***
На утро следующего дня Плевака проклинал Ночную Фурию по первое число, по второе и по третье тоже. Его брань была слышна на весь Олух. Без работающего сердца башня монстра не могла быстро повернуться вокруг своей оси без мотора-усилителя поворота башни, а ручная прокрутка была очень тяжелой, даже сил Плеваки не хватало на то, чтобы повернуть оружие по горизонтали с нужной скоростью. Экспериментальная машина, что тут сказать. «Громострел мёртв и не представляет боевой полезности» — признал кузнец, стоя около танка с положенным на грудь шлемом. Через полминуты он бросил со всей дури его на землю, проклиная себя за то, что не додумался защитить телегу от проклятого неуловимого дракона, понадеявшись на толстый лист брони. На шум пришёл Стоик, поспавший два часа после налёта и разгребания завалов. Повезло, что сегодня похорон не было, хотя к Готи сегодня попали с десяток викингов с серьёзными травмами. — Здаров, Плевака. — Здаров, Стоик. — Кузнец махнул своим крюком и снова принялся вглядываться в систему двигателя. Для него вся эта система была не больше, чем комплект деталей из металла, сквозь который проходили трубы с тёмной жидкостью, похожей на кровь этого монстра. — Какие результаты? — Результаты? Это порождение Хель и Локки уничтожило сердце нашего Громострела. Без сердца его голова, — он стукнул крюком по башне зенитки, — почти не крутится. А это, — он провёл пальцем по грязной трубе и его палец был в охлаждающей жидкости зеленоватого цвета, — его кровь. Эта проклятая тварь уничтожила наш механизм! Дайте мне волю, — Плевака обратился к вождю и сжал рукой свою рубашку, — я лично при случае встану за катапульту и собью эту тварь, а когда он упадёт, я лично этим крюком выпущу его кишки! Его голову я повешу в Зал, а из лап я сделаю суп!!! — Ха-ха-ха. Не горячись, Плевака. — Поставив руки на пояс и немного усмехнувшись, ответил Стоик. Разъяренность его друга казалась комичной. — Не забывай - ты единственный кто затачивает клинки во время налётов драконов. Ну, и Иккинг, — Вождь хмыкнул. — Так что, придержи овец. Стоик перевёл свой взгляд на четыре ствола, торчащие из башки. — А что с боевой частью? Она может стрелять? — Да, — Плевака подправил шлем, — наверное. — Эти четыре трубы можно снять и поставить на катапульты? — Хм, — кузнец почесал рукой подбородок и задумался, — наверное, да. — Так чего ты ждёшь? — Взгляд Вождя стал более серьёзным. — Бери Иккинга, раскручивай эти шестиуголки, открутки с прорезью, и ставь их на станок. — Хм, а это идея. Как я раньше до этого не додумался? — Просто не с той ноги встал, плюс нужна прожаренная баранина и стакан молока… Ладно, начинайте работу, мне ещё нужно к Готи заглянуть. Вождь ушёл по делам, а кузнец остался возле корпуса зенитного комплекса. Подозвав Иккинга, который нашёл комплект гаечных ключей и отвёрток внутри танкового комплекса. Они начали разбирать орудие, хотя большую работу делал Иккинг, а Плевака направился по делам в кузню, возле которой столпилась половина мужского населения с просьбой наточить или починить меч, булаву, закидушки с гирь и так далее. Один день, и под орудием были сняты все гайки. На второй день Плевака вместе с тремя викингами вынули боевую установку и перетащили на телеге к кузнице. На третий день - комплекс был поставлен на поворотный деревянный поддон, стоящий на деревянной балке, и кузнец сделал залп в воздух, пока оружие не перестало стрелять. Мысль: «Почему оно не стреляет?». Пару ударов крюком по металлу в надежде на то, что Громострел опять начнёт стрелять; минута ругани на бездушный металл и дёрганье за всевозможные рычаги и колёсики ничего не дали. В конце концов Плевака плюнул на эту железку и перетащил её обратно в кузню, где стал разбирать дальше. Вскоре он отсоединил четыре автоматических устройства и оставил их на полу кузни. — Сделаю из них подпорки для потолка. — Бросив четвёртый ствол из комплекса, который забрал у него весь световой день, он взял с печки пару заготовок для мечей накаленных Иккингом. — А может, сделаем из этих трубок копья? — Предложил тот, вытирая пот со лба рукой. — Хм, возможно, хорошая идея. Кузнец отдал мальчику другие заготовки на разогрев в горелке ?[или печи]? и принялся с помощью молота на месте протеза своей руки отбивать новый раскалённый меч.***
