Оттачивая грани (Working on the Edges)

Шерлок наблюдал, как Джон сел в мягкое комфортное кресло и взял в руки меню. Шерлок тщательно выбирал ресторан, привлеченный приглушенным освещением и достаточно свободным размещением столиков, позволяющим уединиться. Ему понравился уют и некоторая интимность заведения. Он чувствовал, что Джону по душе такие вещи — старомодные кресла, плотно набитые, почти жесткие, так что если кто-то садился в них, они не продавливались. Такая обстановка была у Анджело, но для того, чтобы Джон смог оценить ее, придется подождать его приезда в Лондон. Он думал, что сделал правильный выбор. Джон немного расслабился от давления Олимпийской деревни. И выглядел менее расстроенным из-за него. Или, может быть, это было принятие желаемого за действительное. Появилась официантка. Шерлок не позволил ей отвлечь себя от приятного созерцания лица Джона. — Гм, это, наверное, — сказал Джон, указывая в меню, а затем выжидающе посмотрел на Шерлока. — Ничего, спасибо, — сказал Шерлок и небрежно махнул рукой. — Подожди, почему ты не ешь? — спросил Джон. — Я не голоден. — Тогда я просто выпью бокал вина, — сказал Джон официантке. — Ты можешь поесть. — Уже поздно, Шерлок. Я думал поесть только в том случае, если бы ты составил мне компанию. — Принесите нам бутылку, — обратился Шерлок к официантке. — Чего именно? — спросила она на английском с ужасным акцентом. Шерлок решил, что это закономерный вопрос, но сейчас это волновало его меньше всего. — Все, что угодно. Официантка отошла, пожав плечами. Джон удивленно посмотрел на него. — Ты же знаешь, что она принесет нам самую дорогую бутылку вина. — Прекрасно, — сказал Шерлок, потому что Джон сидел напротив и улыбался ему, и все во Вселенной было в порядке. — Ну, по крайней мере, это оправдает занятый нами столик. Жаль, что ты не сообщил мне, что собираешься переодеться, знаешь ли. Я чувствую себя идиотом в этом костюме, — он глянул на свой наряд и сморщил нос. — О, думаю, ты выглядишь потрясающе в своем ужасном американском джемпере, — сказал Шерлок. — Это патриотично. — Ох, заткнись, —по-доброму буркнул Джон. — Просто потому, что вы, британцы, были все одеты в чопорные "Burberry"… — Это были не "Burberry", — не совсем уверенно ответил Шерлок. — Ты просто исчерпал свои знания британской моды, — сказал ему Джон. — Понравилась ли тебе церемония открытия? — спросил Шерлок. — Это было здорово. Почему ты не остался? Стало скучно после третьей Олимпиады? Шерлок покачал головой. — Я не хожу на церемонии открытия. Джон выглядел удивленным. — Что, никогда? Шерлок снова покачал головой. — Ты даже не был на первой? — Это именно то, что я сказал тебе, — проговорил Шерлок, когда официантка вернулась с бутылкой шампанского. Шерлок даже не взглянул на этикетку. Джон был абсолютно прав — она принесла самое дорогое в меню. Он посмотрел на то, как она наливает напиток, затем на то, как Джон поднял бокал и, сделав глоток, поставил фужер на стол. — Почему нет? — А зачем мне идти на церемонию открытия? — О, да не за чем. — Не вижу смысла. — А ты ищешь смысл во всем, что делаешь? Шерлок понял, что ему никогда не задавали этот вопрос раньше. Это было бессмысленно. Он насмешливо наклонил голову. — Какой смысл делать что-то