Море рассудит

Месть была так сладка, что он мог почувствовать её приторный вкус на языке. Он ждал момента триумфа все эти годы, надеясь на реванш, и вот ситуация была вновь полностью в его руках. Облизнув пересохшие губы, он огладил свою знаменитую бороду и наконец поднял свой взгляд на светловолосую фигурку в центре зала. «То, что дороже всего». Он хмыкнул. Надо же было так ошибиться. Услышав, что адмирал (на этом слове он всегда презрительно сплевывал) Джонс собирается перевозить на лучшем фрегате королевства какую-то ценность государственного уровня, Эдвард Тич не смог удержаться. Соблазн был слишком велик. Команда устала отсиживаться в скалах и прятаться, подобно крысам, развлекаясь лишь короткими и редкими набегами на острова. Пришло время появиться из тени, укрывающей его столько лет. Имя Чёрной бороды снова должно наводить суеверный ужас и трепет, и нет ничего лучше для этого, чем украсть прямо из-под носа Крюка его самое охраняемое сокровище. Тич не любил торопиться. Как бы в его жилах не бурлила кровь от вынужденного ожидания мести, он сдерживал себя и тщательно продумывал свой план. Негоже появиться из изгнания и позора и впасть в еще больший, навсегда запятнав свою репутацию таким оглушительным провалом. Деньги купили ему и людей, и информацию, и он собирался распорядиться ими как можно лучше. Узнав о том, что Чарльз притащил вместо несметных сокровищ плачущую девицу, Тич, не признавшись в этом даже самому себе, растерялся. Что делать с ней в гроте, полном мужиков, пьющих целыми днями и мающихся от скуки? Впрочем, пораскинув мозгами, он разумно решил, что за свою дорогую доченьку он может заставить Крюка вдоволь поунижаться и отсыпать деньжат из королевской казны, поэтому к моменту, когда все собрались, и Чарльз отправился на «Зовущую» за девчонкой, Тич сидел на троне, украденном с какого-то королевского корабля, и в предвкушении перебирал пальцами по бархатной обивке подлокотника. — Так-так, — довольно протянул он, и его низкий баритон эхом отразился от возвышающихся скал. — Значит, это и есть то, что дороже всего капитану Крюку? Загремел хохот пиратов, и Тич поморщился: акустика множила звук, который набатом бил по ушам. Видя, как девочка вздрогнула, он поднял руку, и смех практически сразу стих. — Подойди ко мне. Хочу рассмотреть такое сокровище. Пираты вновь развеселились, обмениваясь ехидными шуточками между собой. — Я бы как следует рассмотрел её, капитан! — послышалась реплика долговязого пирата, который уже был пьян, вызвавшая новую волну хохота и скабрезных шуточек. Тич помотал головой и обронил: — Уймись, Хендс, все знают, что даже шлюхи не подпускают тебя к себе, — теперь уже вовсю гоготали над ним, и Хендсу ничего не оставалось, как натянуто рассмеяться вместе со всеми и сесть на место, чтобы больше не попадаться на глаза капитану. Тем временем девочка подошла к Тичу, и он перевел взгляд на нее. Первое, что он отметил, — свою очередную ошибку: она была гораздо старше, чем могла показаться на первый взгляд. Подбородок был упрямо и гордо вздернут вверх, заплаканные глаза были готовы метать искры. Её страх выдавали лишь дрожащие руки, крепко сжимающие подол платья, да неровное дыхание, из-за которого довольно соблазнительно двигалась грудь под корсетом. — Прошу простить меня за причиненные неудобства, — Тич улыбнулся, переплетя пальцы. Девушка вздернула правую бровь, но промолчала. — Чарльз, подай нашей леди стул. Тот нехотя расцепил скрещенные на груди руки и, взяв из угла стул, выпнул его прямиком в центр. Девушка снова вздрогнула, но неловко села, расправив пышные юбки вокруг себя и элегантно сложив руки на коленях. Она держалась, пожалуй, даже слишком прямо, несмотря