чего же она так пинается, что все рёбра болят, наверное, тоже хочет скорее появиться на свет? Вот только, кажется, этот благословенный день никак не хотел наступать, пришло и минуло первое марта, вызванная мною целительница лишь развела руками – глухо, как в танке, как говорится. В течении последующей недели я полностью смирилась с тем, что носить мне мою бабочку, как слонихе, полтора года, ну а может, и ещё дольше. Впрочем, зима тоже пока совсем не спешила покидать Мирквуд, лишь усиливая снегопады и вьюги; возможно, моя малышка ждала наступления весны, чтобы появиться на свет под звон капели? Что ж, с этим пока напряженка. - Открывай глаза, - разрешил Леголас, и я невольно поморщилась. - Точно можно? - в это утро он разбудил меня вместе с первыми солнечными лучами, заставил срочно умыться и, запретив подсматривать, нёс куда-то на руках уже минут пятнадцать. - Можно, - любимый коснулся губами моего виска, и, распахнув глаза, я с любопытством огляделась.       Мы были в зимнем саду, в той самой беседке, где уже дважды встречали новый год, только теперь вместо еловых ветвей она была украшена первоцветами, букет из которых стоял и на сервированном для завтрака столике. Рассветные лучи, проникая сквозь стеклянную крышу, падали на цветущие благоухающие растения, создавая иллюзию того, что мы находимся где-то в глубине тропического острова, а вовсе не в занесённом снегом, завьюженном Лихолесье. - С восьмым марта, - шепнул эльф и, улыбнувшись моему удивлению, прильнул губами к приоткрывшемуся рту, даря долгий, нежный поцелуй. - Откуда ты узнал? - в недоумении спросила я, когда наконец, усадив на стул и выйдя на минуту из беседки, он вернулся с маленьким букетом голубых пролесок. - Ну во-первых, и сам был в курсе, во-вторых, Эрамииль напомнил, - улыбнулся муж, садясь напротив и протягивая мне букетик. - Спасибо! - прижав к лицу источающие нежный аромат цветы, я лукаво взглянула на мужа, - сам собирал? - Ну, не совсем, - ответил он, наливая в мой бокал сок. Ну да, в отличии от Трандуила и Эрамииля у нас с ним общество трезвости и здоровья, конечно, иногда вышеобозначенным особам удаётся совратить моего мужа на бутылку-другую вина, но я стойко это терплю, - Итин помогал. - Надеюсь, он и для Тайлири цветов нарвал? - несмотря на все мои старания воин был невыносимо скромен, и его личные дела двигались крайне медленно. - Разумеется, - кивнул муж, пододвигая ко мне пиалу с яблочно-ореховым десертом. - Нужно проследить, чтобы вручил, а то опять сделает вид, что забыл. Но... - выронив серебряную ложечку, я схватилась за живот, который внезапно пронзила острая боль, - Леголас!       Любимый вскочил так резко, что стул, на котором он сидел, отлетел в угол беседки. - Что случилось? - закричал он, подхватывая меня на руки, опрокидывая в своей поспешности и мой стул, - что?        Я не смогла ответить внятно и лишь глухо застонала - новая волна боли оказалась сильнее предыдущей. Вцепившись одной рукой в плечо мужа, другую я прижала к животу, смутно понимая, что он стал твёрдый, словно камень, а малышка с момента моего пробуждения ещё ни разу не толкнулась. - Сейчас, потерпи немного, сейчас, - словно заклинание приговаривал любимый, почти бегом бросившись из зимнего сада и направляясь к нашим покоям. Никогда не думала, что у меня такой громкий голос, но накатывающая боль была столь сильной, что пока он нёс меня в нашу спальню, которая находилась в другом конце замка, успела огласить коридоры несколькими вскриками и невнятными стонами, напугав этим стражников и вылетевшего из тронного зала Трандуила, и чего ему не спится в такую рань? - Нам нужна Имали, - бросил на ходу отцу Леголас, я лишь протяжно застонала в знак согласия. Да, нам срочно нужна целительница, что-то случилось с моей девочкой, почему так больно, что хочется кричать во всю силу лёгких? - Успокойтесь, госпожа, просто ваш ребёночек торопится появиться на свет, ведь итак задержался, - приговаривала добродушная белокурая эльфийка, целительница Имали, и, осмотрев меня, заставила выпить какой-то слабо пахнущий мелиссой и черникой отвар, ну хоть не полынью, как отцовские, - ни в коем случае не садитесь, вам можно только лежать, или