бессмысленное? Вот… почти тавтология. — Смысл делать что-то бессмысленное как раз в том, чтобы это сделать. В любом случае, ты неправ, — Джон указал на него своим бокалом. Шерлок приподнял брови. — Я почти никогда не ошибаюсь. — У тебя есть программа, которую ты не катаешь в конкурсе. В чем смысл? — Джон выглядел торжествующим, потягивая шампанское. Шерлок потянулся за шампанским, ему нужно было время обдумать ответ. Он сделал глоток, рассеянно отметив гул пузырьков на языке, проглотил и подумал, что это шампанское действительно очень хорошего качества. И только после это ответил: — Я говорил тебе: я не могу откатать ее чисто. Джон улыбнулся ему и просто сказал: — Есть более важные причины, чем те, что ты озвучил. Шерлок разрывался между тем, чтобы быть впечатленным от того, что Джон понял это так безошибочно, и раздражением, что он это сделал. — Нет, нет. Джон улыбнулся и отпил немного, и Шерлок, чтобы не отставать, сделал больший глоток, чем хотел. Джон, вдруг став серьезным, очень внимательно изучал его сквозь бокал с шампанским. — Почему ты ушел? — спросил он. — Я… — Шерлок знал, что Джон задаст ему этот вопрос. Он подготовил целую речь в ответ. И вдруг не смог вспомнить ни слова из нее. — Там были люди… я не хотел… не хотел, чтобы ты должен был… я имею в виду, если ты не хотел… я не хотел… — Джон смотрел на него так, словно у него выросла еще одна голова, и Шерлок не винил его. Он проглотил бессвязный поток слов и сделал еще один глоток шампанского. — Я не знал, что еще сделать. — Ты не знал, что еще сделать, — повторил Джон, задумчиво. — Да. — Ты мог остаться. Вот твои варианты: ты мог уйти или остаться. Ты даже не оставил записки. И потом не пришел на каток… — На каток? — Да. Я подумал, может, ты ждал, что я появлюсь на катке, но ты… — Я проспал, — честно признался Шерлок. — В любом случае, я не думал, что ты придешь туда. У тебя ведь приехали… друзья. Я не знал, что ты будешь думать обо мне. — Ты с ума сошел? У тебя что, был в жизни лучший секс, чем наш? Шерлок ничего не мог поделать: он почувствовал гордость и удовольствие от этих слов. — Тебе понравилось? Джон продолжал смотреть на него так, словно он был сумасшедшим. — Ты не понял, как сильно мне все понравилось? — Я думал… — «я ужасен в дедукции подобного рода» — хотел сказать он. — Расскажи, как ты стал хоккеистом. Джон моргнул. — Что? — Я хочу сказать, что могу, конечно, выяснить это, прочитав статью в Википедии, но предпочел бы услышать от тебя. — Мы вообще-то говорили о сексе, — напомнил Джон. — Я в курсе. — И теперь ты хочешь поговорить о… хоккее? Джон выглядел так, как будто нуждался в объяснениях. И Шерлок дал их ему: — Джон, мне плевать, о чем мы говорим, пока ты не умолкаешь, — раздраженно сказал он. — У тебя приятный голос и ты говоришь интересные вещи, а еще задаешь неглупые вопросы. Так что просто выбери тему, и мы обсудим ее. Джон уставился на него. — Коклюш, — сказал он, спустя мгновение. — Не совсем то, что я ожидал, но все в порядке, — сказал Шерлок. — Что именно тебя интересует в теме коклюша? — У моей бабушки была сестра, которая умерла от этого, — сказал Джон. — Правда? — спросил Шерлок. — Она родилась недоношенной, а дети, которые жили по соседству, болели