Do you speak elfish?

Жизнь в лесу представлялась молодому эльфу чем-то привычным, не выходящим из ряда вон. Лесные просторы, предгорья, небольшие луга и поляны он знал, как свои пять пальцев. Даже так: Найл был знаком с каждой травинкой, с каждым листочком, мог определить — не попал ли в беду лесной олень, не выпал ли из гнезда птенец или не заболел в лесу какой-нибудь отшельник. Всю свою жизнь (недолгие семьсот пятьдесят лет) Найл провел шныряя по деревьям туда-сюда, вылезая из нор самых разных зверей, как чертик из коробочки, попадая в различные передряги и с поразительной ловкостью из них выпутываясь. За ним мало присматривали — отец и мать совершили ошибку в выборе, вот почему они разошлись и по отдельности отправились на поиски Высшей Силы, на самые окраины изведанных земель, за территорию опасных Ледяных големов да так и не вернулись. Вскоре старший брат Грег решил продолжить их нелегкое дело, и с тех пор Найл лишь иногда получал от него весточки. Хоран остался предоставлен самому себе, поэтому маленького эльфа взял к себе в ученики маг-человек по имени Джастин. Этот Джастин был знаменит на всех территориях как Великий Волшебник, и можно было сказать, что Найлу страшно повезло. Учитывая, что первые триста лет он провел лазая по деревьям и слушая о невероятных приключениях Великого Мага. Джастин сразу смекнул, что у маленького эльфа не дюжие таланты, помимо его интересной внешности — этого странного, чуть кривого зуба, едва заметных веснушек, непривычно маленьких для эльфа ушек и россыпи торчащих в разные стороны волос. А услышав, как Найл вечерами заливисто поет, волшебник сделал вывод: этот маленький эльф — то, что нужно. Обычно Найл выполнял его мелкие поручения, попутно практикуя различные магические дисциплины (через пень-колоду разумеется), но иногда учитель велел малышу брать себя в руки, особенно, когда на кону стояла их репутация или дело было, правда, серьезным. Впрочем, даже тогда Хоран умудрялся замечтаться, напортачить и все переделать должным образом в самый критический момент. Нынешним утром учитель сообщил, что у него важная встреча с Лесным Королем, попросил ученика после утреннего обхода заглянуть во дворец и, возможно, принять какие-либо важные сведения, потому что настали трудные времена. Найл едва ли не подпрыгивал от предвкушения — нужно ли говорить, что душа и сердце юного эльфа давно были отданы его Высочеству? За возможность увидеть его Найл бы с радостью отказался от ужина, даже если Джастин тайком жарил мясо. Спрыгнув с крепкой ветки древнего и от того очень широкого дуба, Найл поправил посошок за спиной, осмотрел себя с ног до головы, пригладил торчащие вихры и легко побежал по зеленой траве, едва приминая её. Его зоркие глаза видели каждого жучка, поэтому он ступал быстро и осторожно, чтобы не причинять вреда живым существам. Лесные эльфы высоко ценили чужую жизнь, и он не простил бы себе гибели даже самого маленького паучишки. С хохотом ввалившись в просторную барсучью нору и хорошенько напугав тамошних обитателей, Найл услышал чьи-то протяжные крики со стороны реки. Не иначе, кто-то попал в беду! Мгновенно перестав баловаться, Хоран быстро забрался на толстую ветку, а оттуда стремительно понесся к реке, перепрыгивая с одного дерева на другое. Как он и думал — течение несло двоих ребят прямо к небольшому водопаду, впадавшему в озеро. У подножия водопада были небольшие скалы, что делало подобный спуск очень опасным. Выругавшись, — это тоже не приветствовалось лесными эльфами — Найл разбежался и нырнув в воду. Холодная вода встретила молодого эльфа неприветливо. Найл чуть не порезался об острые камни, торчащие из воды. Продолжая мысленно ругаться, юный эльф поплыл по течению, широко загребая воду руками. Ох и рассердится учитель! Но что тут сделаешь? Дети — а это были два маленьких эльфа, которым едва ли стукнуло двести лет — пытались сопротивляться течению, но куда там! Схватив одного мальчика-эльфа за шкирку, Найл рывком усадил его на один из торчащих из воды покатых камней и велел держаться. Мальчик закашлялся, выплевывая воду. Кажется, он плохо понимал, что происходит. Второго мальчишку поймать было куда тяжелее: течение усиливалось, вода становилась холоднее. Найл не успел моргнуть, как светлая головка исчезла с поверхности. Найл набрал в легкие побольше воздуха и нырнул, одной рукой сдергивая с шеи амулет. Как только он оказался у него в ладони, камень ярко засветился. Найл увидел, как маленький эльф камнем идет ко дну, пуская от страха пузыри (у него заканчивался воздух), и направился за ним, чтобы подхватить поперек туловища и вытащить на поверхность. Уже сидя на берегу и помогая пострадавшим сушиться, Найл позволил себе рассердиться. – Кто Вам разрешил купаться в этой реке? – накинулся он на эльфят, что вразнобой шмыгали и наперебой чихали. Юный эльф изо всех сил пытался показаться строгим и грозным взрослым, но даже дети не воспринимали его всерьез. Шутка ли — воспринимать всерьез эльфа, который в один присест съедает целую противень со сдобными булочками. Найл уже встречал этиъ маленьких эльфов раньше — они жили в поселении, которое находилось немного южнее Королевского Дворца, где располагалась королевская чета, слуги и высшие чины. Хоран даже знал их родителей. Один раз доводилось обедать у кого-то из них. – Ты нас высушишь? – перебил один из мальчиков-эльфов, чуть постарше, потеребив Найла за ремешок, на котором висели магические порошки. Кидаясь в реку, он забыл снять весь свой магический инвентарь, и он безнадежно промок. Глаза ребят горели — все знали, что Найл — ученик самого Джастина, и маленькие эльфы просто мечтали увидеть чудо. – Потрачу на Вас все силы и как потом колдовать буду? – проворчал Хоран, но все-таки засучил рукава, увидев огонек в глазах детей. – Ладно, идите сюда. Маленькие проказники, переглядываясь, подошли ближе — Найл положил обе ладони на лбы мальчиков-эльфов и тихонько забормотал. Вспышка света, вырвавшаяся из кончиков пальцев эльфа и окутавшая их с ног до головы, полностью сомкнулась вокруг эльфят и быстро тая. Параллельно маленькие эльфы почувствовали, как с макушки до кончиков пальцев разливается тепло, а их мокрые тела и одежда высыхают. – Вот это да! – запищал младший, подпрыгнув, и осмотрел себя с ног до головы. – У меня даже ожог от лучины исчез! Найл, ты лучший. – Да чего уж там, – пробормотал Найл, поглядывая на солнце. Был уже третий час, и у него могли возникнуть серьезные неприятности. – Я опаздываю! Эльф тряхнул головой, разбрызгивая холодные капли, и решил, что раз он все равно потратил почти все силы, то можно и пустить всё остальное на транспортировку. Проверив, на месте ли транспортный амулет из воздушного камня, Найл в несколько больших прыжков (эльфята восхищенно заулюлюкали — им такое не светило еще ближайшие лет триста) забрался на одну из веток росшего рядом дерева и, подгоняемый волшебной силой, направился во дворец. Теперь дорога заняла у него всего несколько минут. Дворец виднелся издалека. Сады, конюшни, городская часть, прилегающая к крепости, находились словно в большой чаше, окруженной деревьями. Несмотря на то, что цвет лесных эльфов — зеленый, почти все королевские постройки и городская часть были цвета пергамента. Дворец почти возвышался над кронами великих деревьев, он был десять тоев в длину и имел форму правильного эллипса. Центральная его часть была полая — там росло эльфийское дерево, посаженное самым первым правителем. Башни дворца окружали его, как зубцы короны королевскую макушку. Стены дворца чистили так регулярно, что они буквально блестели на солнце. У гостей издалека с непривычки болели глаза. Так же ярко горели и начищенные до блеска доспехи королевской стражи. На главную площадь выходил самый большой балкон из королевской спальни. На этом балконе можно было разместить несколько коней из королевской конюшни и даже свободно фехтовать. Дворец не окружал ров или что-то в этом роде — он был частью города, его сердцем, а Великое Эльфийское Дерево было его легкими. Дома словно являлись с дворцом единым целым, они были выполнены в том же стиле — легкие, чистые, изящные и светлые, так естественно гармонирующие со звуками и запахами Леса. Даже лесные звери были полноправными городскими жителями, поэтому если на площади, звеня копытами, появлялся серебристый олень, его не прогоняли. Эльфы жаловали все живое: каждый лесной житель был им другом и братом, и даже мысль о том, чтобы убить кого-нибудь из них, казалась им кощунственной, ведь убить — значить помешать великому циклу, единящему живых и мертвых; замыслу самой богини; нарушить то, что естественно и правильно. Самой прекрасной частью всего этого великолепия являлся королевский сад — внутри него даже находился лабиринт из кустов диких роз. Ограду увивал человеческий плющ красно-зеленого цвета. Он был настолько же красив, насколько ядовит. Одного листочка хватало, чтобы убить взрослого эльфа. Чуть севернее находилась крепость. Она выделялась тем, что имела загрязненно яичный оттенок, словно эльфы брезговали к ней прикасаться. Что находилось внутри нее, ведали немногие — сам король и посвященные лица. Даже его дети не знали, что сокрыто внутри, а ключ от двери в башню хранился у самого Гарри Стайлса, лесного правителя. Стражники покатывались со смеху, увидев, в каком виде перед ними появился Найл. Мокрый, в листьях, с бледными пятнами на щеках. «Смейтесь, смейтесь, – беззлобно думал эльф. – Будет у короля пир, а кому-то придется стоять на страже». И едва он подумал о короле, как сердце его пропустило удар. Какой позор — ему придется появиться перед его Величеством в таком виде! Стыд да и только. Проверив остатки магической силы — пока он не поест, их не хватит даже, чтобы зажечь спичку — Найл со вздохом поплелся по коридорам дворца в тронный зал, сопровождаемый насмешками стражников. Они знали его с детства, поэтому позволяли себе потешаться над ним. При короле или принцах они бы не посмели даже улыбнуться, но Найл на них не сердился — над таким неряхой он бы и сам посмеивался. Видит богиня, у них была слишком ответственная работа. Сосчитав до десяти и обратно, Найл толкнул дверь и медленно вошел в тронный зал. На троне сидел его король (и по совместительству король его сердца). За его троном виднелся толстый ствол великого дерева. Тронный зал был самой большой комнатой дворца, так как начинался в центральной части, где находилось эльфийское дерево, устремлявшее ветви в бесконечность. Как и у всех лесных эльфов, у короля были темные волосы. Королевскую кровь выдавали роскошные кудри, спадающие на плечи плавными волнами. Король был невероятно красив, не только по эльфийским меркам. Слава о его красоте ходила по всем землям, людским и эльфийским, она проникла даже в морские глубины, где жили амфибии. По правую сторону от трона короля стоял его старший сын Луи, по левую — младший сын Лиам. Рядом с Лиамом чинно возвышалась его невеста — прекрасная и благородная София, а за спиной Луи хихикала в веер его юная и нежная невеста Элеанор. Девушки казались Найлу словно нарисованными: Элеанор — чистокровная эльфийка одного из самых знатных родов этого леса, а Софи происходила из самого знатного и древнего рода эльфов Цветочной долины. Разумеется, самые удачные партии для молодых