Море рассудит

Эмма смотрела с балкона вниз, и на сердце у неё было неспокойно. Там, в саду, вместе с остальными детьми сейчас играла её Одетта — шестнадцати лет отроду. Уже взрослая и серьёзная, она тем не менее с удовольствием принимала участие во всех играх, которые устраивала молодежь во главе с Нилом. Он вырос совершенно непохожим на своего тезку: русоволосый, кудрявый, со смеющимися зелеными глазами — как у неё самой, и как у их матери — Белоснежки, — и Эмма, как бы ей неловко не было это признавать, втайне была рада отсутствию даже намека схожести брата с ее бывшей любовью. Эмма не знала, как бы смогла смотреть на подрастающую копию отца Генри, да и не хотела этого знать. Светлые волосы девушки золотились в лучах солнца, взмывая в воздух подобно пуху при малейшем дуновении ветерка, а голубые глаза, несмотря на юный возраст Одетты, смотрели задумчиво и строго. Острая любовь к дочке сжала сердце Эммы в тисках, но это была сладкая боль. Потеряв по воле судьбы целых десять лет из жизни сына, Эмма изо всех сил старалась наверстать их с Одеттой и посвятила ей всю себя, однако домочадцы не возражали, потому как не любить очаровательную девушку было невозможно. Генри, устав догонять смеющихся девушек, снял повязку с глаз и, откинув отросшие волосы со лба, помахал наблюдавшей за ними матери. Даже обзаведясь невестой, он не потерял мальчишества и с удовольствием развлекал молодежь, зачастую беря на себя вину за их проказы. Эмма с улыбкой помахала в ответ, вскинув брови и этим как бы намекая на прекращение игр. В конце концов, наступало время ужина. Генри подхватил Одетту на руки, не обращая внимания на её визг, и неспешно двинулся внутрь дворца. Следом за ним потянулись Александра и Нил. — Вот ты где, красавица, — жарко прошептал ей на ухо подкравшийся муж, от чего по шее у Эммы побежали мурашки, и она улыбнулась: сколько бы они не прожили лет в браке, Киллиан действовал на неё абсолютно так же, как и тогда, на заре их любви. Победа над Злой ведьмой Запада уже подернулась дымкой в воспоминаниях, особенно сейчас, когда они уже столько времени прожили, вернувшись в Зачарованный лес. О самой Зелине ничего не было слышно: Регина не особо любила распространяться на эту тему, хоть с сестрой и продолжала общаться, а сама рыжеволосая ведьма не показывалась на публике, предпочитая уединение. — Как охота? — улыбнулась Эмма, развернувшись лицом к Киллиану. Тот поправил протез на левой руке (Джонс отказался возвращать себе руку магией, говоря, что так он не забывает о том, каким он был человеком до Эммы) и снял просторную холщовую рубаху, оставшись в одних сапогах и кожаных штанах. — Неплохо, — ответил Киллиан, натягивая свежую рубашку. — Дэвиду нравится сам процесс скачки по полям и весям, а не преследование животных, так что чудо, что мы подстрелили несколько перепелок. — Как это похоже на него, — закатила глаза Эмма и усмехнулась: вот уж кто не изменился за эти годы, так это ее родители. — О чем говорили? — О, я знаю, лапочка, куда ты ведешь, — Джонс погрозил пальцем жене и, перекинув через шею галстук, подошёл к ней поближе. — Всё давно улажено. Быстроходная «Королева морей» — лучший фрегат нашего флота, я сам наблюдал за её постройкой. С Одеттой отправятся самые отважные войны твоего отца, которые защитят нашу девочку и целую орду нянек даже от дракона. — Неужели нельзя обойтись без этого? — неуверенно возмутилась Эмма, расправляя завязанный ею на галстуке узел. — Я понимаю, что Одетта — дитя истинной любви во втором поколении, а потому магия может выйти из-под контроля при перемещении в пространстве, и тогда случится что-нибудь непредсказуемое. Понимаю, правда, но не проще ли ей в таком случае остаться здесь, с нами? — Послушай меня, Эмма, — мягко произнёс Киллиан, обняв её за плечи. — Я люблю дочь не меньше твоего. Чёрт побери, да я убью любого за неё! Но Филипп и Аврора — наши старинные друзья, а Дерек — чудесный мальчик. Не я придумал это правило, по которому нареченная должна погостить у жениха. Эта старая традиция всех королевских семей. — Чертовски глупая традиция, — пробормотала Эмма, уткнувшись Киллиану в грудь. — Я жила в двадцать первом веке и за такое попала бы за решётку! По голосу жёны Киллиан понял, что она сама бы попересажала всех, лишь бы не разлучаться с дочерью. — В таком случае всем очень повезло, что ты больше не шериф, — пошутил он, чмокнув жену в нос. — Быть наследной принцессой тебе гораздо больше к лицу. А уж эти твои платья с корсетами… — промурлыкал Киллиан, прокладывая дорожку поцелуев на шее Эммы. — Нас ждут, — Эмма попыталась сохранить неприступный вид, но быстро капитулировала под нежным напором мужа. — Тогда ещё подождут, — невнятно пробормотал Киллиан в её вырез платья. Эмма, собрав все остатки воли в кулак, заставила себя оторвать мужа от изучения декольте и поиска застежек на платье и, обхватив его лицо двумя руками, произнесла: — Это наш последний ужин с дочерью. Киллиан напоследок крепко поцеловал ее в губы, вздохнул, закрыв глаза, и кивнул: — Всё верно, лапочка. Поправь помаду, пока я ищу китель.