коклюшем, и у нее не было ни единого шанса. — Да, дети более восприимчивы к таким инфекционным заболеваниям. Если вы хотите убить ребенка, инъекция этой болезни была бы самым оптимальным и не вызывающим вопросов способом, по крайней мере, я всегда так думал. — О чем мы вообще говорим? — спросил Джон. — Это ты выбрал тему, — раздраженно ответил Шерлок. — Потому что перед этим ты сказал наиболее нелепую вещь. — Что я сказал? — запнувшись, спросил Шерлок. — Что мы можем говорить, о чем угодно, пока я продолжаю говорить. — Почему это нелепо? Это правда. — Это не соответствует действительности. Это не может быть правдой. Я могу выбрать тему, которая тебя утомит, и… — Не можешь. Ты в принципе, обычно говоришь о темах, которые я нахожу скучными, но в твоем исполнении они не звучат так ужасно. — Эта необычайная лесть удивительно оскорбительна, — сказал Джон медленно. Шерлок замялся, не зная, хорошо это или плохо. — Прости, — сказал он. — Или всегда пожалуйста. Имело смысл учесть оба варианта. Джон засмеялся, и Шерлок просиял, желая сказать: «Погоди, расскажи мне, как сделать это снова». Он посмотрел на него тем самым восхитительным джон-уотсоновским взглядом и проговорил: — Знаешь, когда я говорю с тобой, у меня кружится голова. Шерлок замолчал. Он только что заставил Джона смеяться, но это не означало, что Джон не устанет от него. Люди быстро утомлялись от общения с ним. Он должен справиться. — Знаю, я постараюсь убедиться, что не… Он смотрел на свое шампанское, когда Джон умудрился дотянуться рукой до воротника его пальто и накрыть рот Шерлока жестким поцелуем, прежде чем тот понял, что произошло. Джон немного отстранился, держа рукой воротник Шерлока, и тот в шоке моргнул. Как Джону Уотсону удается удивлять его? Это должно быть невозможным. — Не вздумай меняться, слышишь меня? — сказал Джон. Шерлок молча кивнул. — Кроме, разве что, ухода посреди ночи. Не делай так в следующий раз. — У меня нет соседа по комнате, — вырвалось у Шерлока. — Как тебе это удалось? — Никто не хочет жить со мной в одной комнате. Легче оставить меня в одиночестве, чем слушать мои жалобы. В доме живут Ирен и Андерсон с Донован — они парные фигуристы —, но мы могли бы тайком пробраться и… — Да, — коротко кивнул Джон. И затем выругался. — О Боже, мы должны заплатить за эту дурацкую бутылку шампанского, которую ты заказал. Шерлок достал пачку купюр в местной валюте, взглянул на нее и бросил на стол. — Хм, — сказал Джон, глядя на него. — Ты знаешь, сколько… — Да, — сказал Шерлок и взял его за руку, чтобы вытащить из ресторана. — Значит ты, как выясняется, мажор, судя по тому, с какой легкостью тратишь деньги, — заметил Джон. — Это деньги моего брата. И он невероятно раздражающий. — Так меня только что развели на секс с помощью бутылки шампанского, фактически купленной для меня твоим братом, — заключил Джон. Шерлок взглянул на него. — Проблема? Джон подумал. — Нет, сейчас единственная проблема заключается в том, что на нас надето слишком много одежды. — Мне не терпится вытащить тебя из этого джемпера, — сказал Шерлок. — Не знаю, похоть ли в тебе говорит, или эстет. Шерлок замялся. — А что, если и то, и другое? Джон поцеловал его долгим-предолгим поцелуем. Шерлок был совершенно не против.