на испытываемые эмоции, и он поневоле проникся к ней уважением. Наклонившись вперед, чтобы их лица оказались примерно на одном уровне, Тич произнес: — Как же зовут столь прекрасное создание? — Одетта Джонс, дочь Киллиана Джонса, — звонко произнесла она и не отвела взгляд, хотя ей наверняка очень хотелось. Интересно. — Значит, мой верный пёс Чарльз не ошибся и приволок в мои владения принцессу, — хмыкнул Тич. — Полагаю, обо мне ты наслышана? — Более чем, — она тряхнула головой. — Вы — тот, кто всегда хотел смерти моего отца, кто отобрал у него «Весёлый Роджер»! Вы — преступник и негодяй, заслуживающий виселицы! Такого напора он не ожидал и поэтому расхохотался, запрокинув голову. Его смех тут же угодливо подхватили остальные пираты. Утерев выступившие слезы, он вновь нагнулся к ней и ответил: — В свою защиту посмею сказать, что «Роджера» я честно купил, заплатив волшебным бобом, чтобы твой отец смог найти твою мать, так что не стоит винить меня во всех грехах, принцесса. Не будь я так добр, тебя могло и не быть на этом свете. Одетта впервые отвела взгляд, опустив голову и прикусив губу. Тич не питал иллюзий, что она раскаивается из-за своих слов, скорее, жалеет о своей вспыльчивости, наверняка унаследованной от Джонса. — Что вы собираетесь со мной делать? — не выдержав, поинтересовалась принцесса, и её сжатые пальцы побледнели. Тич задумчиво потер подбородок и произнёс: — Тебе придётся остаться здесь, пока мы не выдвинем требования твоей семье. За самое дорогое, что у них есть, им придётся выложить столько, сколько мы попросим. А попросим мы всё, верно? — обратился Тич к своей команде. — Да!!! — отозвались хором пираты, и довольный гвалт ни стихал еще пару минут. Тич кивнул, подавая сигнал коку выкатывать бочку рома и накрывать ужин, а сам встал и подозвал к себе Чарльза: — Приведи девчонку ужинать ко мне в каюту. Они же затопчут её тут, а нам стоит оставить её живой. — Да, капитан, я сам хотел попросить об этом, — кивнул Чарльз. — Выглядит она так, будто сейчас свалится в обморок. — Да уж, даже твоя обаятельная морда не спасла ситуацию, — Тич иронично хмыкнул. — Приведёшь её и можешь быть свободен до завтра. — Да, капитан, — кивнул Чарльз и отправился за Одеттой, которая уже стояла в ожидании своей участи. Тич посмотрел им вслед и отправился к команде, выпить с ними пару стаканов для поддержания общего веселья.

***

Когда он поднялся на свой корабль, уже стемнело достаточно, чтобы на борту предупредительно зажгли факелы. Одетта ждала в его каюте и заметно вздрогнула, когда распахнулась дверь. Порыв воздуха заставил зажженные в каюте свечи затрепетать, неровные отсветы заметались по стенам. Одетта, выглядевшая заметно напряженной, стояла, крепко сжав пальцы на спинке одного из стульев. Тич покачал головой и вполне добродушно произнес: — Отпусти стул, он ни в чём не виноват, — подойдя (девушка поспешно отшатнулась в сторону), он отодвинул стул и кивнул: — Садись. Вина? — Не помешает, — с нервным смешком еле пролепетала Одетта. Тич ухмыльнулся и молча налил ей полный бокал. Затем сел за стол напротив, решив разглядеть её поподробнее: красивый профиль — небольшой лоб, прямой тонкий нос, поджатые пухлые губы, заострившиеся от переживаний скулы, под которыми залегли тени. Платье, уже помятое, красиво подчёркивало её открытые ключицы. Он поднял взгляд и встретился с ней глазами: несмотря на видимую усталость, она ответила ему тем же любопытным осмотром. — Ну как? — насмешливо произнёс он. — Нравлюсь? Одетта фыркнула и уставилась в тарелку, нерешительно тыкая в неё вилкой. — Ревизию моей каюты ты уже провела, — мягко продолжил Тич, внимательно наблюдая за напрягшимся лицом девушки. — Нашла