***

— Адмирал флота Зачарованного леса, принц Киллиан Джонс с супругой, принцессой Эммой Джонс, и дочерью, леди Одеттой Джонс! Эмма заозиралась по сторонам, ища дочь. Девушка, сдерживая смех, подошла в последний момент и крепко взяла мать за руку. Камердинер закончил представлять их семейство и, поклонившись, распахнул двери. Эмма терпеть не могла весь церемониал, но деваться ей было некуда, да и за столько лет она привыкла пропускать все громкие титулы мимо ушей. Улыбаясь, Джонсы вошли в обеденный зал, в котором собралось около полусотни гостей. — Простой ужин, да? — процедила сквозь улыбку Эмма, обнимая мать. Белоснежка виновато пожала плечами и ответила: — Здесь самые близкие, а что до пышности… Эмма, это всего лишь… — Традиция, я знаю, — устало вздохнула Эмма, отпустив Одетту и позволив ей затеряться в толпе. — Но я думала, что мы просто соберемся семьей! — Сегодня с Одеттой прощается всё королевство, — мягко обнял дочь за плечи подошедший Дэвид. — Мою внучку слишком любят в народе. Увы, Эмма, придётся смириться. — Может быть, ты сможешь успокоить её? — со смехом пожал ему руку Киллиан. — Моя очаровательная жена верно забыла, что вышла замуж за бывшего капитана Крюка, самого опасного и коварного пирата, который навел порядок на море много лет назад! Ну и чертовски привлекательного мужчину, конечно, — усмехнулся он, подмигнув Эмме. — И, вдовесок, очень скромного, — невинным тоном добавила Белоснежка, заставив дочь улыбнуться уже вполне искренне. — Твоё самомнение, Джонс, с годами только растет, — за их спинами раздался глубокий женский голос, и, развернувшись, Эмма увидела Регину, чьи волосы, как всегда, были уложены в затейливую прическу, а полные губы кривились в привычной усмешке. Эмма почувствовала, что дышать ей становится легче: сарказм и колкие замечания бывшей Злой королевы помогли ей пережить не одно празднество во дворце Белоснежки и Дэвида. — Как и твоё очарование, Регина, — шутливо поклонился ей Киллиан и поспешил вместе с Дэвидом удалиться и поздороваться со стоящим в отдалении Робином. — Крёстная! — радостно позвала её подбежавшая Одетта, и Регина, ослепительно улыбнувшись, распахнула объятия для девушки. — У меня есть для тебя подарок, — склонилась Регина к крестнице. — Вот, этот кулон зачарован мною специально для тебя. Никто тебя и пальцем не тронет без твоего разрешения, пока он на тебе. — Спасибо, — Одетта обняла свою крёстную за шею. — Можно я примерю? Эмма согласно кивнула, и Регина помогла девушке надеть кулон. Он был выполнен довольно просто: дерево в круге из золота, — но странные отблески, то и дело пробегавшие по поверхности украшения, намекали на его явно колдовское происхождение. — Спасибо тебе, — произнесла Эмма, глядя в глаза Регине. — Я не ошиблась в крёстной матери для Одетты. — Одного ребёнка на двоих тебе было мало, да, Свон? — отшутилась королева, по привычке назвав её по девичьей фамилии. Она погладила Одетту, рассматривающую кулон, по плечу и продолжила: — Одетта — чудесное дитя, и я рада, что не чужая ей. — Ты — давно часть нашей семьи, — откликнулась Белоснежка, до этого хранившая умилённое молчание. — Как трогательно, — язвительно ответила Регина, пытаясь сдержать смущение. Подошедший Киллиан взял Эмму под руку и повёл по залу, чтобы они поздоровались с остальными. Ни одного случайного человека сегодня не было на ужине — прощании с юной принцессой. Пожелать ей счастья в землях Авроры и Филиппа приехали и Элла с Томасом и Александрой (последняя была уже обручена с Генри, а потому после отъезда родителей должна была остаться в замке Чармингов на месяц-другой, как и Одетта), и Белль, и Тинкербелл с остальными феями, и гномы, и даже Эрик с Ариэль, как раз вернувшиеся из очередного плавания. — Море наконец-то спокойно, — проговорила сидящая по правую руку от Эммы русалка. Слуги переменили блюда и, пока гостей обносили десертом и кофе, женщины могли спокойно поговорить. — Сезон штормов закончился, и путешествие выдастся лёгким и приятным. Погода ещё долго будет радовать нас солнцем и теплым бризом. — Жаль, что Филипп и Аврора не смогли приплыть сами: обрушившийся на их берега смерч оставил их королевство без флота, — с искренним сожалением ответила Эмма, всё ещё думая только о грядущей разлуке с дочкой. — Ничего, — ободряюще улыбнулся ей Киллиан. — Так даже лучше: в своих-то кораблях я уверен! — Мама, — неловко обратился к Эмме Генри, и та тут же нахмурилась: что-то в словах сына заставило её напрячься. — Думаю, самая пора… В общем, я хочу отправиться завтра вместе с Одой. Так ты не будешь волноваться, ведь Одетта отправится уже не одна, а со старшим братом. — Но, милый, я не успею и для тебя приготовить кулон-оберег, — озабоченно произнесла Регина. — Ты уверен, что хочешь этого? — Мои славные, добрые мамы, — обратился к ним Генри, и Эмма осознала, что голос у него незаметно для неё стал раскатистым и твердым, совсем как у Дэвида. — Прошу заметить вас, что мне двадцать восьмой год, и я уже давно не сопливый мальчуган, который даже тогда не побоялся один уехать в Бостон. Думаю, хватит с меня опеки. Тем более дело такое плёвое, верно, Одетт? — Конечно, — кивнула Одетта, интересуясь шоколадным тортом куда больше, чем завтрашней поездкой. — Но испытать себя ты сможешь разве что на наличие морской болезни. Спорим, капитан корабля тебя и к штурвалу-то не подпустит? — Эй! — шутливо прикрикнул на сестру Генри и тут же присоединился ко всеобщему смеху. Даже Эмма не удержалась от улыбки и, скрепя сердце, кивнула: — Так мне и впрямь будет спокойней, поезжай. — Так выпьем же за это! — провозгласил Лерой, и все дружно подняли бокалы с вином, оставшиеся после ужина. — За нашу принцессу Одетту! — За принцессу Одетту! — эхом откликнулись гости.