ходить. - Но почему живот такой твёрдый? - отдышавшись после очередного приступа острой скручивающий боли, спросила я у неё. Кровать сейчас казалась такой огромной и жаркой, что находиться в ней не было сил, опираясь на подставленную руку одной из помощниц эльфийки, я встала, взгляд упал на поставленные в бокал на столик у кровати пролески - я всё ещё сжимала их в руках, когда Леголас принёс меня в спальню. Таким бледным, как в те минуты, я не видела его ещё ни разу, правда, его очень быстро и настойчиво выпроводила из комнаты подоспевшая Тивиэль, а следом за ней появилась и целительница с девушками. - Матка, готовясь к родам, вошла в тонус - это естественный процесс, - с улыбкой пояснила Имали в то время, как её помощницы стали готовить белые полотна, полотенца и принесли из умывальни тазик с горячей водой. - Но она... моя девочка совсем не шевелится, - обхватив свой огромный живот, который был дороже всех драгоценностей из сокровищницы свёкра, я вскрикнула от новой острой рези и была тут же подхвачена заботливыми руками Тивиэль. - Всё в порядке, я тоже не чувствовала движений Эрмана в ночь, когда рожала, - уверила она меня, крепко обнимая за плечи, - ты главное дыши глубоко и считай, так легче. - Баранов? - прохрипела я, отбрасывая за спину непослушные волосы. - Причем здесь бараны? - удивилась подруга, быстро заплетая мои волосы в тугую косу. - Ну считают же обычно баранов, - выдохнула я, когда боль ненадолго отступила. - Можно и лосей его величества посчитать, - рассмеялась эльфийка, стягивая косу красной шелковой лентой, - их, правда, всего три, но зато сейчас утро, и они не спят.        Вот именно, утро! Все рожают вечером или ночью, и только я утром! Хотя с другой стороны мысль о том, что моя доченька родится восьмого марта, очень даже радовала - ведь это самый подходящий для девочки день.        Впрочем, через несколько часов я уже ничему не радовалась. Схватки стали такими частыми, что в мозгу мутилось и хотелось только кричать, оглушительно кричать. Бегущие из глаз слёзы смешивались с испариной, волосы на висках слиплись от влаги, острая боль накатывала вновь и вновь, казалось, она пронзает внутренности тупым ножом и немилосердно их раздирает. Было невыносимо жарко, и Тивиэль нашла для меня в сундуке совсем лёгкую голубую сорочку. Обувать туфли я ни за что не хотела, так и вышагивая из угла в угол босиком, а когда силы совсем истекали или боль становилась невыносима, ложилась в кровать. Впрочем, лежать долго не получалось, и начинался новый забег от умывальни к запертому балкону. Пару раз в спальню пытался попасть отец, но получил категорический отпор Имали, заявившей, что хоть он и обладает бесценным даром излечения, но здесь больных нет, а посему она справится и без его помощи.       От боли начинало знобить, мысли путались, от отчаяния я пнула пуфик, но это мало помогло, скорее, ещё больше разозлило. Почему, ну почему я должна так страдать? - Где мой муж? - спросила я, когда, хлопнув дверью, вошла ненадолго отлучавшаяся Тивиэль. - В тронном зале вместе с владыкой и твоим отцом, - ответила она, опуская на стол несколько принесённых белых полотенец.       Опять? Ну и зачем их столько? Собираются меня ими как мумию обмотать? Или сделать кляп и заткнуть рот, чтобы не орала? Стоп! Там, внизу трое здоровых мужиков прохлаждаются, а я тут мучаюсь, где справедливость? - Позови его, - тихо попросила я. - Кого? - удивилась эльфийка, начиная одним из полотенец отирать испарину с моего лба. - Моего мужа! - ну не лося Трандуила, в самом же деле! - Нельзя, Элениэль, ему здесь не место, - возразила подруга, поправляя мои растрепавшиеся, липнущие к щекам волосы. - Мужчина не должен сейчас здесь находиться, - поддержала её целительница, - это наше женское таинство, мы сами справимся.       Ах, так?! Как делать ребёнка, так вместе, а как рожать, так я одна мучиться должна?! - Леголас! - от злости я завопила так, что, казалось, в окнах дрогнули слюдяные стёкла, - Леголас!       Новая схватка заставила что есть сил вцепиться в прикроватный столбик и, зажмурившись, вспомнить массу нецензурных ругательств, часть которых в Средиземье и не слышали.       