наследников. И та, и другая принесут большой доход казне и обширные территории. Впрочем, Луи и Лиам в этом плане выглядели не особенно счастливыми — Найл заподозрил, что у них уже были эльфийки на выбор, но слово отца — закон, и они не могли пренебречь своим долгом. Перед его Величеством стоял его мудрый учитель, важно скрестив руки за спиной. Найл выглядел, действительно, жалко. Во всяком случае брови короля удивленно поползли вверх, Луи и Лиам быстро переглянулись, а Софи и Эль тихо захихикали в веера. – А вот и мой ученик... – благосклонно начал Джастин, обернувшись, и осекся. – Да уж. Найл помотал головой и на красную ковровую дорожку, сотканную из тончайшего полотна, посыпались влажные листья. С него продолжала течь вода, образовывая печальную лужу под ногами. – Это очень долгая история, – поспешно начал оправдываться Найл, но Джастин взмахнул рукой, призывая эльфа молчать. Найл покраснел, заметив, как пристально король разглядывает его. Волшебник расценил взгляд правителя по-своему — взмахом руки осушил одежду нерадивого ученика и привел его в надлежащий вид. Эльф смущенно спрятал глаза — разряд магии заставил его волосы торчать в разные стороны, и он пытался незаметно их пригладить. – Мы говорили о надвигающейся войне, – непринужденно напомнил Луи, взглянув на отца. Гарри моргнул, словно о чем-то задумался, и кивнул, разрешая сыну продолжить. – Так вот, Лиам предлагает направить послов к людям и амфибиям, чтобы заручиться их поддержкой, на случай, если с границ подойдут големы. С магами у нас не возникнет проблем, если мы пообещаем им щедрую плату эльфийским золотом. Гномы и темные эльфы... – Исключено, – резко прервал сына Гарри, задумчиво потирая подбородок. Его взгляд снова задержался на Найле, который не знал, куда себя деть от стыда. – Мы ещё не до конца обговорили условия мира. – Что там в условиях? – неосторожно полюбопытствовал Найл и тут же прикусил язык, встретив предостерегающий взгляд учителя. Джастин выглядел раздосадованным, но вопрос уже прогремел просторном зале, и почему-то юному эльфу показалось, что воздух застыл, как в ледяной пустыне. – Один из моих сыновей, – ответил король, мрачнея. Нареченные невесты невесело переглянулись. Найл покраснел ещё сильнее, не зная, на чем сфокусировать взгля. Как стыдно! Теперь король невесть что о нем подумает. Не то чтобы юный эльф на что-то рассчитывал, — как это было бы самонадеянно! — но иногда Гарри бывал к нему благосклонен. Найл провел большую часть детства с его сыновьями — Джастин обучал их основам магии и боевых искусств, и, бывало, король брал юного эльфа с собой на прогулки по королевскому саду. Хоран не хотел бы лишиться этой чести. И этой возможности любоваться на него. – Простите, я как-то... упустил это из виду, – неуверенно залепетал юный эльф, глядя на присутствующих. Элеанор, пожалуй, посмотрела на него почти с сожалением. Софи хладнокровно стряхнула с юбок не существующую пылинку. Знатные эльфийки не носили брюк, и одежда их была не зеленая, а белая или желтая. Что касается Софи — желтого было даже слишком много. Одним из её предков был человек — маг воздуха, и она этим открыто гордилась. – Все в порядке, – голос Лиама был на удивление тверд. Как младший сын, он был вторым на кандидатом на роль будущего короя, значит, ему и придется стать тем самым венцом мира в этой непростой ситуации. – И я, и Луи будем рады послужить на благо нашего народа. Это наш долг. Луи коротко кивнул. На самом деле долг будущего правителя — защищать свой народ. И Лиама, как своего младшего брата, поэтому он тоже был готов пойти на эту жертву. Не готов к расставанию был, пожалуй, только отец и ещё нареченные невесты. Конечно, на их материальном положении это бы почти никак не сказалось — они и без того были обеспечены, но ни одной из них не хотелось терять сан принцессы, который давало такое выгодное замужество. – Чтобы какой-то гном издевался над членом царской семьи! – не сдержался Найл и опасливо вжал голову в плечи. Джастин зацокал языком, мысленно делая пометку отхлестать на досуге нерадивого ученика широкой веткой крапивы, да заодно лишить ужина. – Гномы больше не являются самостоятельной расой. Темные эльфы тех краев взяли их под свою опеку. Народ рудников именует своим правителем Зейна Малика — короля дроу, – пояснил Луи. При имени «Зейн» лесной король заметно скривился. Давний конфликт с темными эльфами сказывался на лицо. И то, что Зейн в качестве залога добрых намерений требовал одного из его сыновей, а он не мог отказать — армия дроу в два раза превосходила их численно — задевало его царское самолюбие. – Говорят, он невероятно красив, – подала голос Элеанор спрятала смущенное лицо за очаровательным веером. Софи неодобрительно поджала губы. – Так, действительно, говорят, – согласился Лиам, густо краснея, когда король перевел на него задумчивый взгляд. Принц попытался оправдаться. – Но и как правитель он весьма хорош. За последние три тысячи лет своего правления он увеличил армию дроу в три раза и сумел подчинить себе даже гномов. При чем — не силой, что говорит о том, что он хороший политик... – Ну так и выходи за него замуж, если он такой замечательный, – съязвил Луи, и Элеанор неприкрыто рассмеялась. Софи бросила на старшего наследника уничтожающий взгляд, но промолчала. Лиам смущенно умолк. – Луи, – неодобрительно покачал головой король. Наследник и сам осознал свою ошибку. Иногда колкости вырывались у него помимо воли, Лиам даже не обижался. С детства братья были неразлучны, и знали друг о друге всё. – И так, мы должны решить, кто отправится к магам и амфибиям. Послание к дроу мы отправим обычным способом после собрания. У нас есть почти три полные луны, чтобы согласиться или отказаться. Юный эльф видел, как тяжело его королю было говорить на эту тему таким спокойным тоном, и ему становилось жутко от мысли, как чувствуют себя наследники, зная, что кто угодно из них мог попасть в лапы короля дроу. – Мой король, я и Найл можем отправиться к людям. Мне бы хотелось навестить свою родину. К тому же они мне не откажут, да и этому оболтусу полезно будет посмотреть на жизнь за пределами леса, – серьезным тоном проговорил Джастин. Найл нетерпеливо подпрыгнул, чутко пошевелив ушами — наконец-то. Учитель давно обещал, что они отправятся в путешествие, и вот день, спустя долгое время, настал. Только бы король дал им разрешение, ведь Джастин практически постоянно нужен ему при дворе, чтобы проводить ритуалы, варить нужные снадобья и зелья или давать советы. Гарри задумчиво перевел взгляд со своего придворного мага на его ученика. Найл позволил себе робко улыбнуться, не показывая свои смешные зубы — очень стеснялся. – Ваше Величество, – с почтением проговорила София, поворачиваясь к королю лицом. – Если Вы не возражаете, я хотела бы отправиться с ними. Я никогда не бывала в Южных Степях, хотя это частично моя родина. – Разумеется, – кивнул Гарри, и эльфийка поспешила поклониться. – Мы должны поддерживать связи со своими корнями, это выгодно скажется на политических отношениях между нашими государствами. Когда эльфийка выпрямилась, на лице её сияла улыбка. Она уже была одной из самых успешных девушек-воинов, практикующихся в воздушной боевой магии. Поездка к своим корням могла благоприятно сказаться на ее способностях. Лиам смотрел на будущую жену почти с завистью — магия давалась ему плохо. К тому же он был чистокровным лесным эльфом, поэтому он и мечтать не мог о магии воздуха. – Вероятно, одним из послов в страну амфибий может быть Ваш старший сын, – добавил Джастин. Найл слушал учителя в пол-уха. В его голове уже проносились небывалые приключения и людские таверны со всевозможными вкусностями. – Водные жители любят острых на язык собеседников, а наш наследник достаточно... дерзкий. Что правда, то правда. Водный народ всегда ценил дерзких и опасных юношей и девушек, готовых в любой момент ринуться в атаку или съязвить что-то колкое. Они были кровожадными воинами, ценили порыв, отвагу и хитрость. Даже в политике их государства это значило многое. Больше чем короля их земель, точнее вод, амфибии ценили своего принца Митча, которого прославили не только победы над многочисленными врагами, но и дерзкий по своей невероятности дружественный союз с жителями Южных степей, которые до того момента ни разу не посещали их воды. Его персона была полна противоречий — принца Митча хотели видеть королем и восхищались им именно за то, что он не стеснялся бросать свою корону под ноги отцу и говорить, что престол не так важен, как честь. Принц Митч ценил свободу, пел самим высоким голосом среди амфибий. А еще он любил какого-то солнечного мага-кочевника. Так говорили о нем народе. Своим нравом старший сын Лесного Короля был, действительно, похож на жителей вод. За свою честь, за то, что им дорого амфибии были готовы ринуться в бой мгновенно и не раздумывая. Они шли к своей цели, не сворачивая, не останавливаясь, даже чтобы сделать короткую передышку. Они не скупились на хитрые трюки, умели долго выжидать, прятаться и таиться, чтобы нанести удар. Во время предыдущей войны они потеряли две трети своих жителей, сражались старики, юноши и женщины-амфибии, которые были такими же отважными воинами, как амфибии-мужчины. Жители вод видели счастье в сражениях, в схватках за идеалы и справедливость, в строгих правилах и уставах, умели контрастно искренне восхищаться теми, кто пренебрегал правилами или умел их обходить. Они считали время не в лунах, а в приливах и отливах, они пели песни, лишь когда выходили на поверхность, но их голоса были на порядок прекраснее, чем у эльфов, людей или гномов. Их раса была загадочна и таинственна, и, заняв место детей ночи, их по праву называли самыми прекрасными жителями темных глубин. – Иногда даже слишком, – губы короля тронула легкая улыбка, и Найлу показалось, что его опустили в кипяток. Как он красив. Все его стройное тело словно лучилось великолепием. – Решено: Сэм, Олли и Эд отправятся с ним. Луи коротко поклонился, выражая согласие. Лиам мельком взглянул на свою невесту, которая одарила его ободряющей улыбкой, и Найлу показалось, что для себя наследник уже всё решил. Это не могло не восхищать, потому что принимать решения на порядок сложнее, чем следовать им. – Если вся наша семья отправляется в путешествие, может быть, мне посетить Цветочную Долину, мой Король? – бойко спросила Элеанор, делая уверенные шаги к правителю и невинно хлопая глазками. Луи смерил свою невесту недовольным взглядом, но она не обратила на это внимание, буквально подпрыгивая от нетерпения. – После свадьбы Лиама и Софии они будут принадлежать Лесным Эльфам, так почему бы не проверить обстановку? Родственники Софии будут рады получить от нее весточку, а я буду рада её передать. К тому же я хочу заказать у местных портных платье ко дню зимнего равноденствия. Зимнее равноденствие. До него семь лун, не меньше. Однако это один из самых важных эльфийских праздников, и к нему начинают готовиться в действительности чуть ли не за полгода. – Чем тебе только наши портные не угодили? – пробормотал Луи, но невеста его услышала. – Посмотри на эти плавные линии, на отделку на корсаже! – воскликнула она, возмущенно нахмурив бровки, и указала пальцем на статную фигурку Софии. Джастин рассмеялся, ткнув Найла под