В конце пути

Деймон, едва держась на ногах от усталости, не входит, а, практически, вползает в спальню, и умиленно улыбается, глядя на Елену, которая спит на его кровати, уютно свернувшись калачиком. Не расстелив постель, и не переодевшись. Она спит поверх покрывала, в одежде, завернувшись в теплый клетчатый плед. Она не легла без него, не смотря на то, что знала, он приедет не скоро. Деймон медленно подходит к кровати, опускается на самый край и ласково гладит Елену по голове. - М? – она вздрагивает, приоткрывает глаза и сонно смотрит на него, - ты вернулся? - Да, - он продолжает улыбаться, и, так же, в одежде, укладывается рядом, прижимая ее к себе, - как от тебя вкусно пахнет… - И от тебя, - Елена смешно принюхивается, - только почему-то землей… - Я был на кладбище. - Где? – она удивленно округляет глаза. - Помнишь, я рассказывал тебе о Клаусе? - Помню. - Он не умер. - Как это? Как это. Очередной вопрос, на который он не знает, ответа. Но ему нужно. Нужно как-то объяснить ей, что два его лучших друга, все это время врали ему. Врали о том, что Клаус жив, а до этого о том, что тестировали на нем их чудо-препарат, а еще до этого, о том, что они не могут правильно рассчитать дозировку, и совсем не уверены, в успехе эксперимента. Они врали ему, что Клаус согласился стать подопытной крысой, и это согласие, абсолютно точно, было дано им не от большой любви к Деймону. Он с самого начала имел план, согласно которому, он должен был любой ценой получить бессмертие, чтобы у него было время на то, чтобы создать двойника Кэтрин. Кэтрин, на которой он был помешан. Кэтрин, которая выбрала не его. Кэтрин, которая попросила его убить ее. Кэтрин, которую он убил. По всем законам жанра он должен был стать вселенским злом, сверх человеком, сильнейшим из сильнейших, лучшим из лучших, но то слабое, абсолютно несчастное и сумасшедшее существо, которое Деймон увидел сегодня, совершенно не производило впечатление какой-то уникальной машины для убийства. Пожалуй, он был даже слабее обычного человека. И точно слабоумнее. - Деймон, а..? – Елена неуверенно подает голос, но Деймон, не дослушав, чмокает ее в макушку и слезает в кровати. - Мне нужно в душ. - Да уж, - Елена хихикает, - неплохо было бы. Деймон поднимается на ноги, медленно, по одной, щелкает костяшками пальцев, и лениво идет в ванную. Очень хочется спать. И есть. И крови. Больше всего ему хочется крови. Он очень устал, и голова безжалостно начинает болеть в нескольких разных местах одновременно. Он открывает воду, встает под душ и с удовольствием подставляет лицо сильным горячим струям. Нужно собраться. Собраться, взять себя в руки, и заставить, наконец, мозг успокоиться и отдохнуть. Хотя бы немного. Сейчас это ему просто жизненно необходимо. Скоро наступит утро, и он вынужден будет ехать в колледж. Туда, где его снова будет окружать толпа молодых студентов, в венах которых безостановочно и так заманчиво живо пульсирует молодая горячая кровь. Об этом думать нельзя. Нужно думать только о том, что сейчас он выйдет из душа, спустится вниз и выпьет остывшую, невкусную кровь из пакета. Она даст ему в несколько раз меньше сил, и он еще долго будет угрюмым и уставшим, по это, по крайней мере, однозначно никого не убьет, и никому не навредит. А, как бы ему хотелось сейчас теплой, свежей крови живого человека. Как бы сейчас… - Деймон, - он вздрагивает от ласкового нежного голоса, и Елена моментально забирается к нему в ванную, встает под воду и прижимается всем телом. - Ты чего? – Деймон удивленно смотрит на нее, и целует в волосы, которые моментально становятся мокрыми. - Ничего, - ей на нос попадает вода, и она смешно морщит его, - просто пришла к тебе. Нельзя? - Почему нельзя? – он слабо улыбается, - можно. Елена наклоняет голову и пристально смотрит на него. - Ты уставший. - Да, - Деймон покорно кивает, - я уставший. Много всего навалилось… как-то сразу. - Дей… - Елена