С шумом ударилась о стену дверь, и через секунду сильные руки опустились на мои плечи. - Не нужно козлов так непотребно сношать, - попросил Аранен, очевидно, хорошо расслышавший мои последние слова о ёханых козлах и их хахалях. - Помоги мне, - попросила я, с трудом вдыхая воздух и упираясь лбом в его грудь. - Только скажи, что делать, и я сделаю, - пообещал он, проигнорировав громкое требование целительницы покинуть спальню. - Помоги мне собрать вещи, - подняв наконец голову, я взглянула в напряжённое лицо мужа, расширившиеся зрачки делали его глаза почти чёрными и первобытно-дикими; в другой момент я бы, может, и струхнула, но не сейчас, - я больше никогда не желаю делить с тобой постель и хочу перебраться в другую комнату прямо сейчас! - Что? – кажется, его удивление было осязаемым, мне даже захотелось улыбнуться, но настрой был решительный - я так хочу, и точка! - Принц, я прошу Вас, выйдите, ваша жена сейчас не в себе, она не понимает, что говорит, - вновь вмешалась Имали, указывая на дверь, но в этот миг накатила новая схватка, она оказалась ещё более сильная и долгая, чем предыдущие, и, закричав, я сжала ладонь обхватившего меня за плечи мужа. - Не... хочу... чтобы... ты ко мне... прикасался... никогда! - с трудом вдыхая воздух, процедила я сквозь зубы и попыталась сделать шаг к сундуку с одеждой, - не хочу ещё раз пережить такой кошмар! Считай, что я выполнила свой супружеский долг! - Успокойся, милая, - шепнул он и, продолжая игнорировать возмущающуюся целительницу, притянул меня к груди, - ты же знаешь, без твоего желания зачать младенца невозможно. - Во мне течёт дунаданская кровь, - всхлипнув, я попыталась вырваться, но это было бесполезно, Леголас всегда был во много раз сильнее меня, а уж сейчас и подавно, - она человеческая, откуда мне знать, чем это может обернуться?! - Хорошо, - кивнул он, ослабив хватку и приподняв моё лицо за подбородок, - я обещаю больше никогда не прикасаться к тебе, если ты сама того не захочешь. - Подлец! – вскрикнув, я попыталась залепить ему пощёчину, но новый приступ боли не дал этого сделать, заставив лишь беспомощно застонать. - Чем я могу помочь тебе? - бережно отирая мой влажный лоб, касаясь пальцами липкой от пота шеи, спросил любимый, - скажи, я сделаю всё, что захочешь. - Побудь со мной, - с трудом промолвила я, прижимаясь лицом к его груди, вдыхая такой родной терпкий запах, - хоть совсем немного побудь, мне так плохо.        И он остался. Под осуждающее ворчание целительницы мой муж ходил со мной из угла в угол, от балкона к умывальне, от стеллажей с книгами к кровати, от кровати к балкону. Он крепко держал меня, когда жгучая, режущая боль скручивала тело, разделял со мной эти невыносимые страдания, делился своей силой, что-то шептал, гладя по растрёпанным влажным волосам, и от этого становилось немного легче, немного спокойнее. От болезненных схваток, которые становились всё более частыми и долгими, рассудок, казалось, расплавлялся, обращался в дымку и туман, всё, что я узнавала - это родные невыразимо прекрасные тревожные голубые глаза, всё, что признавала - это сильные руки, которые поддерживали, не давали оступиться, упасть. Часы тянулись так медленно, словно я оказалась в безвремении, которое лишь терзало тело невыносимыми пытками, но солнце за окном всё же клонилось к горизонту, а когда Тивиэль начала зажигать в комнате свечи, боль внезапно сменилась - теперь она уже не пыталась разорвать моё тело, а словно стремилась отторгнуть какую-то его часть. Вскрикнув, я выгнулась в руках любимого, и в этот миг к нам вновь подошла целительница. - Аранен, покиньте покои, больше вам недопустимо здесь находиться, - настойчиво произнесла она, размыкая наши руки и указывая на двери, - прошу вас. - Я вернусь, - пообещал он, коснувшись губами моего лба и не рискнув спорить с эльфийкой, которая в этот раз была настроена более чем серьёзно, поспешил выйти из спальни, дверь за ним тут же закрыла одна из помощниц. - Больно, - кусая губы, я едва стояла, держась за руки Имали, по телу прошла новая мучительная судорога. - Ложитесь быстрее, ребеночек вот-вот родится, - велела она, ведя меня к застеленной мягкими белыми полотенцами постели и, обернувшись к Тивиэль, велела ей готовить горячую воду.       