бок. Рассерженная Элеанор была сущим чертенком. – Хорошо-хорошо, – согласился Гарри, нетерпеливо взмахивая рукой. Эльфийка просияла, поспешно отвешивая поклон, так что в воздух взметнулась копна ее темных локонов. Король не сдержался. – Без тебя во дворце будет тихо и спокойно. София и Лиам обменялись самодовольными улыбками. Луи, воспользовавшись тем, что отец не смотрит в его сторону, показал им язык. – Если не возражаете, мы отправимся в наши покои, чтобы подготовить необходимые инструменты для работы, – проговорил Джастин, мысленно сортируя магический инвентарь. Король благосклонно кивнул. – Да, все свободны, – сказал он, поднимаясь с трона. Джастин учтиво поклонился. – Собрание по поводу перемирия с дроу будет завтра. Отправитесь в путь послезавтра на рассвете. Бросив последний робкий взгляд на короля, Найл засеменил следом за учителем. Стыд-то какой, в каком он виде сегодня перед ним предстал! Нет, и раньше у него не было даже шанса выглядеть в глазах правителя достойно, но сейчас он просто опозорил себя на веки вечные. Теперь Гарри точно будет потешаться над ним каждый раз, как увидит, и он имел на это право. Лиам и Луи, кивнув друг другу, разошлись в разные стороны. Луи ждал учитель по фехтованию, поэтому он быстро скрылся за поворотом — там находился тренировочный зал. Младший наследник собирался в библиотеку. За Лиамом, подхватив юбки, чинно шагала София — она собиралась проводить жениха, а потом подняться в башню для практики магии воздуха. – Никуда он не пойдет, – заявила вдруг Элеанор, бросаясь наперерез Джастину и Найлу, и вцепилась в плечо юного эльфа тонкими пальчиками. Джастин удивленно поднял брови. Король вопросительно посмотрел на будущую невестку. Лиам и Софи застыли у дверей. – Он обещал, что перекрасит мех моего лиса в золотой. Лицо Найла стало страдальческим. Он и забыл об этом. Как он теперь исполнит обещание, если порошки пришли в негодность, а магии едва хватит, чтобы покрасить почтового сокола. София, действительно умная эльфийка, всё мгновенно поняла, и у Лиама моментально появилось нехорошее предчувствие. Джастин выжидающе посмотрел на ученика, кивнул — от Элеанор так легко не отделаешься — и скрылся за дверью. Софи показалось, она должна что-то сделать. – Ты забыла, дорогая, что давно просила принца Лиама научить тебя читать Лунные шифры, – произнесла София, и Найлу показалось, что он услышал, как наследник издал короткий стон, но у него с души свалился камень. – Если Вы не займетесь этим сейчас, до следующего полнолуния ждать придется месяц. Запищав от волнения, Элеанор отпустила Найла и через весь зал ломанулась за несчастным Лиамом. Благосклонно кивнув Найлу, София скрылась за колонной. И тут Найл понял, что остался один на один с Лесным правителем в тронном зале. Такого с ним ещё не было. Конечно, случалось ему оставаться с королем наедине, но чтобы так... Найл поспешно развернулся и засеменил к двери, чтобы нагнать учителя, когда король окликнул его. Юный эльф застыл. Собственное имя в устах короля прозвучало необычайно сладко. Найлу показалось, что на него просыпался рог изобилия — Гарри позвал его по имени. Произнес его своими прекрасными губами. – Да, мой король, – поспешил отозваться эльф, разворачиваясь к повелителю лицом и отвешивая такой поклон, что едва не стукнулся носом об пол. Король поманил его пальцем и сделал несколько шагов на встречу. Найл мельком подумал, что королевская одежда очень идет ему. На самом деле короля редко можно было увидеть прилично одетым. Большую часть времени он проводил в конюшнях в странных цветастых рубахах или музицировал где-то у себя в покоях. Всеми делами в его отсутствие занимались Луи и Лиам, готовясь занять место правителя. Чаще, конечно, управлением занимался Лиам — старшему сыну только повод дай где-нибудь пошляться да пострелять в чужаков из лука. Что ни говори, Элеанор была подходящей невестой для него. Во-первых, невероятно красива, во-вторых, с таким же задорным, неуемным нравом. Рядом с ней Луи ощущал себя немного взрослее, поэтому бывало вел себя непривычно серьезно. А вот рядом с сильной и уверенной Софией младший наследник Лиам чувствовал себя чуть более юным, поэтому против воли у него иногда выходили всякие ребячества, и это помогало скромному принцу немного выбраться из скорлупы. Король ничего не делает просто так. – Твои родители были бы не довольны, узнав, что ты продолжаешь валять дурака в барсучьих норах, вместо того, чтобы учиться, – пожурил юного эльфа Гарри, подходя к нему. Он был намного выше. Найл мельком подумал, действительно, ли его правитель такой статный или у него настолько заметный каблук на сапогах. Скосить глаза вниз он не решился, вместо этого задержался взглядом на длинных кудрях правителя. О, великая! Правду говорят, что цари произошли от самой богини. – Да я тут... – неуверенно промямлил Найл. Интересно, откуда лесной владыка узнал про нору? – Я занимался. Постигал азы единения с природой, мой Король. – И купался в речке, – ехидно заметил правитель, беспечно закладывая руки за спину. Найл вспыхнул. – Два недомерка свалились в реку, Ваше Величество, – обиженно пробурчал он. Король Гарри заинтересованно выгнул брови. – Не выражайся, – серьезно сказал он и положил одну руку на плечо Найла. По-свойски. Как сыну. Юному эльфу показалось, что у него в груди горит пожар, от волнения язык прилип к небу. – Это очень похвально, что ты, не раздумывая, бросился спасать маленьких эльфов, но всё-таки веди себя достойно. Ты скоро станешь совершеннолетним, тебе нужно искать невесту. Уже есть кто на примете? – Да Великая упаси! – суеверно помотал головой Найл. Его сердце принадлежало правителю и только ему, а он тут с ним про эльфиек ведет беседы. «Впрочем, – грустно подумал Найл. – Даже если выкинуть из головы то, что ему не нравятся эльфы... У нас огромная разница в возрасте, он король, а я... никто. К тому же, у меня зубы кривые и уши круглые. И мечтать не следовало». Гарри усмехнулся. – Об этом стоит подумать. Твои родители были достойными эльфами, но их постигло несчастье, – задумчиво проговорил он. Найл знал, что за этим последует. Он уже слышал эту историю сотни раз, потому что старшие эльфы не желали, чтобы Хоран, рискуя жизнью, отправился искать ответы. – Их сердца оказались сложены не из единого куска, но никто не винит их в этом. Возможно, их время еще не пришло, когда они сделали свой выбор. – Это значит, что наше с Грегом рождение — ошибка, мой Король? – уточнил Найл, немного смущаясь. Злые языки примерно так и говорили. И среди их расы было достаточно зануд, любивших ткнуть исподтишка в чужое горе. Найл привык к подобному обращению с детства, ведь до встречи с Джастином некому было заступиться за него, и особенно не расстраивался, но все равно это самую малость задевало. – Ни в коем случае, – отозвался Гарри, нравоучительно поднимая указательный палец к небу, и Найл невольно проследил за его жестом. Глаза скользнули по Великому Дереву. Как мощно и красиво. – Рождение — это всегда правильно. – Тут правитель очень развеселился и улыбнулся так, что в животе Найла появилось приятное жжение. – Ты говоришь «мой король» с таким придыханием, что у меня мурашки бегут по коже. Найлу показалось, что его окунули в кипящее железо в гномьих кузницах. – Простите, Владыка, – поспешил извиниться он и поклонился, радуясь, что есть возможность немного «проветрить» лицо. – Не извиняйся, – дружелюбно отозвался Гарри. – Мне это даже нравится. «Вот и понимай это, как хочешь, – смущенно подумал Найл. – Поди догадайся, когда он шутит». – Даже мысленно не зови меня «он», – произнес вдруг король. Юный эльф чуть не подпрыгнул и испуганно уставился на Владыку. – Нет, я не умею читать мысли, просто у тебя всё на лице написано. У меня сложилось впечатление, что ты сейчас стоял и думал: «О, Великая, что несет этот кретин, он что, рухнул с дуба?» – Вовсе нет, я просто не думал, что мне так... повезло, – уже договаривая фразу, эльф стушевался. – Я никогда не думал о Вас ничего плохого, Ваше Величество. – Разумеется, – спокойно отозвался король, мягко улыбнувшись. – Я ценю твою лояльность. И твои чувства, разумеется тоже. – Чувства? – робко уточнил Найл. Король смотрел на него пронзительно. – Надо бы тебе знать, малыш, что нельзя оставлять свои личные записи под подушкой, когда по замку рыщет Элеанор, которой только повод нужен, чтобы сунуть носик в чужое дело. Так что все твои тайны и секреты, как на блюдечке, попали ей в ручонки, а она сразу прибежала делиться подробностями с Софией. Я просто случайно проходил мимо и услышал большую часть. «Случайно проходил мимо так что услышал больше половины», – с негодованием подумал Найл, заливаясь краской стыда и отчаянья. Юному эльфу показалось, что по спине струится холодный пот. Ему захотелось найти Элеанор и исправить ее нос на свиной пятачок. Магии как раз должно было хватить. Какой стыд!Так король обо всем знал! О его глупых чувствах и несмелых мечтах, обо всей этой наивной ерунде, которую он писал. У Найла чуть пар из ушей не повалил, когда он вспомнил, в каких выражениях описывал стройное тело короля, его шелковые кудри и этот терпкий лесной запах его кожи, который Хоран уловил лишь мельком, когда Гарри, в отсутствие учителя Джея, звал его к себе, чтобы починить магический амулет — Луи пробовал осваивать магию земли и неправильным заклинанием перебил все артефакты из лунного камня в радиусе ста тоев. Амулет висел у Владыки на шее, и Найл, отгоняя ненужные мысли прочь, минут десять пытался сосредоточиться на камне, а не на шелковой коже правителя и этом родном запахе леса. Тем ужасней, что он как простачок прятал свои личные записи под подушкой и писал обычными чернилами! Эль наверняка не только Софи рассказала, Лиаму и Луи, разумеется, тоже. Всей страже. Ох, и учителю наверняка. Какой позор, Джастин, должно быть, уже возненавидел его. Теперь ему точно придется бежать из леса, жить на краю пустыни и прятать лицо под маской, чтобы никто никогда не узнал, кто это. Он выберет другое имя! Будет притворяться отшельником, а по вечерам играть на дудочке... – Всё в порядке, – проговорил Гарри, ласково потрепав Найла по волосам. Эльфу показалось, что по всему его телу разлилось щекочущее тепло. – Я велел Луи удостовериться в том, что дальше разговоры не пойдут. Не люблю, когда лезут в мою личную жизнь. – Ва-вашу, Владыка? – заикаясь, спросил Найл слабым голосом. Ему показалось, что ноги налились свинцом. – Ну, большая часть твоих личных записей так или иначе была обо мне, – Гарри мягко улыбнулся, хотя вышло как-то совсем лукаво. Найл мельком заподозрил, что Королю известно всё содержимое, а не только «большая часть». – Мне не хочется, чтобы подданные знали, что ты думаешь о моих бедрах. Юный эльф чуть не поперхнулся. Ему показалось, что кончики его ушей дымятся. Стыд, несусветный стыд, подумать только —Элеанор это читала, а потом побежала трепать Софи, и Луи, и... (О, позор на клан Хоранов до седьмого колена!) Лиаму. – Этого никогда больше не повторится, мой король, – поспешил сказать Найл, поклонившись так низко, что задел лбом кончик сапога короля. – Не стоит так переживать, – миролюбиво отозвался Гарри, похлопав юнца по спине. Эльфу снова показалось, что по его телу забегали озорные мурашки. – Просто если ещё раз