***

— Что ты задумал? — спросил Джон. — Ш-ш-ш! — резко шикнул на него Шерлок. — Хочешь разбудить весь дом? — Ну, нет, потому что сейчас я еще даже не начал веселиться. А вот позже, меня действительно не будет волновать, разбудим ли мы кого-то. Однако в данный момент я не намерен никого тревожить нашей перепалкой в отношении твоего желания, чтобы я пробрался в твою спальню. — Ох, не будь таким, — пренебрежительно бросил Шерлок. — Это не незаконно, поскольку я сам пригласил тебя. — Шерлок. Я не умею лазить по стенам дома. — Ты спортсмен, — сказал Шерлок. — И почему ты решил, что это автоматически означает, что я должен это уметь? Я хоккеист с травмой плеча и хромой… — Ты не хромой. Это психосоматика. — Может, ты сам взберёшься тогда по стене? — Конечно, я могу. Как ты думаешь, я ловлю преступников? Джон моргнул. — Ты ловишь преступников, взбираясь по стенам домов? — Иногда. Если необходимо. — Я хочу побольше услышать об этом, — сказал Джон. Шерлок сердито посмотрел на него. — Позже. Слушай, в этом нет ничего сложного. Вот прекрасный водосток… — Шерлок коснулся трубы, и та тревожно заскрипела, покачнувшись. — О Господи, — сказал Джон и сделал шаг назад, широко раскрыв глаза. —Шерлок, черт возьми. Нет. Шерлок выглядел раздраженным. — Все на Олимпийских играх всегда делается по дешевке, — пожаловался он. — Я вообще не понимаю, в чем у тебя возникли трудности. Разумеется, уже все спят. И я не собираюсь утром сбегать тайком, так что они все равно увидят меня. Шерлок замолчал, сосредоточенно изучая дом, затем повернулся к нему и порывисто проговорил: — Не сердись, но я не хочу делить тебя. Джон поднял брови. — Ладно, — медленно согласился он. — Я имею в виду, что ты… и они… Шерлок выглядел странно отчаянным, говоря об этом, и на мгновение Джона кольнула обида, что тот не хочет, чтобы его видели вместе с ним, а потом он вспомнил, что Майк говорил о том, что у Шерлока не было друзей. Возможно, он не ладил с остальной частью команды фигуристов. — Думаешь, они раздуют из этого проблему? — спросил Джон. Вот почему Джон никогда не предложил бы вернуться в домик хоккеистов. Ну, и из-за полного отсутствия личного пространства там. — Я думаю, что… думаю, что… ох, не бери в голову. Шерлок, выглядя несчастным, развернулся и направился в сторону дома. Джон, смутившись, схватил его за руку и потянул обратно. — Эй. Что случилось? Шерлок покачал головой. — Ничего. — Шерлок, — Джон обхватил руками лицо Шерлока, потому что ему показалось, что тот нуждался в этом. — Ты ведь знаешь, что можешь рассказать мне. Что бы это ни было. Ты переспал с какой-то из женщин твоей команды? Мне плевать. Я не ревнив. Он был зверски ревнив, но взрослые люди всегда делают вид, что нисколько не ревнивы. Шерлок засмеялся, хотя и совсем безрадостно. — Нет. — Ладно, — недоуменно продолжил Джон. — Неужели они не знают, что ты… — Джон попытался подобрать слово, которое хотел бы использовать, и понял, что все еще не знает, как охарактеризовать ориентацию Шерлока. Поэтому сказал: — …с мужчинами? .. Шерлок нетерпеливо покачал головой. — Кого это волнует? Что на самом деле не прояснило вопроса. — Ну, что бы это ни было, мы постараемся не позволить им увидеть меня, но я не буду лезть в окно по стене, Шерлок. — Ах, неважно, насколько мы постараемся. Они узнают. Ирэн чертовски… оу. — Что? — спросил Джон, потому что на Шерлока явно снизошло озарение. — Ты видел, как я катаю оригинальную программу. — И что? — Ту, что я не буду показывать в конкурсе. — Да, — согласился Джон. — Я видел ее, но это же не значит, что теперь я должен буду пройти какую-нибудь викторину, или