неуверенно смотрит на него, - я… в общем, вот… - он вздрагивает, глядя на ее руку, которую она протягивает ему, и напрягается, усиленно пытаясь не смотреть на тонкие синие ниточки вен. - Елена, это жестоко. - Деймон. - Даже не пытайся! – он шарахается в сторону, - нет! - Но мне ведь даже не будет больно! – Елена преданно смотрит на него, - это же просто… как укол. - Просто? Это совсем непросто, Елена. Это ненормально, - рычит он сквозь зубы, и она слабо улыбается. - А то, что тебе сто восемьдесят четыре года нормально? - Нет… - Деймон, я же вижу, - она ласково проводит ладонью по его лицу, - тебе плохо. Тебе нужны силы. Пожалуйста. - Елена, я не могу. - Пожалуйста… - Нет! - Деймон, пожалуйста! - Я же сказал тебе, я… - Я люблю тебя, - она в упор смотрит на него, и он вздрагивает, - я люблю тебя таким, какой ты есть. И, если я принимаю тебя, то я должна принимать тебя целиком. Это часть тебя, и… Она охает от неожиданности и какой-то необъяснимой, приглушенной, сдавленной боли, когда его неправдоподобно острые клыки прокусывают ее тонкую нежную кожу. Почему-то начинает кружиться голова, подкашиваются ноги, но, при этом, она чувствует, что Деймон с каждой секундой становить все сильнее и сильнее, все крепче и крепче прижимает ее к себе, все чаще и ровнее дышит. И, когда он отрывается от нее руки, и поднимает на нее глаза, в них уже полыхает настоящее пламя. - Сегодня Кэролайн спросила меня… - Деймон бешено смотрит на Елену, - если бы я знал, что Кэтрин когда-нибудь вернется ко мне, ждал бы я ее. Ждал бы, Елена. Честно. Только она не вернется. - А Кэролайн? – ее голос начинает дрожать, - она… к ней ты что-нибудь чувствуешь? - Она совсем другая, - Деймон слабо качает головой, - хорошая, замечательная, но другая. А внешняя копия Кэтрин, просто ради того, чтобы смотреть в ее лицо, и… мне это не нужно. - Ты чего? – Елена хмурится, уловив едва заметные перемены в его лице, - Деймон, что стряслось? - Клаус. Уже лежа в кровати, и крепко прижимая Елену к себе, он рассказывает ей о том, как повез Кэролайн домой, как встретил Клауса, как дико тот повел себя. Он рассказывает о боли, которую испытал, поняв, что друзья обманывали его, и шоке, в котором пребывал, поняв, для чего они это делали. Он рассказывает ей обо всем, и в какой-то момент ему кажется, что он может говорить с ней вечно. И первый раз за долгие-долгие годы, эта вечность перестает быть ему омерзительна. Он вспоминает родителей, вспоминает друзей, которых потерял, когда они с Риком и Уэсом уехали из города, забрав с собой Пабло. Все те люди, которые знали и любили их, остались здесь. Они жили, старели и умирали, а они не могли даже проститься с некоторыми из них, боясь встретить на похоронах кого-то из тех людей, кто помнил их прежними. Вернее, не прежними, а именно такими, какими они и были. Не постаревшими, не изменившимися, но только живыми. Она слушает его, открыв рот, начисто забыв о том, что хотела спать, и жадно глотая каждое его слово. Она не мучается от того, что проснется не дома, не переживает, что не выспится перед походом в колледж, не боится лежать в одной постели с трупом. Она, так же, как кода-то Кэтрин, принимает его всецело. Со всеми плюсами и минусами, (которых очевидное большинство), со всеми, так называемыми, демонами, со всеми недостатками. Она, не задумываясь, отказалась от своей привычной спальни в пользу его кровати. И, пусть это не грязный пол в старой лаборатории, и она не молодая невинная девушка, но она выбрала его. Не думая. Не сомневаясь. Не рассуждая. - Я люблю тебя, - Деймон внимательно смотрит на Елену, и она вздрагивает. - Что? – карие глаза на мгновение сужаются, но тут же расширяются снова, - что ты сказал? - Ты расслышала. Я люблю тебя, Елена. Правда. Хочу, чтобы ты всегда была со мной. Они не спят до рассвета, и утром, собираясь в колледж, Елена злобно косится на Деймона, который раздражает ее своей бодростью