что-то такое надумаешь, говори об этом сразу мне. Мне нравится разговаривать с тобой, Найл. Ты меня радуешь. Зайди ко мне вечером, я хотел бы побольше поговорить с тобой. Не возражаешь? Как он мог даже помыслить об этом? – Б-буду рад вновь увидеть Вас, мой король, – быстро проговорил Найл. Поклонившись в последний раз, Найл со всего духу припустил в их с Джастином покои. Провести вечер с королем. О, Великая, в это невозможно поверить. Это удивительно! То есть, конечно, ничего удивительного в этом нет — Гарри вечно взбредали в голову всякие идеи. К тому же король не редко звал себе юных эльфиек и эльфов, чтобы вести беседы или слушать песни, игру на разных музыкальных инструментов, веселые и грустные стихи и увлекательные истории. А по дворцу давно ходил слушок, что ученик Джастина неплохо поет. Ну, как слушок — Найл думал, что он абсолютно один в конюшнях, поэтому, рассевшись на полу, наблюдал, как вилы пытаются сами бросать по стойлам вязанки с сеном, а сам напевал песню, как вдруг зашел его друг — молодой и красивый эльф Люк. С тех пор ему приходилось часто работать голосом, когда старшим эльфам взбредало в голову посидеть вокруг костра и призвать дух Богини, чтобы она ответила на их вопросы. А ещё у короля был небольшой «цветник» своих любимчиков, которые развлекали его песнями и танцами, что-то наподобие гарема у дроу, но Найл не знал, бывал ли Гарри в связи со своими подчиненными. Ему было боязно о таком думать. Ворвавшись в комнату, Найл первым делом с отчаянным воплем метнул файербол в свою кровать, чтобы раз и навсегда избавиться от проклятой книги, куда он записывал свои мысли. Подушка вспыхнула, а в воздух взмыли маленькие обгорелые перья. Огонь чуть не принялся за одеяло, когда Найл, осознав ошибку, потушил его волшебным песком. Тот всосался в огонь с легким шипением, превращая подушку и горелые страницы в легкий серебристый порошок. Джастин, что сидел на своей кровати и задумчиво перебирал склянки со снадобьями, поднял глаза и зацокал языком. – Хорошая была подушка, – заметил он, легким движением кисти растворяя порошок в воздухе. – Семнадцать серебряных за нее отдал. – Это ужасно, – заявил Найл, со стоном опускаясь на кровать, – Почему Вы не поставили на дверь комнаты элементарные блокирующие чары? Все, кому не лень, могут зайти и трогать наши вещи. – Не все, – покачал головой Джастин, проверяя на месте ли его котел. Он был начищен так хорошо, что волшебник мог себя в нем разглядеть. Джастин был хорош собой, хотя Найл знал, что ему несколько десятков тысяч лет. Учитель со стороны казался юношей — из племени людей, разумеется. Впрочем, воздушные маги были долгожителями, да ещё и сама магия подпитывала его. Джастин оторвал взгляд от отражения и изучающе посмотрел на ученика, что был мрачнее тучи. – А только члены королевской семьи. У тебя что, есть тайны от членов королевской семьи? – Вообще-то да, – сказал Найл недовольным голосом. – Ну, от нареченных невест наследников точно. – Всё это замечательно, Найлер, но меня больше волнует, где ты шлялся все утро. – Был на обходе, как вы велели, – обиженно ответил Хоран, нахмурив белесые бровки. – Потом я оказался в барсучьей норе... эм... случайно, – добавил он, встретив строгий взгляд учителя. – Я уже собирался идти к вам, как услышал на реке крики и побежал на помощь. Оказалось, что пара эльфят из поселения поблизости решили поучиться плавать. Джастин неодобрительно качнул головой, но промолчал, повелительным жестом руки склоняя ученика к уборке. Найл достал из под кровати свой походной рюкзачок и стал неторопливо складывать туда вещи. Сменная одежда, ящичек со склянками из зелий собственного приготовления, небольшая арфа... Он снял с ремня вымокшие порошки, в тайне надеясь, что их волшебная сила не растерялась от влаги, курительную смесь учителя — Джастин хранил у него немного про запас, а ещё бутылку со странной желтоватой жидкостью, напоминавшей крепкий мед, но его учитель тоже пил сам, не делясь. Порывшись в вещах, Найл нашел увесистый мешок серебряных. Пока учитель отвлекся, копаясь в книгах — тяжкий выбор был — брать или не брать — Найл вытащил амулеты, подкинул их в открытый рюкзак Джастина и бухнул на самое дно своего рюкзачка мешочек с монетами. Вот ещё надобно, таскать с собой эту тяжесть. Да и вообще, знает он Джастина — вот приспичит Найлу поесть вяленой рыбы, а этот жмот скажет: «Ничего я тебе покупать не буду», и ходи с пустым брюхом до вечера. Вообще Найлу нельзя было рыбу. Ни рыбу, ни мясо — лесные эльфы не ели животных, как и воздушные монахи. Только Джастин был не монах — Джастин был хитрый волшебник, а Найл — его менее хитрый ученик. Впрочем, Хоран никогда не убивал. У него бы рука не поднялась. Да и Джастина связывал обет. Почти покончив со сборами, Найл увидел, что из под кровати торчит тростниковая дудочка. Её смастерил Люк во время путешествия до Великой Реки, там уже начиналось царство амфибий. В который раз за день мысли юного эльфа вернулись к Люку — он давно его не видел. Ходили слухи, что эльф пропал без вести. Злые на язык эльфы говорили, что его мог затоптать дикий кабан или растерзать медведь, но Найл в это не верил — не таков был Люк, чтобы позволить себя убить. Аккуратно сложенные вещи, розданные накануне пожитки — Люк иногда одалживал у знакомых кожаный колчан или серебряные наконечники для охоты — а также необычная услужливость последние несколько дней, говорили Найлу о том, что друг сбежал. Он хотел в это верить. – Джастин, – учитель с раздражением отбросил очередную книгу и принялся за другую. – Как думаете, Люк в порядке? – Где бы он ни был, там ему явно лучше, чем здесь, – туманно выразился учитель и заложил книгу перышком, принимаясь за свитки. – Вы же не хотите сказать..? – ужаснулся юный эльф, у которого мгновенно холодок побежал по спине, при мысли, что давний знакомый мог отправиться к праотцам. – Мы можем зажечь костры и спросить богиню, жив ли Люк! Джастин выглядел недовольным. Рвение бы Найла да в сторону учебы, а не этой несусветной ерунды. Куда там — Хорану только повод дай влезть в приключение! – Найлер, богине, по-твоему, заниматься больше нечем, кроме как отвечать на назойливые вопросы стариков и детей? Я уже говорил этим олухам, что по-настоящему с богиней может говорить лишь жрица, – скривившись, заявил волшебник. Последнюю фразу он добавил совсем недовольным голосом. – Даже я не могу с ней говорить. Было видно, что это задевает мага за живое, но юный эльф если и заметил, то не обратил никакого внимания. У него уже нарисовался план. – Так ведь это чудесно! – воодушевленно воскликнул Найл, размахивая руками. – Путь в царство людей как раз проходит через рощу, где живет Жрица. Джастин окатил ученика ледяным тяжелым взглядом. – Мы не будем беспокоить жрицу, чтобы ты удовлетворил свое любопытство. – Люк может быть в опасности! – Поверь мне, он в безопасности. Вернется, и глазом моргнуть не успеешь. Хоран насупился от обиды и уселся на кровать, обнимая колени. Джастин явно что-то знал, вечно он помалкивал. Сколько можно общаться с Хораном, как с несмышленным эльфов? Ему почти тысяча лет, скоро дадут имя, которое будет отражать какое-нибудь ценное качество, в котором он проявит себя. Он будет как Дерзкий Луи или Большой Лиам. Лично Джастин был уверен, что вторым именем Найла будет «неуклюжий» или «обжора». Богиня явно перестаралась, когда одаривала его аппетитом. – Ну, не грусти. Я могу отвести тебя в магическую лавку вечером и купить тебе новый наконечник на посох, чтобы ты мог пользоваться водной магией, – миролюбиво сообщил Джастин, почесывая кончик носа. На мгновение Найлу показалась, что оболочка юнца растаяла, и он может разглядеть настоящее лицо учителя, но нет... Джей всегда был на чеку. – Я бы с радостью, но вечером меня желает видеть наш Владыка, – виноватым голосом ответил Найл, давно клянчивший у него наконечник для посоха. Если бы он развивал свои способности, амулеты, посошки, магические камни, порошки и зелья были бы без надобности, но юный эльф предпочитал проводить время играя на арфе и поедая сдобные булочки, которые пекли местные эльфийки. По лицу Джея пробежала волна. – О, богиня, что ты натворил на этот раз?! – простонал учитель, обхватывая руками голову. Вид у него был разнесчастный, и Найл мельком подумал: может быть, он действительно приносит так много проблем, что учитель так реагирует на безобидные новости. – Ничего я не творил, – огрызнулся эльф. – Просто я задержался, мы разговорились, и... Эльф покраснел, вспоминая о том, что королю всё известно. Джастин смотрел на ученика пытливым взглядом, но эльф продолжал думать о странной улыбке короля. Такая родная и ободряющая, словно Найл не пустое место, не просто ученик придворного мага, а почти важный эльф. – В общем, он хочет поговорить, – закончил юнец, почесывая затылок. – Может, он догадался, что это я поджег библиотеку со свитками на языке амфибий и темных эльфов? Так это из-за саламандры, она вылезла из волшебного куба. – Это ты за ней не уследил, – поправил Джастин недовольным голосом. – Чтоб тебе в гномью шахту упасть! Я просил тебя хотя бы на минуту отвлечься от пирожных! – Но Элеанор просила их испечь специально для меня, – запротестовал Найл. Воспоминания о пирожных подняли ему настроение. – Элеонор просила, – промычал Джастин, передразнивая ученика. – Свою голову надо иметь, ты же не лесная фея. На твоей совести сорок свитков, мы ни за что в жизни не найдем замену или аналог. – Ну и пусть их дроу поберут, всё равно они не станут с нами дружить, – важно заявил Найл, позволяя себе ругаться, пока учитель был раздражен и не замечал этого. – Идиот, это трофейные свитки владыки с прошлых войн. «Снова вляпался», – подумал Найл, кусая губу. Вот не везет! Трофеи с войны — важная вещь. И как Гарри только ему голову не оторвал? На месте короля, он бы уже давно нашел сопляка, спалившего библиотеку, и отправил бы его на съедение водным змеям в Великом Озере. Так они и провели предвечернее время, разговаривая о том, за что в теории Найла можно было наказать. Например за то, что он проворонил коня из королевской конюшни. Конь, к слову, был смышленым, так что сам убежать не мог. Джастин догадывался, что ученик выпустил его где-то в лесу и забыл. Ещё как-то раз Найл перепутал снадобье от жара с ледяным зельем, и Лиам, в которого попала отравленная стрела — дело было на границе земель, у них тогда была война с племенем людей-магов солнца — покрылся ледяной коркой толщиной с фалангу указательного пальца. Джастин помог нерадивому ученику привести себя в порядок. Проследил, чтобы он искупался, прилично оделся и сам причесал ему волосы, на всякий случай закрепляя заклинанием их, чтобы они приятно обрамляли лицо. Но едва выйдя за дверь, Найл тут же вылил себе на голову две капли из зеленоватого пузырька — волосы снова растрепались во все стороны, снял приличные сапоги, надев свои, полустертые, выкинул за ближайший куст зеленый пиджачок, оставаясь в своей обычной одежде. Чего строить из себя аристократа, если король знает о нем все от и до, и сам видел как Найл лазает по деревьям и проказничает с юными принцами? Когда-то Луи и Лиам не были такими снобами, но дела государственные обязывали. Даже сам король иногда позволял себе вести, как ребенок, а вот ребячества, например, от