еще что-то в этом роде? — Нет. Просто. Ты ее видел. Так что, да. — Что — «да»? — Давай, — сказал Шерлок, и, взяв его за руку, потянул вперед. Шерлоку нравилось держаться за руки, понял Джон. Шерлоку нравилось дотрагиваться до него, было его следующим выводом. И его это устраивало. Джон хотел бы получить столько прикосновений Шерлока, сколько тот согласен был ему дать. Но их сомкнутые руки заставили его «зависнуть». В этом чувствовалось что-то такое… щемяще-сладостное. Они оба сейчас достаточно возбуждены, чтобы начать срывать друг с друга одежду, но при этом Шерлок взял его за руку каким-то целомудренным и почти застенчивым образом. Шерлок, думал Джон, окончательно его уничтожит. И, Боже, он собирался насладиться каждым моментом этого. В доме было темно и тихо, и у Джона мелькнула мысль — такая же атмосфера в доме хоккеистов сейчас? Искал ли его кто-то? Он посмотрел на свой молчащий телефон, о котором совсем забыл с момента встречи с Шерлоком. Нужно отправить Майку сообщение о том, что с ним все в порядке. Заметил ли его отсутствие еще кто-то? Джон не мог решить, что хуже: панический розыск, в то время как он хотел исчезнуть, чтобы заняться сексом, или же могильная тишина и игнорирование его отсутствия, словно он никому не был нужен. Когда они пробрались в комнату Шерлока и закрыли дверь, тот выпустил его руку. Джон притворился, что его это не слишком задело. — Дай мне секунду, — сказал он и вытащил свой телефон. В нем были сообщения, два из них от Майка. «Ты в порядке?» — первое. Второе: «Сочту, что у тебя случилось горячее свидание». Джон ответил: «Я в порядке, увидимся завтра», и отключил телефон. Он совершенно не собирался скрывать олимпийский роман, поэтому просто решил держать руку на пульсе. Шерлок сбросил пальто и, оставшись в темно-фиолетовой рубашке, присел на кровать, выглядя так, словно пребывал в смятении. Он прочистил горло, когда Джон положил в карман свой мобильный, и произнес: — Мне понравилось, что ты пишешь сообщения без ошибок в тексте. Джон рассмеялся, потому что Шерлок был восхитителен. — Что ж, — сказал Джон, подойдя ближе, — тогда наслаждайся. Шерлок запрокинул голову назад, не отводя от Джона взгляда, и сглотнул. Джон наклонил голову, удивляясь, почему тот выглядел таким нервным. И тогда Шерлок несколько раз быстро облизав губы сказал: — Я не… планировал этого. Джон не знал, что и думать. Он вовсе не собирался связываться с кем-либо на Олимпиаде, если это то, что Шерлок имел в виду. — Ладно, — сказал он немного ошеломленно. — Нет, я имею в виду, я не… планировал именно это, — многозначительно повторил он, поиграв бровями, как будто надеялся, что Джон уловит смысл его слов. Джон сообразил, наконец. Шерлок не был готов к сексу. И Джон смутился. Потому что чувствовал себя вконец использованным всего два дня назад, проснувшись в пустой кровати. Он ощущал себя брошенным и поддавшимся на дешевый развод, откровенно говоря. И ненавидел себя за то, что позволил себе влюбиться, а сейчас делал ту же ошибку, купившись на дорогое шампанское и несколько хорошо отработанных схем. Но Шерлок сейчас не вел себя так, словно подстроил это соблазнение. На самом деле, Шерлок говорил ему об обратном. И Джон не знал, что и думать, не мог понять, что Шерлок намеревался делать. Но он видел, что Холмс смотрел на него снизу вверх и все еще выглядел нервным, и Джон услышал, как из его рта вырвалось: — Это прекрасно. Он запустил свои пальцы в волосы Шерлока, судорожно зарываясь в них. Шерлок поднял глаза на него, а затем зажмурился. Он подавался навстречу прикосновениям, практически мурлыча. Джон наклонился