До кровати осталась лишь пара шагов, когда новая судорога скрутила живот, а по ногам потекла тёплая жидкость. - Имали! - испуганно позвала я, комкая в ладони помятый подол сорочки. - Не переживайте, - успокаивающе улыбнулась она, помогая мне забраться в постель, - это воды отошли, осталось совсем немного, и станете мамой.       То, что она назвала немного, оказалось новыми волнами боли, которые выгибали тело, словно выталкивая из него мою малышку. Сквозь эту боль я с трудом разбирала требования целительницы и Тивиэль тужиться и, согнув ноги в коленях, сжимая в ладонях полотенца и простыни, следовала лишь их указаниям. После очередной судорожной схватки, заставившей, громко крича, изогнуться, я почувствовала, как ребёнок выскальзывает, покидает меня, а тело накрывает волной облегчения и лёгкости. - Моя девочка, - пересохшими губами выдохнула я, стараясь рассмотреть розовый комок плоти, который крепко держала в руках Имали. - Это мальчик, госпожа, - улыбнулась она, поворачивая ко мне личиком покрытого пятнами крови младенца, который, скривившись, издал свой первый громкий крик.       Мальчик? Но как же такое может быть? Где же моя бабочка? Едва дыша, я смотрела на подвижное тельце и сжатые в кулаки ручки, и в этот миг, вырывая новый крик, тело скрутила очередная судорога боли. Отдав малыша одной из помощниц, целительница вновь поспешила ко мне, и через три минуты у моего сына появился не менее голосистый брат.       Что чувствуешь, когда вместо долгожданной дочери у тебя рождаются два светловолосых сына, которые как две капли воды похожи на своего отца? Счастье. Безмерное, лёгкое и невесомое счастье. Хотя нет, очень даже весомое. Когда бельё в постели было поменяно, а помогшая умыться и одеть свежую сорочку Тивиэль уложила меня в неё, Имали подала мне моих сыновей, которых за это время успела искупать и завернуть в тёплые пелёнки. Опираясь спиной на подушки, я старательно их удерживала, согнув руки в локтях и с интересом рассматривая маленькие сморщенные удивительно одинаковые лица, единственным явным различием у близнецов, которое я пока заметила, был цвет глаз - у одного они были небесно-голубыми, как у отца, а у второго - сапфирово-синими, как у моего свёкра. Чувствовала я себя разбитой и измотанной, словно по мне стадо слонов протопталось, но все же не могла налюбоваться на эти внимательные обрамлённые пушистыми ресницами глазки, красные щёчки и высовывающиеся из пелёнок ручки, на каждой из которых было ровно пять пальчиков - да, я уже успела сосчитать. Новорожденные были достаточно крупными и упитанными, даже моему неопытному глазу это было очевидно, и где они только смогли во мне поместиться? Прижимая к себе сыновей, я чувствовала такое удовлетворение, словно опять была выиграна Война Колец, нет - три Войны Колец. Наверное, мужчинам никогда не понять, как трудно выносить и родить младенца, какая это радость, когда всё пройдено, прижимать его к себе, а у меня - двойная радость, сердце полнилось такой нежностью и любовью к двум сопящим, пытающимся брыкаться крохам, что на глазах невольно выступили слёзы. Мои мальчики, какие они красивые, как сладко пахнут и забавно морщатся от света свечей.        Дверь негромко скрипнула, и, оторвав взгляд от малышей, я увидела входящего в комнату Леголаса; очевидно, моему любимому не сообщили о том, что родились близнецы, глаза его расширились от удивления, когда он, тревожно взглянув на меня, увидел двоих младенцев. - Мой принц, позвольте поздравить вас с рождением сыновей, - светясь лучезарной улыбкой, поклонилась ему Имали, - и разрешите вас оставить наедине с женой.       