Лиама в последнее время ожидать не приходилось. Найл вздохнул. Интересно, король не шутил, когда звал его к себе? Да с какой это стати правитель должен шутить? Ну, вообще-то шутки у короля не смешные, а еще он любит кукурузу, хотя она растет в стране солнца и договориться доставить её ой как не просто. Не говоря уже об этом странном пристрастии его Величества к странным рубашкам. Впрочем, он же невероятно хорош. Высок. Красив... Несколько секунд раздражая стражников своей прогулкой вдоль коридора, Найл постучал в двери покоев короля. Дверь отворил один из слуг Владыки. В комнате их было ещё трое. Перед королем стояла разряженная, как королева, эльфийка с подозрительно черными волосами. Найл не обратил на неё никакого внимания — он обомлел, восхищенно замечая, как завораживает убранство королевской комнаты своей простотой и утонченностью. До этого он ни разу не был в королевских покоях. Он даже не уверен, бывал ли в покоях Луи. Однозначно, он гостил у Лиама — у него была просторная комната с большой кроватью и длинными стеллажами, вплетающимися в стены. Лиам безумно любил читать. Больше всего Найла поразило количество потайных шкафчиков и дверей, ведущих вовнутрь ещё одной комнаты не то кабинета. Найл несколько раз посещал покои Элеанор. Невесте Луи досталась замечательная комната с выходом на балкон, откуда юная эльфийка могла в свое удовольствие наблюдать за всем, что происходит вокруг. Хоран ожидал буйства красок, но нет, всё было вполне спокойно и сдержано. Ещё он ожидал большой гардероб с разными платьями, но у Эль была всего одна гардеробная. Эльфийка не держала у себя лишних побрякушек, и в тот момент Найл понял, почему Луи её очень ценил. Он бывал в покоях Софии — там почти всё было ослепительно желтое. Больше всего Найла поразил их совместный портрет с Лиамом в небольшой рамочке. Он и не знал, что Лиам на столько дорог нареченной невесте. Один из выходов вел в королевский сад. Там эльфийка медитировала, постигая секреты природы. А вот покои короля он себе даже представить не мог. Они были примерно в половину тронного зала: просторные, светлые, без лишней вычурности, с большой кроватью, изящным креслом и, да, дверью в огромную гардеробную, которая была явно больше их с Джастином комнаты. У Владыки тоже имелся свой балкон. Он был настолько большой, что на нем могли расположиться несколько королевских скакунов. Бросив на Найла короткий взгляд, король знаком велел слугам удалиться. Эльфы покосились на Найла с нескрываемым неодобрением — они знали, от ученика Джастина только шум и неприятности. Хоран их понимал — если он случайно сожжет королевский шкаф, именно им придется бегать по всему королевству, чтобы найти мастера, который смастерит не хуже за несколько часов. Черноволосая эльфийка — Найл грешным делом заподозрил дроу, но раскосые глаза выдавали кровь амфибии — прищурилась, неприязненно разглядывая его. Чуть ниже длинных заостренных ушей виднелись две неглубоки ранки жабр. Если её жених не амфибия, у ее детей будет всего одна щель для подводного дыхания. Скорее всего существовать они смогут только в пресной воде и то недолго. Впрочем, это их проблемы. Найл набрался смелости и посмотрел на незнакомку таким же тяжелым взглядом, не желая уступать. Пришла окучивать Гарри? Не на того напала, он на таких точно не посмотрит. «На меня, конечно, тоже, но вот такой, как ты, он... в смысле, Владыка точно ей не достанется». Внезапно эльфийка-амфибия хихикнула и, поклонившись, удалилась. Найл не сдержался и, пользуясь тем, что король отвлеченно посмотрел в сторону, показал в след проказнице язык. Но от Гарри это не укрылось, и он посмотрел на эльфа почти с интересом. Пальцем он поманил Хорана к себе, взмахом руки велев сесть подле него. Найл откинул отросшие волосы назад и опустился на колени рядом с креслом, игнорируя подушки. Теперь он смотрел на короля снизу вверх. – Тебя здороваться не учили? – поинтересовался Гарри. Найл покраснел. Вот растяпа! Стоял разинув рот, пялясь на комнату короля, и даже забыл поприветствовать своего владыку. – Прошу прощения, мой король, – Найл подскочил, чтобы поклониться, но Гарри раздраженно махнул рукой, мол, не дергайся попусту. Найл уставился на лицо Короля с нескрываемым подозрением. – Я... Вы... Вы хотели о чем-то со мной поговорить? Если что, это не я упустил всех почтовых соколов. Наверняка кто-то другой забыл закрыть дверцу птичника... Король улыбнулся. – Буду иметь в виду, – качнул головой он. – Но вообще-то мне просто интересно наблюдать за тобой. «Стало быть, я в роли комнатного хорька», – подумал Найл почти с обидой. Видимо, это отразилось на его лице, потому что Гарри рассмеялся. – Боюсь, ты меня не правильно понял, – проговорил он, красиво улыбаясь. – Но прежде чем мы поговорим, спой мне. Найл откашлялся. Спеть. Король просит спеть. Несколько секунд он припоминал, какая же песня подойдет и, кажется, нашел в памяти подходящую. И Найл запел. Это была песня о любви юной эльфийки из одного племени, которая прониклась нежными чувствами к молодому войну из другого племени. Их разделяли расстояния, но они стремились друг другу. Они были далеко от дома, но их сердца отчаянно бились, потому что они знали, что обязательно встретятся. И эльфийка была согласна ждать, сколько угодно. Она знала, они одинаковые внутри, даже несмотря на то, что разные снаружи. И любое место казалось ей домом, пока она находилась рядом со своим возлюбленным. Позади оставались разные поселения и города людей, амфибий и дроу, но рядом с ним она чувствовала себя собой. Она была готова воспользоваться любым шансом, бросить вызов чему угодно, только пока этот возлюбленный был согласен разделить с ней её любовь. К концу Найл даже прослезился — у него дважды сорвался голос, и ему пришлось несколько раз с шумом глотать воздух. – Где ты услышал эту песню? – после короткой паузы спросил Гарри. Эльф поднял голову и посмотрел на короля огромными глазами, в которых правитель мог увидеть свое отражение, если бы присмотрелся. – Мы с учителем выбирались в людское поселение, и он водил меня на городской рынок, мой король, – пояснил Найл почтительным тоном. – Они всегда поют за работой. – Это песня дроу, – сказал Гарри, подперев щеку кулаком. – Прежде всего это красивая песня о чистой и искренней любви, – возразил Найл, поражаясь, как он смеет перечить королю. Ох, не получить бы за такое на орехи — эльфы вообще-то не любят, когда им дерзят. Вот владыке ничего не стоит взять и отрубить ему голову. Или ухо. Впрочем, уши у Найла были не такие уж красивые. Гарри насмешливо хмыкнул. – Это любимая песня Лиама, – задумчиво произнес король. Найл удивленно вздрогнул. В тихом омуте амфибии водятся — у младшего всегда были свои пиявки в голове. Но это было очень трепетно и по-семейному, что Владыка знал, какие песни любит младший сын. Ведь у него, помимо такой ерунды, было несметное количество государственных дел. Впрочем, сам Гарри не считал это ерундой — напротив, для него важно было знать такие подробности. – На самом деле я хотел спросить совета. Найл открыл рот. – Вы верно шутите, мой король. Кто я такой, чтобы Вам спрашивать мой совет? Вам лучше спросить у учителя или там... у Вашего советника, – робко попытался возразить Найл. – Ты мне ещё будешь советовать, у кого спрашивать советы, – рассердился Гарри и рассмеялся, довольный получившимся каламбуром. – Я хочу поговорить с тобой, потому что последние несколько сотен лет ты был единственным другом моих сыновей. Я имел достаточно возможностей наблюдать за тобой — ты честный эльф с добрым сердцем, честными намерениями. Ты одинаково трепетно любишь Луи и Лиама, не пытаясь приблизиться ни к одному из них, как к будущим правителям, ты помогаешь моим подданным, наконец, ты поднимаешь настроение будущим принцессам, хотя это не входит в твои обязанности. Я знаю, если я спрошу тебя, ты ответишь от души, от всего сердца, – Найл польщено опустил глаза, облизывая пересохшие губы. Подумать только, сколько хороших вещей о нём думал король. Ему никогда и ни от кого не доводилось слышать подобное, тем более от Владыки, которого он давно и бесконечно любил. – Я... очень ценю Вашу благосклонность ко мне, мой король, – помявшись ответил Найл. Ему стало жарковато, и он расстегнул верхнюю пуговицу. Гарри внимательно следил за его рукой, взгляд скользнул по бледной коже на шее юного эльфа. О, великая, в этом парнишке было что-то, чего не было ни в одном эльфе королевства. Он, пожалуй, был самым настоящим. И когда этот эльф говорил «Владыка», он, конечно, вкладывал в это слово куда больше смысла и тепла. Он не лебезил, подобно другим, хотя любил больше, чем они. Гарри лишь однажды встречал подобного эльфа, точнее эльфийку. Это была мать Луи и Лиама, но она погасла, как свеча, когда детям не было ещё и пятиста лет. Она была остра на язык, хотя её воспитали невероятно строго. Она умела вести себя, но всегда говорила им, что думает. Она могла вытерпеть всё ради благого дела. Единственное, что выбивало её из колеи — задетая честь. Поэтому когда дроу бросила ей вызов, она соскочила с лошади и потребовала поединок. Она отделалась царапиной, тогда как дроу получила тяжкие ранения и была вынуждена запросить пощады. Королева отпустила её, и они расстались почти как добрые знакомые. Вот только острие меча дроу было пропитано ядом. Эльфийка промучилась три дня, а потом скончалась, молясь напоследок богине, чтобы старший сын унаследовал её дерзость, а младший — сообразительность. Говорят, что богиня чутко прислушивается к последним словам умирающих. Во всяком случае, всё случилось так, как загадывала королева. Лиамом и Луи можно было гордиться. – Король дроу, как ты знаешь, просит одного из моих сыновей для своего гарема, – сказал Гарри, задумчиво потирая подбородок. – Как король, я должен сделать выбор на благо своего народа и заключить перемирие. Но, как отец, я не могу позволить пленить одного из своих сыновей в неволе. – А не многовато этому Зейну — или как там его? Получить в своей гарем королевского сына, – разъяренно прошипел Найл, забывая, что говорит с Владыкой. – Хватит с этого олуха и мешка золота, и пусть радуется, что мы вообще захотели с ним разговаривать... – Ты забываешь о том, что, как король, я обязан обеспечивать своим подданным долгую и счастливую жизнь. – А своим сыновьям гниение в плену у этого жалкого мятежника, – закончил Найл и, опомнившись, прикусил язык. – Прошу прощения, мой король. Я не подумав, я не хотел, простите... – Успокойся, я не собираюсь бранить тебя за слова, – Гарри вздохнул и потрепал Найла по волосам совсем легким движением. У юного эльфа всё всколыхнулось в груди. – Видишь ли, проблема в том, что я думаю абсолютно также. Главная беда в том, что Лиам вбил себе в голову, будто это его долг. Раз уж он младший — значит престол ему светит лишь в случае смерти Луи — не очень-то радужная перспектива, верно? Как мой наследник, он также обязан обеспечивать народу счастье и процветание. Другими словами, Лиам считает, что его долг отдать себя на растерзание этому... Зейну, потому что, пока Луи жив, только он имеет право на престол. Но наши дела плохи — нам просто необходимы земли и средства, которые предоставят оба замужества. К тому же расторгнуть помолвку, значит, опозорить и невест, признав