По морю старый кораблик плывёт. На своём борту он пингвина везёт. "Эй, плыви ты туда, капитан, Где вечно холодный зимний край! Где вечно холодный снежный край Направь свой корабль туда, капитан! Любимую я в снежном поле найду, Букет из рыбы я ей подарю. С любовью её сильно я обниму, Вечер в обнимку я с ней проведу. А позже придётся с командой бежать, Ведь Землю проклятую надо спасать. Как только задание я завершу, С командой своей подлых шкур накажу, Вернусь я опять в Антарктиду свою И вновь любимую я обниму". Напевая песенку, придуманную за полчаса, Рядовой вместе с Рико грёб вёслами по воде Северного моря. И если певцу было без разницы куда смотреть, то Рико смотрел в сторону и офигевал от количества звёзд в тёмном небе,до того времени пока их не закрывали тучи. Их было немыслимое количество. Ковальский двумя ластами опёрся на румпель и наблюдал за небольшим крюком от старого месяца, который вышел из-за густого облака и едва осветлял воду. Шкипер же стоял на носу корабля и всматривался вперёд, а лампа с огоньком внутри, висящая под сложенным парусом, едва освещала пингвинов. - Ковальски, за сколько мы сложили эту посудину? Стоящий за палкой высокий пингвин достал папку, просмотрел записи под тусклым светом, спрятал их и ответил: - За четыре часа, тридцать три минуты и пятнадцать секунд, Шкипер. - Думаю, нашему результату позавидовал бы каждый викинг. Шкипер снова стал всматриваться в тёмную даль. На борту повисла тишина, разрушаемая плесканием волн о борт, когда весла двигались. Маленькая белая снежинка привлекла внимание командира. Сделав в воздухе пару оборотов, она спокойно села пингвину на клюв. За ней, точно за лидером, появилась следующая снежинка, и ещё одна и ещё. Позже под светом лампы замороженные льдинки воды начали показываться в желтом свете огонька и приземляться на борт лодки или таять в воде. - Шкипер, по-моему, у нас проблемы, - слегка панически настроено сказал Рядовой. - А какие у нас могут быть проблемы? – Ответил тот. – Мы - пингвины, и можем работать во время снега. - Спасибо, капитан. - Ковальский, какие варианты дальнейших событий? - 90 процентов на то, что наш корабль покроется коркой льда. - И у нас будет бесплатное мороженое? - Вставил свой пятак Рядовой. Шкипер вновь умолк и начал всматриваться в горизонт. Его не оставляло чувство, что он не в своей временной тарелке. Отсутствие каких-либо благ цивилизации, будь то мобильная связь, автомобили, фаст фуд или какая-либо медицинская страховка сильно сказывались на душевном самочувствии пингвина. Как и то, что они могут остаться в этой временной дыре навсегда. Вдруг ему показалось, что впереди что-то движется. Он сразу обернулся. - Потушить лампу! Ковальский, бинокль! Рико сразу прыгнул к светильнику и прикрутил фитиль, Ковальский достал шпионский бинокль и кинул Шкиперу, тот его ловко схватил и начал всматриваться. Переключение этой вещицы в режим ночного виденья позволило увидеть еле видимый силуэт, а переключившись на тепловизор, командир с уверенностью мог сказать, что видит силуэт знакомого ему дракона. В принципе увидеть здесь дракона для закалённого в операциях пингвина не было удивительным. УЖЕ было не удивительным. - Ласточка летит. - Ласточка? Но они ведь не летают за северным полярным кругом! - Да, не летают, Ковальский. Кроме одной.