и совершенно неуместным для семи утра весельем. Он довозит ее до дома и уезжает, а она, бегом поднявшись по ступенькам, как на крыльях влетает в квартиру и замиряет, изумленно глядя на подругу. Кэролайн вся бледная, не выспавшаяся, очевидно чем-то взволнованная. Она отказывается говорить, что произошло, быстро кормит Елену неизменной утреней выпечкой, что немного успокаивает, быстро собирается и спускается вниз, к машине. Бонни нет, и отчего-то, Елена не решается спросить, где носит их третью соседку. Едут они молча, и, кода Елена уже начинает нервно дрожать от перенапряжения и волнения за Кэролайн, та, выйдя из машины, почему-то не идет в колледж, а, схватив Елену за руку, тянет ее в здание больницы. Пожилая нянечка пристально смотрит на них, и по тому, как Кэролайн шарахается от нее, Елена начинает понимать, что за эту ночь у подруги развилась настоящая паранойя. Невооруженным глазом видно, что в каждом углу ей видятся призраки прошлого, стремящиеся узнать в ней, погибшую Кэтрин. Ту самую, на которую, как утверждал Деймона, Кэролайн была совсем не похожа. Чуть ни снеся с ног дежурную медсестру, которая пытается сказать им, что доктора Максфилда нет на месте, Кэролайн, как куклу, волоча за собой Елену, проносится по коридору и влетает в кабинет главного врача. Уэс сидит за столом и что-то пишет. Услышав грохот, не просто раскрывающейся, а почти выбитой двери кабинета, он поднимает глаза от бумаг и удивленно смотрит на, стоящих перед ним Елену и Кэролайн. И тут блондинка, наконец, подает голос. - Где твои друзья? – она злобно смотрит на Уэса, - давай, зови их. - Кэролайн, - он слегка приподнимает бровь, - они сейчас, наверняка… - Звони им! – Кэролайн хватает со стола его телефон, и чуть ни запускает им Уэсу в лицо, - у чертового научного эксперимента накопилось до хрена вопросов, и я на фиг никуда отсюда не уйду, пока вы втроем мне на них не ответите!!! Уэс и Елена ошарашенно смотрят друг на друга, и, наконец, тяжело вздохнув, старый и ленивый доктор Максфилд тянется к телефону, и, бурча что-то себе под нос, начинает набирать номер. Елена прислушивается, и против воли, улыбается, разобрав его тихое ворчание. - Как же, черт возьми, ты на нее не похожа… - Что? – очевидно, его слова улавливает и Кэролайн, - значит, ты уже знаешь, что я в курсе?! - А есть другие объяснения этому спектаклю? – Уэс окидывает ее недовольным взглядом, - Деймон? Мачо наш синеглазенький, иди ка ты сюда. Тут у меня шоу, устроенное твоей девушкой, а главное, клоном твоей бывшей жены… - Не смей меня так называть! – Кэролайн сверкает глазами. - Ну, ты слышишь? – Уэс тяжело вздыхает, - я не хочу наблюдать это долго, поэтому приходи, пожалуйста, побыстрее. И захвати Рика. Пусть тоже не расслабляется. Уэс вешает трубку и устало смотрит на девушек. Елена удивленная, Кэролайн взвинченная, и меньше всего сейчас ему хочется каких-то разборок. Не он создавал двойника умершей жены друга. Он виноват лишь в том, что предложил проверить препарат на Клаусе, а не на Деймоне, а потом скрыл это от последнего. В конечном счете, он оказался прав, и первый эксперимент дал совершенно не те результаты, на которые они рассчитывали. У них получилось слабое, можно даже сказать, немощное существо, аномально сильно подверженное любому влиянию. В организме Клауса внезапно усилились все процессы, словно он всегда находился под действием какого-то наркотического вещества. Физическая сила же, внезапно, практически, сошла на нет. Его одержимость Кэтрин, которая и без того пугала своей необъяснимой мощью, теперь оказалась совсем уж губительной, всепоглощающей, неуемной. Мог ли он положить полтора века на то, чтобы создать ее двойника? Уэс был уверен, что мог. Просто он почему-то надеялся на то, что либо он никогда не сделает этого, либо на то, что Деймон никогда об этом не узнает. Судя по разъяренной блондинке, стоящей перед ним, надежды эти не оправдались.