их негодными, и себя, ведь, получается, королевское слово ничего не стоит. Найл задумчиво закусил губу. Он немного не понимал, как связана помолвка и условие короля дроу. – Владыка, может, не расторгать помолвку, в любом случае? – спросил Хоран, подумав. – В смысле? – вздохнул Гарри. Его уши чутко дрогнули. – Даже если всё-таки придется выполнить условия короля дроу, у нас ведь будет ещё тпм луны. Вы сможете провести свадьбу, и жена наследника, в любом случае, останется его женой и, как следствие, будет принцессой. Многие эльфийки тысячелетиями ждали с войны мужей и сыновей. София и Элеанор достаточно сильны и разумны, чтобы с покорностью принять судьбу. Даже Элеанор. Я знаю, что под маской беззаботности скрывается мудрая эльфийка. Точно так же, как София прячет под скорлупой чуткую душу. Они войдут в положение и пойдут на всё ради блага нашего народа. – В этом есть смысл, – после минутных раздумий согласился Гарри. – Ты умнее, чем кажешься. Я в тебе не ошибся. «И похвалил, и унизил», – подумал Найл, не в силах сдержать улыбки. Ему показалось, что правитель слишком пристально на него смотрит и поспешно спросил: – Вы попробуете договориться о денежном выкупе, мой король? – Это мой долг перед сыновьями, – коротко пояснил Гарри, поднимаясь с кресла и разминая затекшие суставы. – Я безумно устал. – Я могу Вам чем-то помочь, мой король? – спросил Найл, с замиранием сердца глядя, как король плавно разминает шею — его кудри водопадом спадали на плечи. Но больше всего Найлу нравились его ноги — такие тонкие, стройные, как у молодой лани. – На самом деле можешь, – согласился король, поманив эльфа пальцем. – Иди ко мне. Найл несмело поднялся на ноги и, тяжело ступая, подошел к Гарри. Он был выше почти на целую голову. Король протянул руку и приподнял лицо Найла за подбородок. Считанные мгновения — и Найл ощутил на своих губах теплое дыхание Гарри. Найлу показалось, что вся сила, что держала его на ногах, испарилась, и он чуть не сполз на пол, если бы король мягко не поддержал бы его за талию. Юному эльфу показалось, что он разучился соображать — король целовал его. Прямо сейчас ласково посасывал его нижнюю губу, оттягивал, водил по ней языком. И его пальцы поглаживали бока юного эльфа, так что по телу Найла побежали мурашки, по венам заструился жар, и он, тяжело дыша, вцепился в плечи короля тонкими пальцами, податливо открывая рот пошире. Если это сон, думал Найл, то лучше не просыпаться никогда, потому что он не ожидал такой нежности и тепла от правителя. Но когда рука короля спустилась пониже, чтобы погладить бедро, юный эльф вдруг понял, что происходит. Его сердце предательски стучало. Страх начал печь в животе. – Не надо, – пробормотал он, пытаясь выскользнуть из рук короля. Гарри позволил Найлу сделать два шага в сторону и отдышаться. Его зеленые глаза смотрели внимательно, словно пронизывали юного эльфа насквозь. – Пожалуйста, не смотрите на меня так, мой король, – Найлу показалось, что его лицо и шея горят. – Вы пользуетесь тем, что знаете всё о моих чувствах. Для вас это всё развлечение, у вас таких, как я, ещё сотни, если не тысячи, а мое сердце... оно у меня одно, и если Вы разобьете его, я, конечно, любить Вас не перестану, но... я же умру, понимаете? Гарри обошел вокруг Найла а потом склонился и невесомо коснулся губами за его ухом. – Вот дурачок, – улыбнулся он, взъерошив волосы эльфы. – Понимаешь, по древним законам лесных эльфов я всё ещё в праве распоряжаться судьбой любого из моих подданых. Но сейчас дело в другом, Найлер. Я не собираюсь развлекаться с кем-то ещё. Найл полностью покраснел, отворачиваясь. Гарри прижал его к себе, положив голову на плечо, обжигая ушко горячим дыханием. – Ты такой маленький, – шепнул Гарри. Найл молчал, стыдливо кусая губы. Он не мог понять, как у него получается дышать. Его спина тесно прижималась к животу Гарри. Руки короля снова легли на его бедра, мягко поглаживая, Найл ежился от щекотки, но одновременно с этим он не хотел, чтобы его король останавливался. Каждый раз, когда пальцы чуть задерживались на определенных участках его тела, Найл вздрагивал. – Тише, не бойся меня. – Я не боюсь, – отважно соврал Найл, хотя у него коленки заметно дрожали. О, богиня, не упасть бы в обморок. Гарри усмехнулся, и юный эльф крупно вздрогнул, полностью себя выдавая. Король обхватил его крепче, осторожно пробегаясь губами по шее Найла. Хоран шумно выдохнул. – Я не стану делать ничего плохого, Найлер. Ближайшие двести пятьдесят лет я не буду склонять тебя к тому, чего бы ты не хотел, – юному эльфу показалось, что он тает только от его вкрадчивого, медового голоса. – И даже после этого, если тебе не захочется, я не буду тебя касаться. Только то, что ты хочешь, потому что я уважаю твои желания. Скажи, ты хочешь ответить мне взаимностью? Ответить взаимностью... Король Гарри, самый прекрасный правитель, которого только видел свет, будто бы говорил, что питает к нему какие-то чувства. О, богиня, голова шла кругом! Найлу казалось, что все его мечты разом сбылись. Да, ведь так и было — король Гарри прямо сейчас с ним, и он хочет его, даже несмотря на то, что до совершеннолетия ещё двести пятьдесят лет. – Очень... – пролепетал Найл, невольно виляя бедрами. – На самом деле я очень этого хочу, мой король. – Тогда мы можем забыть о том, что ты ещё не совершеннолетний, по крайней мере, в разумных пределах, – вкрадчиво предложил Гарри, разворачивая Найла к себе лицом. Чуть приоткрытые губы эльфа манили своей невинностью, и он поцеловал его ещё раз. В этот момент в комнату ворвался запыхавшийся Лиам, а за ним стражники, которые, видимо, хотели задержать его снаружи, но безуспешно. – Простите, Ваше Величество, мы пытались остановить Его Высочество, – наперебой бормотали стражники. Увидев отца и Найла, младший принц густо покраснел и выбежал обратно, невольно хлопнув дверью. Стражники виновато посмотрели на своего короля, не зная, что теперь делать, и боком попытались двинуться к двери, надеясь, что Владыка не отправит их на виселицу за этот балаган. Найл спрятал покрасневшее лицо в ладонях. Гарри расхохотался, схватившись за живот. – Ох, ты видел лицо Лиама? – обрадовался король. Найл помотал головой, так и не отрывая ладоней от лица. На самом деле юный эльф, конечно, всё видел. – В былые времена Лиам был веселым и подвижным... Он ведь хотел о чем-то поговорить? – Не знаю, мой король, – робко ответил Найл. – Прекрати говорить это таким голосом, иначе я точно сделаю это раньше, чем тебе бы хотелось. – Сделаете что, владыка? – робко уточнил Хоран, у которого из головы не выходило изумленно-растроенное лицо Лиама. – Включай аналитические способности, – важно пояснил Гарри, потирая подбородок. Он тоже не мог выкинуть из головы сына — Лиам раньше никогда к нему так не вламывался. Если уж на то пошло, за такое правитель мог отрубить голову. И стража повела себя, как нерадивые остолопы. Но это Лиам, он бы не стал так спешить, если бы дело не было, действительно, важным. Король посмотрел на Найла, которого немного лихорадило, и улыбнулся — очаровашка. – Видимо, нам придется отложить наши дела до твоего возвращения. Но, будь уверен, легко ты не отделаешься. Гарри направился к двери, поманив Найла за собой. Хоть очарование момента было нарушено, Хоран всё равно чувствовал себя немного сбитым с толку. Размышляя о случившемся, Найл опустил голову, рассеянно поплевшись за владыкой. – Я буду ждать этого, мой... – Твой, – кивнул Гарри, чуть приобнимая юного эльфа за талию перед тем, как открыть дверь. Найл покраснел и попытался незаметно увильнуть, но Гарри и сам подумал, что для Лиама это будет слишком. Младший сын стоял у противоположной стены, оперевшись на неё лбом и локтем, и тяжело дышал. Его спина часто вздрагивала. Если бы Найл не знал его, он бы подумал, что принц плачет. Ох, какой это был принц! Он давно догнал и перегнал Луи в росте, был крепче сложен, ловко владел почти всеми боевыми искусствами, прекрасно фехтовал и, по слухам, у него был волшебный голос. Ну, Найлу хватало того, что служанки поочередно грохались в обморок, если Лиам им улыбался, а эльфийки из знатных семей (все они, естественно, метили на место Софии) краснели и прятали глаза, чтобы не показать, как жадно они блестят. Чего греха таить, Найлу самому нравилась улыбка Лиама — она была добрая, чистая, светлая и от души. Последние лет пятьдесят, правда, он все чаще хмурился. – Сын мой, – ученику мага показалось, что Гарри сам знает, как важно звучит «сын мой», но, тем не менее, ему это доставляет даже некоторое удовольствие. «Выпендрежник», – с нежностью подумал Найл и, смущенно прикусив губу, покосился на короля, но тот не смотрел на него. Лиам подскочил и мгновенно обернулся, стараясь держать себя в руках. Теперь Найл видел, он сжимал что-то в кулаке. Присмотревшись, юный эльф понял, это свернутый в трубочку пергамент. – Тебя что-то тревожит? – Отец, – голос Лиама упал. – Король дроу прислал нам письмо. У нас нет трех полных Лун. У нас есть одна Луна. Найл задрожал, мгновенно бледнея. Теперь его руки тряслись, как ладони Лиама, сжимающие послание. Лицо Гарри оставалось бесстрастным. – Дай мне письмо, Лиам, – сказал он ровным голосом, протягивая руку. Лиам, словно колеблясь, вложил в ладонь отца пергамент. Гарри развернул его и пробежался глазами по строчкам. Его лицо не изменилось. Найл даже не пытался подсмотреть, что в записке, воображение уже рисовало жуткие картины. – «...или я разорю деревни и сотру с лица земли всех жителей Лесного царства», – вслух повторил Гарри. Его брови возмущенно сомкнулись в одной точке. – «Все, кто встанет у меня на пути, будут принесены в жертву богине». «Неужели богиня принимает кровавые жертвы? Эти дроу сумасшедшие, не иначе», – подумал Найл, ежась. В его голове сразу пронеслись сотни жутких образов. Вот это чудовище — Зейн Малик со своей армией дроу — врываются на их земли, вокруг кровь, слезы и крики, а Король Темных Эльфов смеется и его возглас — «Во славу богине!» —разносится на землях, где гаснут последние голоса. Гарри разорвал пергамент на мелкие кусочки и бросил обрывки на пол. – Ты, – он повернулся к одному из стражников. – Собери членов совета, – стражник поклонился и устремился вдоль коридора, к выходу. – Лиам, – сын поднял голову. – Найди Луи и приведи в зал для совещаний. Малыш, – Хоран тут же бросил взгляд на короля. Несмотря на то, что лицо принца было бледным, Хоран заметил, что он заинтересованно переводит взгляд с отца на Найла. – Попроси Джастина зайти ко мне. Найл коротко кивнул и поклонился, чуть не задевая лбом пол. Нельзя было терять ни единого мгновения! Король ушел вслед за стражником, а Найл побежал в абсолютно противоположную сторону. Уже у самого выхода он обернулся и увидел, как Лиам, сидя на коленях, подбирает обрывки пергамента. Думать об этом у юного эльфа не было времени. Он бежал вниз по лестнице, на первый этаж, где они с Джастином жили, думая о том, что им грозит война, потому что король Гарри точно не потерпит такую наглость. Волшебник всё так же сидел на своей кровати, скрестив ноги. Все его вещи были упакованы в сумку и уменьшены с помощью магии для удобства — Джей был действительно хорош в превращениях, изменениях, созидании и уничтожении. Королю эльфов безумно повезло, что Джастин