С этими словами она быстро направилась к двери, а вслед за ней поспешили её помощницы и Тивиэль, которая пообещала, что скоро вернётся. - Элениэль? - тихо промолвил Леголас, останавливаясь возле постели. Удивительно - впервые я видела его таким нерешительным, - как ты? - Очень устала, - честно ответила ему я и, кивнув на одного из малышей, так как подать сама не могла, улыбнулась, - принимай сына. Бережно взяв с моего локтя малыша, Леголас, неумело поддерживая под голову, прижал его к груди; в глазах снова защипало от слёз, когда я увидела, с каким восхищением он смотрит на новорожденного. - Спасибо, - присев возле меня на край кровати, муж наклонился вперёд, даря нежный трепетный поцелуй. Едва я ответила на него, как наши сыновья недовольно завозились, огласив комнату возмущённым хныканьем, - очевидно, такие обнимашки им совсем не понравились. Немного отстранившись, Леголас провёл пальцами по щёчке сына, и тот тут же притих, - он такой маленький. - В самый раз, - послышался от двери родной голос, и, обернувшись, крепче прижимая к себе малыша, который, кажется, начинал засыпать, я увидела входящих отца и Трандуила, - это ты Элениэль не видел – маленькая, как котёнок, и такая хрупкая, что страшно было дотронуться.        Смутившись от такого сравнения, я ответила улыбкой на радостную улыбку отца и робко взглянула на владыку, который переводил хрустально светлый взор с меня на Леголаса - очевидно, целительница и ему ничего не сказала о близнецах, оставив это сюрпризом, вот тут до меня кое-что стало доходить, ведь один-то из нас совсем не был удивлён. - Ты знал? - вновь посмотрев на отца, спросила я, злиться сил совсем не осталось, хотя и очень хотелось, - почему ты мне ничего не сказал? - А был ли смысл? Все, кроме тебя, итак понимали, что это мальчик, а то, что их двое, так это и для меня стало дивом, решил помалкивать, - пожав плечами, ответил он, а затем развернулся к владыке, - ну что, нравится тебе сюрприз на день рождения? - У вас сегодня день рождения? - удивлённо выпалила я, заставив распахнуть глаза малыша, в то время как его брат на руках Леголаса уже крепко спал, и тут же, не успел свёкр произнести и слова, огорченно вздохнула, - я не знала этого и не успела приготовить подарок. - Нет, ты преподнесла мне самый бесценный дар из всех, что я получал в этот день, - ответил он. Голос его был так мягок, а улыбка тепла, словно это был совсем другой эльф, а вовсе не ледяной лихолесский король, - ты позволишь? - Разумеется, - очень осторожно я вложила в его протянутые руки внука, которого он так долго ждал.       Опыт в общении с младенцем у него в отличии от моего мужа был - уснувший вновь малыш даже не нахмурился, когда дед укладывал его на свой локоть и с благоговением водил пальцами по розовым щёчкам. - Вы уже выбрали им имена? - возвращая мне кроху, с интересом спросил он. - Пока нет, отец, - очевидно решив, что нужно соблюдать равновесие, Леголас с явной неохотой передал посапывающего сына в руки моего отца. - Может, Мэрри и Пиппин? - в шутку предложила я, вновь прижимая малыша к груди и с чувством глубокой радости глядя на то, как Эрамииль приглаживает светлые локоны его брата - коротенькие они были сейчас, абсолютно непослушные и торчали во все стороны, словно лучики. - Думаю, Лаэр и Лафас, - озвучил своё мнение Аранен. Звучит хорошо, вот только вряд ли кто-то из наших сыновей, так похожих на него, имеет такой же прекрасный голос, как у моего отца. Впрочем, отец, отдавший зятю младенца, кажется, остался очень доволен, а в остальном поживём-увидим, как наш Лаэр будет спевать в ночи, а вот Лафас - это уже ближе к истине, любой лихолесец - великолепный лучник.       Через минуту, произнеся официальные поздравления и пожелания, Эрамииль с Трандуилом оставили нас, наверняка отправились дегустировать очередной бочонок вина, тем более что повод у них был отменный. Мы же с любимым устроились в постели, обнимая наших маленьких сыновей, которые своим рождением несли столько счастья и нам, и своим дедам. Мне захотелось прямо сейчас написать Арагорну о том, что он стал дядей двух блондинистых синеглазых эльфят, уверена, он очень обрадуется, когда узнает эту замечательную новость, но сил совсем не осталось, да и Лафаса бы я сейчас из рук ни за что не выпустила. - Спи, моя хорошая, - посоветовал Леголас, оправив свободной рукой мои волосы и касаясь губами лба, - спи, я за ними присмотрю.        От этих простых слов стало невероятно тепло и уютно, пусть тело устало до полного измождения, но душа - она пела от счастья. Закрыв глаза, я уткнулась носом в сладко пахнущую макушку спящего сынишки. Мой любимый позаботится о нас, я во всём могу ему доверять, и это основа нашей любви.