и поцеловал его, и это был нежный поцелуй, нежнее, чем любой из тех, что у них были. У Шерлока был вкус шампанского, и Джон облизывал его губы, стараясь насладиться этим ароматом. Шерлок одобрительно застонал, поощряя его, и подался вверх, чтобы углубить поцелуй, затем увлек его на постель вместе с собой. Еще одна идиотская односпальная кровать, к которой придется приспособиться, но Джон едва заметил это, потому что полностью был поглощен поцелуем — губами и языком Шерлока, вкус которых опьянял во всех смыслах. И шампанское было ни при чем — в голове плыло от Шерлока. Они соединялись медленно и прекрасно, их громкое, учащенное дыхание слилось в одно, когда они дарили друг другу поцелуи. Не было никакого особого момента, когда все стало более серьезным, они двигались постепенно. Шерлок стянул с Джона командный джемпер США, затем футболку, надетую под него. Джон расстегнул рубашку Шерлока, растягивая удовольствие, потому что ему казалось, что он распаковывает особо долгожданный рождественский подарок. Обувь вызвала определенные трудности, как и брюки, но когда они справились с этим, то восхитительная истома снова вернулась в их движения. Джон наклонил голову, посасывая и облизывая Шерлока, который зарылся пальцами в волосы Джона и издавал абсолютно невероятные звуки, мягкие стоны и всхлипы, и бессмысленные слова, перемешавшиеся с именем «Джон». Затем Шерлок толкнул Джона на спину и скользнул вниз к его бедрам, возвращая должок, при этом, не отводя от лица Уотсона своих невероятных, неземных глаз с полуопущенными веками, весь взъерошенный и прекрасный. Джону пришлось закрыть глаза, потому что он не мог вынести этого зрелища. И он, так же, как и Шерлок, бормотал бессмысленные слова, отчаянно всхлипывая от удовольствия. Ничто в жизни не было столь же невероятно прекрасным, как рот Шерлока, обхватывающий его. После кульминации Шерлок подтянулся обратно к Джону и сказал: — Это было гораздо аккуратнее, чем в первый раз. Так и нужно было сделать. Джон проигнорировал это неромантичное заявление и потянул Шерлока к себе, чтобы поцеловать. Шерлок ответил на поцелуй, и это было романтично, так что Джон простил ему предыдущую фразу. Затем твердо постановил: — Ты никуда не пойдешь. — Это моя комната, Джон, — сказал Шерлок почти удивленно. — Меня это не волнует. Если я проснусь, а тебя не будет, я очень расстроюсь. Снова, — Джон понимал, что это была пустая угроза, потому что он с легкостью снова упал бы в его постель. — Очень расстроюсь. — Я вовсе не хотел расстраивать тебя, — произнес Шерлок. — Идиот, — сказал Джон. — Теперь подвинься немного и найди способ разделить эту кровать на двоих. — Есть еще одна кровать в комнате, — сказал Шерлок. Джон моргнул, когда понял, что Шерлок был прав. — Ты — гений. Думаешь, мы сможем сдвинуть их так, чтобы ни у кого не возникло вопроса, чем мы занимаемся посреди ночи? Шерлок выглядел оскорбленным, когда скатился с кровати. Он натянул трусы, но кроме этого больше ничего, и Джон оценил это. Джон особенно оценил открывшееся зрелище, когда Шерлок наклонился, чтобы придвинуть другую кровать. — Ты обладатель поистине шикарной попки, — сообщил ему Джон. — Я в восторге от того, что ты так думаешь, — ответил Шерлок, — но не мог бы ты помочь мне? Улыбаясь, Джон встал с кровати, а затем окончательно отвлекся на футляр для скрипки, стоящий в углу комнаты. — Ты играешь? — Хм? — Шерлок оглянулся через плечо, продолжая тянуть на себя кровать. — Немного. — Неудивительно, что ты выбрал именно ту музыку, под которую катаешься, — заметил Джон, а затем подошел, чтобы помочь Шерлоку. Они шипели друг другу: «Тише!» и «Осторожно!» каждые несколько секунд, пока не сдвинули две кровати вместе. После всех этих действий Джон ни капельки не устал. Он растянулся на одной кровати, а Шерлок — на другой, Джон достал одеяло, придвинулся к щели между кроватями и прижал к себе Шерлока, укрывая их одним одеялом. Шерлок оценивающе посмотрел на Джона, а затем провел рукой по его волосам. — Так лучше, — сказал он. — Ты одержим взъерошиванием моих волос, — улыбаясь, сказал Джон. — Ммм. Я многими вещами одержим в тебе, — сказал Шерлок. — Это всего лишь одна из них. Он немного отодвинул одеяло в сторону, наблюдая, как его собственные пальцы с любопытством пробегают по телу Джона, изучая все маленькие отметины и шрамы, оставшиеся от хоккейных тренировок. — Я был хорош в этом, — сказал Джон, прерывая невыносимо интимное молчание, опустившееся сразу после заявления Шерлока. Шерлок взглянул на него, подняв брови в немом вопросе. — Ты хотел знать, почему хоккей. Я был хорош в этом. — И почему не фигурное катание, например? — Шерлок. — Да? — Ты действительно представляешь меня фигуристом? — Почему бы и нет? Ты очень изящен, просто не осознаешь этого. И невысок ростом. — Да. Спасибо, что напомнил. — Я на самом деле думаю, это та самая причина, почему ты выбрал хоккей, — продолжил Шерлок, и его глаза все еще наблюдали за пальцами, проводящими линии на груди Джона. — Ты хотел бороться. Ты обладаешь необходимым для фигурного катания ростом. Но предпочел завоевать уважение с помощью хоккея. — Я выбрал хоккей задолго до того, как узнал, какого роста стану. — Да. Ты — боец. Это имеет смысл. — Не притворяйся, что ты — не боец. Это твои четвертые Олимпийские игры. Для этого нужно побороться. — Это разного рода борьба, — сказал Шерлок. — Ненастоящее сражение. Фигуральное. — А почему ты выбрал фигурное катание? — Я любил танцевать, — честно признался Шерлок. — Это танцы на льду и немного физики. Мои родители сказали бы тебе, что я был активным ребенком, который постоянно должен быть чем-то занят. Катание занимало все мое время. — И ты выбрал его, прежде чем узнал, что станешь слишком высоким для него. — Но я не слишком высокий для него, — парировал Шерлок. — Не больше, чем ты низкорослый для хоккея. Как ты сам и доказал. — Ага, — сказал Джон. — Всеми теми «красотами», что он принес мне. Наконец-то, после длительной и ничем не примечательной карьеры я был выбран на Олимпийские игры, и затем обзавелся травмой. — Но ты выбрал командный вид спорта, — сказал Шерлок. — Это означает, что тебе не придется нести все это в одиночку, просто нужно выбрать момент, чтобы просиять, поймать звезду. — Буду иметь это в виду. В то время как ты полностью тянешь на себе все эти… сколько, пять минут славы? — Примерно семь, — поправил Шерлок. — Около семи. Вся эта тяжелейшая работа сводится к примерно семи минутам. — Когда ты катаешься, это словно целая жизнь, — сказал Шерлок и сел, прижимая к себе подушку. Джон наблюдал за ним, думая, что он выглядел восхитительно, укладываясь спать. Очень молодо и очень мило. Облако темных спутанных волос, одеяло, собравшееся вокруг него, щека, вдавившаяся в подушку и ресницы, отсвечивающие темными ореолами на острые скулы, заставляя Джона практически лишиться дыхания, ощутить тяжесть в груди, не давая шелохнуться. Он лежал рядом с Шерлоком и просто смотрел на него. — Что? — не открывая глаз, поинтересовался Шерлок. — Что? — переспросил Джон. — Ты пялишься на меня. «Вполне возможно, что я в тебя влюблен», — пораженно подумал Джон. Но вслух сказал лишь: — Ты просто очень привлекательный лебедь. Шерлок хмыкнул. — Давай спать, Джон.