согласился служить именно его двору. Впрочем, отказ мог вызвать у правителя вспышку гнева — эльфы царских кровей плохо переносят слово «нет». Желающих иметь в царстве хорошего мага было много. Сама магия, как таковая, редкостью не была, а вот по-настоящему искусные волшебники действительно были редкостью. Джастин самозабвенно листал волшебную книгу гербариев, к каждой странице которой был прикреплен образец растения, подробно описаны его свойства и для каких зельев лучше использовать, его лицо было задумчивым. В другой момент Найл бы прицепился к учителю, чтобы он дал ему полистать ценную книгу, но сейчас голова Хорана была забита другим. – Учитель! – крикнул Найл, врываясь в комнату, как несколько секунд назад Лиам — в покои короля. – Скорее, чего же вы сидите? Вас срочно вызывает король, да быстрее же! Джастин поднял глаза, аккуратно закрыл книгу и отложил её в сторону. Судя по его лицу, он был не встревожен тем, что запыхавшийся Найл был близок к истерике — ещё бы, столько лет терпеть его выходки. – Что произошло? – спокойно спросил он. – Этот недомерок прислал письмо. Говорит, только одна полная Луна, а иначе он уничтожит жителей и принесет их на кровавый алтарь богини, – выпалил Найл, подбегая к учителю, и потянул его за рукав. – Умоляю, скорее! Нельзя терять время! Джастин встал, поправляя складки мантии, и нахлобучил на голову остроконечную шляпу. На всякий случай, он заткнул за пояс посох. Если он и встревожился, то совсем чуть-чуть и то, по всей видимости, тем, что заметил на шляпе прореху. Волшебные шляпы не починить колдовством. Их только штопать, а это проблематично — они не даются никому, кроме хозяина, так что нерадивый ученик не сможет заняться этим делом. – Только этого не хватало, – по всей видимости, это тоже относилось к шляпе. Найл чуть не задохнулся от негодования. – Ладно, отправляйся в подвал, где мы храним лекарственные растения и поищи там золотой трилистник. У меня не осталось ни лепестка. Найдешь, возвращайся и жди меня здесь, – с этими словами волшебник вышел из комнаты. Найл пригладил вихры — Джастин обязательно что-нибудь придумает. Он не оставит в беде их короля и его детей. Эта мысль должна была успокоить его, но юный эльф всё равно волновался. Взяв с собой небольшой мешочек, Найл вышел из комнаты и направился прямиком в подвал — Гарри специально выделил им дополнительные помещения для хранения различного магического оборудования, материалов. Даже одна пятая представляла собой цветник магических растений, которые Джастин использовал для приготовления зелий. Найл бросился шнырять по подвалу, спешно переворачивая всё с ног на голову, но ни в одном мешке, ящике, колбе не было ничего, даже отдаленно напоминающего золотой трилистник. Трилистник был символом эльфов, живущих в дальней части Великого леса. Добраться до них можно было за сутки на быстрой лошади. Найл знал, что его родители как раз происходили из их племени. Тамошние эльфы отличались веселым нравом, любовью к крепкому медовому напитку, опозданиям, веселым песням и грациозным пляскам. Когда Найл бывал там, он чувствовал себя как дома. Джастин говорил, это правильно — корни берут свое. К тому же Найл был похож на них внешне, и даже его эльфийский носил оттенок их диалекта, несмотря на то, что он родился и вырос в Великом лесу. В глазах здешних эльфов это выглядело забавно и даже мило, но там на это смотрели с уважением. Для самого Джастина эльфийский был, разумеется, не родным языком. Его родиной была страна людей, а племенем — воздушные маги. Великое племя воздушных магов сделало невозможное — оно приручило драконов. Не подчинило, а приручило. Говорили, что Джастин был одним из первых, кто освоил эту технику. Джастин, как и многие из его племени, был кочевником. Он прославился среди эльфов, гномов, амфибий. Даже тупые, как камни, големы, и те слышали о его величии. На великой войне против Не Имеющих Души Джастин показал себя, как прекрасный воин, в одиночку расправляясь с самыми опасными тварями, которые словно выбирались прямиком из преисподней. К сожалению, после войны племена снова начали делить земли, и эльфы присвоили себе Великое Озеро, принадлежащее ранее амфибиям. Последние не захотели жить под их правлением и покинули эти земли. Дроу-кочевники заняли горы прямо над царством гномов, покинув северную часть Леса с их скромными предгорьями. Большая часть эльфиек переселились в долину. Их племя теперь называлось священным. Поговаривали, что меньше чем за Две Полные Луны они возвели богине монумент из природного камня такой высоты, что он почти возвышался над чашей, внутри которой находилась долина. Но вернемся к юному эльфу, что успел все поднять вверх дном и даже привести в негодность хвост единорога — он пролил сжигающее снадобье на стол и поспешил вытереть первым, что попалось под руку. Выбор был верным — хвост сразу впитал в себя зелье и стол не испортился, зато сам хвост почернел и обуглился. Хоран застонал и убито опустился на пол. Под столом Найл заметил пустой мешок на котором золотыми нитками был вышит трилистник. «На дне должна быть горсточка», – с надеждой подумал Найл, но мешок был пуст. Расстроенный он вернулся в комнату, сетуя, что зря провел так много времени, роясь в мешках и ящиках. Ему вдруг захотелось посмотреть на портрет матери, и он вытащил из под матраса узелок, где хранились особенно ценные вещи. Письмо от Грега, первый амулет, который ему подарил Джастин (с продольной трещиной посередине), портрет матери, который раньше принадлежал отцу, и медальон из чистого серебра. Его подарила ему эльфийка из цветочной долины, которую звали Тейлор. Вокруг него шла гравировка «Делай всё на благо тех, кого любишь, и только после этого для себя». Найл взял амулет в руки — в середину был вставлен яркий голубой камень. В народе его называли Слезой Эльфа, достать такой и обработать было почти невозможно. Найл не понимал, почему малознакомая эльфийка вдруг сделала ему такой подарок, но, как и все эльфы из цветочной долины, она не стала ему ничего объяснять. Просто вложила в его руку и с легкой улыбкой прошептала: – Береги его. Найл тогда смог только кивнуть. Сколько Джастин ни осматривал медальон, он не мог найти в нем ничего особенного, и посоветовал его выкинуть. Было похоже, что никто, кроме Найла, не видит ни гравировки, ни дорогого камня, ни того, что цепь серебряная. Для всех это был дешевый медальон за пригорошню медных монеток, но Хоран хранил его. Когда он взял его в руку, ему показалось, что до локтя по руке разлилось странное щекочущее тепло. Юный эльф задумчиво надел медальон на шею — не для того ли нужны медальоны, чтобы их носить? В комнату постучались три раза, и Найл, поспешно завернув свои скромные пожитки обратно в ткань, крикнул: «Войдите». Дверь отворилась.ю и в комнату вошла София в сопровождении маленькой аккуратной служанки. Найл поспешно подскочил, поклонился в знак приветствия, чтобы выразить почтение будущей принцессе. Осмотревшись, где почище, будущая принцесса села на кровать Найла. – Я пришла за успокоительным снадобьем, – сказала она ровным голосом. Компаньонка Софии стояла рядом, скрестив руки за спиной. На ней было длинное зеленое платье служанки, на голове красовался очаровательный венок из лозы и цветов бессмертников. На уши были надеты серебряные витые сережки. С этой служанкой Софи прибыла из цветочной долины. Она с детства сопровождала её и по настоянию той же Софии никогда не носила эльфийский брючный костюм, чтобы выглядеть должным образом рядом с госпожой. Что по этому поводу думала сама служанка, сказать было сложно — она отличалась мягким характером, а ещё любила свою госпожу, потому что, зная её с детства, видела дальше своего носа — София не была заносчива, как могло показаться на первый взгляд. Сейчас, правда, София раздраженно махнула рукой, мол, скройся с глаз, и эльфийка поспешно отошла на несколько шагов и робко присела на кровать Джастина, скрестив ножки. – Разумеется, госпожа, – улыбнулся Найл, ища среди склянок на рабочем столе учителя нужный пузырек. Кажется, для него этикетки не полагалось. – Что-то беспокоит Вас? София устало потерла переносицу, отбрасывая густые локоны за спину. У неё была красивая шея. Достаточно красивая, чтобы засмотреться, но Найла интересовала другая шея и принадлежала она эльфу, а не эльфийке. – Это для Элеанор, – объяснила будущая принцесса, складывая руки на коленях и устало вздыхая. Найл удивленно обернулся. София сама пошла за снадобьем, вместо того, чтобы послать служанку. Но зачем? Госпожа тут же ответила. – Она так расшумелась, что я едва нашла предлог, чтобы уйти. – Что-то произошло, принцесса? – поинтересовался Найл, протягивая эльфийке успокоительное. Принцесса. Найл готов был называть так каждую эльфийку — они все казались ему произведениями искусства, достойными того, чтобы посвящать им песни и стихи или петь серенады. София покосилась на служанку каким-то особым взглядом, от которого у любого могли пойти мурашки по коже, и та, поклонившись, вышла за дверь. Она совсем не обиделась, что София была с ней нетерпелива — знала, что будущая невеста Принца Лиама никогда не ведет себя так без особых причин. Теперь София чувствовала себя свободней. Во всяком случае, она уже не так прямо держала спину, а позволила себе по-удобней расположиться на кровати. Найл краем глаза заметил, что она сняла туфли, и про себя улыбнулся. – Принц Лиам объяснял ей, как разгадывать шифры, когда прибыл гонец с письмом, – пояснила она, глядя на Найла. Юному эльфу показалось, что он сидит на торжественном приеме — так величественна и хороша была невеста наследника. – Он прочитал послание и сразу же поспешил к Его Величеству, чтобы... сообщить о письме. Элеанор мгновенно обеспокоилась и ушла искать меня. Я сказала ей, что это, вероятно, личная почта принца, и он не обязан ей рассказывать, от кого это и что там написано, – проговорила эльфийка, разглаживая складки на юбке. Её лицо выражало досаду, а уши едва заметно дрогнули от напряжения. – Но Элеанор вся воспылала: «У Лиама какой-то секрет, давай вызнаем, давай вызнаем!», и повела меня в зал, где занимался принц Луи. Его Высочество, конечно, был недоволен нашим вторжением, но от его невесты так просто не отделаешься. Разумеется, принц Луи почти успокоил её, когда в зал буквально ворвался принц Лиам и сказал, что Наш Король вызывает старшего принца на собрание. Нас, разумеется, нет, ведь мы не имеем никакого отношения к государственным делам. Но Элеанор очень хотела знать, что происходит. Принц Луи велел ей ждать у себя, и это привело её в ярость, хотя... она сдержала себя, пока мы не оказались в её покоях. Мы зашли к королевскому ювелиру, потому что Элеанор от злости сорвала с руки свой фамильный браслет и случайно поломала застежку. Сейчас она снова вернулась в свои покои. На самом деле Элеанор очень боится, что произошло нечто ужасное. Она очень привязана к принцу Луи и просто не вынесет, если Его Величество отправит его к королю дроу. Этот червяк только и ждет случая, чтобы разрушить нашу... – София осеклась и покраснела. – Конечно, я хотела сказать королевскую семью. Найл почувствовал себя неуютно. – Госпожа, разумеется, это Ваша семья, – пояснил он. Повинуясь смутному желанию, он протянул руку и некрепко сжал ладонь Софии. Конечно, такой