револьвер, но трогать не стала, понимая, что он тебе мало поможет. Окно в каюте слишком мало для тебя и забрано решёткой. Бежать — глупая идея, принцесса, и я рад, что ты от неё отказалась. Девушка ничего ему не ответила, да и что ей было ему сказать? Тич знал, что был прав: её робкие попытки обыска он заметил сразу, как только зашёл. — Ты почти ничего не ешь, — обронил он. — Я понимаю, что тебе не до того, но мне бы не хотелось вручить твоему отцу бледный труп вместо живой принцессы. Так что не стесняйся. Возможно, она привыкла к королевским роскошным блюдам, однако и Тича кормили не хуже: на столе лежали свежие крабы и креветки, в центре дымилось жаркое, обложенное запеченными овощами, но Одетта решила ограничиться салатом. Не дожидаясь возможных возражений, он положил ей на тарелку мясо и овощи и плеснул ещё вина. Коротко вздохнув, Одетта принялась есть. Тич тоже воздал ужину должное, не переставая незаметно следить за своей пленницей. Когда её тарелка осталась чистой, и Одетта отпила несколько больших глотков из бокала, она тряхнула головой, придавая себе смелости, и обратилась к нему: — Вам не нужен выкуп, верно? Условия, в которых вы живете, — она обвела рукой его каюту. — Говорят о том, что вы не знаете нехватки в деньгах. Мой отец — ваш заклятый враг, и это… — она задумалась, подбирая слово. — Не тот масштаб для осуществления мести. — Продолжай, — Тич отпил вина. Девчонка смотрела прямо в корень: сказав о выкупе, он успокоил команду, которая думала, что похищение принцессы и было основным планом. О промашке Чёрной бороды знал лишь Чарльз, его первый помощник, но и то лишь догадывался, не говоря об этом открыто. — Вы… собираетесь мучить меня? — она старалась говорить смело, но голос не выдержал и сорвался. — Или же… Одетта замялась, не решаясь озвучить свои догадки. Тич поставил свой бокал на стол и прямо ответил: — Никто не собирается тебя калечить. Я бы с удовольствием взглянул на лицо Крюка, обнаружь он в посылке твой хорошенький пальчик, но это слишком жестоко даже для меня. Дети не отвечают за грехи отцов. — Тогда зачем я вам? — она снова потребовала ответа на мучивший её вопрос. Тич нахмурился: — Всему своё время, принцесса. Например, сейчас — время отбоя. Она закусила губу и, сжавшись, нерешительно стрельнула глазами в сторону капитанской кровати. Тич мысленно вернулся к высказанным ею опасениям и еле сдержался, чтобы снова не расхохотаться. Девчонка решила, что он сделает её своей наложницей! Спрятав улыбку, он как ни в чём не бывало произнёс: — Твоя каюта — первая дверь направо от моей. Там уже всё приготовлено. Не вздумай все-таки попытаться сбежать: на корабле дежурят двое пиратов, не настолько гуманных, чтобы церемониться с тобой так же, как это делаю я. Спокойной ночи. Одетта вспыхнула и решительно вскочила со стула. Уже взявшись за ручку двери, она остановилась для издевательского книксена и только потом вылетела в коридор, боясь наказания за свою дерзость. Тич не выдержал и рассмеялся, допивая одним махом остатки вина. Вот уж поистине дочь своих родителей! Оставшись в одиночестве, он крепко задумался о своих дальнейших действиях. Нужно составить и послать письмо в королевский дворец, придумать занятие для команды, чтобы они, ошалевшие от безделья, не полезли к девчонке. Решив завтра отправить их в увольнение в порт — на Тортуге всегда было чем (и с кем) развлечься — и обсудить с Чарльзом содержание письма, он быстро разделся и лёг. В привычной тишине, нарушаемой скрипом корабля, он различил новый приглушенный звук. Прислушавшись, он понял, что это плачет принцесса. Разозлившись на себя за излишнюю мягкость, он повернулся на другой бок и постарался побыстрее заснуть.