***
— Почему бы нам просто не попросить профессора Брагинского? Чтобы отпраздновать шестидесяти шестилетнюю годовщину победы в Великой Отечественной Войне, Московская Академия Искусств планировала устроить выставку художественных работ. Профессора и студенты проявили высокий энтузиазм в своем творчестве, однако… — Здесь совсем нет правдоподобных портретов! – сказал президент академии. – Конечно, есть немного работ, что висят около входа, но ведь никто из их авторов не пережил войны… Да, определенно, чтобы портрет удался, художнику самому нужно быть похожим на героя. Знать войну. Передать все чувства: страсть и боль, радость и грусть, любовь и ненависть, притом самым искренним способом. Если бы художник действительно воевал рядом с человеком, изображенным на портрете, все было бы намного проще. Президент и сам пытался нарисовать что-то подобное, но все его попытки не увечались успехом — ведь когда война закончилась, ему было всего 7 лет. – Может, профессор Брагинский нарисует портрет? — предложил студент. Если говорить о Великой Отечественной Войне, то никто не мог быть более чувствительным к ней, чем девяностолетний профессор Иван Брагинский. Он был единственным учителем из ныне живущих, кто прошел войну. Когда война началась, он оставил свой второй год обучения в Академии и был зачислен в войска, проведя свои следующие четыре года на фронте. После победы он вернулся в колледж и, благодаря своим отличным художественным способностям,занял должность преподавателя. Каждый год в течение нескольких десятилетий ветеран надевал свою старую военную форму, украшенную десятками орденов, и шел на работу, собирая восхищенные взгляды студентов. Сейчас он уже вышел на пенсию, несмотря на то, что до сих пор был бодр и крепок. Студенты, которые приходили к нему домой за советом, всегда могли найти профессора, глубоко погруженного в свои мысли, перед портретом молодого солдата. Этот портрет уже в течение долгого времени никто не видел, кроме самого профессора. Но те студенты, которых профессор Брагинский учил после того, как вернулся с фронта – видели его, и президент Василенко был одним из них. С первого взгляда Василенко (который тогда еще был студентом) был поражен: молодой, красивый солдат с черными волосами, с приятными чертами лица, характерными для Восточной Азии, так и светился благородством и смелостью. На нежных губах застыла строгость, присущая тому, кто пережил всё пламя войны. — Какой трогательный портрет! — даже десятилетия спустя президент Академии вспоминал, как чуть не задохнулся от восхищения. Профессор Брагинский не дорисовал глаза молодого солдата, но даже на незаконченном портрете можно было разглядеть прекрасную душу этого человека. — Он был китайцем — мой товарищ с фронта, — отвечал Иван на всяческие вопросы, — он вернулся в свою страну после окончания войны. Больше он ничего не говорил. Много лет профессор Брагинский рисовал неимоверное количество пар ярких глаз, но на портрете, ниже бровей молодого человека, по-прежнему оставалась неопределенность. Если бы не этот факт, то портрет наверняка назвали бы шедевром. Он стал загадкой Академии. Позже, из-за одного курьезного случая, поползли всяческие слухи. По словам студента, который недавно видел портрет, Брагинский добавил одну деталь к шее солдата — кулон в форме белого коня, точно такой же, какой висит на груди у профессора. Чтобы уговорить профессора завершить портрет, очередные студенты пришли к нему домой. Как только они встали напротив портрета, молодая солдатская душа, которую профессор совершенствовал на протяжении всей жизни, проникла в сердца юношей, даже несмотря на то, что глаза у человека на портрете отсутствовали. — Мои мальчики, мне очень жаль, но я не могу дорисовать его глаза… Вы видите, я пытался, в течение многих десятилетий… Только потом один из учеников пробормотал, будто говоря с самим собой: — Это был он… Этого человека я уже видел! Профессор неожиданно схватил студента за руку. — Что ты сказал?! — Я жил в деревне Тополево*, на Волге, до трех лет, — ответил юноша, — и несмотря на то, что я тогда был ребенком, я помню лицо этого китайца... — Правда?! Молодой человек, Вы серьезно?! — профессор прервал студента необычно громким для себя голосом, а затем опустил голову. —Это невозможно, Ван Яо уехал в свою страну шестьдесят шесть лет назад. Даже если бы Вы видели именно его, он был бы уже стариком… — Я не знаю как зовут этого человека, но я помню его лицо! — ученик был сбит с толку. — Мне ведь было всего три года тогда, я не помню, как мы встретились, но, тем не менее, я помню это лицо, — он говорил очень твердо. — Он был такого же возраста, у него было такое же выражение лица, и он был китайцем. Вот почему я вспомнил его! — он так уверенно говорил, что другие ребята были озадачены. Его слова не были похожи на ложь. Профессор выглядел так, будто сверкающая звезда пронеслась сквозь его старые глаза. Ученики заметили его очевидное возбуждение и вежливо извинились, пожелав в конце концов завершить картину, дабы добавить блеска на выставке к шестидесяти шестилетию победы. Когда он снова остался наедине с самим собой, старик Иван Брагинский, дрожа, подошел к картине. Его руки, твердые, словно кора деревьев, аккуратно взяли портрет, как будто не было ничего на свете более ценного, чем этот рисунок. Слезинка соскользнула вниз по его морщинистому лицу и упала на белый кулон, висящий на груди. Точно такой же, как на портрете. — Яо, это был ты? — профессор устремил взгляд на тени под бровями солдата. — Пожалуйста, прости меня! Я никогда не забуду твоих глаз. Я знаю, как их нарисовать, но я просто не могу… Знаешь… Хотелось бы мне быть в том возрасте, когда можно верить в такие глупости, будто ты жил на Волге и выглядел также молодо, как и прежде. — Дедушка! — он не заметил, как его внучка Леночка оказалась рядом с ним и взяла его за руку. — Дедушка, ты снова думал о своем китайском товарище? Пусть мама и папа поедут с тобой в ту деревню - Тополево. Может, ты с ним встретишься там.***
Поезд, что вез семью Брагинских, медленно отдалялся от Москвы. Старый солдат и профессор искусств повторял себе снова и снова: «Ничего страшного, если они не найдут Ван Яо, тем более, разве возможны в нашей жизни такие вещи, как вечная молодость?» Он просто хочет прогуляться вниз по Волге, и, возможно, найти новые источники вдохновения. Ведь в этой деревне тоже велись бои когда-то давно. Иван бросился к окну, когда увидел бескрайнее зеленое поле. Семьдесят лет назад, в трудный 1941 год, он и его товарищи сражались насмерть, чтобы защитить Москву. После войны он часто бродил вокруг этого поля, где происходила битва за столицу, и делал зарисовки. Неважно, сколько вдохновения он здесь нашёл, важно, что он вновь ходил по земле, где они с Ван Яо сражались плечом к плечу. Каждый дюйм почвы и каждое дерево несли в себе воспоминания об их юных лицах, о памяти, что они делили на двоих. Его сердце вновь было наполнено душевным трепетом, как будто он, снова молодой, маршировал в сторону их с Яо деревушки ради новой встречи.