эльф, как он, не имел на это права, но внутри Найл чувствовал, что должен так поступить, потому что скорлупа будущей принцессы трещала по швам. – Вы тоже боитесь, но это абсолютно нормально. Естественно, понимаете? Настали смутные времена. – Я боюсь, что Лиам натворит глупостей, – сказала София, вздыхая. – Наша помолвка, разумеется, просто результат договоренности наших родителей. Но это не значит, что мы четверо совсем не любим друг друга. Все мы добрые друзья, между нами практические нет разногласий. Принц Луи всегда будет защищать Элеанор и относиться к ней с нежностью, потому что за всё это время он уже успел разглядеть её доброе и прекрасное сердце. И сама Эль... в смысле, Элеанора под большим впечатлением от его обаяния и выправки. Она приложит все усилия, чтобы он был счастлив. Принц Лиам, конечно, уважает меня, мы провели с ним так много бесед, и я очень тепло к нему отношусь. Мы с самого начала знали, что нам светит брак по расчету и заранее считали друг друга семьей. Но сейчас Лиам вбил себе в голову, что... – София снова осеклась и вздохнула. Когда она заговорила, её голос снова был ровный и спокойный. Она умела держать себя в руках. – Я просто не хочу, чтобы этот червяк издевался над ним или над принцем Луи. Если бы я могла... Эльфийка замолчала. Найл знал, что она хотела сказать. Если бы он мог... он бы тоже сделал всё, чтобы те, кого он считал братьями, были счастливы и не попали в грязные лапы Зейна. – Лживый медальон! Откуда? – вдруг восхищенно воскликнула София, наклоняясь ближе. Найл удивленно захлопал глазами. Эльфийка с любопытством протянула руку и коснулась его рукой. Найл непонимающе вытаращился на неё. – Ох, ну, смотри, – будущая принцесса с досадой заметила, что Хоран ничего не понимает. На миг Найлу показалось, что перед ним не невеста принца Лиама, а бойкая юная эльфийка. – Это один из ценнейших артефактов Эльфов Великой Цветочной Долины. Он служит только своему хозяину, а хозяином можно стать, только приняв его в качестве подарка. Понимаешь, если ты украдешь его или убьешь владельца, он не будет тебе служить. – А какая у него сила, госпожа? – с любопытством спросил Хоран. – А мне откуда знать? – развеселилась София, которую очень позабавил тот факт, что она чего-то не знала. – Всё зависит от того, что ты видишь на гравировке. Смотри, каждый видит что-то свое. Камень, который я вижу — Желтый Воздушный Камень. А гравировка выглядит как «Сердце выше разума». А другие... – София совсем по-простому хлопнула себя по лбу и повысила голос. – Карли, будь добра, войди. Дверь открылась и маленькая аккуратная служанка вернулась, отвешивая поклон. София подманила ее рукой. – Мы с Найлом не можем разобрать, что написано на гравировке, – сообщила она будничным тоном, указывая на медальон на шее Найла. – Не могла бы ты сказать нам, что там написано? Девушка склонилась и, прищурившись, прочла: – «Открывай душу перед теми, кто этого заслуживает», госпожа, – эльфийка молча застыла, ожидая дальнейших указаний, готовая уйти в любой момент. София, улыбнувшись, кивнула, словно услышала то, что ожидала. – Как тебе кажется, камень настоящий? – невинно поинтересовалась она, не уточняя, что за камень. Служанка снова внимательно прищурилась и расплылась в очаровательно-трогательной улыбке. – Думаю, это, действительно, похоже на изумруд, госпожа, – кивнула служанка. Найл широко открыл рот, переводя взгляд с Карли на Софию. София встала, вновь разгладив складки на платье. В руке она продолжала сжимать флакончик со снадобьем для Элеанор. – Береги его, – сказала она веселым голосом. Служанка смотрела на хозяйку с нескрываемым любопытством. София передала ей флакон и, перед тем, как выйти из комнаты, ещё раз взглянула на Найла. – Видишь, похоже на изумруд. Найл хмыкнул и развалился на кровати, размышляя о своем. Интересно, что сейчас происходило на собрании? Что они обсуждают? У его короля, должно быть, испортилось настроение от такого дерзкого письма. Он даже порвал его, чего обычно никогда не делал, ведь у лесных эльфов не принято сорить. А до того момента лесной владыка был так благосклонен, что даже хотел перейти черту и склонить юного эльфа к самому трепетному, самому близкому, что только может быть. Ох, это так смущало! Конечно, Найл никогда не тешился иллюзией, что владыка ответит взаимностью на его несмелые чувства, однако бутон, что рос внутри него, он бы точно не позволил сорвать кому-то другому. Всё, что было у юного эльфа, он хранил только для короля Гарри, и если бы король не захотел принять это, Найл бы не отдал это никому. Но, кажется, ему впервые за долгое время по-настоящему повезло, и король, действительно, принял его чувства, а главное... он желал именно его. И король Гарри готов быть у него первым и, возможно, единственным, и от этого Найлу сильнее хотелось отправиться в путь, чтобы скорее вернуться и предстать перед своим королем во всей своей скромной красе. Найл вздохнул. Дождаться бы этого момента! Правда, стать для Гарри особенным, а не очередным развлечением. По древним традициям лесного правителя было принято всячески ублажать. Об этом Хоран имел весьма скудные знания, но и полным простачком не был. Его величество вполне мог воспринимать его как милого питомца или диковинную игрушку. Однако король с детства относился к нему не так, как к другим эльфам, обитающим во дворце. Так как Найл был учеником Джастина, он фактически рос вместе с принцами. Азы магии, истории, фехтования, стрельбы из лука и прочие дисциплины они учили вместе. Их одинаково хвалили и бранили. Хотя Найл и был младше его детей. Джастин вернулся поздно, мрачнее самой темной тучи. Накричал на него за беспорядок в комнате, хотя, по мнению Хорана, было чисто. Некоторое время он успокаивался, наворачивая круги по комнате и бормоча про себя ругательства, такие, каких Хоран никогда не слышал, хотя сам был не прочь посквернословить иногда. Позже учитель приходил в себя, пытаясь медитировать, но несколько раз сбивался, и каждый раз, когда он начинал сначала, у него выходило всё больше глупых ошибок. Хоран, уже потерявший надежду что-то узнать, робко сновал по комнате, пытаясь незаметно спрятать валяющийся на полу хлам под кровать, чтобы не пришлось убираться. Джей почти успокоился, когда Найл робко сообщил ему, что запас золотого трилистника подошел к концу. Джастин снова пришел в ярость и велел отправляться за ним на рассвете. И раз уж Найлу всё равно нечем заняться, по пути ему следовало набрать королевских скабиоз. Во время торжественных королевских мероприятий эти цветы клали у памятника богини, дабы получить её благословение. Хоран слышал эту историю миллион раз — там фигурировал первый эльфийский правитель, который во время Великой Засухи своими руками соорудил каменный алтарь для богини и в качестве жертвы принес эти неприхотливые цветы (только они и проросли в то несчастное время), и богиня тут же приняла жертву, послав с неба невероятный ливень, который наполнил высохшие листья растений живительной влагой, а пересохшее русло реки — водой. Так скабиозы и стали королевским цветком, без которых не обходился ни один королевский ритуал. Когда Найл робко спросил, скоро ли они отправляются в поездку, Джастин чуть не запустил в него магическим шаром. – Мы отправимся, когда я скажу, – грубо отрезал волшебник и вздохнул. – Но сначала состоится свадьба наследников. Его Величество решил, что двух дней на подготовку будет достаточно. Поэтому, будь так любезен, принеси уж цветы вовремя. Найл чуть не задохнулся от возмущения. У него были свои планы. На самом деле, не то чтобы это были особенно важные планы... просто Найл любил заскочить в деревню, набить брюшко вкуснейшими булочками, которые пекли местные эльфийки, подегустировать сладкий, точно нектар, мед, поиграть с детишками. И всё это под веселый аккомпанемент свирели. А потом он бы показал детям какой-нибудь фокус, и они, радостно пища, обступили бы его и не отпускали бы до поздней ночи. А Джастин заладил — принеси да принеси! – Но они растут у самых гор, мне придется убить целый день, чтобы набрать их, а потом идти в абсолютно другую сторону за трилистником, это же целое дело... – Трилистник нужен мне в дороге, – накинулся на нерадивого ученика Джей. Он хотел приложить Хорана посошком, но Найл ловко увернулся, рассыпав при этом мешок с редкими голубыми жемчужинами. Джастин едва сдержался, чтобы не испепелить его взмахом руки. Найл принялся ползать на коленях, собирая крошечные жемчужинки в мешочек. – И после свадьбы наследников не будет времени собирать травы. Мы сразу отправимся в путь. А тебе я бы ни за что в жизни не доверил королевский цветок, но король настоял... – И Вы молчали? – оживился Найл, снова просыпав половину содержимого мешочка. – Ты неуклюжий, как пьяный гном, – выругался Джастин и взмахнул посохом. Жемчужины потянулись к его наконечнику, образовывая что-то вроде сферы над ним. Джей взял мешочек из рук удивленного Найла и ловким движением руки ссыпал в него горошины. Веревка сама обвязала мешочек и завязалась в очаровательный бантик. – Что ты рот открыл? Это всё — дешевые трюкачества. Настоящая магия — в твоей голове. Ты бы тоже так смог, если бы приложил немного усилий. – Так ведь в Вас магии прорва и сил... хоть в бочке соли, – надулся Найл и обиженно потряс головой. – А я даже одежду не могу высушить, чтобы потом полдня не валяться без чувств. – Магических сил у всех примерно равное количество, – раздраженно произнес учитель, внимательно поглядывая на ученика, который застенчиво почесывал затылок. – Практиковаться надо, когда я говорю, а не дразнить белок на деревьях. Ты, кстати, выучил заклинания, которые я просил тебя запомнить ещё на прошлой неделе? Повисла гнетущая и весьма исчерпывающая пауза. – Но они такие длинные и звучат почти одинаково... – наконец, выдал Найл, старательно пряча глаза. – Значит, не выучил! – разъяренно воскликнул Джей, хотя для него это было очевидно. – Я хотел, – возмутился Найл, словно его обвинили не пойми в чем. – Но в деревне устроили состязание на ловкость... – И ты наверняка одержал победу? – коварно осведомился учитель, хотя прекрасно знал, что если бы дело было так, Найл бы всю неделю об этом жужжал и покоя бы ему не давал. В конечном счете, всё привело бы к тому, что Джастину пришлось как-то его поощрить, и тут Найл бы разгулялся. Им бы пришлось переодеваться странниками, идти на границу, где есть людская таверна, и Хоран бы проел все его сбережения. – Конечно, нет, я просто ходил смотреть, – заявил Найл таким голосом, словно учитель сказал несусветную глупость. Увидев, как раздуваются ноздри великого мага, он поспешил добавить. – Но я сделал ставку на Люка и выиграл. Точнее, я поставил на то, что он не придет, и он не пришел. Джастин пришел в бешенство. – Ах ты мешок с драконьим навозом! Просто ходил посмотреть и спорить на мои денежки! Не позорил бы меня такими глупостями. А что тебе мешало учить заклинания на следующий день? Маленький ленивый оболтус, а ешь за семерых гномов! Завтра чтобы мигом обернулся и был с травами до заката, иначе мы не отправимся в путь, пока ты не выучишь три тома заклинаний, которые я для тебя подготовил. Найл засопел от обиды, но дальновидно промолчал. Зато король о нем хорошего мнения! Не то, что некоторые.