***

Не спалось ночью не только Эмме: заглянув в комнату дочери, она увидела, что та не видит сны, а сидит на подоконнике и задумчиво смотрит в темноту за стеклом. — Волнуешься? — улыбнулась Эмма, присаживаясь рядом с Одеттой. Та обернулась к матери и тихо ответила: — Немножко. Ты переживаешь гораздо больше, верно? — Верно, — кивнула Эмма и притянула Одетту к себе. — Я буду скучать по тебе, моя девочка. — Ну ма-а-а-м, — протянула Одетта ей в грудь. — Я же просто еду в гости! Ох, я бы очень хотела быть обычной, чтобы просто перемещаться с тобой и папой, а не плыть по морю. Эмма рассмеялась ей в макушку и, смаргивая слёзы, ответила: — А я вот очень рада, что ты у меня такая особенная. Зато станешь самой сильной светлой ведьмой, и ни одно зло не посмеет тягаться с нашей семьёй! — Дедушка Румпель и так с нами не тягается, — фыркнула Одетта. — Заметила, он снова остался в своём замке? — Он не любит шумных сборищ, без которых бы не обошлась Снежка, — пожала плечами Эмма, выпустив дочку из объятий, и ненавязчиво кивнула на постель. — Сколько я его помню, он всегда предпочитает тишину своего замка и компанию Белль. — Жаль, что пропущу все праздники, — проворчала Одетта, укладываясь в кровать. — На годовщину свадьбы бабушки и дедушки наверняка готовят нечто особенное. — Уверена, у Авроры и Филиппа тебе будет, чем заняться, — улыбнулась Эмма, на прощание поцеловав дочку перед сном. Сердце тревожно екнуло, но она решила не обращать на свои предчувствия внимания, ведь глупые материнские страхи вечно заставляли её переживать попусту. Нужно перестать расстраиваться понапрасну, ведь нет ничего страшного в обычном трехдневном плавании. Эмма вышла из спальни Одетты, плотно закрыв за собой дверь. Поднимаясь в спальню к своему мужу, она даже не догадывалась, насколько же ошибается.